Ювента

Пионеры Жени и Алины, тот самый третий отряд, у которого полетела вся музыка, видимо всё же успели решить свои проблемы еще до начала выступления. Показанная ими сценка из времен палеолита, речь в которой шла о том, как древний человек добывал свой первый огонь, очень рассмешила весь зал, а закончилась она пусть и примитивным, но зажигательным танцем неандертальцев, который обещал завируситься аж до самого конца смены – настолько он всем понравился.

Четвертому отряду досталась эпоха Великих географических открытий. Их выступление было не столько эпатажным, сколько познавательным, из-за чего ближе к эпилогу сценки пионеры младших отрядов в зале уже начинали ерзать, отвлекаться и то и дело бегать отпрашиваться у своих вожатых в корпус, чтобы “пописять”. Ситуацию со скукой спас пятый отряд – Надя и Вова придумали для своих подопечных интересную историю, которая рассказывала о Промышленной революции, а закончился их номер мощной и пробирающей до мурашек хоровой песней, которая вряд ли оставила хоть кого-то равнодушным из всей и без того непритязательной толпы зрителей.

Сама же Зоря не переставала удивляться тому, как вожатые успели не только поставить такой качественный номер, но и придумать песню в столь небольшие сроки. Ей всё больше казалось, что их собственное “детище” на фоне остальных постановок будет выглядеть бедно и заурядно, да и вообще вряд ли запомниться хоть кому-то. Девушка старалась не унывать. Понимая, что их судьбу решил жребий, выдав и без того маленьким детям сложную для постановки тему, она с самого начала не собиралась рваться на победный пьедестал, в отличии от ее напарника, которым движило лишь желание победить в глупом споре. Однако волнение от того, что остальные подготовились к вечерке настолько круто, заставляло вожатую переживать и стыдиться самой себя.

Зоря могла взять ситуацию в свои руки. У нее были свои идеи, было свое видение. Она знала, как можно было бы подойти к этой вечерке и сделать так, чтобы показанное понравилось не только им самим, но и здешнему зрителю. Но увы…

Нужно было признаться самой себе, что Зариной в тот момент двигало желание отдать постановку во власть напарника, чтобы лишний раз доказать… А что доказать? Что он не способен справиться в одиночку? Что все его идеи туфта? Или же она сама себе не хотела признаваться в том, что спорить с этим человеком просто бесполезно, особенно если ему что-то взбрело в голову.

Да – она сдалась. Вот что стоило признать. Нет, не так… Это нужно было признать! А еще она, глупая, не подумала, что в случае неудачи на сцене остальным будет глубоко фиолетово, чья это была идея и кто в этом виноват. Тень позора ляжет на весь отряд, а точнее – на Макара и на ее якобы безвинную голову. Хотя на самом деле именно она и была в этом виновата. Позволив Закрепину пуститься в сумасбродство, Зоря стала соучастником халатной сценки, главной фишкой которой должна была стать бестолковая фанерка, ради которой всё и затевалось. И хоть ты убейся потом, доказывая, что пыталась сделать всё как можно лучше, пыталась отговорить его от этого. Нет – всем на это будет плевать.

“Сама виновата” – говорила себе девушка, вяло хлопая заслужившему овации пятому отряду. – “Сама же у него на поводу пошла. Не захотела спорить, нервы свои пожалела. Ну и кто теперь в этом виноват? Никто. В итоге он пол дня потратил на этого своего динозавра и спокойно бухал, пока ты старалась, чтобы вся эта затея не развалилась. Молодец, держи медаль. И в итоге щас ваш номер будет как минимум фоновым… Если вообще сможем до конца добраться… Ай, ладно. Будет тебе урок на будущее”.

Под бурные аплодисменты зрители проводили со сцены пятый отряд и пригласили шестой. Десятилетние пионеры заметно волновались, но зал выкрикивал для них подбадривающие кричалки до тех пор, пока Настя, которая в очередной раз был одета в одно из своих красивых свободных платьев, не призвала всех к тишине. Сев в середине зала на пол, она жестами руководила действиями своих детей на сцене, которые вполне справлялись и без ее помощи. Шестой отряд рассказывал историю Нового времени со всеми его путешествиями и открытиями. Получалось интересно, но выступлению недоставало пафоса, который присутствовал у более старших отрядов, выступавших в начале мероприятия.

Сердце у Зори, которая уже давненько считала себя закаленным солдатом вожатского фронта, начинало биться сильнее, словно она вновь окунулась в то время, когда девушка только начинала открывать для себя “Ювенту”. От ожидания она вновь начала покусывать и грызть губы, снова вернувшись к старой привычке, от которой сумела избавиться давным-давно.

