Король драконов и Принцесса-Апельсин
Да, сегодняшнее утро началось как-то не так. Только что я переживала за Хильдику, но вот уже сама почувствовала, как в груди что-то противно и жалобно тенькает, будто жалуется крохотная птичка, которой подбили крыло.
Встряхнув головой, я заставила птичку замолчать и переступила порог приемного зала.
Пограничных лордов было пятеро. Я сразу узнала их. Не слишком приятные типы. Шпионы рассказывали, что они тайком вели переговоры с графом Ламброзо, который приходился отцу каким-то там пятиюродным племянником и мнил себя наследником Солерно второй очереди – после принца Альбиокко. Нелепость, но он даже подавал Верховному Понтифику прошение с претензией на трон. В претензии было отказано, и с тех пор граф на пару со своим мерзким братишкой регулярно совершали набеги на наши приграничные земли. Как раз на земли этих вот олухов, которые вместо того, чтобы дать решительный отпор, предпочитали верить, что все можно уладить уговорами и подарками.
Интересно, на что они сейчас будут жаловаться? Опять Ламброзо угнал их овец или опустошил фруктовые сады? Так ведь давно говорилось, что на границе не следует экономить с охраной. И на эти цели даже поступали дотации из казны.
– Доброе утро, лорды, – приветствовала я, после того, как жалобщики поклонились отцу, потом мне, потом Хильдике. – Нам доложили, что вы с жалобой. Докладывайте. Мы вас внимательно слушаем.
Отец сел в кресло по центру, я и Хильдика встали слева и справа от него. Рядом со мной стоял граф Лессио, занимавший должность королевского советника, но в первую очередь отец предпочитал советоваться со мной, поэтому лорду Лессио давно пришлось потесниться.
Старший из просителей – лорд Крейтер, с красным лицом, изрытым оспой, выступил вперед, приглаживая волосы и собираясь говорить. Остальные лорды замерли, глядя на него и почти подталкивая взглядами: говори, говори скорее!
– Слушаем, – поторопила и я. – Суть жалобы, лорд Крейтор?
– У нас общая жалоба, – произнёс он громко и торжественно, оглянувшись на остальных, и те согласно закивали. – На принцессу Аранчию, ваше величество.
– На мою дочь?! – воскликнул отец и гневно ударил ладонью о подлокотник. – Что за нелепые шутки!
– Это не шутки, – лорд Крейтер важно выпятил живот.
Хотел выпятить грудь, но что-то не получилось.
Я смотрела на этот круглый, выступающий над поясным ремнём живот, и думала, что сегодня мне крепко достанется от Хильдики, и даже слышала, как наяву, её испуганный и укоризненный голос: «Анча, ну я же тебе говорила!».
– Объяснитесь, лорд Крейтер, – сказала я, подавив вздох. – Чем вам не угодила моя бедная сестра?
– Не хочу сказать ничего плохого о принцессе, – лорд подбоченился и оглянулся на своих товарищей, требуя поддержки, те одобрительно заворчали, кивая и упорно не поднимая глаз, – но леди Аранчия – причина всех наших несчастий.
– Каким же образом? – не утерпела Хильдика, гневно блеснув глазами, и тут же смущенно замолчала, потому что все посмотрели на неё едва ли не с раздражением – женщине полагается молчать, когда говорят мужчины.
Но лорд Крейтер снизошёл ответить:
– Ваша золовка, леди Хильдерика, свела с ума всех мужчин в округе. Граф Ламброзо со своим братом тоже пали жертвами её красоты. Поэтому они и грабят нас. И днём, и ночью грабят.
– Так помутилось сердце от любви? – опять не сдержалась Хильдика.
– Так он хочет обратить на себя внимание принцессы, – лорд начал сердиться и побагровел ещё сильнее. – Только страдают от этого простые люди, – он указал на себя и обвёл рукой своих друзей, чтобы у нас не осталось сомнений, кто здесь «простой человек». – Пора принцессе найти себе мужа, и неженатые лорды сразу бы успокоились.
