Из небытия

– Ты можешь считать себя полноправной хозяйкой этого поместья, Ханна, – произнёс он, подойдя ближе. В его голосе прозвучала не просто признательность, а глубокое уважение.

Старуха смущённо отвела взгляд, но её губы тронула гордая улыбка.

– Ханна сказала, что вы встретились, когда ей было семнадцать. – Ирис наклонилась вперёд, разглядывая его внимательно. – Сколько же тебе лет? Ты выглядишь… слишком молодо. Скрываешь свой возраст магией?

Эйдан чуть приподнял бровь, но не успел ответить. Ханна, стоявшая у буфета, произнесла негромко, но с явным почтением:

– Он и есть сама магия.

– Что? – Ирис нахмурилась, в недоумении глядя то на Ханну, то на Эйдана.

Старуха поняв, что выдала личную информацию, вздрогнула и опустила глаза.

– Ханна, иди на кухню, – сдержанно сказал Эйдан.

В помещении воцарилась тишина. Женщина кивнула и, скользнув взглядом по Ирис, поспешно вышла, закрыв за собой дверь.

– Ты ответишь мне на вопрос?

– Да. Мне больше лет, чем Ханне. Но я никак не поддерживаю свою молодость. За это, если можно так сказать, стоит благодарить моего отца, – Эйдан отодвинул от себя тарелку. Казалось, одно лишь упоминание об отце напрочь отбило у него аппетит – взгляд потемнел, а губы едва заметно сжались.

Поняв, что некромант не хочет вдаваться в подробности, Ирис решила сменить тему.

– Ты куда-то собрался? – она указала на его верхнюю одежду.

– Мы, – уточнил Эйдан, вытирая губы полотенцем и поднимаясь из-за стола. – Собирайся, поедем в ближайшую деревню.

Ирис поморщилась и бросила взгляд на окно, по которому скользили холодные струйки дождя.

– В такую непогоду?

– Сейчас осень, – спокойно ответил он, пожав плечами. – Придётся привыкать. Дожди станут частыми. Я подумал… стоит попробовать позволить твоей памяти восстановиться самой, без моего вмешательства. Что если люди, запахи, или что-нибудь другое поможет тебе в этом?

– Да, хорошая идея, – улыбнулась девушка.

– Тогда иди собирайся, кожаный плащ и сапоги должны быть в гардеробе. Я приготовлю лошадь.

– Одну? Я видела в стойле двух.

– А ты сможешь её оседлать? – ухмыльнулся некромант.

– Не попробуем не узнаем, – улыбнулась Ирис и направилась в свою комнату. – Готовь еще одну лошадь.

– Подожди. – Эйдан остановился у дверного проёма. – Совсем забыл отдать тебе одну вещь.

Он подошёл к Ирис, в его ладони покоился крошечный предмет – изящное серебряное кольцо с кроваво-красным рубином, инкрустированным в тонкую оправу в виде витиеватых завитков.

– Это кольцо принадлежало тебе, – произнёс он негромко. – Единственное, что сохранилось от твоей прежней жизни. Его было трудно достать. С его помощью… я смог призвать твою душу обратно.

Ирис осторожно взяла кольцо, её пальцы слегка дрожали. Металл был холоден, но едва она сжала его в ладони, кольцо отозвалось на прикосновение. Оно передало ей волну живого, пульсирующего тепла, пробежавшего по венам. Она медленно надела его на указательный палец. Кольцо село идеально, как будто ожидало этого мгновения веками. Сердце застучало чаще. В висках зашумела кровь. Воздух вокруг стал тяжелее, наполненный необъяснимой тоской и смутным, на грани узнавания, чувством.

– Что-то вспоминаешь? – спросил Эйдан, всматриваясь в её глаза.

– Нет… – она медленно покачала головой. – Только… чувствую, что оно было мне очень дорого. Словно… оно помнит меня, а я – его.

Ирис провела пальцем по гладкой поверхности рубина, в котором мерцал крохотный огонёк, как звезда, заточенная в камне.

