Чужой код. Проводник
Постепенно, контур за контуром, «Сновидение Гебы» оживало. По мере работы Лев начал чувствовать артефакт. Не руками, а тем самым новым, магическим восприятием, которое медленно прорастало сквозь толщу его земного сознания. Он ощущал его как пустую, ждущую структуру, набор незаполненных регистров и портов ввода-вывода. Это была машина, ожидающая программы.
Одновременно Шиша продолжала его обучение. От «Искры» они перешли к «Легкому дуновению» – микроскопическому смещению воздуха. Скрипт был на порядок сложнее: требовалось не просто выпустить энергию, а сформировать из нее крошечный вихрь с заданными параметрами. Лев сидел часами, пытаясь заставить пылинку на столе дрогнуть. У него получалось лишь сжечь на ней дыру. Его разрыв между теоретическим пониманием («нужно создать разность давлений») и практическим исполнением был колоссальным. Шиша называла это «зазором между чертежом и молотком».
Однажды, после особенно неудачной попытки, когда он лишь громко чихнул от перенапряжения, она отложила свой паяльный инструмент и пристально на него посмотрела.
– Ладно, хватит с тебя теории на сегодня. Пойдем, покажу, как это выглядит в дикой природе.
Они вышли из «Кэша» не ночью, а глубоким вечером, когда над Нижним городом повисла аспидная мгла, прошитая дрожащими огнями. Шиша вела его не вверх, к гудящим огням, а вниз, в лабиринт каменных расщелин и заваленных мусором туннелей, которые, по ее словам, были «дренажной системой» города. Воздух здесь был густым и сладковато-гнилостным. Вода капала с потолка, образуя ржавые лужи.
– Здесь, – прошептала Шиша, прижимаясь к влажной стене, – лучшая школа. Смотри.
Из тени впереди выползло существо, напоминавшее помесь крысы и скорпиона размером с собаку. Его хитиновый панцирь был покрыт слизью и мерцал тусклым биолюминесцентным светом. Оно что-то вынюхивало, вороша клешней груду обломков.
– Мусорщик, – беззвучно прошептала Шиша. – Тупой, но опасный. Смотри.
Она не стала чертить руны в воздухе. Она лишь слегка пошевелила пальцами, сложенными в странную, расслабленную фигуру. Лев, напрягая свое новое восприятие, увидел – не глазами, а чем-то иным – как от нее отделился тончайший, почти невидимый поток манны. Он не полетел прямо, а словно обогнул пространство, подкравшись к существу сбоку, со стороны глухой стены. Там поток сгустился, сформировав не удар, а… толчок. Микроскопический, точно рассчитанный импульс воздуха, ударивший в точку равновесия твари.
Мусорщик взвизгнул, потеряв на мгновение опору, и шлепнулся на бок в ржавую лужу. Он забился, издавая булькающие звуки ярости, но Шиша уже отдернула поток. Существо, ничего не поняв, лишь фыркнуло и, почесавшись, поползло дальше, обходя злополучное место.
– Видишь? – Шиша отвернулась от твари. – Никаких «огненных копий». Минимум манны. Максимум эффекта. Не сила, – она ткнула себя пальцем в висок, – понимание. Ты знаешь, где у системы слабое место. Ты знаешь, какую команду ей подать, чтобы она споткнулась. Это и есть магия Отверженных. Не палить, не крушить. Тихо, грязно, эффективно.
Лев смотрел на нее с новым уважением. В ее действиях была та же изящная, экономичная жестокость, что и в лучших взломах безопасности. Не ломать дверь, а подобрать отмычку к самому слабому замку.
– Теперь твоя очередь, – сказала она неожиданно. – Вон, смотри. Живая мишень.
Она кивнула в сторону груды мусора, где на куске прогнившей древесины росли бледные, светящиеся грибы. Вокруг них копошились крошечные, похожие на мокриц насекомые с полупрозрачными панцирями.
– Попробуй сбить одну. Самым простым способом. Как чувствуешь.