Ей было плевать на спор Макса и Макара. Она просто желала, чтобы ее отряд выступил не хуже других. Хотела, чтобы напарник не смог снова всё запороть. Мечтала, чтобы дети получили удовольствие, а не дурные воспоминания. Только и всего.

А тем временем до момента выхода седьмого отряда на сцену оставались лишь считанные минуты.

Макар, сидя на дощатом полу, обливался липким потом и очень хотел спать. Полностью он не посмотрел ни одного выступления. Каждый раз, когда раздавались аплодисменты или громкие выкрики, он жмурился и хотел выбежать из помещения – настолько сильно у него раскалывалась голова.

От жара в зале вожатого тошнило. Пекло бушевало и у него внутри – “Боярин” до сих пор так здорово обогревал Мака, что он уже успел поклясться самому себе, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах не прикоснется к этому горючему. Ему хотелось окунуться в ледяную воду, упасть в снег или хотя бы просто постоять под холодным душем. Что угодно, лишь бы избавиться от этой духоты.

Пока вожатый сидел и обтекал возле своего отряда, слева от него появилась пара ног, счастливым обладателем которых оказался Макс – человек, чью смазливую рожу – как и ноги – Макар уж точно не желал сейчас видеть. Ну а сам же Макс присел рядом и заговорил с вожатым так, будто они с ним были давними и хорошими приятелями.

– Ну чё, как тебе наша античность? – спросил молодой вожатый, наклонившись максимально близко к собеседнику и положив руку ему на плечо.

На голове у Макса продолжала красоваться эта глупая бандана, которая ставила его волосы торчком, только теперь она была ярко зеленого цвета. Макар уже успел обратить внимание на то, что парень меняет эти штуки на своей башке с завидной регулярностью.

– Пайдет – борясь с рвотным позывом, ответил Мак.

– Ага. Не, была у нас пара проблем с постановой, конечно. Я ж вообще хотел, чтобы у пацанов были нормальные копья. Но не срослось – показали, что было. Но самое страшное – это делать кучу этих шлемов из картона. Знаешь, как они называются?

– Мне по хрену…

– Коринфские шлемы. О как! Запомни, вдруг пригодится. Думал мы с ними никогда не закончим. Я из-за них даже на ужин не пошел. Вот так вот. А туники наши видал?

В этот раз Макар обошелся лишь обычным кивком. В его голове уже зрела идея о том, что если ему вдруг и приспичит блевать, то сделает он это прямиком на Макса, лишь бы с его рожи исчезла это надутое самодовольство.

– С ними тоже прикол был… Короче – у меня деваха в отряде есть, Альбина. Она с начала смены всё пытается ко мне подкатить зачем-то. И внимание привлекает, и клеится, и комплименты делает, не суть, в общем. Достала уже. А сегодня вот вообще берега попутала. Рассказываю – у нас же все девчонки одевали футболки под простыни, ну ты видел… А эта дурная наоборот сняла футболку, сняла лифак и прям на голый торс накинула. Еще и затянула, чтобы грудь облегало. Бесстыжая… Ну и у нее, блин, там аж прям соски было видно. Покрывало и так тонкое, а у нее ж еще и сиськи уже второй размер полноценный. Ну и вот – девахи смеются, пацаны косяка давят, рассматривают, а она всё передо мной крутится. Я-то поржал, а от Евы она еще и получила. В итоге всё равно пошла и переоделась, как все. Капец – еще девчонка совсем, а уже шлюшкой растет…

Не дождавшись от Макара хоть какого-то ответа, Макс не отставал и продолжал досаждать вожатому. Было понятно, что парень решил просто поиздеваться над Маком, которому и без того было худо, что наверняка было видно невооруженным глазом.

– Ну а у вас как дела? Чем порадуете?

Макар не сразу ответил своему так называемому “собеседнику”. Вместо этого он повернулся и задержал взгляд на вожатом, а после поманил Макса движением руки. Когда тот наклонился, Мак произнес:

– Еще раз паложишь мне руку на плечо, я те ее сломаю. Усек? – сказал Макар и хищно улыбнулся.

Макс понял намек и с кислой ухмылкой оставил общество нетрезвого вожатого. На горе последнего, зал только что проводил со сцены шестой отряд, а это означало, что его пионеры должны были отправиться в бой следующими. И он вместе с ними.