Вот и было высказано это пожелание.
Лорд Крейтер замолчал и теперь смотрел на меня, ожидая ответа. Отец тоже повернулся ко мне и спросил углом рта:
– А что, Аранчия ещё не просватана?
– Нет, отец, – ответила я очень серьёзно. – Вы же помните, что я дал клятву на могиле матери, что сестра получит в мужья только самого лучшего и достойного мужчину на свете. Таковых пока не встретилось.
– Верно, мой сын поклялся! – отец свирепо уставился на лордов. – Вы что, хотите, чтобы мой сын нарушил клятву?!
Лорды угрюмо смотрели то на меня, то друг на друга, и явно не знали, что ответить. Я мысленно поздравила себя с маленькой победой, но тут вперёд вылез неугомонный лорд Лессио.
– Ваше величество, – заговорил он льстиво, и сам так и вился ужом, – мы все уважаем клятву, данную принцем, и чтим память вашей венценосной супруги, почившей столь рано, но как же принцесса Аранчия найдёт самого лучшего и достойного мужа, если она нигде не бывает, кроме женских покоев и монастыря? Не лучше ли…
– Ты упрекаешь мою сестру в излишнем целомудрии?! – загремела я, перебив этого хитреца. – Сначала ты посмел упрекать мою жену, теперь взялся за сестру – всё это попахивает изменой!
Лорды зашумели, Лессио бросился оправдываться, а я понадеялась, что сейчас, во взаимных обвинениях, судьба принцессы Аранчии отойдет на второй план. Если что – можно вызвать Лессио и на дуэль. Всё равно этот слабак откажется. Зато прекратит болтать.
– Прошу прощения, принц! – повысил голос маркиз Денито, чтобы перекричать остальных. – Не сердитесь на лорда Лессио. Да, он заговорил дерзко, но высказал то, о чем все мы постоянно думаем.
После этих слов настала такая тишина, что стал слышен звон золотых подвесок головного убора Хильдики. Моя «жёнушка» дрожала, словно загнанная лань, и её взгляд, обращённый ко мне, так и кричал: «Ну вот! Я же говорила!».
В отличие от Хильдики, я не стала дрожать, и тем более не стала затравленно оглядываться. Я уже давно поняла, что перед людьми нельзя выказывать слабость. Они не пожалеют, не смягчаться, а только оскалят зубы и набросятся, как дикие звери. Чтобы укротить их, нужно показать свою силу. И оскалить зубы, разумеется.
– И о чём же все вы думаете, маркиз? – спросила я, нахмурившись. – Ну же, выкладывайте смелее, если решили высказаться от имени всех.
– Ещё раз прошу простить, ваше высочество, – маркиз Денито, между прочим, тоже решил показать зубы, – но в народе уже давно говорят, что у королевского рода нет наследника. Слава небесам, вы – молоды и полны сил, но тем скорее вам следует обзавестись сыном. Если ваша жена не способна зачать дитя, а вы не хотите разводиться с ней и брать другую женщину, то пусть принцесса Аранчия выйдет замуж и даст продолжение королевской крови.
Он сказал и замолчал, сурово стиснув губы. Он считал, что правда на его стороне, и он имеет право требовать что-то от королевского дома.
– Замечательная речь, – произнесла я с холодной усмешкой. – Просто до слёз тронуло. Значит, все здесь считают так же, как маркиз? – я обвела взглядом придворных и пограничных лордов.
Кто-то невнятно замычал в ответ, но большинство промолчали, и только Лессио с Крейтером с готовностью сказали «да».
