Девственник

попробовав. Где ответ?

Я вспомнил слова мистера Баурона: «Ответ всегда где-то внутри нас, и он

очевиден. Да, нужно только убрать хлам, который мешает его увидеть». Так, и

что же мне хочется? Да как я вообще могу это понять? Конечно, сегодня я понял, что я хочу жить со свободой в руках, но ведь этого мало. Как-то слишком не

конкретно. Тогда попробуем углубиться: Итак, мне нужна свобода. Свобода

выбирать, мыслить и действовать; свобода жить там, где и как хочу я; свобода

принимать и отвергать; свобода любить; свобода ото всех. Ок, это уже что-то. Но

как я могу свободно действовать, если жизнь постоянно находится в засаде и

только и ждёт момента, чтобы хорошенько мне врезать? Оу – оу. Стоп, Фрайм, хватит ныть! Ладно, жизнь… Я тебе ещё покажу! Мне просто нужно поспать.

Мой организм уже привык вставать рано и утром я сам проснулся в 7:00.

Долго не думая, я пошёл на улицу, чтобы позаниматься спортом. На пробежке я

почувствовал, что встал с четким желанием «проораться». И только одно место

подходит мне для этого. Мой какмень, как и всегда был на месте. Я всегда

приходил туда, чтобы выговориться, ведь океан умеет слушать.

Вернулся с камня я уже с планом в голове, и принимая душ, попытался его

продумать: “если что, для программы опекунов, я жду родственников, но, к

большому сожалению, они не могут выйти на связь так как находятся в

командировке. На самом же деле, я прозвонил только парочку, а другие номера

даже не искал. Но мне и на руку тот факт, что никто не отвечает. Осталось только

отсрочить встречу с агентством по усыновлению. Так я выиграю неделю. У меня

пока очень шаткий план на долгосрочную перспективу, но за эту бонусную

неделю я точно всё пойму. Основная задача моего плана – создать VR реальность, что у нас дома живут опекуны, кто бы они не были. В школе я могу отмахнуться

и завести разговор в другую сторону. Очень важно только оснастить опекунов

всеми необходимыми документами. Возможно я найду родственников, которые

помогут мне с документами, но останутся у себя на родине. Мне не нужны ещё

какие – нибудь родители. С меня хватит. Отныне есть только я и брат. А когда

будут приходить с проверкой, мои VR родители, неожиданно, будут во

внеплановых командировках или по другим неотложным делам в разных

городах. Вот пока так. Хм, кажется, я гений. Ух, только бы всё получилось. Значит

мне, всё же, нужно найти родственников”.

Первым делом, я ещё раз позвонил в школу, чтобы подтвердить отмену

всех занятий, иначе это может плохо для меня обернуться. Я набрал знакомый

номер, по которому мне ответила секретарша. Я вежливо спросил у неё об

отмене моих занятий и она так же вежливо ответила, что все занятия отменены

ещё после первого моего звонка.

– Это что, получается по расписанию у меня не было физкультуры вчера?

– Что, простите?

– Нет – нет, ничего. Спасибо. Всего доброго

– До сви… – я положил трубку

Вот это уже интересно.

4 Глава

Где Фрайм?

В канун нового года агентство по усыновлению работало в полной

неразберихе, плюс я, со своей стороны, подливал масло в огонь. Мне несколько

раз назначали встречу с возможными родителями, но по непонятным причинам

всё отменялось в последний момент. И если честно, это я был причиной каждой

несостоявшейся встречи. Чаще всего, я узнавал номера этих людей, звонил, притворялся секретарём и назначал встречу потенциальным родителям в

другом месте. Правда, чтобы не рисковать, так я делал всего один – два раза. А

когда меня хотели забрать в детский приют, я уходил из дома и выключал

телефон. Этот вариант был самый надёжный, так как живу я один, ни с кем не

общаюсь и спросить о моём местонахождении не у кого. Вот так я и жил весь

этот месяц. Я жил, но просто – напросто, бежал от своего будущего. Теперь я

знаю какого это бежать с чувством безысходности. Жалкое ощущение.

Было время я ночевал в палатке на утёсе. И старался не попадаться никому

на глаза, потому что меня могли бы заставить ходить в школу или, опять же, отправить в этот жалкий приют. Я уходил и жил в палатке или закрывался дома.

Я не мог ни о чём думать. Я судорожно пытался, но просто не знал, как обмануть

всех и сохранить брата. Возможно тогда, я сдался.

После смерти папы, врач позвонил моему дяде Рику – тому самому папе

Эллы, чтобы сообщить об этой новости и решить вопрос с похоронами. Семья

дяди выслала денег и заказала у похоронного агентства их услуги. Я не мог

отказаться или высказать своё мнение на этот счёт, потому что всё это

происходило за моей спиной. Похороны прошли в Сан Франциско и прошли

хорошо, если вообще так говорят. Одной задачей / проблемой меньше. Теперь

можно было сосредоточиться на другом.