Из толпы пионеров к нему прорвалась взволнованная Зоря и заговорила, пытаясь докричаться до него сквозь шум музыки:

– Макар – не смей динозавра уронить, умоляю тебя! Как только твой диплодок свалит со сцены, постарайся, чтобы его из зала не было видно. И сам не высовывайся! Потерпи уже до конца представления…

– Зорь – остановил ее уже слегка потрезвевший Макар. – Спакойно. Всё будет намально. Атвечаю.

Напарница на мгновение посмотрела ему в глаза. Мак не мог знать, что она в них увидела, но это, к его удивлению, смогло хотя бы немного ее успокоить.

– Ладно… Ну, удачи нам! – сказала Зоря, стукнув его по плечу и убежала в диджейскую.

Седьмой отряд к этому времени уже самостоятельно рассосался по кулисам, а это означало, что выступление можно было начинать. Макар твердым, но не очень ровным шагом отправился за кулисы на заранее обозначенную для себя позицию – составить компанию своей свежевыструганной желтой подруге.

Всё шло как по маслу.

Дети, несмотря на вялость во время репетиции, наверняка подхватили общее настроение и выступали на сцене без стеснения, а главное – задорно отыгрывали своих персонажей. Зал тоже реагировал живо – на грустных моментах затихал, а на веселых смеялся. И в особенности всем понравился именно диплодок, от чего-то имевший ярко желтый окрас.

Как только настал момент для выхода Макара, Зоря затаила дыхание. Она была почти уверена, что ее напарник-алкоголик либо уже успел уснуть за кулисами, либо же выпрется на сцену, размахивая злосчастной фанерной конструкцией в разные стороны, имитирую жестокую суровую жизнь во времена Юрского периода. Напарник действительно притормозил со своим выходом на пару секунд, но зато всё остальное прошло почти отлично. Макар не только полностью укрылся за громоздким реквизитом и не светил своей физиономией на сцене, но еще и двигал динозавром точно в такт Зориному голосу, которая озвучивала повествование через микрофон в диджейской.

Макар умудрился не подвести отряд даже в конце выступления, хоть и времени на то, чтобы отключиться у него вполне хватало. Однако, к Зориному облегчению, желтый диплодок почтил всех своим присутствием и в самом конце истории, закончившейся воссоединением маленького динозаврика со своей мамой, чему зал очень обрадовался. По скромному мнению вожатой, номер получился как минимум не хуже, чем у других, а то и вовсе должен был запомниться большинству зрителей, чего нельзя было сказать о других постановках.

Но это уже были мелочи. Главным было то, что выступить отряду всё же удалось, и сделали они это с гордо поднятой головой, чем нельзя было не гордиться.

“МО-ЛО-ДЦЫ! МО-ЛО-ДЦЫ” – скандировали пионеры, хлопая в ладоши и провожая седьмой отряд обратно в зал, пока Зоря в диджейской передавала микрофон Карине, отряд которой выступал последним.

– Вы красавчики! Умницы! – радовалась вожатая, вернувшись к детям и обнимая каждого по очереди. – Давайте по местам, еще чуть-чуть осталось.

– Зорь… – раздался глухой голос, обладателем которого оказался Макар. Видок у него был поношенный, больной и бледный одновременно. По всей видимости, вожатый потратил на минувшее выступление последние остатки своих сил, больную часть из которых он сегодня угробил на беготню за диплодоком и безудержную пьянку. – Я, эта… Я в корпус пшел. Хорошо?

– Ладно – сжалилась девушка, видя, что ему и правда нужно удалиться, и как можно скорее.

– НУ ЧТО, ЮВЕНТИДЫ – ГОТОВЫ К ФИНИШУ? – громко спросила в микрофон Ольга. – МОЛОДЦЫ! ТОГДА ДАВАЙТЕ ПРИГЛАСИМ НА СЦЕНУ ВОСЬМОЙ ОТРЯД, КОТОРЫЙ И ЗАКОНЧИТ НАШ “УРОК ИСТОРИИ”. ВОСЬМОЙ ОТРЯД, ВСТРЕЧАЙТЕ!

Снова кричалки. Снова аплодисменты.

И снова. И снова. И снова…

Комната Карины и Зори была заполнена детьми – раздача второго ужина шла полным ходом.

– Умница, Вань. Хорошо отыграл, правдоподобно. Прям поверила – похвалила пионера Зоря, вручая мальчишке пирожное и сок. – Только краску смыть не забудь. Юрский период окончен. Ты вымер.

