Наследие Иверийской династии. Господин Демиург

Он улыбнулся. Молодой Батор снова вёл со мной хитрую игру. Но в этот раз я не поддалась и не стала флиртовать.

– Однажды я уже растила цветок возле статуи, – вздохнула я в ответ. – Не хочу повторяться. И не хочу, чтобы то моё прошлое повторилось.

– Понимаю.

Мы помолчали немного, каждый о своём. Ветер усиливался, гнал по земле листья, цветочные лепестки, песок и мелкие ракушки. Океан разбушевался и почти дотягивался влажным языком до ограждения. Он пах так хорошо, так завораживающе – смешиваясь с запахом грядущей грозы, городской пыли и мокрого камня.

Я глубоко вдохнула.

За спиной Проказницы Луны, утопающей в сиреневых сумерках, зажглись фонари. Они осветили длинный узкий мост на тот берег, где на острове высилась неприступная крепость. Высокие стены почернели у основания – там, где их омывал океан, узкие окошки-бойницы шириной едва ли в ладонь загадочно темнели, а глухие ворота намекали на то, что случайным гостям здесь не рады. Местная темница?

– Остров Вздохов, – тут же опроверг моё предположение Ренуард, – неподходящее место для благородной девы и настоящей леди. Полагаю, Чёрный Консул казнит меня, если узнает, что его мейлори кинула один лишь взгляд на это пристанище разврата. Я рискую, но… слишком хочу, чтобы все дурные мысли выветрились из твоей головы и ты стала воском в моих руках.

Я поймала разлетающиеся волосы, придержала их рукой. Молодой Батор смотрел с нескрываемым восхищением, но в его взгляде, как и всегда, была насмешка.

– Значит, мне не стоит туда заходить? – я кивнула на глухие двери, возле которых было подозрительно пусто.

Остров Вздохов со стороны казался необитаемым.

– Тебе решать, – с ехидством пожал плечами Ренуард.

Он уже не сомневался в моём решении. Но всё же продолжил:

– Неизвестно, как надолго ты тут задержишься. Так что советую тебе делать то, что делают всё квертиндцы, приезжающие в столицу Батора.

– И что же? – подняла я одну бровь. – Лицемерить и глупо хохотать?

Ренуард свободно и смело качнулся ко мне, чтобы прошептать на ухо:

– Развлекайся, пока можешь. Позволь себе больше.

От этого шёпота кровь прилила к щекам и стало жарко. Несмотря на то, что на улице заметно похолодало. Первые капли упали мне на макушку, забарабанили по площади, по статуе Проказницы Луны, по доскам моста.

– Думаешь, нас впустят? – с игривым сомнением протянула я. – Мы ведь ненадолго, только укрыться от дождя…

Ренуард рассмеялся. Довольный, как сытый кот, он хитро прищурился, взял меня за руку и потащил за собой – как тогда, в Мелироанской академии, когда мы только собирались сбежать в Ирб.

От нового порыва руки покрылись мурашками. Я быстро перебирала ногами, боясь не поспеть или передумать. Отчего-то мне стало не по себе. Как будто… стыдно. А ещё после воспоминаний о Каасе я не могла отделаться от дурного предчувствия.

Но, стоило нам постучать в высокие ворота и получить приглашение зайти внутрь, все терзающие мысли покинули мою голову, уступив место волнительному предвкушению. О, это особое, будоражащее чувство – ожидание приключений! Оно как будто пробегает по венам бодрящим коктейлем из азарта, лёгкой тревоги и радостного возбуждения. Остров Вздохов мне уже нравился – одним только своим обещанием.

В обмен на увесистый кошель с золотом таинственный мужчина в ливрее выдал Ренуарду Батору две накидки. Алые, как сама Проказница Луна или как туман Толмунда, они полностью закрывали тело и прятали лицо под длинным капюшоном. Мне пришлось снять шляпку и сорти де баль с Иверийской короной на спине, чтобы облачиться в просторное одеяние, служащее куда лучшим прикрытием, чем прозрачная вуаль. Рукава оказались такими длинными, что даже по ладоням невозможно было распознать того, кто прятался в алом облачении. Впрочем, перчатки я всё же решила снять – они бы выдали благородную деву похлеще почерневших вен кровавого мага.

