Боги с Нибиру. После вчера. 1

Он не заметил, как исчезли из кармана – чужие доллары. Но не жалел о них, они чужие были. Его судьба и жизнь – ему дороже.

Официантка вскоре принесла солянку и котлеты, добавив хлеба в хлебницу.

Солянку – разом съел, котлеты – проглотил мгновенно. Казалось, не насытился…

Но большего не предложили Владу. Считали, хватит этого – лжецу, домушнику и…, будущему казнокраду. Пусть будет рад и этому.

Влад чувствовал – истома с живота, по телу потекла – неспешно и, как в тоннеле, захотел спать – неудержимо.

– Быстрей бы отпустили, решился помечтать, в надежде – судьба благоволит ему, как прежде.

– Да ты салага, спишь! – воскликнул, глядя на него – второй «охотник». Ещё немного, и в тарелку клюнешь носом.

Вставай, поехали. Пора на нары – место обозначено тебе. Прекрасно выспишься. Побеспокоились мы о твоём хорошем сне.

Там времени, поверь мне – будет много.

И расплатившись за него, под руки взяв, к машине повели – их ждавшей рядом с выходом. Поехали, недалеко – в Аксай, где повернули в тупиковый переулок. В конце того – ворота распахнулись, открыв вид на барак. Пред ним остановились. На этом месте отключился Влад – заснул и, больше ничего не видел. Устал, плюс сытно пообедал. Сон – победил вновь Влада. Как в камеру попал – не знал.

Проснулся в камере – с решётками на окнах. Дверь, изнутри не открывалась, как и предполагал. Была закрыта на засов – с обратной стороны. С блокированием – на петлях.

– Выходит, в камере, будто преступник. Попал! – решил, осматриваясь и, ища «толчок». Терпеть больше бы – он не смог.

Да и не стал. В углу увидел и, к нему пошёл.

– Удобства есть! Я рад, что облегчён.

Спал на матрасе голом, без одеяла, но на подушке в наволочке.

– Вшей, чтобы не завёл, себя подначив, забеспокоился – надолго ли я здесь устроился – в подвальной камере? И, что с ним сделают они. Здесь беззащитный он, как мышка. Ведь КГБисты/ВЧК – звери безбожные, от Дьявола.

Наверно, опыты на мне – буду вести, предположил. Бить станут или…? Жестокая ли будет – месть? Криков – не будет слышно здесь. Один, нет папы, мамы, почти без сил… – беспомощный. Их – отпустить, просил. Я бы – себя простил.

Увидев треугольный штамп на наволочке, прочитал: № … части войсковой.

– В карцер попал – на гауптвахте спал?!

Держать меня здесь не имеют права! – хотел он возмутиться, закричать, стучать ногами, требовать – сейчас же отпустить из заключения. И передумал, вспомнив – с «охотниками» встречу в ресторане и, воровство в квартире….

За ним, возможно, наблюдали или воды звук на «толчке» услышали.

Немолодой солдат принёс с котлетой кашу, хлеб и чай – в посуде алюминиевой.

– Служивый – час какой, подскажешь? – спросил солдата Влад, благодаря за завтрак или ужин.

Солдат ответил, улыбаясь.

– Восьмой, твой первый ужин. Посуду вымоешь, на стол положишь, глазами в угол показал, и отвернулся – собравшись выйти.

– А как давно я здесь?

– Чуть больше суток. Всё время спал. Набедокурил сильно? Замучили? Видно – устал.

– Что-то подобное, словами не расскажешь.

– Здесь строго, поделился опытом солдат, за время службы виденным не раз и, удалился сразу, дверь на засов закрыв, со скрежетом, петли замкнув.

– Чтобы я не сбежал… Замкнули на засов, как будто бы преступника, пытался возмутиться – вяло, но продолжать не стал, прекрасно помня – документы, и пачку долларов украл.

