Девственник

подробности о смерти человека. Там, милая и обходительная медсестра, рассказала мне о жуткой аварии, в которую попал отец. Слёзы подступили к

глазам, но усилием духа перед трагедией и женщиной, я взял себя в руки.

– Простите, я могу увидеть его? – медсестра долго на меня смотрела. Она

решалась поступить ли ей по совести, по-человечески войти в положение этого

приятного и такого сильно мальчика или же делать всё как указано регламентом

её работы. В конце концов, добродушность и сочувствие взяли вверх и она

согласилась. Она набрала телефон сотрудника, который возится с семьями

умерших.

Потом меня повели по длинному больничному коридору. Мы шли не долго, но сколько всего я увидел и подумал… Больница, вроде как, уже давно стала

обычным делом для меня. Я часто пребываю в ней с Роджером. И всё же, сегодня

она была другой.

Мед сестра подвела меня к кабинету, аккуратно постучала и, перед тем как

открыть дверь, попрощалась со мной, пожелав сил, похлопав по плечу.

– Здравствуйте.

Доктор, коренастый брюнет, взглянул на меня, не поднимая головы, и

недолго смотря, он сию же секунду пригласил меня сесть.

– Ага. Привет, ты наверно Фрайм.

– Да, сэр. – я не поддался на его явно выраженный инфантилизм при

обращении ко мне. Не с тем он имеет дело! Я ответил ему как подобает, ведь

пришёл сюда по делу.

– Я доктор Раен, но ты можешь звать меня Флим, если угодно. – тогда он

понял всю серьёзность и деловитость моего настроя. – Честно говоря, я рад, что

ты пришёл. У вашего отца в машине лежало очень много вещей… Мы всё

передадим тебе.

– Спасибо. Именно за этим я сюда и пришёл.

– Ах да, я ещё хочу сказать, что это я разговаривал с тобой ночью. Я обязан

сообщить о вас в службу опеки. – я взглянул ему в глаза с испуганно-

вопросительным выражением лица. Не сразу мне удалось понять к чему всё это.

Я же приехал лишь забрать вещи отца. – Может быть в у вас с братом есть

родственники, которые смогли бы о вас позаботиться?

Я слушал доктора Раена с открытым ртом. Даже и подумать никогда не мог

о том, что у меня могут быть приёмные родители. Или то что нас с братом могут

разделить. Кому нужен 16-ти летний, довольно странный, интровертный

подросток, с психологическими травмами себе на уме, да ещё и с 20-ти летним

братом инвалидом, прикованным к кровати и к коляске. Естественно никто нас

не возьмёт. Меня до совершеннолетия будут держать в детском доме, а Роджера

и того хуже, поместят в интернат для инвалидов на севере страны. Мы не

сможем так часто видеться. Мы вообще не сможем видеться! Что тогда будет?

Нет – нет – нет! Я этого не допущу.

– Доктор Раен, по-человечески, по-мужски, прошу вас дать мне 3 дня на

решение этого вопроса. Все наши родственники разбросаны по свету. Я свяжусь с

ними и всё решу. Я думаю, будет лучше, если я лично со всеми переговорю, разве

нет? Доктор, пожалуйста, позвольте мне попробовать наладить нашу с братом

жизнь и выбрать тех родителей, которые будут лучше для нас. Так все мы

останемся довольны: вам не нужно никого обзванивать, объясняться, общаться

и возиться со скучными бумажками, а нам будет нормальная жизнь. Что скажете, доктор?

Доктор, улыбнулся, похлопал меня по спине и молча открыл ту самую дверь

в морг. Судя по всему, это было «да».

В морге не было ничего интересного. Я не был так близок с отцом. Он много

работал и часто уезжал на 3-4 дня из дома. После мамы, отец закрылся и даже

если физически его тело было с нами дома, то душа терялась в прошлом. А

сейчас он лежал на холодной каталке весь синий и бездыханный. Единственное

чувство, что я ощутил там – это чувство наступающих перемен. Что-то теперь, определённо изменится, но вот в какую сторону? Разобраться в этом мне ещё

только предстояло. Я просто попрощался с ним. Как будто он опять уехал на

свою работу, но на этот раз на долго, навсегда. Однако, сейчас важно было

другое: я должен был подумать на счёт новых родителей, выучиться на

массажиста, так как все наши родственники бедные да и никто не станет

тратить столько денег на нас; ох, чуть не забыл, ещё в этом списке Венди.