Лев сглотнул. Это было не в стерильной обстановке мастерской. Это было по-настоящему. Он сосредоточился на одной из мокриц, ползущей по краю древесины. Отбросил все теории. Просто попытался захотеть, чтобы она упала. Он толкнул манну.
Из его указательного пальца вырвался неконтролируемый, слабый, но жаркий поток. Он не попал в мокрицу. Он ударил в древесину рядом, поджег светящийся гриб. Гриб с треском вспыхнул сине-зеленым пламенем, осыпая искрами. Мокрицы в панике разбежались.
– Пожарник, – констатировала Шиша, но без упрека. – Сила есть. Точности ноль. Но… интересно. Твой выброс был нестабильным, но частоты… они были странными. Чище, чем должны быть. Как будто ты пытался не толкнуть воздух, а… отправить команду на отключение гравитации для одной точки. Система не поняла и выдала тебе самый простой ответ – тепло. Запрос отклонен с ошибкой исполнения.
Она задумалась, глядя на тлеющий гриб.
– Твой внутренний язык… он пытается общаться напрямую с ядром системы. Минуя все API. Это либо гениально, либо смертельно. Пойдем обратно. Надо записать эти частоты.
Возвращались они уже другой дорогой, по узкому карнизу над зловонной речкой. Именно тогда Лев впервые ощутил это. Не звук. Не зрение. Давление. Искажение в фоновой «песне» реальности. Что-то большое, мощное и глубоко враждебное его собственному, чужеродному сигналу промелькнуло где-то наверху, на краю обрыва, где маячили огни более благополучных районов. Он остановился как вкопанный, схватившись за холодный камень стены. По спине пробежал ледяной пот.
– Что? – мгновенно среагировала Шиша, ее рука легла на рукоять короткого кинжала за поясом.
– Что-то… – Лев с трудом подбирал слова. – Как… сканер. Глубокое сканирование. Оно искало что-то. И… заметило меня. Мельком.
Лицо Шиши стало каменным.
– Хранители. Их патрули иногда спускаются в Нижний город, ищут «нестабильности». – Она пристально посмотрела на него. – Твоя дурная кровь зашевелилась. Они почуяли аномалию. Не факт, что идентифицировали, но запомнили отпечаток. Быстро.
Она почти втолкнула его в ближайшую расщелину, и они, не разбирая дороги, поспешили назад в «Кэш». Только когда тяжелая завеса из лиан захлопнулась за ними, Лев смог перевести дух. Сердце бешено колотилось. Это была не звериная паника перед слизкоходом. Это был холодный, профессиональный ужаст перед системным администратором, обнаружившим вирус в сети.
Вернувшись, Шиша не зажгла свет. Она сидела в темноте, и только слабое мерцание кристаллов на столе освещало ее хмурое лицо.
– Дела плохи. Ты – громкая аномалия. Даже если они не поняли, что ты, они внесли тебя в лог как подозрительную активность. Рано или поздно придут с более глубоким сканированием.
– Что делать? – голос Льва звучал хрипло.
– Ускориться. «Сновидение» должно заработать. Оно может помочь экранировать твой сигнал. Или… изменить его, сделать похожим на что-то обыденное. – Она встала, подошла к почти восстановленному артефакту. – Завтра закончим пайку. Послезавтра – первое включение. Ты будешь оператором.
– Я? Но я ничего не умею!
– Именно поэтому. Твое восприятие системы – искаженное, прямое. Ты можешь увидеть в «Сновидении» то, что я, со своим «правильным» воспитанием, никогда не замечу. Риск огромный. Можешь спалить и артефакт, и свои остатки рассудка. Готов?
Лев посмотрел на шар, на тончайшую паутину восстановленных контуров. На свою правую руку, где под повязкой синие линии хоть и потускнели, но никуда не делись. Он кивнул.
– Да.