Насчёт работы, он не беспокоился, был в отпуске заслуженном. Его бы не хватились, минимум – с полмесяца. В квартире жил один. За это время, выпустят? Или… оставят здесь – надолго, ждать – до потери пульса?

Он, несмотря, что был голодным, заснув, проспал немало. Сейчас наелся досыта и, захотел – снова «на долго».

– Как хорошо, что здесь один, не надо никого стесняться, он думал, выполняя моцион. Есть всё, до зубочистки – лишь бы прогулки были, и воздух – мне необходимый, бумага туалетная и шпонка.

Спать не хотелось. Словно ленью накачали и, нежеланием узнать, что будет, лежал не возмущаясь, заснуть – слабо пытаясь, кровать «не сладко» поминая (сильно ругаясь про себя).

В голову лезли непривычные в обычной жизни – мысли. Задумался о Гипносе, Морфее, что под землёй приснились…, и начал задавать себе вопросы – о зле, добре в семье и в обществе. Больше всего, он встретиться бы не хотел с Кербером – псом злым и страшным, что выдыхает вихри пламени из глоток, и обжигает жертву – с головы до пяток.

Хотелось верить, что ему приснилось всё, но получалось это трудно, за исключением моментов. Необъяснимых – явно.

Влад чувствовал, как начинает засыпать, и не мешала ему кровать. Задвижек громкий скрежет, сон перебил.

– Что нужно ночью им? – подумал Влад, со вздохом поднимаясь, набравшись сил.

На этот раз, другой охранник – зайдя к нему, дал знать – за ним пришёл, его забрать. Он был большого роста с квадратной челюстью, улыбка – как гримаса ужаса.

– Сменили на страшилу? – подумал Влад, приказ исполнив сразу. Решили, значит – запугать?

Наручники не стали одевать, как на опасного преступника – на этот раз.

– Или здесь некуда бежать? – Влад усмехаясь и, приглядываясь ко всему, что на пути встречалось, подумал – может пригодится. Запомнить всё, что видит – нужно.

Знакомый из охраны – первый, в каптёрке – сидя в кресле, чай пил из кружки алюминиевой – неспешно. Окинув взглядом, улыбнулся и, опустил глаза, словно виновным в чём-то пред Владом – был он или… Улыбку прятал – сволочуга!

На повороте лестничной площадки, охранник – ведший Влада, проход собою перекрыл и, жестом показал – с открытой дверью кабинет, сказав, чтобы в нём ждал Васильевича. Остался в коридоре – сам. Дверь в кабинет не стал Влад закрывать. Тот был почти квадратным, четыре на три метра. Рядом с окном стол, небольшое кресло руководителя, напротив – у стола по стулу с других сторон – для посетителей.

Лежала папка на столе, с написанной фамилией и именем, и отчеством, годом рождения его, как провокация – не убранная. Руки тянулась сами к ней, чтобы открыть, прочесть, что про него написано. Сдержал себя, прекрасно понимая, что папка на столе оставлена – не по оплошности, для провокации.

– Но для чего? – не мог никак понять.

Присев на стул для посетителей, стал ожидать.

Время тянулось, устал ждать. Прошло не меньше часа, но в кабинете никто не появлялся. Мысль билась в голове – немного возмутиться, но тут послышались шаги по лестнице.

– Ты здесь уже? – спросил вошедший – удивлённо, знакомый старый – КГБист.

Ты извини, что разбудил. Сказали, крепко спишь и сладко дышишь. Значит – снова заснёшь, как только ляжешь. Славно.

Успеешь выспаться. Дней много впереди.

– Не страшно, выспался уже, ответил Влад – скабрезно. И здесь вздремнул, Вас ожидая – если честно.

– Так хочешь возмутиться – держим, зачем тебя? – спросил у Влада, Александр Васильевич, подвинув принесённый диктофон к нему поближе.

– Надёжное, наверно – место?

– Ты догадался, где находишься. Тебе – это известно.

– Скорее – да, чем нет. И дураку – это понятно.