– С каких это пор, – я заложила руки за спину, будто отчитываю провинившихся детишек, – с каких пор рождение детей зависит от нас – бедных смертных? Я всегда считал, что только небеса вправе даровать потомство. Иногда они испытывают наше терпение и нашу верность, чтобы потом неожиданно наградить. Так было с моим отцом, если помните. Ведь помните? – я улыбнулась маркизу уголками губ. – Небеса долго испытывали веру и любовь моих родителей, прежде чем наградили близнецами. Или вы считаете, что мой отец должен был бросить мою бедную мать и пойти по благородным шлюхам, чтобы наплодить многочисленное и бесполезное семя?
– Вы что, маркиз, затеваете бунт?! – запоздало возмутился отец. – Да как вы смеете идти против воли небес!
– Или вы хотите, чтобы королевскую семью постигло то же проклятье, что драконов? – вкрадчиво спросила я. – Чтобы мы, отринув небеса, потеряли небесную благодать и возможность иметь сыновей?
Маркиз смешался, обдумывая ответ, а Лессио сделал шаг назад, незаметно растворяясь в толпе придворных.
– Повторю ещё раз, – я повысила голос, и лорды невольно втянули головы в плечи, – если кто-то посмеет сказать хоть слово сомнения против моей жены – я убью его, не смотря на Правду драконов. Если кто-то посмеет упрекнуть меня в том, что я верен женщине, с которой обменялся клятвами у алтаря – я убью его. И если кто-то усомнится во власти правящего дома Аранчиани, я убью мятежника. Потому что наш род всегда был верен и никогда не отступался от данных клятв. Поэтому кто пойдёт против нашей веры – будет убит.
– Мой сын говорит правильно! – отец стукнул кулаком по подлокотнику. – Не сметь умалять величие моего рода!
– И никто не спасёт вас, – продолжала я, обращаясь ко всем присутствующим. – Даже верховный король. Король Рихард, – я назвала имя короля-дракона и усмехнулась, показывая, что ничуть его не боюсь. – Пусть хоть он сам приедет сюда, чтобы поддержать ваши глупые и оскорбительные слова, маркиз.
Маркиз Денито опустил голову, признавая поражение,
– Вот и решили, – кивнула я удовлетворенно. – На этом жалоба в отношении принцессы Аранчии отклоняется, как необоснованная. Возражений – нет.
Возражений и правда не последовало. Пограничные лорды затоптались на месте, но я махнула рукой, чтобы их увели.
– Чьё прошение следующее? – поторопила я мажордома. – Ведите просителей. Нам надо успеть до сиесты.
Глава 2. Жених для принцессы Апельсин
– Я чуть не умерла от страха! – выговаривала мне Хильдика, когда в час полуденной жары мы удалились в наши покои, чтобы ополоснуться в бассейне, отдохнуть и переодеться. – Как у тебя получается держать их в узде? Сначала я думала, они набросятся на тебя и его величество, а спустя минуту… они только что из рук у тебя не ели…
– Этот приём был описан в трактате «Похвала сюзерену», – ответила я, посмеиваясь. – Ничего нового – грозные слова, нападение вместо отступления, и побеждает тот, на чьей стороне небеса. Главное вовремя и громко напомнить, что небесные силы на твоей стороне – и никто не посмеет пойти против.
– Вряд ли в трактате имелось в виду именно это, – усомнилась Хильдика. – Небеса на стороне праведных, а не тех, кто говорит о них громче.
– Ты считаешь меня недостаточно праведной? – пошутила я, выбираясь из бассейна.
– Не выворачивай мои слова наизнанку, – вздохнула она, набрасывая на меня покрывало, чтобы я могла вытереться. – Я считаю, что женщины, подобные тебе, рождаются раз в тысячу лет. Но долго так продолжаться не может.
Она поставила передо мной обеденное угощение – медовую лепёшку, кисть винограда, фрукты и воду, подкисленную лимоном. Я потянулась к лепёшке, но Хильдика ударила меня по руке, погрозив пальцем.
– Сначала я, – сказала она и с торжественной строгостью попробовала кусочек лепёшки и отпила воды из кувшина.
