Пират
Бабам! В спину нашему шагоходу врезалась ракета из ручного гранатомёта, и он, на секунду споткнувшись вынужден был нырнуть за перевёрнутую фуру.
Ждать больше было нельзя.
– В атаку!
Мы ударили прямо в тыл противнику, и ещё до того, как он опомнился, половина отряда была уничтожена. Справа от меня шёл Побретухин, слева ефрейтор Баранов. Короткими, экономными очередями, стараясь считать оставшиеся патроны (в «Дрозде», синхронизированном с ИИ, этого делать не приходилось никогда) я поражал выскакивающих на меня противников, периодически прячась от слишком сильного автоматического огня. Два десятка попаданий в корпус я уже получил. Ещё столько же и «Покров» можно смело отправлять в мусорную корзину.
Тра-та-та-та-та! – закончил перестрелку мой пулемётчик Шумков, пройдясь длинной очередью по раненым сепарам. А что вы хотите? Приказ номер 71 п. 1 – «Лиц, затеявших восстание против власти без специального распоряжения в плен не брать».
Часть моих ребят, в том числе медик, бросилась на помощь раненым, а мы с Бутерусом и Барановым подошли к разогревшемуся от боя роботу.
Купол кабины с шипением раскрылся, и на меня уставилась Елена Петрова собственной персоной. Зелёная солдатская майка без лифчика, под которой угадывались острые грудки, покрытая капельками пота кожа, и взгляд… мама называет девушек с таким взглядом дикошарыми. Очень точно, ничего не добавишь.
– Здорово, поручик. Не ожидала, что выживешь, – произнесла пилот, плюнув мне под ноги.
4. Петрова
3 августа 2280 года
Сектор Девы
Готлиб. Сигтуну
Бам! Бам! Бам! Елена со всей силы молотила здоровенной кувалдой по повреждённой конечности своего робота. Короткие русые волосы были покрыты капельками пота, которые после каждого удара мелкими брызгами разлетались в стороны. И откуда только столько силы в этой жилистой девчонке?
Петрова была с Доватора – небольшой самобытной планетки на окраине, которой сильно не повезло. Трижды, она оказывалась в центре Периферийных войн. Населяли Доватор выходцы с Земли. В основном бывшие ветераны со своими семьями. Ещё в начале тысячелетия они облюбовали покрытый лесами и степями мир, создав тут колонию, состоящую из отдельных самостоятельных общин.
Во время Первого конфликта с Федерацией свободных миров сюда высадились войска противника, избрав Доватор своей перевалочной базой. Вот только местному населению, не голосовавшему за вступление в какую-либо коалицию, оккупанты не понравились. Жители планеты, вспомнив свою историю и традиции, нашили папах и кубанок, взяли в руки оружие, которого на приграничных мирах всегда навалом, и уничтожили к чёртовой матери пришлых. Те в свою очередь прислали к планете целый флот и обрушили на восставших всю свою силу. Думаете, победили? Нет, началась затяжная партизанская война, которая поначалу мало беспокоила федералов, а затем заставила держать на планете серьёзные силы. Уж больно удобно этот мир располагался в плане логистики.
– Ну чего ты лупишь со всей дури? Ничего так не выйдет! – нарушил молчание сержант Богачёв, вместе со мной наблюдавший за действиями Петровой.
– Ты рот-то закрой! – зло бросила девчонка, хищно зыркнув на него глазами и забросив молот на плечо. – Это мой робот, и я лучше знаю, что с ним делать!
– Госпожа, секунд-поручик, – опомнился Сергей, – там же стержень сервомотора заклинило! Нужно блок разобрать и проверить…
Петрова решительно шагнула к сержанту, чуть не врезавшись в его подбородок головой, да ещё и на ногу наступила. Я, кажется, усмехнулся. Как там это называли психологи? Вторглась в его личное пространство? Точно! Жестоко и бесцеремонно.
– Тоже мне советчик! Думаешь, носишь нашивку «инженера-техника», так во всём разбираешься?! Его не заклинило! Он погнулся!
– Ай! – подпрыгнул Богачёв, вскрикнув от боли, когда ему ещё раз наступили на ногу. – Как же погнулся! Если бы погнулся, тогда…
Договор между воюющими сторонами принёс на Доватор мир. Империя помогла отчаянным храбрецам отстроиться, оценила их вклад в войну, но один мудрый, старый консул порекомендовал императору не навязывать местным подданство: «Пусть они придут к этой мысли сами, Ваше Величество. Поверьте, так будет лучше для всех».