Наверно “самая большая проблема”, как я мог поставить её в конец списка…

Упомянув Венди, после реального списка проблем, я усмехнулся.

Тем не менее, в больнице я провёл больше времени, чем мне было отведено.

Переступив за порог больницы, я вернулся в свой мир и его насущные проблемы.

Я увидел 15 пропущенных от Дени. И тут же вспомнил, что у него всегда стояло

несколько клиентов по утрам после нас. Мне нужно было спешить домой.

Пришёл я в полдень. Дени, к тому моменту уже ушёл, сперва любезно

поставив Роджеру какой-то фильм. Я украдкой увидел его сквозь дверную щель,

«вроде, всё в порядке». И не стал попадаться ему на глаза. Я его хорошо знаю и

понимаю, сто процентов, он начнет меня расспрашивать про отца. Я, разумеется, всё ему расскажу, мне придётся это сделать, но позже. Нужно пока всё расставить

по местам. Бросив все вещи папы к себе в комнату, я принялся за обед.

Готовка меня не спасла. Весь день я был завален вопросами. А когда Роджер

пытался конкретно со мной поговорить, я всё твердил ему о завале в школе и

отнекивался от беседы. Не просто это – скрывать и практически врать своему

единственному брату. А Роджер, как никак, не совсем уж глупый. Сегодня у него

был день просветления и он понимал, что я что-то умалчиваю, но он больше не

атаковал меня вопросами. Говорю же, умный у меня брат, понимающий.

И вот, наконец-то, этот день прошёл. Во время ужина мне пришла

гениальная идея. Да, она не решала разом всех проблем, а лишь откладывала их

на потом, но всё же, мне хватало и этого. Я придумал перенести дату лечения

Роджера в госпитале, которое обычно длиться целый месяц. Я договорюсь с

больницец, плюс Денни мне поможет – придумаю, что ему сказать, тогда Роджи

положат сейчас и у меня будет целый месяц на решение вопроса с родителями. Я

очень люблю его, но первое время мне легче будет жить без него. Нужно

спокойно разобраться что к чему. Мне нужно немного времени.

Идеальная картина будущего для нас – это продолжить жить

самостоятельно без родственников и без опекунов. Я сам смогу позаботиться о

себе и брате. Я, по правде сказать, меньше чем он верю в его выздоровления, но

поддержки у меня не занимать, а вот за приемных родителей отвечать не в

праве. И я уверен, что никто не захочет взять брата – когда собираются брать

ребёнка, всегда нацелены на здоровых маленьких деток. Нет, так не годится.

Пока Роджер будет в больнице, я выиграю время. Пока он будет проходить

лечение, его никто не заберет. И уже завтра я найду информацию по поводу

родственников.

Ночью, уложив Роджера спать, прибравшись и, так же как и всегда, почистив зубы, я лёг спать. Мне хотелось сразу отключиться и вообще не

просыпаться в этом грёбанном мире, но разум решил за меня иначе. Уже лёжа в

постели я, невольно, начал вспоминать наших родственников и прикидывать на

них роль наших с Роджером опекунов. На ум сразу пришла Тётя Лика с её

дочерью. В голову врезалось тёплое воспоминание: когда мне было 5 лет наши

семьи провели целое лето вместе. Помню, что это было довольно сносно и даже

приятно. Правда живут они сейчас на другом конце земли, в Японии. Тётя Лика -

это жена маминого брата, с ней у меня тогда были хорошие отношения. А Рик, тот самый брат мамы, так же как и мой отец, всегда очень много работал.Его я

даже почти и не запомнил. В тот отпуск он приезжал всего на 2 дня. Отчетливо я

помню только их дочь Эллу – девочку с платиновыми как лунный свет волосами

и кукольными зелеными глазами. Её кожа отливала блеском как у фарфоровой

куклы, а веснушки выдавали её беззаботность и непосредственность. Она

напоминала ледышку, но в тоже время согревало моё сердце. Уже в 5 лет я был

бесконечно увлечён этой особой. Мы беззаботно играли и общались обо всём на

свете. Мы любили строить всякие домики или делать из ракушек разные

украшения и фигурки. Всю ту поездку мы были неразлучны. Нам очень

нравилось обниматься, вот это воспоминание занимает особое место в моей

голове. Но я всегда хотел не только играть и обнимать эту девочку. Мысль о

поцелуе меня не покидала. Я часто представлял это, когда смотрел на её

маленькие губки в форме бантика. Похоже, я тогда в неё влюбился. В свою

сестру… Как только сказал об этом папе, он удивился и сказал “Эээм… Конечно

влюбился, она очень хорошая и красивая девочка да и к тому же твоя сестра.