Вдруг к выходу метнулся человек в такой же накидке. Он шатался, как пьяный, и от него за версту несло мужским потом и вином. Я испуганно схватилась за рукав Ренуарда. Мужчина же остановился, похлопал себя по бёдрам, как будто что-то искал в карманах, и неожиданно запел:

– И кто же скажет мне – побег или погоня

Так будоражит кровь, торопит эту ночь?

Как много я себе теперь могу позволить,

Когда сама судьба стремится мне помочь?

Закончив куплет, незнакомец скинул капюшон и пьяно прищурился, разглядывая меня.

– О! – обрадовался он. – Какая прелестница! Простите великодушно, с-с-сударыня, что мы встретились здесь. Обычно я посещаю куда более приличные места. У моей фамилии стоит приставка «лин де», и будь я проклят семерыми богами, если не гожусь в завидные женихи!

Мужчина поднял вверх палец, а я открыла рот от удивления и неожиданного узнавания.

– Кто такая сударыня? – спросил Ренуард не то у меня, не то у пьянчужки.

– Вежливое обращение к леди, которое я перенял у одного своего друга. Известного барда Мэтра Дормундского. Слышали о таком?

– Конечно, – быстро ответила я, перебивая Ренуарда. – Я его поклонница.

Пьянчужка обрадовался, улыбнулся во весь рот и шутливо погрозил мне пальцем. Но едва не рухнул и был вынужден схватиться за стену.

– А вы помните, как зовут вас? – не удержалась я от вопроса.

– Меня зовут… Да как же… Как же это меня зовут?.. Точно помню, что я унаследовал огромное состояние.

– Хромул лин де Бродзен, – без запинки выдала я, чем вызвала сразу три удивлённых взгляда – самого Хромула, Ренуарда и лакея, что стоял у дверей. – Мы встречались в… в более приличном месте.

От далёких, почти детских воспоминаний я улыбнулась. И сразу же насторожилась, глядя на Ренуарда. На какой-то короткий миг показалось, что в его волосах играют рыжие отблески.

Хромул лин де Бродзен тем временем принялся доказывать лакею у дверей, что тот обязан его выпустить. Они заспорили о деньгах. Господин лин де Бродзен убеждал, что у него имеется состояние и он обязательно возместит всё потраченное.

Ренуард выглядел озадаченным.

– Что-то не так? – спросила я, осторожно трогая его за локоть.

– Пытаюсь решить, настолько ли я благороден, чтобы помочь этому… – молодой Батор оценил взглядом шатающегося Хромула, – …другу.

– Он мне не друг, – тряхнула я волосами. – Да и, уверена, он сам себе поможет. Ни он, ни его знакомый бард не пропадут в Квертинде. Лучше покажи мне Остров Вздохов, как и собирался.

– Идём, – охотно согласился Ренуард, явно обрадовавшись тому, что я избавила его от обязанности вступаться за случайного пьяницу.

Обогнув угрюмый дом на углу, мы вышли на узкую улочку, пустую, чистенькую. Остров Вздохов оказался городом внутри города, но здесь не было пёстрых проспектов, раскрашенных фресками уютных площадей, людных лавочек. Вместо них идеальным рядом напирали одинаковые домики, совершенно новые, не тронутые ни временем, ни морским ветром, ни городской пылью. В полутьме эти дома казались нарисованными, но в то же время они выглядели совершенно нежилыми: какая-то звенящая пустота стояла на верандах между плетёными креслами, столами с лёгкими закусками и строгими канделябрами. Кое-где лежали белые – в цвет стен – подушки.

