Чужой код. Проводник

– Маскировка, – сказал он. – Нужно не просто скрыть след. Нужно переписать наш идентификатор в системе. Сделать нас… фоновым шумом. Частью легитимного процесса. Как?

Шиша закусила губу, ее мозг работал с той же скоростью.

– В Нижнем городе тысячи аномалий. Мелких, безопасных. Флуктуации манны от скопления грибов, эхо от старых обвалов, шум от подпольных реакторов… Если мы сможем сделать так, чтобы наш «портрет» в системе выглядел как одна из таких аномалий…

– Нужно найти шаблон, – немедленно подхватил Лев. – Захватить сигнал реальной, безобидной аномалии, скопировать его паттерн и наложить поверх нашего. Как подменить MAC-адрес в сети.

– «Сновидение» может захватить образец, – сказала Шиша, уже хватая инструменты. – Но чтобы наложить… тебе придется снова лезть в ядро. И менять данные уже не в изолированной сфере, а в живом потоке системы. Это… это все равно что пытаться перепаять микросхему на работающем сервере, под током.

– Альтернатива – быть найденными и стертыми, – холодно констатировал Лев. Он уже подходил к артефакту, снова кладя на него ладони. Камень был едва теплым. – Ищем образец. Ближайший, самый стабильный.

Шиша кивнула, схватила с полки другой прибор – плоский кристаллический диск с медной оправой. Она вышвырнула им груду хлама с подоконника-щели и приложила диск к скале.

– Здесь, в пятидесяти метрах на юго-запад, – пробормотала она, прикрыв веки. – Старый фильтрационный коллектор. Забит биолюм-грибами. Их симбиоз дает постоянный, пульсирующий выброс манны низкой чистоты. Идеальный фон.

– Захватывай паттерн, – скомандовал Лев. Он чувствовал, как «Сновидение» оживает под его руками, настраиваясь на роль не творца, а сканера. – Я подготовлю интерфейс для модификации. Мне нужен доступ к нашему с тобой… хешу. Уникальному идентификатору в системе.

Работа закипела. Шиша, бормоча заклинания, направляла кристаллический диск, считывая тончайшие колебания манны из коллектора. «Сновидение» гудело, его серебряные жилы вспыхивали разными цветами, записывая сложный, но предсказуемый рисунок пульсаций – «шум грибницы».

Лев же погружался внутрь. Он искал в себе то самое ощущение «несовместимости», тот чужеродный код, который делал его видимым. Это было похоже на поиск собственного имени в машинном коде гигантской программы. Он чувствовал напряжение – разницу между его данными и данными мира. Это и был его ID. И рядом – другой, более тусклый, но столь же чужеродный узор… Шиша. Ее магия «грязного хакинга» тоже оставляла след, хоть и лучше замаскированный.

– Готово! – выдохнула Шиша, и от диска к «Сновидению» потянулся тонкий луч переливающегося света, неся в себе записанный паттерн. – Паттерн записан и зациклен. Но он нестабилен во времени! Через несколько часов его периодичность собьется, и маскировка отвалится!

– Нам и не нужно навсегда, – сквозь зубы проговорил Лев. Его сознание уже держало две нити: их с Шишей «сигнатуры» и новый, наложенный поверх «шум». – Нужно перезаписать текущий лог. Заставить систему думать, что мы всегда были частью этого фонового шума. Создать ложную историю.

Это был момент истины. Он не просто менял параметры. Он собирался подделать системные логи. Самый тяжелый киберпреступление в его старой жизни. Здесь это могло быть равносильно самоубийству.

– Держись, – только и сказала Шиша, снова кладя руку на аварийный выключатель, но теперь ее лицо было не строгим, а… сосредоточенным. Она доверяла ему. Или отчаялась.

Лев сделал вдох и нажал.

Не физически. Он отправил пакет. Через «Сновидение», используя его как прокси и усилитель, он послал в базовый слой системы запрос: «Заменить идентификационные данные сущностей А (Лев) и Б (Шиша) в текущем и ближайших архивных слоях на паттерн Г (шум грибницы), начиная с временной метки Т (три часа назад). Сохранить целостность сознания и физических оболочек».

«Сновидение Гебы» взвыло.

Это был звук рвущегося металла и трескающегося камня. Сфера завибрировала так, что со стола посыпались мелкие инструменты. Серебряные нити светились ослепительно белым, затем кроваво-красным. Воздух в пещере сгустился, стало трудно дышать. Лев чувствовал, как что-то в самой реальности сопротивляется. Не Хранители. Сама система. Запрос нарушал внутреннюю согласованность данных. Это была попытка внести противоречие в базу, и система защиты ядра отторгала его.

Боль пронзила Льва, острая и чистая, как удар отладчика по неверной строке кода. Он увидел, как синие линии на его правой руке вспыхивают под бинтами, прожигая ткань. Рядом Шиша вскрикнула – на ее руках, держащих кристаллический диск, проступили такие же, но более бледные линии. Система пыталась их каталогизировать, пометить как поврежденные данные.

– Не… получается… – сквозь стиснутые зубы выдавил Лев. Сопротивление было слишком велико. Его запрос был слишком грубым. – Нужен… обходной путь. Не замена… инкапсуляция!

Он не стал отменять запрос. Он модифицировал его на лету, черпая идеи из отчаянной скорости собственного мышления. Не стирать их ID. Обернуть его. Создать виртуальный контейнер, который будет транслировать их истинный сигнал в безобидный шум для внешнего наблюдателя. Как VPN-туннель в реальности. Внутри они останутся собой. Снаружи будут выглядеть как грибы.

Это требовало еще больше ресурсов и было чудовищно сложным. Его разум горел. Он чувствовал, как теряет границы, как его сознание начинает сливаться с raw data, текущей через «Сновидение». Еще немного – и он станет просто еще одним процессом в системе, забывшим, что он человек.

И в этот момент Шиша не отключила питание. Она сделала нечто иное. Она с силой ударила кулаком по столу рядом с артефактом и выкрикнула не руны, а гортанное, первобытное слово, лишенное магии, но полное чистой, яростной воли. Волны ее собственной, «грязной», нестабильной манны врезались в поток Льва.

Это был хаос. Помеха. Но именно это и сработало. Чистый, логичный запрос Льва столкнулся с нелогичным, эмоциональным всплеском Шиши. Система, пытавшаяся найти согласованность, на мгновение «зависла». И в этот микроскопический промежуток нестабильности, патч Льва – инструкция по созданию «контейнера-невидимки» – проскочил и был принят.

Грохот прекратился. Свет погас. «Сновидение Гебы» издало тихий, жалобный щелчок, и тонкая трещина побежала по одной из обсидиановых пластин. Артефакт был поврежден, но, кажется, выполнил свою задачу.

Лев рухнул со стула на пол. Он лежал, глотая липкий воздух, чувствуя, как мир вокруг… изменился. Не визуально. Перцептивно. Давление, та самая чуждость, что давила на него с момента попадания, – ослабла. Он как будто надел шумоподавляющие наушники в грохочущем цеху. Мир перестал так яростно сигналить о его неправильности. Он все еще чувствовал себя чужаком, но теперь он был замаскированным шпионом, а не слоном в посудной лавке.