– Не-е-е-т! – ужаснулся Ваня. – Не хочу смывать!

– Либо сам, либо я лично ее с тебя смою. Мылом, губкой и с применением грубой силы. Так устроит?

– Ну бли-и-и-н! – карикатурно обиделся пионер и выбежал из комнаты, издавай странные животные звуки, похожие на рычание беременного крокодила.

Карина, которая вела раздачу пайка своим пионерам по соседству с Зорей, также одаривала своих подопечных хвалебными комплиментами.

– Умничка, Викуля. Здорово танцевала. Молодец.

– Спасибо – ответила девочка и заключила свою вожатую в объятия. Карина покраснела – не то от смущения, не то от крепкой хватки миниатюрной Вики.

Минуты спустя коробки со вторым ужином были полностью опустошены. Дети разбежались кто-куда, пытаясь ухватить последние свободные мгновения перед помывкой и отбоем, а вожатые растянулись на кровати, полностью выбившись из сил.

– Капец, у меня всё как в тумане – простонала Зоря. – Поздравляю, кстати.

– Спасибо – устало улыбнулась Карина.

– Знаешь, на моей памяти восьмому отряду в этой вечерке первое место вообще ни разу не давали. Ты и Валера – просто топчик теперь. Ну и дети, разумеется. Еще и Ренессанс поставили… Танец, кстати, реально огонь.

– Я думала они закосячат. Еще и маски эти помялись прямо перед выступлением. Как на зло…

– Забей, всем всё понравилось. Не, если б я сама не видела, что вы там поставили, можно было бы сказать, что вам победу чисто из жалости отдали, типа как самым маленьким. Но нет, вы реально клёво сделали. Еще и с малышами такое замутить… Ух-х-х! Теперь ты любую дверь в лагере можешь с ноги открывать – усмехнулась Зоря.

– Слушай, а что теперь будет с их спором? – взволнованно спросила Карина, оторвав глаза от потолка. – Макар же скоро узнает, что мы победили.

– И чё? Ну подумаешь – чуток поскрываешься от него до конца смены, да и вывезем тебя потом из лагеря в багажнике, чтобы он тебя не нашел и ноги не сломал. Чего такого-то?

На лице блондинки проскользнула тень реального испуга, из-за чего Зарина решила не раскручивать свою же неудачную шутку. Она всё время забывала о том, что Карина еще слишком юна и на удивление наивна, чтобы относится ко многим вещам менее серьезно.

– Карина, блин, я шучу! Забей ты на него. Пусть они с Максом теперь сами решают, кто кому и что должен. Главное, что ни седьмого, ни второго отряда в призерах нет.

– Это как-то несправедливо – сказала Карина, обняв подушку. – У вас же всё так здорово вышло. Один этот динозавр чего стоит… Кстати, хотела спросить – а где вы его надыбали? И почему он желтый?

– Не спрашивай – нехотя ответила Зоря, закрыв глаза. – Это долгая и нервная история.

Тем не менее, усталость не мешала Карине продолжать задавать вопросы:

– Макар сегодня вроде неплохо справился, да? Целый день бегал, работал…

– Ой, я тебя умоляю… Он потому и бегал, что от этой вечерки его собственная задница зависела – поспешила образумить девушку Зарина. – Поэтому его высочество так расстаралось. Не было бы этого дебильного спора – Макар бы и палец о палец не ударил.

Вожатая понимала, что увлекаться релаксом в данный момент не стоило, ибо шанс заснуть был очень велик, а впереди ее еще ждал отбой у пионеров. Но девушка ничего не могла с собой поделать – денек выдался слишком уж нервозным.

– Да… Ты права, наверное… Эх, хорошо, что хоть планерку отменили – подала голос Карина.

– Это точно. И завтра еще день свободный… Можно будет передохнуть без вечерки.

Их сонную беседу прервал аккуратный стук в дверь, после которого в комнату внезапно вошла Элина. Начальница лагеря не часто навещал своих подчиненных в их вожатских, но сейчас, видимо, для этого выдался особенный повод. Вид у Элины Вадимовны был измотанный, но на вкус самой Зори выглядела она от этого только привлекательнее.

– Девочки, извините. Можно? Я быстро – начала Элина.

– О, красота вы наша неземная. Почаще собирайте волосы в пучок, как щас – вам очень идет – улыбнулась Зоря. – Падайте к нам. Выпить-закусить у нас уже не осталось – Карина вчера последнюю бутылку в одного выдула.

– А? Что? – смутилась Карина. – Э, ты чего такое говоришь?