В ту ночь он не спал. Сидел у стола, смотрел на «Сновидение Гебы» и мысленно проходил каждый контур, каждый узел. Он представлял его как виртуальную машину. Ей нужна операционная система. Минимальное ядро, способное интерпретировать скрипты. Но какое? На каком языке? На языке Аркании, который давался ему с таким трудом? Или… рискнуть и попробовать вшить в нее логическую структуру своего мира? Гибрид. Совместимый слой.
Это было безумие. Но иного выхода не было.
Перед рассветом, когда первые лучи медной луны пробились сквозь щели в скале, внутренний голос снова проявил активность, но на этот раз иначе. Не сухим системным сообщением. Образом. Вспышкой. Он увидел – нет, узнал – структуру. Не «Сновидения». А того, что скрывалось за ним. Глубинный слой реальности Аркании. Мир не был аналоговым компьютером. Он был… симуляцией. Чрезвычайно сложной, детализированной, но симуляцией, построенной на двоичной логике. А магия была не программированием железа, а доступом к консоли управления этой симуляцией на низком, но не самом низком уровне. «Коды» Отверженных и Гильдии были скриптами на скриптах, надстройками над настоящим API.
И его земной разум, его логика… они были ближе к этому базовому уровню, чем что-либо в этом мире. Поэтому его запросы были такими чистыми и такими разрушительными. Он говорил на языке, на котором была написана сама реальность, но делал это с акцентом и ошибками новичка.
>> ОБНАРУЖЕН НИЗКОУРОВНЕВЫЙ ДОСТУП К СИСТЕМНЫМ ФУНКЦИЯМ.
>> ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ОТСУТСТВУЮТ НЕОБХОДИМЫЕ БИБЛИОТЕКИ ДЛЯ КОРРЕКТНОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ.
>> РЕКОМЕНДАЦИЯ: ИСПОЛЬЗОВАТЬ ВНЕШНЕЕ УСТРОЙСТВО (СНОВИДЕНИЕ ГЕБЫ) В КАЧЕСТВЕ БУФЕРА И ТРАНСЛЯТОРА.
>> ПРОЦЕСС ПЕРЕКОДИРОВКИ: 18%. АДАПТАЦИЯ КОМПИЛЯТОРА ПОД ЛОКАЛЬНУЮ СРЕДУ ВЫПОЛНЕНИЯ.
Лев открыл глаза. В темноте мастерской его зрачки расширились. Он не просто понял. Он знал. «Сновидение Гебы» было не сэндбоксом. Оно было шлюзом. Мостом между его грубым, прямым доступом и сложной, многослойной системой Аркании. С его помощью он мог не просто прятаться. Он мог… говорить с миром на его истинном языке. И просить его изменить правила.
Он посмотрел на спящую фигуру Шиши, свернувшуюся в углу на своем походном мешке. Она была хакером, ковыряющимся в пользовательском интерфейсе. А он… он только что получил root-доступ. Страшный, безграничный и смертельно опасный.
Завтра они включат артефакт. И Лев должен был решить: использовать его как щит, чтобы спрятаться? Или как отмычку, чтобы открыть дверь в самое сердце системы, не зная, что ждет его по ту сторону?
Горизонта медных луний в щели стало больше. Новый день в Аркании начинался. День, когда теории должны были столкнуться с практикой. И когда Льву предстояло отправить в реальность свой первый осознанный, структурированный запрос. Первый пакет данных от чужеродного, но невероятно мощного источника.
Он положил руку на холодную поверхность «Сновидения Гебы». Металл и камень отозвались едва уловимым, ответным колебанием, будто эхо в пустой комнате сервера. Диалог начался.
Глава 6. Первая сборка
Утро в «Кэше» было лишено рассвета в привычном понимании. Медная луна, плывя где-то за толщей скалы, окрашивала щели входа в кроваво-багровый цвет, а холодный, синий спутник уже скрылся за горизонтом. Вместо солнечного луча в мастерскую пробивался косой столб пыли, подсвеченный тусклым, вечным свечением кристаллов в углу.