– Спасибо, – наконец произнесла она, подняв глаза.

Эйдан ничего не ответил. Лишь коротко кивнул, взгляд его стал отстранённым, и он без лишних слов развернулся, исчезнув в коридоре. Ирис ещё долго стояла, прижав ладонь с кольцом к груди, прислушиваясь к биению сердца и не понимая, почему по щеке вдруг скатилась одинокая слеза.

Некромант ждал девушку у конюшни, его чёрный плащ развевался на ветру, а в руках он держал поводья двух лошадей: вороного жеребца, и белоснежной кобылы с волнистой гривой. Ирис подошла к ним, поправляя перчатки, подаренные Ханной, так как никаких других она не нашла. Её взгляд скользнул по лошадям.

– Я… не уверена, что помню, как это делать, – сказала она, касаясь гривы кобылы.

Эйдан вскочил на жеребца одним плавным движением, будто его тело не подчинялось гравитации.

– Плоть может помнить, – бросил он, протягивая ей поводья. – Даже если разум забыл.

Ирис вдохнула глубже, ухватилась за седло и оказалась в нем прежде, чем успела испугаться. Мышцы сами подались, ноги нашли стремена, спина выпрямилась. Лошадь под ней вздрогнула, фыркнула, но не стала брыкаться.

– Прежняя хозяйка этого тела занималась скачками, – сухо процедил Эйдан.

Они двинулись по лесной тропе, где корни деревьев сплетались между собой, как змеи под опавшей листвой. Ирис сжимала поводья, ожидая каждую секунду падения, но тело само всё делало за неё – лёгкий наклон в повороте, давление коленей, чтобы ускориться.

– Признаюсь, я думал, ты скорее свернёшь себе шею, но всё оказалось куда лучше, чем я ожидал, – крикнул Эйдан, когда они выехали на опушку. Его жеребец рванул вперёд, бросая вызов.

Ирис не ответила. Она пришпорила кобылу, и та взмыла в галоп, словно стрела. Осенний ветер рвал волосы из косы, щеки горели от холода, а сердце билось в такт копытам. Лес превратился в зелёно-золотой водоворот, а она смеялась – звонко, беззаботно, это был крик живой, пульсирующей души, вырвавшейся наружу. На краю леса, у проселочной дороги, ведущей к деревне, Эйдан уже ждал её. Его чёрный жеребец мерно переступал копытами, раздувая ноздри. А сам некромант смотрел на неё с выражением, редким для его лица, азартным, почти одобрительным. Глаза, обычно холодные и отстранённые, теперь пылали тихим огнём.

– Ты неплохо справилась. Возможно, когда-нибудь тебе удастся меня нагнать.

– Я сейчас даже не пыталась это сделать, – она погладила шею лошади. Тело дрожало от адреналина, но в душе поселилось странное спокойствие. – Я чувствую такую легкость… Мне хорошо.

– Значит ты больше не хочешь спрыгнуть со скалы? – ухмыльнулся он.

– Я тогда говорила не серьезно.

– Ну да… – прошипел он беззлобно.

– Ты мне не сказал, как зовут лошадей.

– Я не давал им имён. Это просто конь и кобыла. – Эйдан держал поводья расслабленно, уверенно выпрямив спину.

– Почему? – она удивлённо вскинула брови. – У них есть характер, душа. Разве они не заслуживают имени?

Эйдан на мгновение замолчал. Его глаза скользнули по серому небу, затянутому облаками.

– Как ты уже знаешь, мне больше лет, чем кажется, – его голос стал тише. – Слишком часто я хоронил: друзей, животных. Со временем всё стирается, всё становится прахом. И если ты не даёшь чему-то имя, это не умирает в тебе. Оно просто уходит и сменяется чем-то другим.

– Это звучит очень… одиноко.

Эйдан посмотрел на неё вновь, с тенью усталой тоски в глазах.