– Хорошо, учту – устало улыбнулась начальница.

– Да шучу я, мать – бросила Зоря блондинке. – Что ж ты веришь всему подряд? Да вы заходите, Элина Вадимовна. Коробку на пол бросьте, это после второго ужина осталось. Убирать у меня уже сил нет…

– Я на минутку всего. Можно тебя на пару слов, Зорь?

– Конечно – удивленно ответила вожатая.

Сонно натянув на ноги кеды и всё-таки убрав коробку с крошками от пирожного на пол, она вышла в коридор следом за Элиной.

– У нас интим? – съязвила вожатая.

– Зорь, скажи мне честно – Макар сегодня пьяный был? – сходу спросила начальница, понизив голос.

Этим вопросом она сокрушила вожатую под самый дых. Зоря не знала, что отвечать Элине Вадимовне. Прикрывать своего непутевого напарника ей совершенно не хотелось. Да и с какой такой радости ей было это делать? Но с другой стороны – сегодня он ее и не подвел. Ну, почти…

– Нет… Не знаю – неубедительно ответила Зоря. Сон, который еще минуту назад укрывал ее своим теплым одеялом, сняло, как рукой.

– Ясно – устало выдохнула Элина, облокотившись на стену.

В коридоре они были совершенно одни, лишь где-то снаружи были слышны детские крики и отдаленные звуки музыки, напоминающие, что они всё еще находятся в “Ювенте”.

– В зале я так и не смогла разобрать, выпил он, или нет – продолжила Элина, смотря себе под ноги. – Решила там уже не спрашивать. Потом отвлеклась и вообще его из виду потеряла. А щас в комнату захожу, а он там… Мертвым сном спит на куче каких-то коробок. В вожатской еще вонь такая стоит, ужас… Я его попыталась разбудить, но без толку.

Глядя на Элину, можно было подумать, что она находится на приеме у психолога. Начальница говорила неуверенно, словно стыдясь своего собственного голоса и тех слов, что она произносит. Зоря решила ее не прерывать – девушке, по всей видимости, просто нужно было выговориться.

– Зорь… Слушай, если ты попросишь, то я сниму его с отряда. Завтра же. Просто соберет свои вещи и уедет. Только скажи.

– Ух ты… – искрене удивилась вожатая. – А с чего вдруг?

– С того, что ты здесь уже немало работаешь и я тебя очень ценю и… В общем – я не хочу, чтобы ты разочаровывалась в лагере из-за Макара. Я знаю, какой он. Знаю лучше всех, поэтому… В общем – я понимаю, как тебе с ним нелегко.

Такое предложение застало Зарину врасплох. Ей было и приятно, и неловко одновременно, но как выплывать из всего этого эмоционального потока пока что было не ясно. На какие-то секунды голос всех обид, нанесенных Макаром, уговаривал ее согласиться на предложение и сделать так, чтобы неугодный напарник скрылся подальше от ее глаз и вообще исчез из лагеря. Забылся, как дурной сон на следующее же утро. Но…

Увы, но голос занудной совести снова звучал в ее голове громче и настойчивее, перекрикивая все остальные.

– Спасибо вам, конечно. Мне приятно… Но вы…расслабьтесь, в общем – тихо ответила вожатая. – Честно говоря, Макар сегодня был даже молодцом. Мы на пару вечерку сделали. А этот алко-удар…ну, травма на производстве. Будем считать, что он пострадал, добывая нам динозавра…

– Это ты про тот желтый ужас?

– Хах, да. Про него самого – кивнула Зоря.

Элина явно гоняла мысли из стороны в сторону, а слова вожатой, кажется, совсем ее не успокоили.

– А что там в диджейской произошло? Днем еще… Женя ко мне подходил, сказал: “Поговорите с Макаром, чтобы не психовал”. Это он про что?

– Ну да, было дело – защищать дырявую от косяков честь Мака становилось для напарницы всё сложнее. А внутренний голос всё психовал и не понимал, зачем она вообще тратит на это свое время. – Они просто там кусанулись немножко перед вечеркой. Женя приперся делать свои дела на нашу репу, Макар его облаял… Оба неправы и правы, как по мне. Чего теперь виноватых искать? Такое бывает, вы просто не обо всём знаете…

– Зорь, ты пойми – я не уверена, что дальше будет лучше – Элина заметно волновалась, пытаясь сказать задуманное. Изредка она бросала взгляд в сторону мужской вожатской, будто опасаясь, что из нее вдруг выползет Макар – пьяное и вымазанное желтой краской чудовище. – Я же его не первый год знаю. Поэтому скажу так, как думаю – вряд ли что-то поменяется до конца смены.