– Да никто меня не отравит, – успокоила я её. – Ты же сама следишь, как готовят еду. И фрукты моешь сама. И делаешь лимонную воду.
– Анча, – Хильдика посмотрела на меня, и строгий взгляд смягчился, – мы должны быть очень осторожны. Вдвойне осторожны, моя дорогая подруга. Если помнишь, я поклялась оберегать тебя. Случится что-то со мной – Солерно этого даже не заметит. А если – не приведи небеса! – что-то произойдет с тобой… Даже подумать страшно, – она пододвинула ко мне блюдо с лепёшкой. – Теперь ешь. И подумай, что говорили сегодня лорды. Ламброзо набирает силу и никак не успокоится. И лютует он вовсе не потому, что у него нет своих овец или наши апельсины слаще.
– А вот мне кажется, тут все дело именно в апельсинах, – сказала я беззаботно, щипая по очереди то виноград, то лепешку. – Знаешь же поговорку – у чужой жены апельсины всегда слаще.
Хильдика возмущенно ахнула, а я виновато рассмеялась.
– Шутки из-под забора, – сердито сказала она. – Мне вот кажется, что всё дело в том, что кое-кто пообещал руку принцессы победителю пиратов, а когда пираты были разбиты, принцесса вдруг отправилась на богомолье…
– Вообще-то, пиратов разбила наша общая флотилия, – напомнила я, – а лорд Винченто только размахивал саблей, стоя на берегу.
– Но в бою участвовали его люди и корабли, – не сдавалась Хильдика.
– Так себе аргумент, – не согласилась я.
– А ещё кое-кто обещал, что принцесса Аранчия назовёт мужем того, кто пророет канал к городу, а потом принцесса заперлась в монастыре на год…
– Канал прорыли горожане, – быстро сказала я. – А этот хвастун лорд Подридо даже ради приличия лопату в руки не взял.
– Зато проект канала разрабатывал зодчий из его свиты.
– Отец не переживет, если мы выдадим Аранчию за зодчего, – попыталась я свести всё к шутке.
– При чем тут зодчий?! Лорд Подридо, да и все остальные, уверены, что Аранчия всем жестоко отказала!
– Какая негодяйка, – поцокала я языком.
– Анча! Всё очень серьезно! – Хильдика начала сердиться.
– Да уж куда серьезней, – признала я. – Если он соберет войско против нас, нам останется только забаррикадироваться в городе и погибнуть смертью храбрых. В принципе, я готова, но сомневаюсь, что это понравится тебе и остальным.
– Все шутишь! – она даже всплеснула руками. – Может, принцессе Аранчии пора определиться с мужем?
– С каким? – меланхолично спросила я, подбрасывая кусочки лепёшки и ловя их ртом.
– Как будто нет выбора, – фыркнула она. – И… что за манеры, Анча! Прекрати вести себя так. Иначе… иначе я пугаюсь. Мне кажется, будто ты и в самом деле превратилась в мужчину.
– Когда-то кое-кто об этом мечтал, – не удержалась я от шутки, и Хильдика, как обычно покраснела.
– Ты умеешь обманывать, – признала она, и наконец-то улыбнулась. – Но я ни о чем не жалею.
– Тебе уже двадцать пять, – напомнила я мягко. – Возможно, это тебе пора определиться с мужем.
Она посмотрела на меня немного грустно, чуть тревожно, а потом нахмурилась и отчеканила:
– Я ни о чем не жалею. Доедай, унесу чашки.
Когда она ушла, я позволила себе поваляться, глядя в резной потолок. В эти самые жаркие часы дня жизнь в городе замирала. Каждый торопился укрыться в прохладной тени, залезть в ванну, бассейн или немного поспать.
Я закрыла глаза, но мне не спалось.