В войсковой части КГБ под вывеской рабочей – СКВО. Здесь, в балке Мухинской – в Аксае, недалеко от городища – прослушка установлена, от – КГБ и, кое-что ещё.

Не любопытный я, немного знаю.

– Достаточно и этого. Откуда мог узнать?

– Откуда мог узнать? Полгорода об этом знает. Сами сливаете, скрывая большее за этим – серьёзное и значимое, от народа.

– Тебя здесь спрятали мы – ради блага твоего, начал Васильевич – без предисловия. Ты не туда полез, куда возможно было – без последствия, и кстати – жив остался. Что удивительно.

– Я ничего не видел там. В момент какой-то – испугался, назад удрал.

– Пугался две недели?

– Не представляю, как недели пролетели. Лишь раз заснул. Проснулся оттого, что снилось – будто меня в Аид отправили, почём за зря. Я испугался Ада, бежал назад, что было сил. Вот всё, что помню – не забыл.

– А может, ты не спал и, ничего не снилось?

– Навряд ли. Столько бы без сна – не выдержал я никогда. С мифическими сущностями – там там встречался я, во сне – с богами: Гипносом, Морфеем, и псом ужасным – Кербером, во тьме.

– Царство Аида, было рядом?

– Да. Может – лишь присниться это. Внизу. За райским садом.

Васильевич, в рассказе – не скрывал, что было интересно.

– Рассказывай до мелочей, что помнишь, честно.

– Рассказывать то нечего. Я всё вам рассказал. Приснилось мне – устав, заснул и, разбудил меня Морфей. Повёл меня он к брату Гипносу….

Я убежать пытался, Кербер меня догнал и, в результате – к Гипносу я вновь попал. Потом, не помню – как я снова убежал.

Всё рассказал, что помнил. Видел – по мере пояснения рассказа, лицо Васильевича изменялось – два-три раза. Стал – сильно беспокоиться о чём-то.

– И, что? Выходит, это был не сон? – Влад удивился, испугавшись. Меня действительно – в Аид могли отправить, где Персефона правит?

– Похоже – так, ответил Владу тот. И дело Влада взяв, не записав ни строчки, и диктофон – в сейф положил, замкнув ключами на три оборота.

Не будем ставить точки, иди и отдыхай.

– Добавлю, этот миф не знал я раньше, разоткровенничался Влад. Спросил бы меня – кто-то, недели две назад – о братьях близнецах Морфее, Гипносе, я ничего бы не ответил – ни кто они, ни то, что в подчинении Аида. Как то, что Персефона – его супруга.

– Ты должен меня правильно понять, забочусь о тебе – не оттого, что интересны мне воришки. Из-за того, что изменил наш план, и операция вошла – внезапно, в другое русло. Теперь ты главный исполнитель. Так вышло!

– Мавр сделал своё дело, и будет – не нужён? Так, значит – вышло?

– Заверю вынужденно – нет, к большому сожалению. Для нас ты ценен, защищаем от всего, что может приключиться в завершении. Положено начало к действиям секретным и, кто из нас в них станет мавром – мне неизвестно.

Раз в мире нестабильно всё, предполагать, возможно – изменчиво стремительно и относительно. Планируем одно, но результаты могут зачастую – отвратительными быть, мучительно неудовлетворительными. Поэтому, нельзя узнать, как, что с тобою будет. Могу сказать лишь – Бог рассудит, судьба по Воле Его правит.

– Гипнос сказал мне фразу, как помнится во сне. – Судьба наказывает дважды таких, как ты – вначале в исполнении желаний, затем, поставленные цели жизнью не исполняет, преграды выставляя на пути.

– Сказал красиво и, наверно – правильно, Васильевич, вздохнув, обдумывая ценность мысли; прекрасно понимая, что не сумел бы сам сказать – так значимо, красиво.

В камере находясь, пришли на ум стишки из фонда графомана Владу, которые запомнил он:

На охраняющих солдат не стану злиться.

Меня пусть охраняют и, темницу.

