Король драконов и Принцесса-Апельсин

– Ноги их не будет в Солерно, – отрезала я, и пришпорила коня, а когда между мной и Ламброзо осталось не больше пятидесяти шагов, пустила коня рысью.

Хильдика ахнула, но я не оглянулась. Мерсу тоже пришпорил своего коня, не отставая от меня ни на шаг, а я видела только лицо Ламброзо – тяжелое, как чугунная тумба, надменное, с поджатыми тонкими губами.

– Мы с мирным визитом… – начал он, когда расстояние между нами сократилось до двадцати шагов.

– …надеюсь, ваше высочество соблаговолит…

Десять шагов.

– …принять меня и высоких гостей…

Пять шагов.

Капитан Вильяпито поздно сообразил, что встреча идёт не тем путём, которым предполагалось, но выдвинуться вперёд и защитить своего господина уже не успел.

Я ударила коня пятками, и он, оглушительно заржав, рванул вперёд стрелой, так что прозевал даже Мерсу.

Поравнявшись с графом, я ударила его кулаком в лицо-тумбу, отбив себе костяшки. Конь понёс меня дальше, и двум сопровождающим в соломенных шляпах пришлось потесниться, чтобы мы не столкнулись. Их кони заржали, пытаясь подняться на дыбы, а я уже сделала круг и остановила коня прямо поперёк дороги, преграждая нежданным гостям путь. Мерсу и Капанито осадили лошадей справа и слева от меня.

Граф Ламброзо, вцепившись одной рукой в поводья, другой вытирал кровь из разбитой губы.

– Что за приём, принц! – запоздало крикнул Вильяпито.

– Это ему за моих овец… – сказала я, усмехаясь.

– Каких овец?! – затараторил капитан. – Всем известно, что отара заблудилась в тумане!

– …не следовало обижать многоуважаемого лорда Крейтера и иже с ним, – закончила я, с удовольствием глядя, как Ламброзо сплёвывает кровью.

– Я подам жалобу, – шепеляво прошипел граф и выплюнул вместе с кровью выбитый зуб.

– Удачи, – пожелала я ему.

– Никогда ещё не было такого… – продолжал граф с угрозой, но его прервал один из всадников в соломенной шляпе.

Он был гораздо крупнее остальных мужчин, и, пожалуй, крупнее любого в моей армии. Он поднял голову, и сначала я увидела белоснежные ровные зубы – он хохотал, этот безумец. Смеялся так, словно увидел что-то очень забавное.

Я отвлеклась от Ламброзо, с неудовольствием разглядывая незнакомое смуглое лицо, на котором красовались два шрама поперёк левой щеки. Черная, с синеватым оттенком борода, длинные волосы, с заплетёнными в косицы боковыми прядями, горящие чёрные глаза… Какой-то страхолюд, а не человек. Я уже хотела прикрикнуть на него, чтобы не ржал, как жеребец на выпасе, но тут послышался слабый вскрик, и я рывком обернулась – как раз, чтобы успеть увидеть, как Хильдика, смертельно побледнев, закатывает глаза и медленно валится из седла.

Никто из нас не успел бы подхватить её – мы были слишком далеко, а Лионель не сообразил, что происходит, но мимо меня словно пронёсся вихрь – чёрный конь со всадником, потерявшим соломенную шляпу – и вот уже моя «жёнушка» находилась в объятиях мужчины со шрамами.

– Хильдика!.. – я развернула коня и в два счета оказалась рядом с ней, подъехав с другой стороны и обхватив девушку за талию. – Хильдика, что с тобой?!

– Потеряла сознание, похоже, – произнёс мужчина со шрамами.

Голос у него был низкий, рокочущий, как прибой в шторм, но мне уже не было дела ни до шторма, ни до голоса, ни до наглеца Ламброзо. Мои телохранители тут же выхватили мечи, но никакого нападения не произошло. Хильдика не была ранена. Я ощупывала её, не понимая, что случилось.

– Сказал же – следить за принцессой в оба! – бросила я Лионелю, который виновато хлопал глазами. – Немедленно зовите врача! Я отвезу её в город… – и добавила с раздражением: – Отпустите мою жену, господин Не-знаю-как-вас-там. Благодарен за помощь, но дальше я сам позабочусь о ней. Отчаливайте вместе с графом, ваши услуги больше не понадобятся.

– Вы уверены, принц? – очень нехорошо усмехнулся он.

– Уверен, – я потянула Хильдику на себя, но он не отпустил.