– Иногда одиночество – это всё, что остаётся, – он слегка тронул поводья, и конь послушно пошёл вперёд. – Если хочешь – дай ей имя, – добавил некромант, кивнув на кобылу девушки.

– Дэя, – не думая ни секунды произнесла Ирис. – Оно её очень подходит.

Лошадь фыркнула, одобряя выбор.

– Хорошее имя, – Эйдан слегка улыбнулся уголком губ, не оборачиваясь.

Плащ некроманта развевался на порывистом ветру, обнажив на мгновение перевязь с оружием: длинный меч в чёрных ножнах, украшенных серебряными рунами и кинжал с рукоятью из эбенового дерева, инкрустированной обсидианом.

– Зачем тебе меч? – спросила Ирис, усаживаясь лучше в седле. – Разве владения магией недостаточно?

Эйдан обернулся, его пальцы непроизвольно коснулись рукояти меча.

– Магия не бесконечна. Все свои силы я потратил, когда призвал тебя из небытия. Мне нужно забыть о чарах, как минимум на пару недель. А меч… Он развязывает языки не хуже магии. Иногда даже быстрее. К тому же это отличное оружие, – Эйдан вытащил его наполовину. Тёмное лезвие отразило тусклое солнце, а руны вдоль обуха осветились синевой. – Он зачарован, его лезвие способно рассекать материи блуждающих духов, которые бывают очень опасны, – Эйдан с ловкостью вложил меч обратно в ножны.

Тишина повисла между ними. Только мерный стук копыт и тихий шелест мокрой травы нарушали её. Воздух пах сыростью и перегноем. Из-за леса показались первые крыши. Деревня Уэлдрик раскинулась вдоль тракта: покосившиеся заборы, серые стены, редкие огни в окнах. Всё здесь казалось усталым от непогоды.

– Мы прибыли.

Дождь моросил мелкой изморосью, превращая улочки в месиво из грязи и пожухлой листвы. Эйдан и Ирис привязали лошадей у старой яблони рядом с таверной «Сытый пёс». Её вывеска, покосившаяся и проеденная жуками, скрипела на ветру, будто призывая путников внутрь. Около двери громко сопел, черный с белым пятном под глазом, пёс. По его виду, можно было сказать, что таверна оправдывает свое название.

Дома здесь были, как из мрачной сказки: бревенчатые избы с прогнившими ставнями, крыши, покрытые заплатками из мха и дранки. Из труб валил густой дым – топили чем придётся: сырыми дровами, сушёным навозом. Торговцы двигались по улицам, сгорбившись под тяжестью корзин. У колодца, обложенного замшелыми камнями, старухи в платках перешептывались, бросая подозрительные взгляды на чужаков. На рыночной площади продавали скудный товар. Ремесленник с обожжёнными руками выкладывал грубую керамику, украшенную символами, похожими на руны, но попроще, чтобы не навлечь инквизицию. Травница в тёмном плаще раскладывала пучки зверобоя и чертополоха. Дети в заплатанных рубахах гоняли по грязи деревянный обруч, их смех резко контрастировал с всеобщей унылостью.

Из таверны доносились звуки лютни и пьяных споров. Сквозь запотевшие окна виднелись силуэты, которые размахивали кружками с пивом. Запах жареной репы и пригорелого жира смешивался с вонью мокрой шерсти от овец, блеющих за забором.

– Думаешь, нахождение здесь как-то поможет мне вспомнить что-либо?

Ирис натянула капюшон и подобрала края платья, ступая по скользким камням. Её взгляд задержался на ребёнке, прятавшем за пазухой куклу, сделанную из сена. Где-то вдали каркнула ворона. Дождь усилился.

– Теперь это твой мир, ты должна лицезреть его во всей красе. Не думала же ты вечно сидеть в комфортных условиях в моем особняке.

– Сам воскресил меня, вот теперь и обеспечивай моё благополучие, – фыркнула Ирис.

Эйдан приподнял бровь, уголки его губ дрогнули в сдержанном удивлении. Ему было забавно от того, как быстро у Ирис начал проявляться характер: упрямый и дерзкий. Это произошло быстрее, чем он ожидал.