Второй конфликт снова вызвал оккупацию, жертвы и разрушения. Но на этот раз доваторцы бились уже по-другому. Они дали прикурить своим противникам. Закалённые бойцы – мужчины и женщины, смогли создать целый фронт, куда втянулись бойцы из соседних миров. Они выстояли и снова империя помогла.
Бам! Бам! Клик! – конечность робота, клацнув, согнулась и сервомотор зажужжал. Всё-таки Волчица была права.
В полку Петрову не любили, но уважали. Не любили с подачи моего ротного Берестова, который как-то попробовал подкатить к девице и потом три дня не мог сидеть, а уважали за то, что никто не мог так управлять шагоходом как она. Секунд-поручик будто родилась в кабине своего меха с орочьей мордой на корпусе.
– Ну что теперь скажешь, «специалист»? – победно выкрикнула Елена, развернувшись к Богачёву. – Кто был прав?!
– Каюсь, ошибся, – сложил ладони Сергей, опуская голову перед пилотом.
На правом виске девушки даже под волосами было видно кривой рубец. Точно такой же «украшал» предплечье. Ветеран, участвовала в четырёх военных конфликтах. Говорят, была поручиком, но разжалована. Почему? Бумажная душа Минутка вытянув палец вверх, заявил на одной из планёрок: «Не обладает гибкостью и сдержанностью по отношению к руководству».
Третья война хоть и не коснулась Доватора напрямую (федералы решили держаться от непокорной планеты подальше), зато сделала его центром многолетней экономической блокады. Сектор, в котором располагалось почти три десятка планет, попал в зависимость от этого лесного мира с хмурыми, но справедливыми жителями. Они не только кормили и поили своих соседей, так ещё устраивали вполне удачные налёты и набеги на давнего своего врага.
После окончания войны Круг сам принял решение присоединится к Империи. Правда на своих условиях. Был в списке ряд привилегий, связанных с налогообложением, но главное – бесплатные места для выходцев с Доватора в военных академиях. Так и вышло, что вот уже почти три десятка лет ряды армии бесперебойно пополнялись этими жестокими, гонористыми, но безусловно надёжными ребятами. Откуда я это знал? Двое закадычных друзей моего отца были родом с этого мира – гигант Котов и хитрец Гамов. Кстати, тот старый консул, давший дельный и своевременный совет Александру VII, был моим дедом.
– Господин поручик, смотрите что я нашёл! – подбежавший ко мне ефрейтор Баранов удерживал в руках беспилотный аппарат. – У одного из штурмовиков был. Тут есть БТ-сканер. Запустим?
Дрон почти бесшумно взлетел над нами и росчерком по серо-голубому небу поднялся под облака.
Информацию с его камер вывели прямо на мой командирский планшет. Самопал, но вроде фурычит. Пока устройства синхронизировались для бесперебойной работы, я наблюдал за Петровой.
Пилот поставила шагоход на колени и принялась за ремонт брони на спине. Выстрел из гранатомёта не только сжёг часть поверхности, но и погнул отиевые пластинки. Вытащив ремонтнабор, она сначала срезала лазерным резаком повреждённые куски, а затем залила жидким металопластиком трещины. Закончив подготовку, Елена осторожно высыпала драгоценный порошок из вакуумного пакета в отверстие, сунув туда боркер, превративший серый мелкозернистый песочек в глинистую массу, а затем прямо на глазах матово поблескивающую пластину. Красота! Ни грамма драгоценной субстанции не просыпала. Сразу видно делает это не в первый раз. А, между прочим, на чёрном рынке ремонтнабор и пакет этот стоит сумасшедшие деньги.
– Господин поручик, беспилотник что-то обнаружил! – вернул меня к реальности прапорщик, подтолкнув планшет ко мне.
А ведь верно! Стукнув пальцем по экрану, я приблизил вполне сносную картинку. Отключаем маркеры «свой-чужой»…
По пустой дороге, между многоэтажных домов шла группа из девяти человек. Точнее с помощью своих ног передвигалось только пятеро, остальных просто тащили на своём горбу. Впереди группы, тревожно оглядываясь, шёл вооружённый штурмовой винтовкой офицер.
– Наши! Это майор Воропаев! С ним раненые, – первым догадался остроглазый Баранов.
Приблизив картинку, я убедился, что ефрейтор действительно прав и дрон действительно показывает нам однополчан.