Хильдика сказала, что ни о чем не жалеет. Но моей совести легче от этого не стало. Хильдика пожертвовала ради Солерно всем. Ради моего города, ради меня.
Когда я стала принцем Альбиокко, подмены никто не заметил. Мой брат редко бывал в столице, мы с ним были похожи, и я прекрасно играла его роль, хотя это было трудно. Невероятно трудно в одиночку. Потому что довериться я не могла никому, даже отцу. Тем более – отцу. Я должна была быть всегда настороже, скрываться в определённые дни месяца, не позволять никому к себе прикоснуться, всегда следить, чтобы никто не подглядывал пока я купаюсь или сплю…
Прошло несколько лет, и мой обман был бы хорош всем, если бы наследному принцу не настало время жениться. Я намеревалась оттягивать это событие до самых преклонных лет, но король из Меридо решил устроить праздник в честь совершеннолетия своей дочери, объявив охоту и конные состязания.
Его дочь – принцесса Хильдерика, оказалась особой романтичной, нежной, и мечтала об огромной любви. Она видела меня во время охоты, потом на конном состязании и влюбилась, думая, что я – мужчина. Решимости Хильдике было не занимать, и она уговорила своего отца познакомить нас.
Признаться, я впервые струхнула, когда поняла, что за смущением принцессы кроется нечто большее, чем вежливость и скромность. Я старательно делала вид, что ничего не замечаю, пока не получила письмо, полное отчаянной нежности и любви – о том, что принцесса Хильдерика оставила гордость и не может больше молчать о своих чувствах. К письму прилагалось обручальное кольцо и золотой амулет, который надо было разломить надвое – одну половинку полагалось носить жениху, другую – невесте. Я отправила и то, и другое и третье обратно, оставив послание без ответа, и чтобы не давать девице надежды, прилюдно объявила, что женюсь только на той, которая полюбит меня всем сердцем, забыв о себе. А таких нет на нашей грешной земле, даже в монастырях не осталось подобных дев.
Хильдерика стала сама не своя, долго тосковала, а потом заболела любовной лихорадкой. Её отец привез мне второе письмо, в котором она просила навестить её хотя бы раз перед смертью. Сначала я отказывалась, но король Меридо встал передо мной на колени, и пришлось поехать. Я собиралась наговорить кучу колкостей, чтобы у глупой девицы, свихнувшейся от любви, разум встал на место, но увидела её – и не смогла не пожалеть.
Для Хильдики это и правда была роковая любовь, и она правда собиралась умирать.
Тогда я раскрыла ей свой секрет, что я – такая же женщина, как она. Заложница обстоятельств, вынужденная жить чужой жизнью ради чести рода и сохранения мира. Я думала, что Хильдерика забудет о любви к несуществующему принцу. Но получилось иначе. Хильдика пришла в ужас, узнав, к каким ухищрениям мне приходится прибегать, чтобы скрывать свой пол, и решила помочь. Она согласилась стать женой принца, чтобы отвести от меня подозрения. Добровольно согласилась на одинокую жизнь, на постоянную ложь, чтобы я не была одна.
С тех пор мы подружились, и Хильдика разделила со мной груз моей тайны. Мне стало гораздо легче, но вряд ли легче стало моей подруге. Я знала, что рано или поздно, она влюбится в настоящего мужчину. И наш с ней союз станет для неё не дружеской поддержкой, а страданием.
С такими тяжелыми мыслями я проспала час сиесты, и проснулась, когда Хильдика загремела кувшином для умывания.
– И всё же подумай, что делать с принцессой Аранчией, – снова начала она тот же разговор. – Ты неправильно поступаешь, торгуя принцессой, как скаковой лошадью. Недовольство лордов будет расти, и однажды ты не справишься с ними так легко, как сегодня.
– Ой, – лениво сказала я, надевая камзол поверх рубашки и затягиваясь алым кушаком.
– Вот тебе и «ой», – передразнила Хильдика. – Женихи не ослы, которых дразнят морковкой.