– Обеспечить твое благополучие? – Эйдан сделал шаг ближе. – Я вернул тебя к жизни, а не удочерил или женился, – он склонился чуть ниже, глаза сверкнули под капюшоном, – Если хочешь спать на шелковых простынях – придется поднапрячь свою память.

Прежде чем она успела ответить, Эйдан мягко коснулся её спины, настойчиво направляя к входу таверны. Деревянная дверь скрипнула, выпуская наружу запах жареного мяса, дыма и эля.

– Считай, это как поиск вдохновения у бардов. Оно редко приходит в тишине покоев. Вдохновение прячется в пьяных речах, грязных улицах и случайных взглядах. Никогда не знаешь, где и при каких обстоятельствах тебя настигнет муза.

Он распахнул перед ней дверь. Ирис скосила на него взгляд, но не сдержала полуулыбки, вызванной тайным энтузиазмом. Она шагнула внутрь. Несколько десятков глаз тут же уставились на них, но быстро отвернулись – чужаки редко сулили добро. Таверна представляла собой пёстрое, но потрёпанное зрелище: столы с выбоинами от ножей, скамьи, склеенные смолой, а на стене за стойкой висел портрет Вильгельма II – потёртый и чуть смазанный, его не раз грубо протирали от пыли, больше по привычке, чем из уважения. Тавернщик, толстый и лысый, с татуировкой змеи на шее, вытирал кружку, следя за гостями, как стервятник. Хозяйка, пышная женщина с румяными щеками, тут же подошла к новым гостям.

– Ну что, путники, согреться или накормиться? – голос её звенел, как колокольчик, вопреки усталости, проступавшей во взгляде. – Эль свой, мясо сегодня – баранина, хоть и жестковата, зато с душой!

Эйдан снял плащ, повесив его на спинку стула и бросил на стол пару донумов.

– Эля. Только без осадка на дне, если можно.

– Ой, да у нас всё чистое! – хозяйка хлопнула себя по бёдрам, подмигнув Ирис. – А барышне чего? Может, мёду с имбирём? Видать, с морозцу-то дрожит вся.

– Спасибо, мёд подойдёт, – Ирис улыбнулась.

– То-то же! – Женщина скрылась за стойкой.

Эйдан развалился на скрипучем стуле, откинувшись спиной к стене и закинув ногу на ногу. Он покосился на Ирис, которая с любопытством осматривала зал, впитывая каждый звук и запах, словно её память могла вот-вот зацепиться за что-то знакомое.

– Не успели мы сесть, как за нами уже стали наблюдать, – некромант слегка наклонился к ней, его пальцы небрежно стали вращать золотую монету.

– Ты о чём? – так же тихо спросила она, стараясь не оборачиваться.

– Сзади нас, в тёмном углу, – продолжил Эйдан, – сидит человек в доспехах королевского рыцаря. С тех пор как мы вошли, он не сводит с нас глаз. Его лицо… кажется мне до боли знакомым.

Ирис уловила серьёзность в его голосе и напряглась, хотя внешне выглядела расслабленно. Девушка медленно выпрямилась, стараясь не делать резких движений.

– Он идёт сюда, – прошептала она, не двигая губами.

Эйдан чуть заметно кивнул.

– Веди себя естественно, – произнёс он спокойно.

Рыцарь, лет тридцати пяти, приблизился к их столику, держа в руке кружку эля. Его лицо, обветренное и грубоватое, смягчила формальная улыбка. На груди его доспеха, покрытого пылью дорог, блестел золотой дракон.

– Доброго здравия. Не часто тут встретишь благородных господ. Особенно с дамами, чьи лица… знакомы, – он сделал небольшой глоток, нарочно растягивая паузу. – Леди Генриетта, вас уже стали оплакивать при дворе. Говорили, пропала без вести несколько недель назад. И вот вы здесь, в самой глуши, да ещё и в компании бывшего королевского мага…

Его глаза сузились и сверкнули, остановившись на спутнике девушки. Ирис на мгновение опешила. Первый выход в люди и сразу же встреча с человеком, который был знаком с хозяйкой её тела. Но она подавила панику, заставив губы растянуться в беззаботной улыбке.