И только в тёмной глубине светлых, стерильных террас зияли алые рты – арки, прикрытые занавесками. Точь-в-точь как наши накидки, призванные скрывать личность.

Напротив одной из таких занавесок я остановилась.

Ветра здесь не было, но тяжёлая ткань подрагивала в такт громким стонам и ритмичным стукам. От осознания происходящего я округлила глаза. Неужели?… Нет, это какая-то чушь, здесь явно ошибка. Ведь не может же быть, чтобы там, отделённые одной тонкой занавеской, люди занимались… этим?

– Со всех сторон остров огорожен высоким, в три человеческих роста забором, – спокойно рассказывал Ренуард. – И даже с высоты птичьего полёта невозможно рассмотреть того, что происходит внутри.

Я рассеянно закивала и оглядела всю улицу – не менее двух десятков домов, и ни на одном не было двери. Только те самые занавеси. Я схватилась за края капюшона, когда из ближайшего дома вышел обнажённый мужчина. Не стесняясь своей наготы, он приложился к кувшину, и вино потекло по его подбородку на грудь, покрытую густой растительностью. Это был воин – возможно, солдат или даже стязатель: крепкое тело украшали шрамы. Один из них, совсем свежий, ещё красный, пересекал живот чуть ниже пупка. А под ним…

– Ой, – пискнула я, поняв, что мужчина заметил, что я его рассматриваю. Отвернулась, уткнулась в плечо Ренуарда и снова прошептала: – Ой-ой.

– Что такое? – хмыкнул Ренуард.

– Я нечаянно посмотрела, – пробормотала я и начала активно жестикулировать. – Случайно увидела, ну… Там мужчина, он, кажется, забылся…

Молодой Батор хохотнул, ожидая продолжения, но, вместо того чтобы закончить фразу, я снова уткнулась лбом в мужское плечо, сгорая от стыда.

– В этой части Острова Вздохов бывают лишь те, кто не боится быть замеченным. Он желает, чтобы ты на него смотрела, Юна. Хочешь присоединиться? – спросил Ренуард.

– А? – я непонимающе подняла голову.

– Присоединиться к нему и его спутнице. Или спутнику. Мы можем заглянуть за занавес и решить.

– Нет! – возмутилась я и вдруг начала размышлять об этом, представлять, как это будет. Но тут же сама себя осекла: – О нет! Ты ведь не всерьёз?

– Конечно, нет, – с некоторым сомнением ответил Ренуард, приобнял меня и потащил дальше.

Улица вильнула, пошла под откос и наполнилась звучанием. Издалека доносилась странная музыка, но не напевы и не переливы. Я неосознанно ускорила шаг. Оказалось, так звучали барабаны – низкий утробный звук, напоминающий не то раскаты грома, не то биение сердца. Я часто задышала и посильнее натянула на лоб капюшон. Ладони вспотели от волнения, а рот наполнился слюной, как будто от голода.

Мы вышли на площадь и оказались в целом море красных накидок, спокойно разгуливающих на огромном пространстве.

Большой атриум под навесом, похожий на широкий двор, окружали арочные аркады, высокие балконы с коваными перилами. То тут, то там на столбах, перилах и даже на полу светили маленькие луны – идеально круглые красные фонари.

Немного зловещий тон барабанов захватывал сознание и дурманил голову – музыканты сидели в самом центре, вокруг мозаичного фонтана, и покачивались в такт ритму. Вокруг их ладоней вспыхивала жёлтым магия Нарцины. В красноватой полутьме всё казалось волшебным, нереальным, вымышленным. Я шагала, едва не натыкаясь на других гостей, и вертела головой.

Между фигурами, укутанными в цвет Проказницы Луны, неспешно прогуливались местные обитатели – полуголые, прикрытые небольшими клочками ткани. В таком освещении их кожа казалась сияющей. Бокалы на подносах подавальщиков играли гранями, от безумного круговорота сцен разбегались глаза.