Спустя время, настала пора уже вызволять Роджера из больницы. Кстати, он так со мной и не разговаривал. Как мне сказали медсёстры, он вообще ни с

кем не разговаривал. Роджер, видите-ли, обиделся, что я оставил его в больнице, был у него всего один раз и, вообще, всё ещё не рассказал ему обо всём. Эту

проблему я пока был не готов решать. Я до жути презираю обиды. Обида – это

показатель слабости, а ведь Роджер не слабый. “Я люблю брата, но он просто

глуп, если не видит, что я утаил смерть отца, исключительно ради сохранности

его нервов”.

И вот, однажды, отправившись в магазин, чтобы закупиться хоть какими-

нибудь продуктами, я случайно встретил доктора Раена. К сожалению, он тоже

сразу меня заметил, поэтому сворачивать смысла не было. Я принял решение

пройти мимо, погружённый в изучение витрин, как ни в чём ни бывало. Вдруг он

подумает, что обознался или не станет заводить разговор. Он же не должен

ничего знать о моей жизни после больницы.

– Привет, Фрайм. Как ты? – чёрт, всё-таки узнал

– Здравствуйте, мистер Раен. Ой, Флим, – сохраняя скорость шага я

понадеялся пройти дальше.

– Сынок, остановись на секунду. – мне пришлось остановиться, но я

продолжал сохранять холодный, безучастный вид. – Помнишь наш разговор об

опекунстве в больнице? Я дал тебе возможность самому найти родственников

или определить свою будущую жизнь с опекунами. Ты разобрался с этим?

– Аааа… Конечно! Конечно разобрался. Спасибо, что интересуетесь – я

поспешил окончить разгвор и уйти.

– Постой, Фрайм. Твоя тётя Лика очень переживала за тебя и после общения

с ней на счёт сме… – тут врач запнулся и задумчиво отвёл глаза вдоль пола, чтобы подобрать необходимое слово, на замену слову “смерть”. Как будто меня

это волнует. – В общем, после похорон я ещё раз связался с твоей тётей, сообщив

ей о твоём образе жизни. Сынок, несмотря на то что ты “скрываешься” все всё

знают о тебе. Я взял на себя ответственность пригласить Лику и её семью в наш

город в качестве твоих опекунов. Надеюсь ты не против. При последнем нашем

разговоре она уже оформляла последние документы для переезда сюда. Как я

понял, сейчас они живут в Японии.

Я застыл на месте и, кажется, забыл, как дышать от этой новости. Выслушав

пламенную речь доктора, даже не попрощавшись, я направился в сторону дома.

Какое мерзкое чувство – опять кто-то всё решил за меня: какую ответственность

мне дать, чего я достоин, что мне делать, какое окружение мне подходит и как

мне жить. Будто я сам ни на что не способен.

Раз такое дело, я решил лично созвониться с тётей. Выяснилось, что по

документам опекунства они были уже на месте. Тогда всё сошлось. Я понял, почему агентство проявляли активность только первые 2 недели после смерти –

всё уже решилось, пока я скрывался. Агентство по опеки собирались нас

навестить и всё проверить, но была огромная очередь и конец года. Тётя Лика и

её семья должны были приехать на праздниках, однако, их приезд всё

оттягивался. Вот уже и новогодние каникулы подходили к концу, а их всё не

было. Процесс затягивался из-за документов моей сестры, мол, дочь тёти не

прошла комиссию и из-за этого в аэропорту их не пустили. Я тогда понял, что и

они меня бросили.

5 Глава

Встреча

Тот самый, мать его, день.

Я поехал забирать Роджера. Он, как и прежде, молчал. В такси мы лишь пару

раз обменялись с ним взглядами.

– Роджер, скоро мы уже будем дома. Ты только не пугайся – этот месяц я, бывало, часто не ночевал там, так что, возможно, где-то будет беспорядок. Но, теперь, я думаю, всё наладиться, мы всё исправим, организуем и со всем точно

справимся. Всё будет круто, старик.

Разумеется, сам я так не думал. Несколько раз за прошлый месяц у меня

были истерики, срывы, всплески неконтролируемых эмоций, можно называть

это по-разному. Если будет угодно, даже – шизофрения. Главное, что в те

моменты я творил много всякого и не всегда осознавал, что делаю. Когда меня

отпускало, я, чаще всего был либо уже не дома, либо просыпался в своей кровати, как ни в чём не бывало, а потом с ужасом наблюдал последствия своих деяний.

Естественно, в этот период, когда это было просто необходимо, я и думать забыл

о проблеме поиска опекунов. Всё это сидело во мне и грызло изнутри, но трезво

об этом размышлять я никак не мог. Меня било по лицу собственная

беспомощность и некчёмность. Последний раз, когда я был дома, в глаза, первым

делом бросились разбитые вазы и посуда на полу, переломленный пополам

журнальный стол из дерева и много перьев. Перья были везде: в комнате, на

кухне, в ванной и даже во дворе.

Как – то мой учитель сказал, что лучше выпускать злость, чем копить её

внутри. Ну и в один из таких дней, когда злость и ярость внутри сдерживать уже

было невмоготу, я схватил, лежавший на столе большой кухонный нож, замахнулся и ударил, слава богам, не себя, а подушку. Я бил по ней, пока комната

не наполнилась перьями, в такой зловещей и жуткой тишине, что слышно было

только моё дикое дыхание и звук разрывающийся ткани. Я брал подушки одну