Посмотри как дядя Рик любит нашу маму. Братская любовь – сильная штука.

Молодец сын». Он тогда странно мне улыбнулся и быстро ушёл, а на следующий

день мы уехали. Я так и не понял, что случилось.

Думать о том, что же там решил папа и почему поступил именно так, мне

совершенно не хотелось. Я увлёкся воспоминаниями об Элле и нашим детством, нашей близостью и привязанностью. Мне стало так уютно, что я словно

провалился в тёплый карман между постелью и одеялом. Слёзы потекли ручьём

без моего ведома. Однако думать о причинах их возникновения мне тоже уже не

хотелось.

3 Глава

Тележка на дороге к переменам

Утром я встал пораньше, чтобы поупражняться и уже начать скорее решать

возникшие, в связи со всеми последними событиями, вопросы. В первую очередь, меня заботил только разговор с Роджи. Вчера я уже договорился с больницей, где он проходит лечение и там его смогут принять раньше. Уверенный, что с

больницей всё получится, ещё заранее я позвонил в школу, чтобы отменить все

свои уроки. Ко мне прислушались и дали добро, потому что папа всегда отменял

мои занятия в день госпитализации, чем я и воспользовался.

Как раз кстати, за 20 минут до подъёма брата, пришёл Дени. Я угостил его

завтраком и обсудил с ним лечение. Мне нужно было иметь союзника в

разговоре с братом, потому что Роджер ненавидел клиники, а вернее свое

лечение там. Атмосфера в таких учреждениях пропитана болезнями и

отчаянием. Всё это напоминало ему о своём незавидном положении из-за недуга.

После каждого очередного осмотра врачи улыбались Роджеру с безнадегой в

глазах, а этого он не любил больше всего. Все твердили, что Роджер не встанет.

Эти лукавые лица врачей достали его окончательно.

И всё же, после утренних процедур мы отправились в госпиталь. Роджер, ясное дело, был сильно на меня обижен и заговорил со мной только когда я

поцеловал его на прощание уже в палате. До того, его глаза то сверлили моё

нутро, то демонстративно отворачивались в другую сторону. Но, в конце концов, когда он понял, что дальше дуться нет смысла и увидимся мы ещё не скоро, он

спросил:

– Фрайм, я не тупой. Ты же это понимаешь?

– Да, брат. – опустив голову, выдавил я.

– Отлично, тогда, пожалуйста, приди ко мне в ближайшие дни и всё

расскажи. Я должен знать правду какой бы она не была.

Я подбежал к нему, чтобы ещё раз обнять и поцеловать.

– Обещаю, я приду к тебе как только смогу. Пока мне необходимо уладить

пару вопросов. Я тебя люблю и всегда с тобой рядом. Ты мне веришь?

– Да. – с долей недоверия и остатком обиды ответил Роджер.

– Прекрасно! А теперь и ты мне пообещай утереть нос всем этим ублюдкам, кто не верит в тебя.

Глаза его налились слезами, он взглянул на меня и сквозь уже невольно

бегущие по его лицу слёзы, искренни улыбнулся. Он всё понимает.

Только я успел выдохнуть, выйдя из больницы, Дени, тут же, спросил меня

об отце.

– Фрайм, это очень “благородно”, что ты ничего не сказал брату, но не

оставайся в проблемах один. Если что вдруг, знай, я здесь и могу тебе помочь.

Я ещё утром понял, что Дени знает про отца. Эти ублюдки – врачи всё

знают! У них же там своя секта. Не поймите неправильно, конечно же, Дени не

был плохим врачом. Да и вообще, врачи не плохие. Я просто ещё не отошёл от

того, что Роджер будет видеть глаза, наполненные отчаянием у каждого

встречного ему доктора. Как бы те не старались, мой брат видит людей насквозь.

Я был удивлён, что брат не устроил истерику с вопросами. Он как будто внутри

осознавал, что происходит, но боялся услышать правду и не хотел заставлять

меня вновь переживать всё это.