– Сепары! – буркнул зло Бутерус, скрипнув зубами.
Четверо вооружённых людей в тёмных защитных костюмах внезапно окружили наших солдат. Стоящий впереди, наверное, командир, удерживая на прицеле полкового доктора, направился к нему, чтобы забрать из его рук «Дрозд». Идиот! Зачем? Приказал бы бросить оружие на землю и толкнуть к нему ногой.
А дальше произошло странное. Раз! И командир оказался в заложниках. Рука Воропаева крепко обхватила неумеху за горло. Два! И используя противника вместо щита, майор перестрелял без промаха засаду.
Безусловно, некоторые детали от нас ускользнули… и всё равно ловко, ничего не скажешь. Я, конечно, знал, что доктор воробей стреляный, но то, что мы увидели, говорит о нешуточной подготовке.
– Встречайте их, парни! – приказал я всё ещё под впечатлением от увиденного. – Павел, ты старший.
– Слушаюсь! – щёлкнул каблуками ефрейтор, надевая на голову шлем. – Встретим как надо. Кхм, а нормальный у нас доктор, да?
5. В осколках стекла
Пуля угодила мне прямо в лоб. Клацнув «Покровом», я опрокинулся на спину и замер, прислушиваясь к себе, кстати, заодно думая и о том, что новые шлемы испытание безусловно прошли.
– Ну всё! Мымрик сломался! – бросил кто-то из Второй роты скорее с грустью, чем с радостью.
– А вот хрен вам! – резко сел я, прижимая к груди штурмовую винтовку, отчего часть моих сослуживцев вздрогнула. – Живой я и здоровый. Попутно шлемам название придумал.
* * *
– «Пламя» – «Костру», как у вас дела?
– Нормально. Имперцев стреножили. Собрали со всей трассы пленных, много раненых, держим их возле 315. Ждём ваших указаний.
– Часть солдатиков проникла в город. Надо бы добить самых ретивых. Этим и занимаемся. Не могу выйти на связь с «Огоньком».
– Он ещё утром жаловался на плохую связь, да и имперцы, несмотря на наши станции помех, тоже, наверное, эфир забивать могут. Последний раз выходил на связь возле 411.
– Спасибо. Проверю. Имперцев пока не трогать. Охраняйте. Риксдаг решит, что с ними делать.
Вот такой замечательный разговор мы услышали, присоединив «деда» Богданова к локаторам ПУН шагохода Петровой.
– «Пламя» это придёт сейчас сюда и разнесёт тут всё к чёртовой матери, – озвучил мысли присутствующих Бутерус, пытаясь стереть наслюнявленным пальцем царапину на своём шлеме. – Надо бы встретить дорогих гостей, командир.
Вот так мы и начали готовиться к обороне.
Петрова, сев в своего «Барсука», принялась стаскивать к торговому центру (другой-то фортификации вокруг всё равно не было, а тут хоть два этажа и крыша) автомобили, возводя вокруг периметра что-то вроде баррикад. Она чудо как умело трамбовала корпуса фургончиков и легковых машинок, по её мнению, нарушающие эстетику возводимого заграждения.
Собрав всё оружие и боеприпасы с трупов убитых нами сепаратистов и быстренько рассчитав с помощью ИИ их расход, я с грустью понял, что на длительное противостояние мы можем не рассчитывать. Максимум пятнадцать минут интенсивного боя. Не больше.
Стратегия любого огневого поединка на ближних дистанциях сводится к выполнению двух главных условий: остаться живым и поразить противника. Это нам в Академии вдолбили в голову ещё на втором курсе.
При этом любой твой боец должен владеть тремя универсальными приёмами обороны. О чём я? Ой, да ничего сложного – защита путём создания физической преграды между атакующим и обороняющимся, защита манёвром, защита нанесением упреждающего удара.
Первым пунктом занималась Елена Прекрасная, как называл я её про себя (и это был скорее сарказм, чем восхищение), третий, нам был недоступен, ибо раненых не бросишь, а маневрировать тут особо негде (только если в рамках стеклянного чудовища, забитого полками со всяким хламом). Второй приём пропустил? Так на него у меня и была вся надежда.
Передо мной лежало три тяжёлых защитных костюма. Штурмовики сепаратистов таскали старенькие французские «Катафрактарии». Этот защитный костюм в своё время был как никогда актуален и надёжен, но после появления американских «Гризли» ушёл в небытие. Штатовский и прыжковые двигатели имел, и броневой защитой обладал на порядок лучше. А уж про ИИ и говорить нечего. И давление тебе измеряет и укольчик, если надо бойцу поставит. По сути костюмы, этого класса это уже мехи, а не просто одёжка.