– Выпьем? – спросил молодой Батор, перекрикивая шум, и тут же подхватил два бокала, хотя от волнения я даже не успела подумать, хочу ли вина.

Стиснула хрустальный кубок дрожащими пальцами так, что тот едва не хрустнул, приложилась к напитку, не чувствуя вкуса, и вдруг заметила в стороне невысокую леди. Капюшон съехал, открывая высокий лоб и аккуратную причёску, и я отступила в тень. Женщина на меня не смотрела – она проводила ладонями по телу молодого парня, длинноволосого блондина. В следующий миг рука благородной леди скользнула под пояс брюк. С ума сойти, это было катастрофически неприлично, но до безумия красиво! Мне бы стоило отвернуться, но я узнала раскосые, чуть хмельные глаза ментора Виттора Оуренского, поэтому продолжала глазеть. Я не могла обознаться.

– Госпожа Томсон, – потрясённо проговорила я.

– Тсссс, – шикнул Ренуард. – Здесь никто никого не знает. Тут царит тайна. Каждый, кто ступает на Остров Вздохов, оставляет своё имя за воротами. Есть просто женщины и просто мужчины, которые исполняют свои желания под светом сотен Красных Лун.

Я снова глотнула вина. Оно оказалось превосходным, со сливочным, немного пряным вкусом и плавающим в бокале льдом. Понятия не имею, как добывали лёд в Баторе, но холодный напиток был божественен. Опустошив бокал, я поставила его на поднос проходящей мимо подавальщицы. Прекрасная, как одна из прислужниц господина Демиурга, одетая только в драгоценное колье и пару браслетов, подавальщица глянула на меня пристально, из-под ресниц, призывно. Облизнула губы и соблазнительно улыбнулась, хотя – клянусь! – она никак не могла видеть моё лицо под капюшоном.

– Сюда, – позвал Ренуард и увлёк меня за собой.

Его голос оставался маяком в таинственном, подрагивающем царстве исполнения желаний.

Мы прошли под гирляндой сверкающих шаров, пропустили группу красных накидок и двинулись куда-то влево. Молодой Батор явно знал, куда идёт, но я вдруг замедлила шаг, раскрыв рот. По лозе, обвивающей фасад дома, поднималась стройная и гибкая девушка с зелёной кожей. Конечно же, голая. Она взбиралась выше, перепрыгивала с ветки на ветку, ползала на четвереньках по узкому карнизу, взмахивала пурпурными волосами и слизывала мелкие капли с цветочных лепестков. За ней, едва перебирая руками и тяжело пыхтя, старался поспеть крупный рыжий мужчина. Его накидка распахнулась, но это мало беспокоило преследователя. Даже не знаю, что его интересовало больше – сказочная фея или цветы, блестящие в красном свете крупными белёсыми каплями.

По навесу забарабанил дождь – и словно задал ритм играющим музыкантам. Красный, густой, напоенный сладковатым дымом воздух прорезала яркая вспышка молнии, от которой я на пару секунд ослепла. А когда открыла глаза – увидела перед собой парня, изящного, со впалой грудью и блестящей от масел кожей. Он держал в руках кисть и палитру, и мне вдруг показалось, что это и есть Монро Тьёлди, рисующий этот безумный Остров Вздохов. Парень протянул мне руку. Я даже не успела обдумать предложение – вбитые Лаптолиной рефлексы сработали быстрее, и я привычным жестом подала ладонь. Мягкие, ласковые пальцы слегка сжали мои, а в следующий миг я вздрогнула, когда парень вместо поцелуя ловко перевернул ладонь и по запястью поползла влажная кисточка, выписывая круги и спирали.

– Щекотно, – хохотнула я и тут же выдернула руку.

Парень не обиделся, только обогнул нас и пошёл дальше. На запястье остался подсыхающий белый рисунок цветочного бутона. Он пах… шоколадом. Но это был точно не шоколад, потому что краска нагрелась, как артефакт, на секунду кожа вспыхнула огнём и тут же успокоилась. Я снова понюхала странный рисунок, улавливая в аромате нотки горечи.