Наши кони топтались справа и слева от кобылы Хильдики, и горячились всё больше.

– Прошу отпустить, – произнесла я сквозь зубы. – Или тоже не досчитаетесь зубов, как ваш друг.

– Всего лишь хотел помочь, – пожал мужчина плечами и развёл руки, показывая, что не замышлял ничего плохого.

Я перетащила Хильдику в своё седло, но тут она открыла глаза, слабо застонав.

– Ты как? – с тревогой спросила я, похлопывая её по щекам. – С чего это ты решила меня пугать?

– Небеса… небеса святые… – забормотала она что-то непонятное, и я наклонилась, чтобы расслышать.

Но Хильдерика уже пришла в себя и с ужасом уставилась на мужчину со шрамами, который наблюдал за нами с огромным удовольствием.

– В сторону, – приказала я ему. – Вы пугаете мою жену.

Тут полагалось, чтобы Лионель оттеснил наглеца в сторону, но мои телохранители словно окаменели в сёдлах.

– В сторону! – я повысила голос, и мужчина, продолжая ухмыляться, посторонился, натягивая поводья.

Глаза у него так и сверкали, когда он смотрел… на меня.

Почему-то на меня…

Но это было неважно. Важнее было узнать, что произошло с Хильдикой.

– Ты цела? – спросила я, направляя коня к городу.

– Да, – прошептала она и вцепилась в воротник моего камзола. – Это…

– Тебя сейчас же осмотрит врач, – сказала я строго. – И больше никаких подобных выходок. Будешь сидеть в замке, иначе точно свяжу.

Но моя подруга будто обезумела – цеплялась за меня и что-то пыталась сказать трясущимися губами.

– Говори яснее, – велела я. – Что у тебя болит?

– Не болит! – она чуть не взвизгнула, и встряхнула меня так резко, что звякнули золотые подвески её головного убора. – Это – король Рихард!

– Ты бредишь? – спросила я.

И в это время раздался уже знакомый хохот.

Я оглянулась и увидела, как мужчина со шрамами смеётся, грубо и широко разевая рот, сверкая белоснежными зубами, и хлопает себя по ляжкам ладонями.

– Не соврал, трень-брень! – завопил он в восторге. – Если брат так красив, то сестра – божественно хороша!

Вот это – король?

Тот самый, имя которого наводит ужас на всех и каждого?

Я хмуро смотрела на хохочущее чудовище, а потом сказала:

– Да ладно.

Эти слова вырвались у меня нечаянно. Просто вот это существо со шрамами походило на короля меньше, чем я сама – на дракона.

Чудовище сразу перестало хохотать, но ухмылка так и не сошла с обезображенного лица.

– Ваше высочество, – дрожащим голосом произнесла Хильдика, – не говорите так неуважительно. Ваше величество, – она выглянула из-за моего плеча, усиленно храбрясь, – прошу простить моего супруга, он не встречался с вами ранее… И вряд ли кто-то мог узнать вас… узнать вас в этом… этом странном виде…

– Значит, всё получилось, – заявил тот, кого моя «жёнушка» назвала королём Рихардом. – Мы так и рассчитывали появиться – тихо, незаметно, без лишнего шума, – и он хохотнул. – Верно, Тюнвиль? – окликнул он второго мужчину в соломенной шляпе.

Тот приподнял край шляпы указательным пальцем и меланхолично оглядел нас. Глаза у него тоже были черными и блестящими, как у короля. Как ежевика после дождя. Или как черные морские камешки, которые только что окатил прибой. Он очень походил на короля, но был моложе, без косматой бороды, чисто выбритый, и лицо у него было без шрамов – очень красивое, но совсем не нежное.

– Да, верно, – ответил этот самый Тюнвиль, и в голосе его я уловила подрыкивающие звериные нотки.

Тюнвиль… Тюнвиль… По спине у меня пробежал противный холодок, хотя солнце так и палило. Тюнвиль Палладио? Который младший брат короля? Неужели, в Солерно объявили слёт драконов?..

– Ну так что, нас пригласят? – прервал мои размышления король Рихард, ещё и мерзко посмеиваясь при этом. – Как-то невежливо держать гостей за дверями.

– Пригласят, – ответила я, уже взяв себя в руки. – Хотя в Солерно не любят незваных гостей, которые подбираются, как воры.

– Попрошу не оскорблять его величество! – шепеляво возмутился Ламброзо. – Вы видите, милорд, – он заискивающе обратился к королю, – как я страдаю рядом с такими соседями. Я надеюсь, сегодня нам удастся разрешить все разногласия…

– А вас никто не приглашает, граф, – отрезала я. – Ворам и грабителям не рады в Солерно ещё больше, чем незваным гостям.