Я наслаждаюсь тишиной, как будто бы нирваной.

И убегаю от себя, от этой жизни странной.

Раз мне судьба благоволит своей охраной.

Зло дольше пусть поспит, в кроватке сраной.

Я, убегая – убежал от страшных мифов.

Тут же к другим я в плен попал, вот и «нашёл» так – злато скифов!

И наслаждаясь тишиной, как будто бы нирваной, я убегаю от себя, от этой жизни странной.

Здесь думы мучают меня не самые здоровые. Не накликали мысли те, мне беды непутёвые.

Всё в голове смешалось, мифы стали явью.

Что снилось мне во сне, вдруг – стало былью?

И наслаждаясь тишиной, как будто бы нирваной, я убегаю от себя, и этой жизни странной.

Выходит – был трёхглавый пёс, Аида страж – ужасный.

Он не пускал меня назад, огнём жёг адским.

Я не хочу им помогать, не тут-то было.

Обставили меня, что на душе постыло.

И понимаешь – не они, порвут другие, им было бы что получить – ведь все они такие.

И наслаждаясь тишиной, как будто бы нирваной.

Я убегаю от себя, от этой жизни сраной.

Новая встреча Влада с КГБистом была днём следующего дня. На этот раз, тот не один был. Добавился, к знакомому по задержанию – с натянутой улыбкой, худой и хлипкий человек, словно дебил – смотрелся, как богомол – со стороны. Казалось – если он согнётся, то может поломаться.

– Это Иванович, рукою показал Васильевич на старого знакомого, решив – с ним также познакомить Влада, а это наш гипнотизёр Высоков Ульяно'вич. При помощи гипноза, он будет пробовать высвобождать всю информацию из мозга, полученную под землёй тобою – вытягивать насильно.

– Предполагается, что есть такая у меня?

– Не только мы предполагаем, а уверены. Уверенность за выводом. Зачем им нужно было – держать тебя в том состоянии, чтобы потом Гипносу показать на время краткое? Конечно! – Лишь для того, чтобы от разума, произошедшее скрыть – тщательно.

Они же не могли подумать, что интерес ты представляешь для меня. Подумали, что выйдя – будешь помнить, что спал и, что приснилось – показалось.

И почему позволили уйти? Сегодня выяснить пытаемся. Какие ставили при этом цели? – Нам непонятно. Несвойственно им это было раньше.

Тебя могли оставить навсегда и, никогда, никто бы не полез туда – искать тебя. Мы, кстати – думали, что так с тобой случилось. Служебная лишь дисциплина заставила высиживать – положенные две недели по протоколу.

Надеюсь, что сегодня, мы к тайне ситуации – приблизимся. Моё предположение – они исследовали мозг твой, убедившись, что ты не подсадной, а лишь искатель кладов, неудачник. Поэтому решили отпустить – стерев всю информацию, ведь ты не представлял для них опасности, и интереса. Сознание подчинено не только подсознанию и сверхсознанию. Душевный разум сообщается с подобными себе. И информацию возможно получить из подсознательного разума, из впечатлений индивидуумов, подобно отражению из зеркала

. Ты уверяешь, – ничего не знал о древнем мифе раньше.

Если бы не был долго там, полученную мозгом информацию, расценивать возможно, как результат разрозненных частей полученных тобою в школе или других источников: во время отдыха, труда физического, бесед о чём-то схожем.

Столь продолжительное времяпровождение – там без следов, даёт большое подозрение, что информация о нём в твоём мозгу – была нарочно стёрта.

– То есть, выйдя оттуда позже, не встретил бы вас в ресторане?

– Нам сообщили бы о появлении твоём, и в ресторане, дома, на работе.

– Конечно, Влад подумал, – предположение бессмысленно. Какой же всё таки он гад! А я доверчивый… простак.

– Надеюсь, ты не будешь возражать против эксперимента нашего, для получения закрытой информации?

– Наверное, нет. И без или…

– Давай-ка без, наверное!