Из красного дыма вынырнула девушка, одежду которой заменяли те самые узоры из жгучей краски. Один из гостей в алой накидке привлёк её к себе и что-то шепнул на ухо. Из-под капюшона показалась аккуратно подстриженная борода. Я мучительно сглотнула, наблюдая, как властно и грубо незнакомец впился в губы обнажённой девушки, как вжал её в своё тело и обхватил ладонями. Между мужскими пальцами чернели кровавые мутации Толмунда. Из моей головы выветрились все мысли, только кровь стучала в висках ритмом барабана.

– О боги, – бездумно прошептала я. – О-о-о боги…

Я знала, что не стоило сейчас поминать богов, и ещё знала, что должна отвернуться, но не могла – всё смотрела и смотрела, как этот кровавый маг терзает девушку, размазывая по её телу подтаявший странный шоколад, как слизывает рисунки с её плеча, лица, шеи. Мужские пальцы обхватили грудь, собрали с розовых вершин капли белого сока. Оберегая драгоценную влагу, мужчина опустил руку и скользнул пальцами внутрь девушки, отчего та громко вскрикнула и ошалело рассмеялась. Таинственный гость прижал её крепче, внимательно наблюдая за реакцией. Казалось, ещё пара мгновений – и они займутся любовью прямо здесь, на площади. И я… очень ждала этого.

– Ты очаровательно невинна, – прозвучал как будто издалека знакомый голос. – Должно быть, самая благородная из всех дев, которых когда-либо видела Мелироанская академия.

Я хлопнула глазами. Оказывается, я стояла с открытым ртом, позабыв о приличиях, пялилась на страстную пару и до сих пор держала изрисованную руку перед собой. Я была в растерянности.

– Что… – Голос охрип, и я прочистила горло, кивнув на рисунок: – Что это за дрянь?

Молодой Батор лукаво улыбнулся, двумя пальцами взял моё запястье и поднёс к губам по примеру того мужчины, на которого я с такой жадностью недавно смотрела. Меня бросило в жар. Ренуард слизнул белёсый рисунок, а потом принялся осторожно посасывать нежную кожу. Я не видела его глаз, не могла понять, что он чувствует и что задумал, только слушала одурманивающий ритм и тонула в приятных, тягучих ощущениях, что неожиданно захватили не только разум, но и тело. Кожа на запястье стала такой чувствительной, такой жадной до ласк, что я почти застонала от блаженства.

– Это инфория. Кровь Острова Вздохов, – загадочно ответил Ренуард, отпуская мою руку. Я пошатнулась, словно потеряв равновесие. Не доверяя больше своим ногам, сделала пару шагов назад. Молодой Батор настиг меня, взял за подбородок и приподнял лицо, чтобы заглянуть в глаза под капюшоном. – Особая эссенция для усиления чувств и быстрого восполнения магической памяти. Как лауданум, только сильнее и мощнее. Инфория так же великолепна, как и опасна, – он сверкнул глазами, посмотрел на мои губы и облизнулся. – Эта, как ты выразилась, дрянь губительна для рассудка… и для судеб. – Ренуард приблизился вплотную, и я ощутила его дыхание, пахнущее сливочным вином и шоколадно-пряной инфорией. – Попробуешь?

О чём он говорил теперь? Об инфории или о поцелуе? О Ревд, я не знала, что ему ответить. Мне безумно хотелось и того и другого, но что-то на задворках сознания отчаянно, мучительно вопило о том, что не стоит соглашаться. Стоит остановиться и сбежать отсюда прямо сейчас. Это вопил глас разума. И на этот раз я его услышала. Ведь отныне я была мудрая, взрослая и осторожная Юна Горст.

– Не сегодня, – резко отстранилась я и выдохнула. Попыталась пошутить: – Вы в Баторе тут все… помешанные на любви. Всех её видах.