– Попрошу! – завопил он. – Что за голословные обвинения?!

– Всё, не визжи, – произнёс король и словно запечатал рот Ламброзо, потому что граф сразу замолчал. – Слышал же – тебе не рады. А нас – пригласили, – и он изобразил улыбку, которая больше походила на оскал.

Хильдика щипала меня через камзол так больно, что у меня, должно быть, образовалась дыра на боку, и мне ничего не оставалось, как сказать дракону и его брату:

– Добро пожаловать в Солерно, ваше величество. И его светлость тоже – добро пожаловать. Прошу за мной, – и я направила коня к городу, наблюдая за тем, что происходило позади, в блестящую до зеркальной гладкости золотую пластину на шее у Хильдики.

Было видно, как король Рихард махнул рукой, и Ламброзо и Вльяпито не осмелились поехать следом за нами. Уныло понурились и развернули коней.

– Отец будет рад видеть вас, ваше величество, – сказала я, решив, что надо как-то проявить благодарность за то, что не настаивал на компании грабителей.

– А принцесса будет рада? – король снова изобразил улыбку, больше похожую на оскал. – Мы слышали про принцессу Аранчию и желаем её видеть.

Хильдика ущипнула меня особенно больно, ещё и с подворотом, но я даже не изменилась в лице.

– Моя сестра тоже была бы рада приветствовать вас, – ответила я чинно, – но как раз сегодня утром она отбыла в монастырь, чтобы присутствовать на праздничном богослужении.

– Какая жалость, – подхватил Рихард. – Когда она должна вернуться?

То, что он не спросил, на какой это праздник отправилась принцесса, лишний раз убедило меня, что драконы – лютые невежды и безбожники. Тем лучше. Невежд всегда проще обвести вокруг пальца.

– Боюсь, ваше величество, – произнесла я с притворным сожалением, – что моя сестра задержится в монастыре надолго. После праздника она пожелала провести сорокодневное поминание по нашей безвременно почившей матери. Но когда Аранчия вернётся, я передам ей ваши добрые пожелания.

– Аранчия… Красивое имя, – похвалил дракон, ничуть не огорчившись, что принцессы не будет больше месяца. – И сестра у вас – красавица, под стать имени?

– Не могу ответить на этот вопрос, ваше величество, – сказала я спокойно, а бедную Хильдику колотило, как в припадке – только звенели подвески головного убора. Но это можно было списать на неровную поступь коня.

– Почему? – тут же пристал король, как репейник.

– Потому что для брата сестра всегда красива… Даже если это не так, – я скупо улыбнулась королю, который ехал рядом со мной, стремя в стремя. – Но больше, чем красоту, я ценю в сестре её скромность. Рассуждая о красоте сестры, даже заочно, я сразу ставлю под сомнение её добродетель. Рано или поздно мои слова дойдут до её ушей, и кто знает – не смутится ли её душа? А мне не хотелось бы испытывать добродетель Аранчии. Ведь истинно прекрасная женщина должна быть тиха, набожна, и слышать только молитвы и звон колоколов, а не восхваления собственному тщеславию. Я, как любящий брат, должен обеспечить моей сестре всё это.

– Как хорошо вы говорите о леди Аранчии, – произнёс дракон с восхищением, но его тон меня не обманул. – Я уже стал её верным рыцарем.

Чтобы король Рихард восхищался женщиной? Не смешите. Легче поверить в белых ворон, чем в восхищение дракона. А уж в то, что дракон станет верным рыцарем…

– Думаю, я задержусь у вас в гостях, принц, – объявил король Рихард и кивнул, в подтверждение своих слов. – Пока не вернется этот светоч, это совершенство среди женщин. Пока не вернётся ваша сестра.

Хильдика в моих руках чуть не грохнулась в обморок второй раз. Она положила голову мне на плечо, пытаясь хоть таким образом спрятаться от этого горящего взгляда, но король смотрел на меня – жадно заглядывал мне в лицо, и глаза его полыхали, как угли.

– Гостите, если вам так угодно, – ответила я, пытаясь не показать, как меня взбесило это заявление. – Но разве государственные дела смогут подождать вас месяц?

– Ради вашей сестры подождёт весь мир, – галантно ответил он.