– Сир Сандер Хэмильтон. Давно мы не пересекались, – Эйдан лёгким движением ноги отодвинул стул напротив. – Прошу. Составь нам компанию.

– С превеликим удовольствием! – рыцарь опустился на стул, чуть развернувшись, так, чтобы видеть обоих. Он продолжал сверлить Эйдана взглядом, в котором смешались любопытство, недоверие и скрытая враждебность. – Даже завидно, ты ничуть не изменился с нашей последней встречи, тринадцать лет назад.

– Зависть – смертный грех, рыцарь, – лукаво отозвался Эйдан.

Сандер слегка наклонил голову. Свет скользнул по его русым прядям, выхватывая золотистые переливы в карих глазах. Щетина, аккуратно подстриженная, дрогнула, когда он сжал челюсть, переводя взгляд с Эйдана на Ирис.

– Леди Генриетта, – спокойно обратился он к ней. – Вы всё же не ответили. Что привело вас в эти земли? Или… кто? – Его пальцы барабанили по деревянному столу, словно отсчитывая секунды.

Ирис медленно приподняла бровь, её улыбка стала шире, но глаза остались холодными.

– Разбойники, сир Сандер, – проговорила она. – Устроили засаду у графской дороги. – Она нарочито вздохнула, опустив ресницы. – К счастью, этот благородный мужчина оказался рядом, – она кивнула в сторону Эйдана.

– Надеюсь, эти разбойники, не совершили с вами никакие… непотребства?

– Нет, что вы. В тот день удача сперва отвернулась от меня, а затем вдруг решила улыбнуться вновь.

Сандер прищурился, пальцы замерли на столе, будто паук поджидающий добычу. Он перевёл взгляд на Эйдана, и тот выдержал его без слов, глядя прямо, хладнокровно.

– «Удача», – протянул он. – Любопытно. Разбойники, которые не тронули ни волоса на голове благородной дамы… И маг, который случайно оказался рядом. – Он наклонился ближе. – Вы не находите это… слишком удачным?

– О, сир Сандер, – протянула Ирис с лёгким смешком в голосе, – я понимаю вы во дворце привыкли раскрывать всякие заговоры, но тут… Может, вам стоит взять передышку от службы?

Любопытство рыцаря било по терпению Эйдана, но в то же время ему нравилось, как Ирис держалась. Спокойная, собранная, в ней не было той растерянной девушки, которую он поднял из пустоты. Перед ним сидела женщина, способная вести игру и выигрывать в ней. Некромант позволил себе слабую усмешку, склонив голову набок, как будто наблюдал за интригующим спектаклем. В глубине его глаз сверкнуло нечто одобрительное, даже гордое. В то же время сердце Ирис стучало, словно вот-вот выпрыгнет наружу. Каждое слово Сандера вонзалось в неё, как лезвие, проверяя на прочность её историю. Она чувствовала, как ладонь под столом стала влажной, а в горле застрял ком – страх, что рыцарь заметит дрожь в её голосе. Но ей мастерски удавалось не выдавать своих истинных чувств. Напряженную обстановку прервала хозяйка таверны, которая принесла выпивку. В тот же момент бард у камина рванул струны лютни, запустив весёлую плясовую. Крики посетителей слились в общий гул, и даже Сандер невольно отвлёкся, взгляд его смягчился на долю секунды.

– Что же это я, – ухмыльнулся рыцарь. – Прошу простить мою дотошность, леди Генриетта. Просто… столь необычное общество может вызвать разночтения.

– Ничего. Это ваша работа.

– Её Высочество принцесса Луиза будет рада узнать, что вы целы и невредимы.