– Думаешь надеть? – остановился рядом со мной Воропаев, от которого явственно пахло кровью.
– Хотелось бы, но тут, наверное, всё запаролено наглухо, – сказал я, потыкав пальцем в мигавшую жёлтым огоньком ожидания внутреннюю панель.
– Насколько знаю, в них не генетическая идентификация, как в наших, а просто код?
– Верно. Но взламывать его – это время, а у нас его нет, – поднявшись с колен, я просканировал лежащие передо мной костюмы на предмет различных сюрпризов. – Будем рассчитывать на разгильдяйство сепаратистов, которое позволит нам посадить вон на ту крышу тройку штурмовиков и ударить им в спину в нужный момент.
– Засадный полк Дмитрия Донского, – рассмеялся доктор.
– Точно. Тоже об этом подумал, – согласился я, провожая взглядом удаляющегося Воропаева.
Зря я делил шкуру неубитого медведя. Ряд из десяти цифр был безжалостен к поручику 7-го драгунского. Не было среди мятежников таких идиотов, которые сделали бы доступ к броне свободным.
– Корсаков, хочу сразу сказать тебе, что у меня в пулемёте только двадцать патронов осталось. И бак с напалмом заполнен на одиннадцать процентов, – обрадовала меня по внутренней связи Петрова.
– Здорово.
– Здорово, – усмехнулась та. – А ты, я смотрю, не трус.
– А это поможет?
– Что?
– Трусить, бояться.
– Кхм, странный ты парень. Хотя, может быть, просто тормоз.
Отличную характеристику дала секунд-поручик старшему офицеру. Да, теперь я старший по званию тут, а значит её командир. Что ж, тормозом меня ещё не звали.
Рассовав по поясу запасные магазины для «Мономаха», я отправил с командирского планшета своим бойцам карточку огня будущего боя.
– Командир, дрон сбили, – сообщил прапорщик. – Успели насчитать человек шестьдесят пять-семьдесят. Но эти получше вооружены. Гранатомёты, есть бронетранспортёр.
– Валера, займись им лично. Его надо сжечь сразу, пока он бед не натворил.
– Понял. У сепаров тут гранаты были. Фигня какая-то, но если грамотно использовать…
«Двадцать человек против семидесяти, – подумал я. – Нормальное соотношение».
Длинные очереди прошлись над нашими головами, наполняя мир треском, звуком бьющихся витрин и витражей. Стёкла потоком сыпались нам на голову, не причиняя особого вреда, но вводя в заблуждение ИИ «Покровов», сканирующих возможные угрозы. Не знаю, как у других, но у меня от то и дело краснеющего виртуального экрана начала болеть голова. А тут ещё и пуля в лицо.
* * *
Согласно карточке огня, моя позиция была на крыше торгового центра. Именно туда я и взобрался по лестнице после попадания пули в шлем.
Тут оборону держали мои ребята. Справа от меня стоял Баранов, слева Алескеров. Первый поливал противника внизу длинными очередями, но я даже и не думал ему мешать. Ефрейтор носил нашивку снайпера, да и был потомственным охотником. Второй – стрелял короткими экономными сериями по три выстрела, и я был просто уверен, что, кабы не шлем, увидел бы высунутый от усердия язык.
Атакующие шли редкой цепью, буквально поливая нас огнём. Вот у кого с боеприпасами было всё нормально. ИИ насчитал не менее шестидесяти человек. Три отметки светились оранжевым, а это означало, что внизу не только простая пехота, но и пресловутые штурмовики.
– Командир я могу выйти. Шугнуть их! – раздался у меня в шлеме голос Елены Прекрасной.
– Нет, только когда они прорвутся внутрь. Защищай раненых и доктора, – отрезал я, подстрелив метнувшегося к главному входу бойца.
Раненый попытался отползти и тут же получил от меня точное попадание в затылок. Раскинув руки в стороны, он навсегда замер на асфальте.
– Чего его защищать? – взбрыкнула Петрова. – Он вон из винтовки так садит, что завидки берут.
Я хотел что-то сказать ещё, но тут залп «жаб» накрыл крышу. Один из зарядов отскочил от трансформаторной будки за моей спиной и буквально прыгнул мне под ноги.