– Боюсь, вы слишком многое придумали в отношении моей сестры, – сказала я, незаметно похлопывая Хильдику по спине, чтобы не дрожала так. – Она всего лишь женщина. Глупо государю ради женщины забывать о стране.

– Намекаете, принц, что мне лучше у вас не задерживаться? – проявил Рихард необыкновенную догадливость.

– Беспокоюсь о вашей безопасности, милорд, – сдержанно ответила я ему. – Вы прибыли без надлежащей свиты, всего лишь в сопровождении брата… Это верх легкомыслия, как мне кажется. Конечно, в Солерно вам никто не угрожает, но вокруг столько разного сброда, – тут я оглянулась и выразительно посмотрела в сторону удалявшегося Ламброзо, – что трудно будет организовать вашу охрану в таком маленьком городке, как наш.

– Благодарю за заботу, – отозвался король с такой преувеличенной вежливостью, что так и фыркнуть, – но вам не надо утруждать себя моей охраной. Я оставил свой гарнизон и свиту в дневном переходе отсюда. Пятьсот человек, взял только самых верных… Надеюсь, им позволено будет прибыть в ваш милый городиш… город, – поправился он, – сегодня же. Мои люди не привыкли ждать, начнут волноваться.

Вот так-так. Значит, у нас под стенами целая армия. И как тактичненько король об этом намекнул. Пятьсот человек плюс два дракона против моего гарнизона в сто человек. Если объявить общий призыв, наберу двести-двести пятьдесят способных держать арбалеты. Слишком неравные силы. Драконий король предусмотрел всё. И считает себя самым умным, наверное.

– Конечно, ваше величество, – отозвалась я невозмутимо. – Отправляйте гонца к вашим людям. Солерно примет их и постарается разместить всех наилучшим образом. Но я удивлён вашему легкомыслию. Отправиться в путь вдвоём… Вы отважный человек.

– Дракон, – поправил он меня почти ласково. – Но вы не правы, мне некого бояться на моей земле.

Тут я чуть не скрипнула зубами. Его земля! Знает, чем уколоть.

– А вот вы, похоже, кого-то опасаетесь, – продолжал Рихард. – Взяли с собой целый отряд навстречу четырём гостям.

– Это было необходимо для охраны принцессы, – я даже глазом не моргнула в ответ на скрытое оскорбление. – Сам я обошелся бы одним сопровождающим. Даже если бы знал, что из этих четырёх двое – драконы.

– Один бы выехать не рискнули? – тут же подхватил король и сочувственно зацокал языком.

– Нет, – я посмотрела ему прямо в глаза и улыбнулась. – Всегда боюсь, что ударят в спину.

Мои слова достигли цели, и король перестал скалиться.

– Я никогда не бил в спину, – сказал он, буравя меня взглядом.

– Не сомневаюсь в вашем благородстве, – я не опустила глаза, и это ещё больше ему не понравилось, потому что он стиснул зубы и прищурился. – Вы ведь всегда поступаете по закону, ваше величество.

Драконы устроили военный переворот, убили прежнего короля и захватили трон – замечательные благородные существа. Конечно, такие никогда не будут бить в спину. Я была уверена, что Рихард прекрасно понял намёк, и была уверена, что намёки ему не понравились.

Хильдика уже только что зубами меня не грызла, давая понять, чтобы я сбавила тон, но я видела, что поступаю правильно. Этот зарвавшийся господин земли и небес не привык встречать отпор, так пусть знает, что хотя бы в Солерно перед ним не станут пресмыкаться.

– Капанито, – позвала я телохранителя, – скачи вперёд нас и предупреди отца, что у нас важный гость.

Капанито обогнал нас, держа коня стороной, и был белый, как мел. Даже голову втянул в плечи, будто опасался, что драконы откусят ему голову тут же.

– Как здоровье старины Атангильда? – возобновил разговор король.

Меня покоробило, что он назвал моего отца «стариной», но гнев пришлось попридержать.

– Хвала небесам, отец прекрасно себя чувствует, – сказала я, придерживая коня, чтобы шел как можно медленнее.

Надо было дать время, чтобы отец подготовился к встрече верховного короля, а не выскочил бы навстречу заспанный или в простыне, после ванны.

– А как здоровье вашей сестры, принц? – задал новый вопрос дракон.

– А почему Аранчия вас так интересует? – я повернулась к королю, смерив его строгим взглядом. – Откуда вы узнали о ней? Сестра живёт закрыто, редко появляется перед людьми, и вдруг – такое внимание от верховного короля.