– Они – именно ослы, – ответила я презрительно. – А принцесса Аранчия – львица. Невозможно львице стать женой осла.
– Тогда пусть найдет себе льва! – воскликнула моя подруга.
Разговор начал меня утомлять. И если час назад я испытывала угрызения совести по поводу неустроенной судьбы Хильдики, то сейчас подруга раздражала.
– Назови мне хоть одного, – произнесла я, призывая на помощь всю свою выдержку, чтобы не ответить грубо. – Льва среди мужчин.
Хильдика замолчала, усиленно морща лоб, я подождала немного и пришла ей на помощь:
– Навскидку вспомню только принца Альбиокко, – сказала я, надевая алый берет. – Ну, или короля Рихарда. Хотя, он не лев. Он сродни драконам, кажется? – я засмеялась, но Хильдика не разделила моего веселья.
Она суеверно дунула через левое плечо, а потом снова принялась упрекать меня:
– Как можно так бросаться словами, Анча? Накликаешь зло!
– Какая суеверная, – поругала я её. – Надо больше доверять небесам. Не волнуйся, все знают, что король драконов обосновался на севере, и только тем и занят, что женится и разводится, хвостатый развратник. Ему до нас нет никакого дела, как и нам до него.
– Но твой отец – вассал короля Рихарда.
– Но тоже король, – небрежно отмахнулась я. – К тому же, король по праву рождения, а не по праву военного переворота. Так что по статусу я выше этих Палладио, как бы они ни задирали носы. Или хвосты.
– Человек решил сравниться с драконом, – покачала головой Хильдика.
– Пусть драконы и строят из себя повелителей мира, уверена, не такие уж они неуязвимые.
– Все знают, что несколько драконов разбили флот прежнего короля.
– И мне это известно, – согласилась я с ней. – Но драконы ведь любят появляться перед нами в человеческом облике. А человек – всего лишь человек, пусть и с драконьей кровью. Кроме того, я слышала, что король Рихард не самый плохой король, пусть и развратник. Мне больше по душе его Правда, чем законы прежнего короля, где казнили за кражу курицы. А что ты так волнуешься? – я внимательно посмотрела на Хильдику. – Может, надо вернуться к нашему утрешнему разговору?
– Ты пойми, – подруга погладила меня по плечу, смахивая с камзола невидимые пылинки, – я переживаю за тебя. У меня сердце холодеет, когда я вспоминаю, что ты могла пострадать от рук этого… Гнилого!
– Ты про графа Подридо? – задумчиво переспросила я. – Да, тогда я погорячилась. Не надо было пороть его публично. Но слишком уж он меня взбесил.
– Ты в этом – вся! – не сдержалась Хильдика.
Неизвестно, сколько бы ещё мы продолжали этот неприятный разговор, но маленький серебряный колокольчик на стене тонко тенькнул. Это означало, что прибыл шпион и желает срочно что-то доложить.
Мы с Хильдикой вышли из покоев, спустились по боковой лестнице, стараясь не попадаться на глаза слугам, и свернули в северный коридор, где не было окон, и подслушать нас было бы трудно.
Здесь уже ждал мой поверенный – тщедушный человечек с незапоминающимся лицом. Я особенно ценила его работу, потому что он всегда появлялся в нужном месте в нужное время.
– Что узнал? – спросила я, не тратя время на лишние слова.
– В Солерно едет Ламброзо, – сообщил шпион.
– Что ему надо? – нахмурилась я. – Ему же запрещено сюда появляться. После скандала с его братцем.
– Вроде как хочет подать жалобу, что ваши люди угоняют его стада, – хмыкнул мой поверенный.
– Вот врун, – процедила я сквозь зубы. – Это он нападает на моих людей.
– Сейчас они едут к нам, будут у главных ворот через два часа, – чеканил шпион, как читал по бумажке. – Едут без предупреждения, и это плохо.