Очнулся я на земле в двадцати шагах от здания. В голову мне был направлен ствол восьмиствольного пулемёта. Чёрт возьми!
Бах! – выстрел в аккумуляторный блок автомобиля выплеснул горючую жидкость на замершего передо мной штурмовика, и тот на мгновение вспыхнул словно факел. Не знаю уж что ему там в голову взбрело, но, вместо того чтобы пристрелить меня, он начал размахивать руками, а затем совершил полную глупость – раскрыл «Катафрактарий», выскочив наружу.
Кусок идиота! Их там, что в школах повстанцев или на курсах мятежников вообще ничему не учат? Он же в безопасности был. А теперь всё! Поддался панике и погиб.
Мой ПТ-6 единожды каркнул, и тело свалилось мне под ноги. Сделав пару быстрых шагов, я сорвал панцирь «Покрова» с груди и заскочил в костюм, ударив рукой по клавише, приводящей в действие «Катафрактарий». Ну вот и пароль набирать не надо, ИИ думает я просто пописать отходил.
Лихорадочно бегая пальцами по клаве, я до боли в глазах вглядывался в циферки. Ну кто тут настраивал шрифт, ничего же не видно? Почти тысяча патронов. Состояние целостности восемьдесят семь процентов. Отлично, поехали.
Ходить в этих штуках – это вам не прогулка. Навык нужен. Я не раз видел, как кадеты, сделав пару шагов падали на колени, а потом подняться не могли. Тут и вестибулярный аппарат должен быть крепким и знание алгоритмов действия.
Поднимаю ногу, выдыхаю воздух, ставлю ступню на землю, заполняю лёгкие новой порцией кислорода. Рычажки не дёргаю, действую плавно. Отец учил меня именно на такой модели. Сейчас произойдёт автоматическая настройка и двигаться станет легче. Блядь, если они там, что-то не сбили. От этих «специалистов» всего можно ожидать.
Бронетранспортёр весело догорал неподалёку от главного входа. Бутерус молодец – представлю его к награде. Если выживем. Шагая всё увереннее, я вышел к цепочке прятавшихся за автомобилями сепаратистов.
– Патрик, ты где пропал? – обратились ко мне по внутренней связи. Знать бы кто? А, впрочем, и не важно.
Обрушив кулак на голову ближайшему бойцу, я проломил ему череп и сломал позвоночник. Пулемёт уже вовсю крутился, когда я с близкого расстояния расстрелял своего коллегу-штурмовика разорвав его тело очередью надвое, а затем оторвал руку вместе с пулемётом второму.
Давя на гашетку, я вдруг почему-то понял, что не просто поражаю мишени, а убиваю людей. Да людей! Враги тоже люди! Неожиданно сердце укололо воспоминание о теле Бекетова, которого я тащил на плече, а потом просто оставил на земле возле какой-то облезлой ограды. А я маму его утешал, когда она парня провожала! Кретин, книги пожалел, а у меня солдаты погибли! Ну ладно, гады, получайте!
Тра-та-та-та-та! – словно плюясь дыханием дракона, я рвал на части сепаратистов, ловя ртом воздух после каждого удачного попадания в меня. Не знаю, как ощущали себя парни в «Гризли», но здесь по мне будто стадо слонов пробежало.
И вдруг наступила тишина. Восьмиствольный пулемёт всё ещё продолжал, лязгая, крутиться, но патроны в ленте закончились. Тяжело переступая через разбросанные тут и там тела, я направился к дымящемуся торговому центру, откуда раздавались радостные крики. Кажется, я был ранен, потому что явственно чувствовал жжение в районе живота.
6. Рокировка
Забравшись на разделочный стол в мясной лавке, располагающейся внутри разгромленного торгового центра, я спустил штаны и терпеливо ждал приговора доктора, осматривающего мой живот. У ног моих на полу лежало трое мёртвых парней из соседних рот. Жертвы отгремевшего боя.
«Хорошо, что не мои», – стыдливо подумал я, прикусив от злости за такие мысли губу до крови.
– Повезло тебе, поручик. Пластины брони просто изнутри треснули и порезали тебе кожу, – сказал Воропаев, заливая рану при помощи медицинского клеевого пистолета. – До свадьбы заживёт.
– Вы как моя мама, господин майор.
– Да хоть папа, Виталий Константинович. Вы молодец. Показали себя отлично. И солдаты ваши на порядок лучше действуют. Сразу видно, время зря не теряли, с бойцами занимались. После сегодняшнего, если выберемся, они вас боготворить будут.