– Да, Дени, Спасибо. Я обязательно воспользуюсь твоей помощью. Кстати, вот сразу первая просьба: обучи меня массажу. Я знаю, что у меня нет

медицинского образования, но я очень хорош в анатомии. К тому же, я часто

наблюдал за твой работой и уже кое-что понимаю. Что мне нужно, для обучения?

И, естественно, я тебе заплачу за уделенное время.

– Фрайм, ты что, намереваешься проигнорировать закон и убежать с Роджи

на другую планету, чтобы делать там ему массаж? – усмехнулся он. Но его

раскатистый смех споткнулся о суровое и серьёзно настроеное выражение лица.

– Кхм. Фрайм, вас в любом случае, либо усыновят, либо кто-то возьмёт из

родственников. И я уверен, что всё у вас, по итогу, будет в порядке. Те, кто

возьмут Роджи, смогут оплачивать ему лечение. Даже если не меня, то возьмут

другого доктора.

– Дени, ты совсем ничего не понимаешь?! – вот опять у меня прорывается -

Прости, друг. Но не издевайся надо мной, ради всего святого. Ты сказал, что

можешь помочь, так помоги, а в мою голову, пожалуйста, не лезь. Так что, поможешь? – мои глаза потихоньку наливались слезами. Когда эмоции брали

надо мной верх, я не замечал, как моя челюсть начинала ходить ходуном. Да, я

очень эмоциональный парень.

Дени напрягся, закатил глаза, улыбнулся и погладил меня по голове. Я не

ожидал его прикосновения и от того немного вздрогнул. Похоже его реакция

означала положительный ответ на мою просьбу.

Мы заехали на заправку, Дени купил пару напитков в дорогу, и мы поехали

домой. Лечебница находится в Сан – Франциско и это единственный плюс в

расставании с братом – я вновь посетил этот город. Ещё больше я обожаю дорогу

к нему. Я переживал необычайное удовольствие просто ехать по ней. Смотря в

окно на завораживающие пейзажи, в моей голове было пусто и необычайно

спокойно, даже в такой момент. Я мог ни о чём не думать, а это для меня редкая

роскошь. Как здорово чувствовать беззаботность и ожидание перемен. Дорога

для меня всегда сулит какие-то перемены. И в дороге, я ещё не знаю, к чему они

приведут, хорошие они или плохие, поэтому я позволял себе расслабиться в

пути. Для меня этот путь был отдыхом. А вот Роджер ненавидел эту дорогу так

как она оказывалась для него концом комфорта и началом жизни в больнице.

Когда мы поехали домой, на улице уже стало понемногу темнеть, от чего

дорога блестела из-за отражающихся бликов, уходящего далеко за горизонт, раскалённого солнца. Картина по-настоящему чарующая. Гладя на эту красоту, я

подумал, что как-нибудь надо устроить поход. «Обязательно устроим», – ответил

голос в моей голове. – Вот только кто пойдёт со мной в поход? И кто “устроим”.

Что вообще меня ждёт впереди?!

Похоже, мы скоро будем подъезжать…

Однако, я смог отогнать негативные мысли и вновь погрузился в приятное

«бездумье» дороги. Как вдруг…

–Z…z…z – Дени начал храпеть за рулём.

– Эээй, старик, ты что издеваешься? – с улыбкой спросил я своего товарища.

– А что, с тобой так весело, что я запросто могу заснуть. – иронично

прощебетал он в ответ.

– Извини, мне нужно многое обдумать.

– Окей, окей…

Когда солнце совсем зашло и вокруг не было ничего, кроме тьмы

калифорнийской пустыни, я начал думать о более серьезных вещах чем поход.

Ещё вчера я понимал, что нам нужны деньги. Нужно на что-то покупать еду, одежду, оплатить дом, учёбу, заплатить Дени за курсы массажа, покупать

лекарства и оплачивать дальнейшее лечение Роджера. Я помню, что папа хранил

некоторые сбережения дома наличкой, значит нужно их найти и пересчитать.