– Пусть едут, мы их встретим, – сказала я, пристукнув кулаком о ладонь. – В Солерно он не попадёт, пусть хоть принесёт сто жалоб. Сколько с ним людей?
– Трое. Ламброзо – четвертый.
– Едут вчетвером? – тут я удивилась, потому что на труса Ламброзо, предпочитавшего нападать скопом, это было не похоже. – Хорошо. Позовите Лионеля, я возьму его с собой.
– Поедете вдвоём с Лионелем? – вскинулась Хильдика. – Ваше высочество, лучше бы взять больше людей.
– Хватит и одного, – ответила я, потуже затягивая кушак. – Чтобы Ламброзо не думал, что принц Альбиокко его боится.
– Тогда и принцесса Хильдерика поедет с тобой, – заявила моя «жёнушка», упрямо выпятив подбородок.
– Вот это – лишнее, – сразу же отказалась я. – Это слишком опасно.
– Не намного опаснее того, что вытворяете вы! – воскликнула она. – Я поеду с вами! Или прикажите меня связать!
Я уже знала, как трудно переупрямить Хильдику, когда она что-то решит. Проще остановить дракона, ухватив за хвост.
– Ладно, – согласилась я. – Позовите Лионеля, Мерсу и Капанито. А ты, ваше высочество, – я хмуро посмотрела на Хильдику, – едешь рядом с Лионелем, и если что – мухой летишь в город, не оглядываясь.
– Хорошо, – пробормотала она, разом растеряв воинственный пыл.
Когда небольшой кортеж графа Ламброзо показался на дороге к Солерно, я кивнула, позволяя поднять решетку на воротах. За мной ехал Мерсу – мой второй телохранитель, следом – Хильдика, рядом с ней первый телохранитель – Лионель, а замыкал процессию Капанито, угрюмо посматривавший по сторонам.
Я позаботилась, чтобы стражники стояли у бойниц, держа наготове арбалеты, а сама выехала вперёд, приветливо помахивая графу Ламброзо, который ехал на великолепной гнедой заморской лошади, наряженный в парчовый камзол – жених, да и только!
Но женихом он точно не был, потому что графиня Ламброзо была в добром здравии, насколько я знала. Значит, повод принарядиться был другим. Особая жалоба на принцессу Аранчию?
Физиономия у Ламброзо была совсем не к наряду – не спасла и парча. Он хмурился, втягивал голову в плечи и беспокойно ёрзал в седле, будто чего-то отчаянно боялся. Наверное, совесть, всё-таки, мучила. Понимал, что едет с очередной ложью, но всё-таки ехал. Что ж, я с самого начала знала, что от этого визита ничего хорошего ждать не придётся.
Рядом с Ламброзо я увидела капитана Вильяпито, который трусил на своей любимой рыжей кобыле, а позади ехали на вороных лошадях двое, лиц которых я не разглядела – они по самые уши натянули соломенные широкополые шляпы, спасаясь от яркого солнца. Что за типы? Я знала всех лордов своего королевства и их слуг в придачу, но этих узнать не могла.
– Кто это с ними? – повторил мои мысли Лионель. – Те, что в соломенных шляпах? На вилланов не похожи…
– Пригласил каких-нибудь сторонних свидетелей, – отозвалась я. – Чтобы потом подтвердили обвинения.
– Какие обвинения? – испуганно переспросила Хильдика. – Разве мы в чём-то виноваты?
– Пока нет, – ответила я, беззаботно улыбаясь хмурому Ламброзо. – Но скоро будем.
– Что? Что?.. – совсем переполошилась моя «жёнушка».
– Если боишься – надо было сидеть дома. Как и полагается замужней даме, – не удержалась я от шутки.
– Но они без оружия, насколько я вижу, – заметил Лионель. – И всё-таки, может, не стоило ехать к ним навстречу? Приняли бы в стенах замка…