Тело то и дело вздрагивало от лихорадочного оживления, от впечатлений и от нахлынувшего чувства вины. Горели щёки, ноги и руки стали как будто ватными, по спине стекла капелька пота.

– Разве это плохо? – пожал плечами Батор. – Соглашусь, что на Острове Вздохов многовато излишеств. Но любви, настоящей любви на самом деле тут нет. Только её жалкая имитация.

– А ты когда-нибудь любил? – спросила я, наблюдая, как кто-то уносит на плече одну из местных обнажённых соблазнительниц.

Вопрос вышел грубоватым, но тем лучше. Потому что новый, жадный огонёк в глазах Ренуарда вызвал неприятные воспоминания. Когда-то точно так же смотрел магистр Фаренсис, и его интерес мне очень не понравился. А что, если… Что, если я снова испугаюсь так же сильно, как в тот раз? Ментор появится? Успеет ли?..

– Не думаю, – наконец ответил надолго задумавшийся Ренуард и дважды рассеянно моргнул, потряс головой. – Но сейчас я готов к любви. Каждый человек нуждается в любви так же, как и в здоровье, успехе, благополучии. Без неё жизнь неполноценна. Не все это понимают, но даже для них рано или поздно наступает момент, когда они взрослеют достаточно, для того чтобы полюбить.

– И ты повзрослел, – заключила я.

Ренуард Батор серьёзно кивнул, как будто и не был во власти дурманящей инфории. Или он так говорил именно потому, что был в её власти? Невозможно понять.

Но одно я поняла точно: он не любил меня. Пожалуй, Ренуард Батор не любил никого, кроме себя. Но он пытался. Хотел полюбить меня так же, как и я хотела бы полюбить его.

Мы одновременно рассмеялись и отвели глаза. Неловкий момент усиливался набирающим обороты развратом: некоторые из гостей раздевались прямо на площади, наплевав на маскировку. Я сделала вид, что увлечена происходящим, чтобы скрыть горькую нотку разочарования. Придерживая капюшон, приподнялась на носочки, чтобы разглядеть, что происходит за спинами в алых накидках.

На другой стороне, за золотыми прутьями клетки танцевала девушка-змея – всю кожу покрывала чешуя, во рту мелькал раздвоенный язык. Это был рисунок или, возможно, иллюзия. В руках у девушки свивалась в кольца змея самая настоящая – не невинный желтопузик и даже не уж, а пёстрая, редкая особь. Должно быть, откуда-то с цветочных полей Батора. Интересно.

А чуть ближе, на самом краю площади, у входа в таверну мелькнул знакомый образ.

Я наклонила голову набок и подняла уголок губ.

Неужели?..

Пришлось подойти ближе, чтобы рассмотреть получше. Казалось, меня сегодня подводили не только ноги, но и глаза. Бой барабанов стал громче. Молодой Батор тут же появился рядом, и на этот раз мы оба потрясённо уставились на девушку, на первый взгляд ничем не примечательную на фоне своих удивительных соседок. На ней не было ни иллюзий, ни красок, ни цветных волос, ни дорогих украшений. Из всей одежды девичье тело прикрывал только короткий зелёный жилет, да вокруг бедра обвивался ремень с кинжалом – жалким подобием Кааса. Зато сразу бросался в глаза чёрный паук на шее.

Девушка с пауком мазнула по нам взглядом и отвернулась, привлечённая кем-то из гостей в алой накидке. Я едва удержалась от желания потереть знак соединения. Глаза болели от красного света.

– Мейлори Кирмоса лин де Блайта, – шепнул Ренуард, как будто мне требовались пояснения. – Ещё один способ почувствовать себя Чёрным консулом.

Смотреть на своего двойника было странно. Одновременно противно и лестно. Эта Юна Горст была совсем другой – без белой пряди, чуть выше и тоньше. С маленькой грудью под зелёным жилетом и тяжёлыми бёдрами. Слишком улыбчивая. Слишком… дружелюбная. Она склонилась над одним из гостей, захохотала от его шутки, и… я резко отвернулась, ощутив, как изнутри полоснул острым лезвием страх. Нет, не страх. Дикая, безумная, безотчетная паника.