– Вы многого не знаете, – чуть ли не замурлыкал Рихард, и от этого мурлыканья Хильдика забилась, как мышка в кошачьих лапах, хотя лапы эти тянулись вовсе не к ней. – О красоте принцессы Аранчии слагают песни. Одну из них я услышал от бродячего менестреля и пожелал увидеть этот идеал женщины своими глазами.

– Надо же, – хмыкнула я. – Даже не подозревал, что о моей сестре слагают песни.

– Слагают, – с удовольствием подтвердил король. – Да еще какие! Сейчас, я процитирую, с вашего позволения.

Тюнвиль, до этого хранивший гробовое молчание, кашлянул в кулак, будто предупреждая о чём-то, и я мгновенно насторожилась, ожидая если не немедленного нападения, то какой-нибудь подлости. Но всё было спокойно, и никто не выскочил навстречу с арбалетами, и драконы не превратились в крылатых чудовищ, а я вдруг обнаружила, что стихи, которые с выражением начитывает король, говорят об обнаженных прелестях некой девицы, черноте её глаз, волос и… руна пониже живота.

Хильдика приглушенно ахнула и покраснела. Даже ухо, видневшееся из-под каштанового локона, стало пунцовым, под цвет камешка, вправленного в золотую серьгу. Лионель с Мерсу переглянулись, а я чуть сама не впилась зубами дракону в глотку.

Король закончил стишочки и замолчал, искоса поглядывая на меня и усмехаясь в усы. Я тоже усмехнулась – открыто, не прячась, и тем более не стала краснеть, как некоторые нежные девы.

– Описание, достойное лучшей столичной шлюхи, и читаете вы с замечательным выражением, ваше величество, – похвалила я короля. – Но моя сестра не такая. Не настолько красива. А уж голой ее никто не видел, так что ваш менестрель лжет.

– Голой, значит, не купается? – плотоядно улыбнулся король.

– Аранчия очень скромна, – отрезала я, испытывая огромное желание врезать ему поперёк лица плеткой, чтобы стереть его улыбку навсегда и добавить ещё один шрам – Она все время проводит в благочестивых молитвах или вышивает золотом покрывала для соборов. Так что если вы искали ту прелестницу из песенки, лучше поищите у себя дома. В борделе.

Я надеялась, что чрезмерная скромность принцессы Аранчии охладит пыл дракона, но ошибалась. Глаза Рихарда вспыхнули ещё ярче, и только тут я ощутила смутное чувство страха и тревоги. Как будто охотилась на льва, но внезапно обнаружила, что в колчане не осталось ни одной стрелы, а хищник уже на расстоянии пяти шагов и скалит зубы.

– Значит, я не ошибся, – произнёс король, и облизнулся – быстро, по-змеиному. Спасибо хоть язык у него был не раздвоенный, а человеческий. – Значит, принц, ваша сестра – настоящая принцесса. Именно от таких и рождаются наследники. Сильные, крепкие…

Раздался приглушённый всхлип – это Хильдерика, доведённая до края страха, готова была пустить слезу и еле сдерживала рыдания. Она висела на мне, как туша хорошо упитанного барана, и я серьезно опасалась, что вот-вот получу на руки девицу без сознания. Плохая идея была взять её с собой. Очень плохая.

А король продолжал рассуждать, какие могучие дети рождаются от благородных девственниц, и этим взбесил меня ещё больше, чем позорными песенками. Для мужланов вроде Рихарда, Ламброзо и его похотливого братца, женщина была лишь животным – породистым или нет, способным произвести здоровое потомство или потешить самолюбие, когда будут объезжать. Не слишком приятно слушать, когда о тебе рассуждают, как о племенной корове или скаковой кобыле.

– Вам-то откуда знать, какие от них рождаются дети? – дерзко прервала я короля. – У вас, насколько я знаю, было много принцесс – целомудренных и не очень, но наследниками они вас не порадовали.

Я с удовольствием наблюдала, как король оборвал хвалебную речь на полуслове, сжал губы и гневно раздул ноздри.

– Ваше высочество… – выдохнула Хильдика, но я только погладила её по голове и без особой нежности отправив подругу снова носом в моё плечо, чтобы не мешала.

Было видно, что дракон с трудом сдержал гнев, а потом сказал наигранно дружелюбным тоном:

– Что ж, если мы заговорили откровенно, почти как родственники, то давайте и дальше будем так же откровенны. Я прибыл сюда с одной целью, – он ещё раз облизнулся – быстро, жадно, и закончил без тени стеснения: – хочу вашу сестру. В жёны, разумеется.