Лев не спал. Он сидел перед «Сновидением Гебы», его пальцы почти бессознательно проверяли последние, только что нанесенные соединения. Амальгама застыла идеально, образуя плавные, сияющие мостики между пластинами обсидиана. Артефакт был цел. Физически. Теперь предстояло самое сложное – инициализация.
Шиша, проснувшись, молча наблюдала за ним, жуя краюху черного хлеба. Ее золотые глаза были серьезны.
– Перед тем как ты вложишь в него хоть искру, правила, – сказала она, отложив еду. – Первое: я буду держать руку на аварийном разрыве. Если что-то пойдет не так, я отключу питание. Это может тебя шокировать, но это лучше, чем позволить тебе сжечь себе мозги. Второе: ты говоришь вслух каждый шаг. Каждую мысль. Даже если она кажется идиотской. Понял?
– Понял.
– Третье: цель – не покорение мира. Цель – зажечь внутри сферы контрольную точку. Простейший светящийся маркер. Если получится – празднуем. Если нет… ну, ты знаешь.
Лев кивнул. Его горло было сухим. Он положил ладони на холодные боковые панели шара – контактные площадки, как объяснила Шиша. Материал под пальцами был инертным, глухим.
– Начинай, – скомандовала она, положив свою исцарапанную руку на медное кольцо у основания подставки артефакта – аварийный выключатель.
Лев закрыл глаза. Он отбросил все страхи. Он был инженером перед первым запуском прототипа. Сначала – подача энергии. Он нашел внутри себя то «второе сердце» – резервуар манны. Вместо того чтобы грубо толкнуть энергию, он представил открытие клапана. Плавное, дозированное истечение.
Он почувствовал, как холод под его ладонями сменился легкой теплотой. Серебряные нити внутри сферы загорелись тусклым, молочным светом. «Сновидение Гебы» пробудилось. Оно было пустым. Тихим. Ожидающим.
– Подача энергии установлена. Уровень: минимальный, – произнес Лев вслух, голос звучал неестественно громко в тишине пещеры. – Система отвечает. Ожидание команды.
Теперь нужно было написать программу. Самую простую. На языке Аркании. Рунический скрипт для создания светящейся точки. Он вызвал в памяти значки, которые учила Шиша: инициализация, фокусировка, эмиссия, стабилизация. Он начал мысленно выстраивать их в цепочку, вливая в каждую руну крошечную толику манны, пытаясь заставить сферу понять его намерение.
Ничего не произошло. Сфера тупо сияла, поглощая энергию.
– Не получается, – сквозь зубы сказал Лев. – Она не интерпретирует. Код не исполняется.
– Попробуй проще! – донесся голос Шиши. – Не строй целый скрипт! Дай одну команду! «Светись»!
Лев попытался. Он вложил в сферу чистый, неструктурированный импульс желания: СВЕТ. Ответом был едва заметный всплеск энергии, тут же поглощенный обсидиановыми пластинами. Артефакт не понимал абстракций. Ему нужны были инструкции. Четкие, машинные.
И тогда Лев вспомнил свое ночное озарение. Root-доступ. API реальности. Он не должен был играть по правилам пользовательского интерфейса Аркании. У него был прямой путь к ядру.
Это был безумный риск. Но иного выхода не было.
– Меняю подход, – сказал он, не открывая глаз. – Пытаюсь обратиться напрямую к базовому слою.
– Что? Лев, нет! – резко крикнула Шиша, но было поздно.
Лев перестал пытаться говорить на чужом языке. Он обратился внутрь себя, к тому холодному, логическому ядру, которое сформировалось после «перекодировки». Он представил не руны, а чистую логику. Условие. Если внутри сферы (координаты X, Y, Z) существует вакуум (параметр: давление = ~0), то изменить состояние (свойство: энергия фотонов) на (значение: положительное, диапазон: видимый свет, интенсивность: 1 люмен). Выполнить.
Это был не магический скрипт. Это был запрос к базе данных реальности с изменением одного поля.
