Браны расходятся

Лин отвернулась.

– Я не лидер. Я – инженер.

– Одно не исключает другого.

Тишина. Гул станции. Звёзды за стеклом.

– Дженнифер, – сказала Лин наконец.

– Да?

– Спасибо.

Врач кивнула. Оттолкнулась от поручня и поплыла к выходу.

– Попытайтесь поспать, – сказала она, не оборачиваясь. – Хотя бы пару часов. Завтра они понадобятся.

Лин не ответила.

Она смотрела на резонатор – на этот огромный механизм, который через двадцать часов заставит вселенную вздрогнуть.

Или не заставит.

Скоро они узнают.

Утро – если можно называть утром время, когда за окном только звёзды – началось с финальной проверки.

Лин сидела в командном кресле, глядя на мониторы. Данные текли – бесконечные потоки цифр, графиков, индикаторов. Всё в норме. Всё работает.

– Синхронизация с наземными станциями – подтверждена, – доложил Гарсия.

– Орбитальные платформы – готовы, – добавила Танака.

– Резонатор «Лагранж» – оптимальные параметры, – сказал Петров.

Лин кивала, отмечая каждый пункт. Рутина. Механика. Процедура, которая скрывала страх под слоями протоколов.

Через четыре часа – активация.

Связь с Землёй открылась в назначенное время. Экраны заполнились лицами – больше, чем на предыдущем брифинге. Политики, учёные, военные. И – отдельно, в своём маленьком окне – Маркус.

Он выглядел хуже, чем вчера. Или ей показалось? Трудно сказать – его лицо было неподвижным, а глаза двигались так мало, что изменения были почти незаметны.

– Статус? – голос Амары Нгози был ровным, но Лин слышала напряжение под спокойствием.

– Готовы, – сказала она. – Все системы в норме. Ждём вашей команды.

– Геометры?

– Последний сигнал получен два часа назад. Подтверждение готовности с их стороны.

Амара кивнула. Посмотрела куда-то за пределы камеры – наверное, на советников.

– Мы начинаем прямую трансляцию через тридцать минут. Четыре миллиарда зрителей по предварительным оценкам.

Четыре миллиарда. Половина человечества. Смотрят на небо, ожидая чуда.

Или катастрофы.

– Понятно, – сказала Лин.

– Вопросы?

Она хотела сказать: «Миллион». Хотела спросить: «Что если мы ошибаемся? Что если это ловушка? Что если я погублю свою команду, свою станцию, свою планету?»

Вместо этого сказала:

– Нет.

– Тогда удачи, доктор Чжоу. Удачи всем нам.

Экран погас.

Тридцать минут до активации.

Лин смотрела на часы – цифровой дисплей в углу главного экрана. Секунды отщёлкивались, медленные и неумолимые.

29:47. 29:46. 29:45.

Вокруг неё – команда. Двенадцать человек. Лучшие из лучших. Люди, которые оставили семьи, карьеры, нормальную жизнь – ради этого момента.

Она подумала о каждом.

Петров – жена и двое детей в Москве. Он показывал их фотографии, когда думал, что никто не смотрит.

Танака – родители-старики в Киото. Она звонила им каждый день, несмотря на задержку сигнала.

Гарсия – невеста в Мадриде. Свадьба запланирована на следующий год. Если будет следующий год.

Хассан – младший брат, которого она практически вырастила после смерти родителей.

Оконкво – две сестры и племянники в Лагосе.

И остальные. Каждый – со своей историей. Своей жизнью. Своими причинами быть здесь.

Лин отвечала за них всех.

Этот груз давил – не физически, но ощутимо. Как гравитация, которую они собирались использовать.

Двадцать минут.

Главный экран разделился на секторы. Трансляция началась – камеры показывали станцию, наземные объекты, лица в центрах управления по всему миру.

В углу – маленькое окно связи с Принстоном. Маркус.

«Лин», – сказал синтезатор.

Она подключила частный канал.

– Да?

«Я хотел сказать вам кое-что. До того, как…»

Он не закончил. Не нужно было.

– Что?

Долгая пауза. Она видела, как его глаза двигаются – микроскопические движения, едва заметные на камере. Он набирал слова. Медленно. Осторожно.

«Я горжусь вами».

Лин почувствовала, как что-то сжимается в груди.

– Маркус…

«Нет, послушайте. Я не часто это говорю. Я вообще не часто говорю такие вещи. Но вы… вы сделали возможным то, что я только представил. Вы превратили мои данные в реальность. Вы собрали команду, построили станцию, добились финансирования и поддержки. Вы – причина, по которой мы здесь».