Ну, разумеется. Я ещё раз уткнула Хильдику лицом в плечо, потому что она порывалась что-то сказать, и ответила королю драконов:

– Нет.

После этого стало тихо, как в склепе. Только слышалось, как орали вороны, ссорясь в апельсиновой роще. Хильдика и мои телохранители, казалось, перестали дышать, а брат дракона снова приподнял шляпу указательным пальцем, взглянул на меня, а потом со вздохом надвинул шляпу на глаза, достал из-за пазухи свирель и начал старательно прочищать все её дырки.

Что касается короля, его глаза за пару мгновений выразили все чувства от удивления до великолепного бешенства.

– Вы мне отказываете? – спросил король Рихард, словно прошипел.

– Я обещал сестре, что не стану неволить ее в выборе мужа, – сказала я твёрдо, но смягчая отказ улыбкой. – Если она выберет вас – не стану препятствовать. Но если выберет другого – не позволю помешать её выбору.

Король заметно прибодрился, и шипение сменилось мурлыканьем.

– Так в чём же дело, принц? – опять зажурчал он ручейком. – Спросим прекрасную деву – только и всего. Я уверен, что произведу впечатление.

– Я напишу сестре о вашем лестном предложении, – милостиво согласилась я. – Но зная её, скажу, что вы зря теряете время.

– Почему же? – ухватился он за мои слова. – Разве не вы обещали выдать сестру за самого достойного мужчину на свете? И разве не я – самый достойный?

От ответа меня избавила музыка. Тонкая и переливчатая, как пение жаворонка, мелодия полилась над равниной, до самого побережья. Даже волны стали шуметь тише, услышав эту мелодию. Хильдика задышала тяжело и быстро и выглянула из-за моего плеча, осмелившись открыть глаза. Да что говорить – я тоже оглянулась. И обнаружила, что это наигрывал на свирели младший дракон. Играл себе, будто нас не было поблизости, и будто только что не произошла эпическая схватка дракона и человека.

Мелодия лилась и лилась, и я успела подумать, что драконы – не самые пропащие твари, если способны извлекать из простой палочки с дырочками такую красоту, когда всё заглушил рокочущий голос короля Рихарда:

– Убери свою сопелку, Тюнвиль! Или ты хочешь, чтобы моя невеста услышала и выбрала тебя вместо меня?

Это такая шутка?

Я посмотрела на короля и не смогла промолчать:

– Ваше величество напрасно беспокоится. Мою сестру не очаровать ни плохими стихами, ни простонародной музыкой. У Аранчии очень тонкий, взыскательный вкус.

Брат дракона сразу перестал играть и надвинул шляпу поглубже, словно пряча от нас лицо.

– Ваша сестра нравится мне всё больше и больше, – важно подтвердил Рихард. – Я сам – натура утонченная, и умею ценить настоящую красоту.

– Слышал, что драконы умеют ценить только золото, – усмехнулась я, ожидая, что черные драконьи глаза зло загорятся.

Наверное, именно это называется – дёргать дракона за хвост. Но остановиться я не могла. Этот мужлан, грубиян и просто отвратительное существо злил невероятно, и мне хотелось довести его до такого же края, до какого он довёл меня одним лишь своим появлением.

Но король не разозлился, а вернул мне усмешку:

– Говорят, золото – это застывший свет солнца, – сказал он. – А что может быть прекраснее солнца?

– Благородство манер, может быть? – предположила я.

– Ахаха, благородство манер, – вальяжно передразнил меня дракон, и только за это уже заслуживал кол в глотку. – Да будет вам известно, принц, я – самый галантный мужчина на всём побережье, в королевстве, да и во всём мире, пожалуй.

– Охотно верю, – я не пожелала оставлять этого без ответа. – Про вас так и говорят, ваше величество – галантен до неприличия.

Брат дракона то ли хмыкнул, то ли кашлянул, но Рихард не обратил на него внимания.

– Хорошо сказано, – произнёс он, подавшись из седла в мою сторону. – Но и вы, ваши прекрасные высочества, оценили золото. Ваша жена, принц, так и сияет! По-моему, золота на ней больше, чем в вашей казне. Это похвала, если что, – уточнил он, потому что Хильдика снова затряслась, и мне пришлось похлопать её по плечу, чтобы успокоить.

– Моя жена оценила вашу галантность, – сказала я холодно. – Но не надо больше пугать её. Держитесь подальше, ваше величество. Мы здесь непривычные к драконам, можем и испугаться.