«Сновидение Гебы» вздрогнуло.
Не физически. Его дрожь прошла по самой реальности. Свет серебряных нитей погас на микросекунду, затем вспыхнул с ослепительной, белой яркостью. Воздух затрещал от статики. Лев почувствовал, как через его руки хлынул мощнейший поток… не манны. Чего-то более глубокого. Системного ресурса. Артефакт превратился в шлюз, в гигантский трансформатор, переводящий его примитивный, но фундаментальный запрос в команды, понятные симуляции Аркании.
В центре обсидиановой сферы, в абсолютной пустоте, родилась точка. Не просто светящаяся. Идеально круглая, математически чистая, излучающая ровный, холодный белый свет в один люмен. Она висела там, подчиняясь измененному закону, вопреки тому, что в вакууме светиться нечему.
– Боже… – прошептала Шиша, выпустив медное кольцо. Ее глаза были широко раскрыты. – Ты… что ты сделал?
– Я внес изменение в локальный контекст, – монотонно ответил Лев, его разум был захвачен потоком обратной связи. Он видел не светящуюся точку. Он видел измененную строку в коде реальности, подсвеченную в его сознании. – Система приняла запрос. Но… есть побочные эффекты.
– Какие?!
– Энергоемкость. Для поддержания аномалии расходуется на 700% больше системных ресурсов, чем должно было бы. И… – он нахмурился, чувствуя что-то на периферии своего нового восприятия, – есть утечка данных. Запрос был слишком чистым. Он создал… эхо. В других слоях симуляции.
Внезапно светящаяся точка в сфере изменилась. Ее белый свет затрепетал, в нем замелькали проблески других цветов: ядовито-зеленого, гнилого фиолетового. Форма точки исказилась, на мгновение превратившись в нечто угловатое, многогранное. Из сферы донесся тонкий, высокий звук, похожий на скрежет кремния по стеклу.
– Нестабильность! – крикнула Шиша. – Прерывай!
Но Лев уже действовал. Он не стал рвать связь. Он послал новый запрос. Не на удаление, а на исправление. Он нашел в своем ментальном взоре ту самую измененную строку и внес в нее поправку: добавил ограничивающий параметр – «изолировать эффект от фоновых процессов, установить приоритет: низкий».
Скрежет стих. Свет снова стал ровным и белым, хотя и чуть более тусклым. Утечка данных прекратилась. Но Лев чувствовал, что артефакт теперь работает на пределе. Поддерживать эту крошечную аномалию было все равно что держать открытым туннель между мирами размером с булавку.
– Отключай, – скомандовала Шиша, и на этот раз в ее голосе не было споров.
Лев мысленно отправил команду на прекращение. Светящаяся точка исчезла, не оставив после себя ничего, кроме легкого запаха озона. Серебряные нити потухли. «Сновидение Гебы» снова стало холодным, инертным шаром камня и металла.
Наступила тишина, густая и тяжелая. Лев открыл глаза. Его руки дрожали, с них капал пот. Во рту был вкус железа. Он чувствовал себя так, будто только что провел трое суток без сна, отлаживая критический баг в ядре операционной системы.
Шиша медленно подошла, села на корточки перед ним, глядя на артефакт, а потом на него.
– Объясни, – тихо сказала она. – Объясни так, чтобы я поняла. Что это было?
Лев с трудом подобрал слова.
– Ты была права. «Сновидение» – шлюз. Но не для магии… а для чего-то более глубокого. Мир… он не просто подчиняется магии. Он сделан. Из информации. Из кода. Магия – это высокоуровневый язык для работы с ним. А я… – он показал на свой лоб, – у меня есть доступ к низкоуровневым командам. К тому, на чем все держится. «Сновидение» усилило этот сигнал, позволило мне что-то изменить напрямую. Но система это заметила. И попыталась… исправить сама себя. Это был конфликт. Я заставил ее принять новое правило в одном маленьком месте.