– Благодарю, господин…
– Наедине можно просто – Владимир Александрович.
Кивнув, я принялся одеваться и скривился от резкой боли застёгивая ремень.
– Да и ещё, – повернулся ко мне спиной Воропаев, пряча клеевой пистолет в сумку. – Я знаю, что вы раньше никогда в боях не участвовали, а значит не убивали…
– Верно, – признался я.
– Хочу вам кое-что посоветовать. Можно?
– Конечно. Слушаю.
– В следующий раз, – доктор повернулся, буквально вцепившись взглядом в меня, – когда мысли о потерях, о содеянном, накроют вас, не отгоняйте их…
– А я думал…
– Не отгоняйте их, поручик, просто пообещайте себе подумать об этом позже. Проверено. Работает.
* * *
– Реально? Три восьмёрки? – удивился Бутерус, разглядывая влезающих в броню сепаратистов Баранова и Побретухина.
– Сам удивился, когда взглянул в интерфейс того «Катафрактария», в котором находился, – объяснил я. – Попробовал на остальных и… сработало. Вот такой простой пароль.
Позади снова возник вездесущий доктор, с интересом наблюдавший за действиями моих солдат.
– Что надумали?
– Надумали в плен сдаваться, господин майор – хохотнул Баранов. Вторивший ему Алескеров помогал товарищу притиснутся внутрь защитного костюма.
Воропаев замер на месте и уставился на меня. Я было думал, он сейчас начнёт возмущаться и тогда всё… пролетели, как фанера над Парижем. Впервые узнав, откуда произошло это выражение, и как врезавшийся в Эйфелеву башню французский пилот Огюст Фаньер превратился в фанеру, я долго думал о человеческой глупости…
– Корсаков! – вернул меня к реальности приятный баритон доктора. – А это идея! – спрятав руки за спину, тот сделал круг вокруг меня. – «Пламя», а на самом деле мы, может воспользоваться ситуацией и общей неразберихой, подобравшись к этому загадочному объекту номер 315.
– Уже не загадочному. Это сквер возле главной площади, – объяснил я Воропаеву. – Нашли командирский планшет, там забиты в память координаты с описанием целей и соответствующими подписями под ними.
– По ходу дела, шведы-то наши тоже не все местные, – вмешался в разговор Бутерус, взъерошив свои русые волосы, спутавшиеся от пота. – Иначе нафига им такая подробная карта?
– Возможно, они даже не все шведы, – согласился я. – Вот Патрик, кажется, совсем не скандинавское имя.
– Да, скорее всего он с Нового Авалона, – задумчиво добавил доктор словно про себя. – Именно там собирается вся эта мразь – наёмники, уволенные со службы со скандалом солдаты, трофейщики, мародёры. Если оставить здесь раненых, то мы наберём пятнадцать человек… слишком мало, даже если рассчитывать на неожиданность.
– С нами будет как раз в пору! – откуда сверху прямо перед нами спрыгнуло бесцветное пятно, тут же превратившееся в защитный костюм егерей – «архар», предназначенный для работы в горной местности.
Когда боец снял шлем, я увидел лицо Дугина. Вот никому не был так рад как ему. Всё-таки выжили.
Тут же над нашими головами на козырьке торгового центра из воздуха возникла группа его солдат.
– Ну и охрана у вас тут. Мы же как к себе домой прошли через ваше оцепление.
– Ну не так чтобы совсем! – ухмыльнулся прапорщик, подмигивая мне. – Шумков!
Пулемёт внизу грохнул одиночным выстрелом, разбив в дребезги колпак уличного фонаря над головами егерей.
– Засекли? – сделал брови домиком Дугин.
– Да, – ещё шире расплылся довольный Бутерус. – Мы же однополчане, знаем ваши сигнатуры.
– Тогда я за вас спокоен, – оборвал обмен любезностями капитан, присев на перевёрнутую витрину и положив поперёк колен автоматическую винтовку «Стакатто». – Слышал, что придумали. Пойдёт. Только предлагаю завести вот тот фургон и скидать в него трупы убитых гадов.
– Зачем? – спросил всё это время, молчавший рядовой Сидоров.
– Затем. Подрастёшь – узнаешь.
Ничего себе! Не ожидал от капитана таких слов. Он же всегда всё обстоятельно объясняет, не грубит. Впрочем, чего удивляться столько людей потерял. От роты жалкие крохи остались.