Потому что на мужских пальцах, потянувших за прядь фальшивую Юну Горст, сверкнули перстни. Как мне показалось – удивительно знакомые.

– Пожалуйста, давай уйдём, – взмолилась я, мёртвой хваткой вцепившись в Ренуарда. – Срочно. Прошу тебя.

– Конечно, – оторопел мой спутник. – Да, само собой. Что случилось?

– Ничего. Просто нам нужно уйти, – процедила я, кутаясь в плащ и натягивая капюшон так, что он едва не треснул на затылке.

– Сбежим и отсюда? – в своей обычной насмешливой манере хихикнул Ренуард. – Я за.

– Нет, убегать не надо, – холодно отозвалась я. – Идём медленно, наслаждаясь видами и прогулкой. Возьми меня за руку.

– Тоже увидела своих навязчивых поклонников? – поинтересовался Ренуард, но, тем не менее, покорился.

Я не ответила, сжав зубы. Батор переплёл свои пальцы с моими и повёл вдоль ряда красных фонарей – посмеиваясь и охотно рассматривая окружение.

Едва мы покинули площадь, я сразу же ускорила шаг. Потом и вовсе побежала по другой, незнакомой мне улице – дома были проще, беднее, на перилах сушилось бельё. Должно быть, здесь жили местные девушки.

– Где выход? – от нахлынувшей тревоги я схватила Ренуарда за края плаща и встряхнула.

– Недалеко, – он спокойно сбросил капюшон, накрыл мои сжатые кулаки ладонями. – Мы туда идём. Уже выходим, хорошо? Я знал, что приводить тебя на Остров Вздохов – плохая идея, но не смог удержаться. Не думал, что тебе будет неприятно увидеть образ самой себя.

– Нет-нет, – стараясь сохранять спокойствие в голосе, ответила я. – Всё хорошо, правда, – растянула губы в улыбке, разжала кулаки и успокаивающе похлопала по мужской груди. – Просто хочу убраться отсюда.

– Это можно устроить, – Ренуард приподнял брови и вдруг стал похож на щенка. Только улыбка оставалась шаловливой, отлично скрывающей, как я уже заметила, его истинный характер. – Только, пожалуйста, не говори, что хочешь вернуться в академию. Побудь со мной ещё. Помнишь, я обещал тебе рассказать, как разорвать связь? Я не шутил. Хочу сделать более серьёзное… предложение. Мы пойдём на пристань.

– Всё-таки снова убегать! – притворно рассмеялась я. – На пристань, почему нет? Она же далеко отсюда?

Ренуард кивнул, внимательно рассматривая моё лицо. Он не мог понять, что пошло не так, и, конечно, принял мою перемену на свой счёт. Но мне не хотелось давать никаких пояснений. Потому что я прекрасно знала: молодой наследник Батора был готов поверить и в женщин-змей, и в зеленокожих фей, и в то, что у него с мейлори Кирмоса лин де Блайта – настоящей мейлори – всё получится. Но он ни за что не поверил бы в правду. Например, в ту, что господин Демиург существует на самом деле и может оказаться гораздо ближе, чем любой из нас способен себе вообразить.

***

До пристани мы так и не добрались. Свернули на прибрежную улочку, оставили Лэрион у дороги, а потом долго взбирались по извилистой тропке в гору, пока наконец не оказались у площади на пять домиков, приземистых, почти деревенских.

В этот раз внезапная смена маршрута меня не смутила, даже наоборот – обрадовала. Поэтому я не задавала вопросов, не жаловалась на размокшую дорогу, а лишь покорно шла за Ренуардом, слушала легенды старого Ирба и кивала в такт. Лесистая тропинка и вся местность казались безлюдными, и это действовало на меня благотворно. Успокаивающе.