Шиша долго молчала, переваривая сказанное. Ее лицо было бледным.
– Ты говоришь, как еретик из древних легенд. О Творцах и Первокоде. Этого не может быть.
– Это есть. Ты сама видела. Эта точка… она не должна была существовать по законам физики твоего мира. Но она существовала, потому что я изменил правила для этого конкретного объема.
– И что теперь? – голос Шиши стал резким, практичным. – Ты создал маяк? Те утечки данных?
– Возможно. Запрос был слишком… чистым. Он отличался от фонового шума. Если у Хранителей есть инструменты для мониторинга целостности системы… они могли это засечь. Как всплеск на ровной линии.
Шиша выругалась, вскочила и начала метаться по мастерской, хватая какие-то приборы, свертки, инструменты.
– Тогда мы обречены. Они уже сканировали район. Теперь у них есть конкретный след. Они придут. Быстрее, чем мы думали.
– Не обязательно, – сказал Лев, и в его голосе зазвучала новая нота – не страха, а расчета. – Мы создали не только маяк. Мы создали инструмент. Если я могу изменять правила в малом объеме… я могу создать помеху. Маскировку. Изменить наш с тобой «сигнатурный отпечаток» в системе, сделать его похожим на что-то обычное. На… на фоновый шум города. На скопление грибов. На что угодно.
Шиша остановилась, уставившись на него.
– Ты можешь это сделать?
– Теоретически. Но для этого нужен другой запрос. Не создание, а… модификация существующих данных. Это сложнее. И опаснее. Можно стереть не только наш след, но и… нас самих из реальности. Частично.
Он посмотрел на свою правую руку. Синие линии под повязкой пульсировали в такт его сердцебиению. Он был ходячей нестабильностью. Но теперь у него был рычаг. Крошечный, но настоящий.
– Нужно провести еще один эксперимент, – сказал он. – На этот раз не на артефакте. На мне. Я попробую изменить собственный «системный лог», свой отпечаток в реальности. Если получится… мы сможем скрыться. Если нет… – он пожал плечами, – ты знаешь, где аварийный выключатель.
Шиша смотрела на него, и в ее золотых глазах боролись страх, восхищение и чистая, безумная жажда знания. Она была Отверженной. Хакером. И перед ней лежала величайшая из всех возможных взломов – взлом самой реальности.
– Договорились, – наконец выдохнула она. – Но не сейчас. Ты еле держишься. Артефакту тоже нужно остыть. И… мне нужно кое-что проверить в старых записях. Есть легенды… об «Исправителях Кода». Безумцах, которые пытались говорить с миром на языке его создания. Их стирали Хранители. Быстро. – Она подошла к заваленному свитками сундуку. – Если мы будем делать это, то нужно знать, против чего именно мы идем.
Лев кивнул, чувствуя, как на него накатывает волна источения. Он откинулся на спинку стула, глядя на потолок. Внутренний интерфейс выдал новое сообщение, но на этот раз не текстовое. Это была простая, четкая диаграмма. График расхода системных ресурсов во время эксперимента. Пик. Спад. Область нестабильности. И едва заметный, но присутствующий след – запрос, ушедший куда-то за пределы локальной зоны. В лог высших уровней мониторинга.
Хранители знали. Или скоро узнают.
У них было время. Несколько часов? Может, сутки.
>> ПРОЦЕСС ПЕРЕКОДИРОВКИ: 22%.
>> ОБНАРУЖЕНА НЕСАНКЦИОНИРОВАННАЯ МОДИФИКАЦИЯ ЛОКАЛЬНЫХ ПАРАМЕТРОВ.
>> ВЫСШИЙ УРОВЕНЬ МОНИТОРИНГА УВЕДОМЛЕН ОБ АНОМАЛИИ (УРОВЕНЬ УГРОЗЫ: НИЗКИЙ, ПРИОРИТЕТ: ФОНОВЫЙ).