Потом, я ещё не смотрел вещи отца и если я найду там кредитки, то, наверно, смогу их обналичить. Но мне нужно быть готовым ко всему. К любым идеям и

решениям, пусть даже и не самым приятным, но которые помогут сэкономить

найденную сумму. Конечно же, я сразу увидел простой выход из всего этого, но

принимать его я совершенно не хотел:

“Нет, нет. Пожалуйста, нет! Неужели мне придётся вернуться в школу? Что я

вообще там буду делать? Я же давно обогнал всю эту примитивную школьную

программу, да и вообще я учусь не по ней. Нет, мне, конечно, всегда нравилось

учиться, но умников в школах не любят. Или если кто-нибудь, узнав о моём

положении, начнёт меня жалеть? Я же точно полезу драться. Нельзя мне в

общую школу, нельзя. Фу, да многие школьники настоящие придурки. А я

никогда не воспринимал себя, как школьника. У меня есть только “пары”, а не

эти уроки. Хотя возможно, пары в этом городе будут отличаться от тех, что были

у меня в Сан – Франциско, но это только предположение. Ладно, стоит пока что

положить эту мысль на полочку. И желательно подальше. Как раз, мы уже

приехали”.

Попрощавшись с Дени, я ринулся домой. Первым делом, я отправился к

папиным вещам. Мне срочно нужно было найти деньги, чтобы не возвращаться в

школу. Но в его вещах я нашёл лишь несколько кассет. «Уфф, папа, снова кассеты.

Серьёзно?! А знаешь, после того как вы с мамой оба нас оставили, я больше не

притронусь к вашей сокровенной любви. Хватит с меня! Так-то». И, собственно, ничего более я там не нашёл. После затянувшихся четных поисков, я долго

просидел в одной позе, смотря куда-то внутрь себя. Очнулся я только утром.

Такой “анти” бодрости я ещё никогда не испытывал. Все тело ломило, голова болела и докучающе звенела. Совершенно ничего не хотелось делать, только остаться в кровати и тупо пролежать весь день. Иногда, я смотрел на

Роджера и, к своему стыду, на секунду, даже завидовал ему. Он ведь лежит и

ничего, в основном, не делает. Мне бы так хоть пару деньков, а…

И всё же я заставил себя подняться, но для начала решил принять душ, чтобы освежить тело и, особенно, мозги.

Как только я зашёл в ванную, раздался звонок в дверь. Я никого не ждал и

совершенно потерялся во времени, поэтому не успел подготовиться. А на пороге

меня уже ждал физрук Алекс. Я не понимал, почему он пришел, ведь я отменил

все занятия, но деваться было некуда – он уже тут, стоит у меня на пороге, да и

занятия эти я очень любил. На уроках по физической подготовке я научился

открывать в себе второе дыхание, быть дисциплинированным в ежедневных

тренировках, заботится о своём рационе питания. Домашние обучение лучшее, что могло случится с подростком. Например, на математике мы учились не

только вычитать и умножать, но и говорили о таймменеджменте и скорости

выполнения любой задачи. Вместо 50 или 90 минут, как принято это в местных

школах, мои пары могли длится 2,3 часа. Задача учителя влюбить школьника в

предмет. У всех моих преподавателей это получилось. После смерти мамы я

направил всю свою энергию в учёбу и в заботу о брате. В общем, чуточку

отвлечься на спорт в тот момент мне было в самый раз. Я попросил у Алекса 3

минуты на сборы, глазами изображая кота из Шрека. Он одобрительно махнул

рукой. Пулей я побежал к себе. Чистить зубы я не стал, так как это заняло бы все

мое время и даже больше, а я ведь привык сдерживать обещания – 3 минуты, значит 3 минуты.

Физкультура прошла отлично. Мне и вправду удалось ненадолго забыться

и направить все свои силы на тело, а не на проблемы. Алекс сегодня по-

особенному нагружал меня. И он появился сегодня не зря. Я искренне

поблагодарил его за занятие. Однако, он не спешил, как это бывало обычно, уходить по своим делам.

– Фрайм, ты сегодня улетал куда-то в свои мысли чаще обычного. – с

небольшой паузой и недомолвкой начал он. – Я слышал о том, что случилось.

Соболезную.

– Слышал? Интересно от кого? – с резкой злобой в голосе спросил я.

– Ну как же, в школе. Уже дня 2 как ходит об этом слушок. Не забывай, что

мы живём в маленьком городке…

Я об этом даже и не думал. Мне нужен был воздух, чтобы проглотить эту

новость. Что-то нужно было ответить и я, взяв свои эмоции под контроль, обходительно ответил ему. Тут ведь нет его вины.