– Нет, отчеканил Влад. Не возражаю против я – эксперимента, подумав про себя – вы всё равно добьётесь своего, без моего согласия.

– Тогда здесь подпиши и здесь, что ты по доброй воле (без принуждения) участвуешь в эксперименте. Такие правила и, мы не звери.

После согласия – подписанного Владом, Васильевич убрал в сейф документ и, приготовил диктофон. Гипнотизёр, прибор установил на стол. Соединили – с телом, к голове – пятнадцать датчиков, затем ввели в сон гипнотический, и начали над ним производить – ему не видимую экзекуцию.

Сколько часов так продолжалось, ему не сообщили; не посчитали нужным.

Себя разбитым чувствовал, опустошённым – после сеанса, отходя, как и гипнотизёр, пот вытирающий со лба, как будто выгружал вагон лопатой.

Участники эксперимента, избавиться старались от него, после того – как он очнулся, хотя узнать, что он наговорил, ему не меньше – интересно было.

Он слышал много раз по телевизору, читал в изданиях научно-популярных, что в ситуациях подобных – люди говорили, что никогда не видели, и помнить не могли – вплоть до потусторонних случаев.

Уставшего, разбитого, опустошённого, обиженного – словно элемент использованный, отправили вновь в камеру, закрыли на защёлку, – подобно выброшенному презервативу. Вскоре доставили обед ему. К тому не прикоснулся – не было аппетита.

Влад, сделал вид, что хочет спать – отправился на шпонку, чтобы его не просчитали по выражению лица, то повернулся к стенке. Он не заметил даже изменений. В углу стоял, огромный телевизор – «Темп». Влад на него за малым не наткнулся, когда проснувшись – шёл в гальюн.

Скабрезно усмехнулся – двух мнений нет, он раунд первый выиграл, хотя и юн – заигрывают пред ним и, улучшают содержания условия. Продолжить нужно – им сопротивление!

На утро следующее, под гипноз, вновь Влада попытались погружать, он отказался помогать. Ни уговоры, ни угрозы не подействовали. Он продолжал держать отказ и, не внимал их уговорам и угрозам.

Не стали долго уговаривать и, погрузили без согласия в сон гипнотический. Очнулся лёжа в камере. Лишь к вечеру в ней появился КГБист.

– Ты зря себя ведёшь так, начал он без пояснения. Ты знаешь, как попал сюда, без приглашения. Знать хочешь вывод – да, скрываем многое – без объяснений. Подумаешь, поймёшь, что это норма для подобных ситуаций.

Закончится, когда-то операция – с тобой, что делать? Убрать, в вину поставив, тв слишком много знал? Мол, не проходит апробаций.

Пройдя проверку, папку не открыв с фамилией своей, нам показал, что ты не глуп, сейчас валяешь дурака в эксперименте. Нам непонятно поведение твоё. Есть знания историка, врача, геолога, быть может, археолога или хотя бы антрополога? Кого из них? В калошный ряд в базарный день – не попадёшь с одним желанием (одной калошей) ни в этом, ни в другом моменте. Такой расклад.

Мы собираем по крупицам информацию. Ты изменил ход нашей операции, но не саму её. И в результате, отправлять туда, кого готовили немало времени, теперь опасно. У оппонентов – это вызовет вопросы, беспокойство. У нас прикрытием – клады сарматов были. Вновь если это? Скажут – зачастили!

Могу сказать, что изменив ход операции, ты подозрений никаких не вызвав, продолжить её сможешь, если внедрим тебя в неё – безотлагательно.

Ведь главное, – они, проверив мозг твой, поняли, что ты не казачок – к ним засланный. Что нам позволит без большого риска пройти этап внедрения – удачно.

– Внедрения к ним вновь? А вы спросили, я хочу туда спускаться?

– Узнаешь больше – спустишься и не туда, захочешь и не это.

– А как моя работа?

– Для нас, вопрос такой решить – не сложно. Продлится отпуск твой, насколько будет нужно.