>> РЕКОМЕНДАЦИЯ: ПОВТОРНАЯ МОДИФИКАЦИЯ С ЦЕЛЬЮ МАСКИРОВКИ ДО ПОВЫШЕНИЯ ПРИОРИТЕТА СКАНА.
Лев усмехнулся в темноте. Даже его внутренняя система понимала – нужно спешить. Он посмотрел на Шишу, которая, склонившись над хрупкими пергаментами при свете кристалла, что-то бормотала, сверяя символы.
Они перешли черту. Из беглецов и ремонтников они стали… чем-то другим. Взломщиками фундамента. И следующий шаг будет самым опасным. Не изменение кусочка пустоты в сфере. Изменение самих себя в ткани бытия.
Первая сборка прошла с ошибками, но она работала. Теперь предстояло выпустить патч. Патч для собственного существования.
Глава 7. Эксплойт для реальности
Тишина после эксперимента была громкой. Она звенела в ушах Льва навязчивым писком перегруженного конденсатора. Перед глазами все еще стоял образ той идеальной, белой точки – язвы на теле реальности, которую он прорезал и тут же залатал.
Шиша не теряла времени. Пока Лев сидел, пытаясь вернуть дрожь в рукам подобие контроля, она рылась в сундуке, разворачивая хрустящие пергаменты, испещренные выцветшими чернилами и странными, угловатыми схемами, которые не были ни рунами, ни чертежами. Это выглядело как попытка слепого нарисовать архитектуру небоскреба.
– Нашла, – ее голос прозвучал приглушенно, словно из колодца. Она вытащила ломкий свиток, почти рассыпавшийся в руках. – Отчет. Вернее, предсмертные каракули одного из тех, кого ты назвал «Исправителями». Его нашли в Старых Канализациях. Весь покрытый… кристаллическими наростами. Как твоя рука, но по всему телу. В тексте бред, но есть паттерны.
Она положила свиток на стол рядом с «Сновидением», осторожно разгладив его обломками кристаллов.
– Смотри. Он описывает не магию. Он описывает… структуру. Слои. Он называет мир «Глиной», а магию – «Резцом». Но потом говорит о «Ткачах», которые вплетают нити в Глину, и о «Сторожах», которые отсекают лишнее. – Она провела пальцем по строке, где значки складывались в подобие решетки. – Здесь он пытался нарисовать то, что видел. Иерархию доступа. Внизу – «Глина» (физический мир). Над ней – «Узоры» (магия, как мы ее знаем). Еще выше – «Ткачи». И на самой вершине… «Стражи Порядка». Хранители.
Лев подошел, превозмогая слабость. Его взгляд скользнул по древним каракулям. И снова, сквозь призму своего нового восприятия, он увидел. Это была не метафора. Это была буквальная, коряво изображенная архитектура. Многоуровневая система управления. API с разными уровнями доступа.
– Он был близок, – прошептал Лев. – Он чувствовал систему, но у него не было языка, чтобы ее описать. «Ткачи»… это могут быть автоматические процессы поддержания реальности. А «Стражи», Хранители – это системные службы мониторинга и исправления ошибок. Выше их, наверное, только… – он запнулся, не решаясь выговорить «программисты» или «администраторы».
– Он пишет, что пытался «поговорить с Ткачами», минуя Узоры, – продолжила Шиша, ее голос стал жестче. – И Сторожа пришли за ним. Не сразу. Сначала был «зуд в костях», потом «глаза видели числа», потом… – она перевела взгляд на Льва, – «кожа стала записной книжкой для чужих мыслей». Его стерли. Медленно. Системно. Как вредоносный процесс.
Она отложила свиток.
– Твой след, Лев. Он чище. Ярче. И ты использовал усилитель. – Она кивнула на «Сновидение». – Они уже в пути. Не патруль. Спецгруппа. У нас не часы. Минуты.
Холодный ком сжался у Льва под ребрами. Страх вернулся, но не панический, а холодный, расчетливый. Данные получены. Угроза оценена. Время: минимально. Нужно решение.