– Хорошо, Алекс, спасибо. Я тебя понял. Тогда до встречи.

– До встречи, Фрайм. Береги себя. – И он ушел.

Как только я разделся и собрался принять душ, как в дверь опять

позвонили.

– Черт, да кого там еще принесло!?

Я накинул какие-то вещи и отправился встречать новых гостей.

– Фрайм, привет. Хи-хи. Эм… Мы с тобой знакомы. Я Венди из дома

напротив, помнишь? – да это была та самая Венди и в её руках был пирог.

– Ок, круто – с полным равнодушием ответил я.

– Эм…, – Венди была ошеломлена моей невоспитанностью. Для местных

жителей, да и во всём мире встречать гостей так не принято. – Я прошу

прощение, что вот так пришла без приглашения. Я слышала о трагедии и очень

хочу как-нибудь тебе помочь, конечно, если ты позволишь. – было видно, что ее

радушие искреннее и мне стало стыдно за своё поведение. В качестве извинений

я решил пригласить её в дом и накормить.

– Черт. Венди, прости, за мою реакцию. Проходи, пойдём что-нибудь

перекусим. – “Нашла же она, всё-таки, повод познакомится поближе” – мелькнуло

у меня в мыслях.

Около часа мы беседовали с соседкой на кухне. Венди была шикарной

рыжеволосой уверенной в себе девушкой, а её самооценка заслуживала грэмми.

С самого переезда эта девочка врывалась в мой дом, пыталась пообщаться со

мной на пробежках или вытянуть меня на прогулку. Я назвал её “шикарной”, потому что, честно говоря, это чистая правда. Она грациозна как львица, но к ней

у меня не было совершенно никаких чувств. Так бывает, что вроде и внешность

привлекательная, и характер нормальный, но не тянет и всё. Как будто это не

моё. Вот так у меня с Венди. Алекс даже рассказывал, что в школе Венди

говорила обо мне, как о своём парне. О какая!

Мне было некомфортно. Я видел по ее взгляду, как неумело она пытается

скрывать свои чувства ко мне. Я ей сочувствую. Всё-таки, это ужасно быть во

френд – зоне, а держать там кого-то самому, оказывается, еще тяжелее. Она

расспрашивала меня, как будто ничего про меня вообще не знает. Забавно. Я

немного рассказал ей о Роджере. А она несколько раз попыталась узнать о моих

планах, но я умело переводил темы, так как сам не знал ответ на этот вопрос. И в

какой-то момент, у меня все же получилось грамотно закончить разговор.

Повисла пауза, предвещающая завершения нашего чепития.

– Фрайм, – она взяла мою руку, так не вовремя тянущуюся к чашке – спасибо

за чай. Мне было очень приятно узнать о тебе и вашей семье чуть больше. Если

тебе нужна будет любая помощь, знай, я рядом.

– Ааа… Да, Венди. Спасибо. Если что… я…я… всегда обращусь. – невнятно

пробубнил я и быстро убрал руку со стола.

– Я пойду, а то у меня ещё куча дел. Проводишь меня?

После этого она ушла. Довольная собой и нашей беседой. Девочка, что

следила за мной каждый день, наконец добилась своего. Я немного постоял у

открытой двери, глядя вслед уходящей Венди. Прорезавшаяся на моём лице

ухмылка родила следующую фразу: «Ну хоть кого-то я сделал сегодня

счастливым».

Закрыв дверь, я моментально вспомнил, что так ничего не придумал на

счёт родителей. У меня есть 1-2 дня, чтобы придумать как отмахнуться от

опекунов. Мне уже 16 лет! Уж как-нибудь эти жалкие 2 года я смогу прожить и

без них, а дальше уже разберусь. И Роджера я ведь не брошу… Нужно срочно что-

то придумать. Но что? А вот если бы я уже был свободен, то чтобы я сделал?

Уехал бы я из этого милого городка или остался бы здесь? Если возможно всё, чтобы я выбрал? Эх, наверное, к каждому когда-нибудь приходила мысль о

свободе.

От этих размышлений я вдруг оказался на неком рынке сценариев жизни.

Передо мной тележка, где я могу сделать хот-дог из чего угодно. Продавец

спрашивает меня “Что предпочитаете?”. А я даже ответить ничего не могу. По

логике, зачем мне есть то что не нравится. А как понять что нравится, не