Она не знала, что ответить. Слова застряли в горле.

«Что бы ни случилось сегодня – помните это. Вы уже изменили историю. Остальное – детали».

– Маркус, – её голос дрогнул, – вы тоже. Без вас…

«Без меня вы бы нашли сигнал позже. Кто-то другой. Вселенная не ждёт конкретных людей. Она ждёт тех, кто готов смотреть».

Пауза.

«Вы были готовы. Это главное».

Она сглотнула комок в горле.

– Спасибо.

«Не благодарите. Просто… сделайте то, что должны. И вернитесь домой».

Экран мигнул. Общий канал снова активировался.

Десять минут до активации.

Последние минуты текли, как патока.

Лин смотрела на показатели. Резонаторы – в норме. Синхронизация – идеальная. Энергия – стабильна.

Всё готово.

– Две минуты, – сказала она в общий канал. – Начинаем обратный отсчёт.

Голоса подтвердили – с Земли, с орбитальных платформ, от каждого члена её команды.

«Секундный обратный отсчёт», – объявила автоматика.

Лин закрыла глаза.

Она думала о Дэниеле. О бабушке. О рисовых зёрнах, которые нужно перебирать одно за другим. О простых числах, выстроившихся в ряд. О координатах Земли, закодированных в гравитационных волнах.

О том, как далеко они зашли.

«Шестьдесят секунд».

Она открыла глаза.

– Всем станциям: финальная готовность.

Подтверждения приходили – одно за другим, как удары сердца.

«Тридцать секунд».

Лин положила руки на подлокотники кресла. Пальцы дрожали – едва заметно.

Четыре миллиарда человек смотрели.

Геометры ждали.

Вселенная – молчала.

«Десять секунд».

Она сделала глубокий вдох.

«Пять».

«Четыре».

«Три».

«Два».

«Один».

– Активация, – сказала она.

Ничего не произошло.

Секунда. Две. Три.

Показатели не изменились. Станция не вздрогнула. Звёзды за иллюминатором остались на своих местах.

Лин смотрела на экран – на поток данных, который должен был взорваться аномалиями.

Ничего.

Паника начала подниматься – холодная волна, от живота к горлу.

Не сработало. Они ошиблись. Где-то – ошибка. Два года работы – впустую. Четыре миллиарда людей смотрят, как она…

– Доктор Чжоу!

Голос Хассан. Резкий. Возбуждённый.

– Что?!

– Посмотрите на гравитометры!

Лин переключила дисплей.

И замерла.

Данные менялись. Не сразу – с задержкой в семь секунд, время распространения эффекта от наземных резонаторов до станции.

Гравитационное поле вокруг станции… дрожало. Как струна, по которой провели смычком. Как поверхность воды, в которую бросили камень.

– Что это? – прошептала Танака.

Лин не ответила. Она смотрела на показатели – на невозможные цифры, которые говорили, что пространство-время вокруг них… меняется.

Сближение бран.

Оно работало.

– Фаза два, – сказала она. Голос был ровным, хотя внутри всё кричало. – Начинаем протокол сближения.

Следующие сорок секунд были самыми длинными в её жизни.

Показатели менялись – стремительно, непредсказуемо. Гравитационное поле флуктуировало, как сердцебиение больного. Резонаторы работали на пределе мощности. Энергопотребление – в красной зоне.

Но это работало.

Браны сближались.

– Ноль-целых-один-микрометр, – доложил Петров. Его голос дрожал. – Ноль-целых-ноль-пять. Ноль-целых-ноль-один.

Планковский масштаб. Они приближались к нему.

Лин смотрела на экран – на числа, которые уменьшались с каждой секундой.

– Ноль целых ноль-ноль-один микрометра! – Петров почти кричал. – Мы на пороге!

«Касание» через три секунды.

Две.

Одна.

Мир взорвался светом.

Нет – не взорвался. Не светом. Что-то другое. Что-то, чему не было названия.

Лин видела… что? Экран? Нет, экран исчез. Станция исчезла. Всё исчезло – и появилось одновременно.

Силуэт.

Огромный. Гуманоидный. И в то же время – неправильный. Геометрия, которая не подчинялась привычным законам. Углы, которые не складывались в сумму. Линии, которые шли одновременно в двух направлениях.

Она смотрела.

Она не могла отвести взгляд.

Силуэт смотрел в ответ.

0.7 секунды.

Вечность.

Потом – темнота.

Когда Лин пришла в себя, она лежала в невесомости, упёршись плечом в переборку. Голова болела. В ушах звенело.

– Доктор Чжоу! – голос Оконкво, далёкий, как из-под воды. – Вы слышите меня?