– Ну чё теперь поделаешь? – пожала плечами Зоря. – Мы с ним и так уже договорились, что эту смену доработаем вместе и больше он со мной стоять не будет.

– Да? – удивилась Элина.

– Ага. Поэтому менять его сейчас будет как-то нехорошо, раз мы сговорились. Да и тем более всё не так плохо, как может показаться. А показаться, глядя на него, может многое.

– Ладно, как знаешь. Но если что – сразу обращайся ко мне. Договорились? Чтобы он не вытворил…

– Я поняла вас, поняла. Не переживайте. Обращусь, никуда не денусь.

– Хорошо…

– А можно вам вопрос задать, раз уж мы вот так говорим?

– Конечно. Спрашивай.

Вожатая еще не до конца осознавала, уместно ли будет ее внезапное любопытство. Однако сдавать назад уже было поздно.

– Вы знаете, что у него здесь такого случилось, из-за чего он возвращаться не хотел?

Элина оказалась в замешательстве. Девушка вновь обратила свой взгляд на вожатскую Макара, думая о чём-то своем. Зоре же вдруг начало казаться, что она переступила черту, за которую ей заходить лучше не следовало.

– Это он сам тебе сказал? – тише прежнего спросила начальница.

– Да.

– Пьяный был?

– Нет, трезвый. Это он вчера вдруг решил мне объяснить свое “положение”, чтобы нам проще работалось. Мы с ним с первого дня собачились, вот он, похоже, и захотел высказаться, как я поняла. Я знаю, что он здесь из-за безработицы. И еще он сказал, что в прошлый раз очень тяжело отсюда уходил.

– Тяжело? Хм… – совсем поникла Элина. – Это еще мягко сказано.

– Только вот он договаривать не стал. Наверное, случилось что-то серьезное, раз Макару больно об этом говорить. А я и понять ничего не могу толком. Думала, вдруг он так пытается меня разжалобить, чтобы я на него меньше давила и лишний раз ничего не требовала. Вот я и решила у вас спросить. Извините, что не в свое дело лезу.

– Ничего… Только вот больно об этом говорить не только ему, но и мне, Зорь. Прости, но раз он не посчитал нужным рассказать подробности, то и я не буду. Я просто не могу так с ним поступить. Просто знай, что это правда.

– Всё так плохо?

Начальница поджала губы, осторожно подбирая слова.

– Скажем так – у него были все причины для того, чтобы сюда больше никогда не приезжать. Отсюда и все эти его психи, загулы и всё тому подобное. Не хочу его оправдывать, но там действительно есть, из-за чего нервничать. Только вот Макар по-своему справляется со стрессом… Последние годы он совсем скатился, я перестала его узнавать. Да и жалеть перестала, честно говоря. Сил на это у меня уже не осталось. Вот поэтому я не хочу, чтобы еще и ты его терпела. Тебя вся эта ситуация никак не должна касаться. Одно дело, когда трудно сработаться с человеком, другое – когда человек специально и на зло всё саботирует. От него можно ждать чего угодно, поэтому я за тебя и боюсь, Зорь. Даже я не думала, что Макара здесь так занесет, иначе бы просто не позвала его…

– Да вы не переживайте. Я ведь тоже не сахарная, если что. Разберемся.

Элина кивнула. Девушка стала тереть глаза, будто была готова завалиться спать прямо здесь и сейчас. Сама же Зоря нисколько бы не удивилась, если бы так оно и произошло. Видок у начальницы лагеря действительно был уставший, но теперь, когда вожатой открылась прежде невиданная сторона личности Элины и нелегкие взаимоотношения с племянником, ее ноша показалась Зарине еще менее завидной.

– Ладно… Хорошо… Я очень на это надеюсь. Только давай этот разговор останется между нами?

– Естественно. Я не трепло, Элина Вадимовна. Да и не хочу потом с Макаром еще и из-за этого разбираться.

– Спасибо… Фу-у-у-х, как же всё это надоело уже. Благо, что хоть на родительском дне его не будет. Хотя бы за это голова не болит. Не нужно бояться, что он там что-нибудь выкинет…

– В смысле? – напряглась Зарина. Девушка очень надеялась, что начальница лагеря просто перепутала выходные своего племянника с другим днем, не выпадающим на послезавтрашний родительский набег. – А у него разве не на завтра выходной стоит?