– Позволь поинтересоваться, – вмешался Эйдан, его голос прозвучал с едва заметной ноткой любопытства. – Что заставило столь благородного рыцаря забрести в такие глухие края? Если, разумеется, это не тайна.

– Никакой тайны, – ответил Сандер, отхлебнув эля и поставив кружку на стол с глухим стуком. – Мне поручено отправиться в деревню Жерн. Поговаривают, там объявилась чернокнижница. Наводит мор на местных.

– Почему не послать инквизиторов? – спросил Эйдан, чуть прищурившись. – Если речь действительно идёт о колдовстве.

Сандер усмехнулся, покачал головой:

– Потому что в этот раз нужно действовать без лишнего шума. А как показывает практика, что инквизиторы, что вы… маги, любите собирать публику.

– Так или иначе, – бесстрастно возразил Эйдан, – тебе понадобится тот, кто разбирается в колдовстве. После смерти ведьмы часто остаются следы её магии… или, что хуже, проклятия.

– Ты намекаешь, что хочешь помочь мне? – Сандер приподнял бровь, изучая его.

– Как бы ты ни относился к магии, запомни одно: искоренить её можно лишь самой магией. Обещаю, я не буду привлекать внимания.

Рыцарь молчал. В его взгляде боролись раздражение и что-то близкое к признанию. Мысль о том, что ему придётся полагаться на того, кого он презирает, вызывала в нём горечь. Сандер долго молчал, взвешивая – соглашаться или нет. Наконец, он медленно кивнул.

– Хорошо, но приказы к действиям буду отдавать я. Если задумаешь провернуть что-то…

– И не думал, – Эйдан сложил пальцы домиком и ехидно улыбнулся.

Некроманта коробила сама необходимость подчиняться, но под поверхностью раздражения уже шевелился азарт. В Сандере он видел не союзника, а скорее пешку, непредсказуемую, но всё же полезную. И это, как ни странно, забавляло его. Ирис наблюдала за ним с лёгким недоумением, пытаясь понять, что именно движет Эйданом – интерес, расчёт или нечто третье.

– Что же вы, леди Генриетта? – спросил Сандер, обернувшись к ней.

– Очевидно, она поедет с нами, – Эйдан развёл руками. – Оставлять её где-либо слишком рискованно. Рядом с нами она будет в безопасности. К тому же твоё задание не выглядит особо опасным.

– Надеюсь, я сумею оказаться полезной, – произнесла Ирис и отпила немного мёда, чтобы смочить горло.

Сандер ответил улыбкой, в которой сквозила светская вежливость:

– Уверен, леди, ваше присутствие само по себе сделает наш путь куда приятнее.

Эйдан, наблюдавший за происходящим с нарочитой скукой, вдруг медленно поднялся. Стул под ним скрипнул по деревянному полу, привлекая несколько любопытных взглядов.

– Душно здесь, – лениво заявил он, потягиваясь, будто только что пробудился от сна. – Пойду, подышу свежим воздухом.

Он прошёл к двери, не оглядываясь, шаги его были нарочито неторопливыми. В это же время Сандер, не выказывая ни удивления, ни недовольства, молча достал из-за пояса кожаный мешочек. Он отсчитал несколько донумов, бросил их на стол так, что они звякнули, перекатываясь.

– За эль и гостеприимство, – сказал он хозяйке. – Нам пора в путь.

Ирис последовала за Эйданом, прихватив плащ. Холодный воздух коснулся кожи, освежая после душного зала. Снаружи пахло влажной землёй, горелым деревом и мокрыми листьями. Эйдан стоял, прислонившись к деревянному столбу таверны. В руках у него уже была изящная трубка. Он неспешно набивал её табаком, почти медитативными движениями, и закурил, делая глубокую затяжку. Дым потянулся вверх, растворяясь в воздухе.

– Подышать, говоришь? – съязвила Ирис, прищурившись.

– Свежий воздух и вкус дорогого табака… – Эйдан выдохнул дым, сладковато-пряный, с лёгкой древесной горечью. – Что может быть лучше? Внутри он бы смешался с запахами пота и выпивки.

Ирис подошла ближе и облокотилась на деревянную перегородку рядом с ним.

– Зачем ты решил помочь Сандеру? – тихо произнесла она. – Как ты ему поможешь, если исчерпал свои силы?

Эйдан коротко хмыкнул, не поворачивая головы.

– А я и не собираюсь ничего делать. Всё сделаешь ты.

– Что? – Ирис нахмурилась, не сразу поняв. – Ты хочешь сказать… это тело принадлежало магичке?

– Нет, в нем нет магии, – безэмоционально процедил Эйдан. – Зачатки магии находятся не в крови, а в душе, и в твоей они присутствуют.

– Но я ничего не знаю, – растерянно прошептала она.

– Просто будешь делать, что я скажу. Это не сложно. Будет тебе небольшая практика. Но чтобы наш королевский пёс ничего не видел.

– Ты знал кому принадлежало тело? – спросила она после короткой паузы.

– Отчасти, – ухмыльнулся некромант. – Но если ты думаешь, что я как то поспособствовал смерти, этой Генриетты, то это не так. Судя по ножевому ранению, которое нанесли в живот, человек не особо знал куда бить, чтобы убить мгновенно. Возможно, всё произошло случайно… или на вспышке эмоций. Убийца находится в замке и он принадлежит либо к знати, либо к обслуге, к рыцарям – вряд ли.

– Во снах я часто слышу звон бубенцов.

– Бубенцов? – Эйдан заинтересованно на неё посмотрел.

– Да. Мне, кажется, это как-то связано с убийцей.

Эйдан задумчиво провёл пальцем по краю трубки.

– Хм… возможно, – произнёс он негромко. – Иногда сны цепляются за память тела.

– А Сандер? Почему он так относится к тебе?

– Что поделать, – усмехнулся Эйдан, глядя на тлеющий табак. – Он дышит неровно ко всему, что связано с магией.

Из таверны вышел рыцарь, которого сопровождала хозяйка. В руках она держала мешок с едой, видимо, Сандер решил закупиться пропитанием в дорогу. Она вручила ему мешок и, достав из кармана припрятанный кусочек баранины, кинула старому псу, который подскочил, как только увидел её. Кивнув хозяйке в знак благодарности, внимание Сандера привлек этот пёс, жадно глотавший брошенный кусок баранины.

– Неужели в честь него названа таверна? – спросил он, указывая подбородком на пса. – «Сытый пёс»… интересное название.

Хозяйка улыбнулась так тепло, будто на мгновение сквозь тучи выглянуло солнце. Она присела рядом с псом и почесала его за ухом.

– Верно. Но Барни не просто пёс, – сказала женщина мягко. – Он мой спаситель. Лет десять назад я бежала сюда из столицы – с пустыми руками и разбитым сердцем. От мужа, который слишком часто поднимал на меня руку. Ночью, в лесу, на меня напали волки. А этот сорванец, – она потрепала Барни по холке, – бросился на самого крупного. Вцепился так, что остальные разбежались. Он вытащил меня, полуживую, к старой хижине. Тут я и осталась.

Сандер скрестил руки на груди, слушая.

– И хижину превратила в таверну?

– Сперва в сарай. Но Барни… – Хозяйка встала, вытирая руки о фартук. – Он таскал мне дичь, пока я не накопила на первую бочку эля. Потом путники стали заглядывать – кто воды попить, кто переночевать. Говорили, пёс у ворот, как страж, стоит – значит, тут безопасно.

Барни, словно поняв, что речь идёт о нём, приподнял голову и глухо тявкнул, чем вызвал у хозяйки добродушный смех. Сандер кивнул, оценивающе оглядев таверну.

– Хороший страж. Надежнее иных людей.

– О, не сомневайтесь, – она подмигнула. – Если кто чужой войдёт с дурными мыслями, Барни и костей не оставит.

Хозяйка усмехнулась, а пёс, одобряя её слова, облизнул ей ладонь.