Он достал из-за пазухи аккуратно обернутый в тряпицу столовый прибор. Чего здесь только не было! Ложки – от столовой до маленькой чайной. Вилки: и четырехзубая для мяса, и трезубая для рыбы, и даже двузубая фруктовая. И три ножа разных размеров. Правда, все ножи были закруглены на концах, зато баланс оказался безукоризненным. Укусика осторожно приняла орудия застолья, скользнув взглядом по тонко выкованному орнаменту на ручках.
– Аригато!
– Спасибо! – тут же перевел Мастер.
– Страшно?
– Страшно. Первый раз такую мерзкую гадину кушать буду.
На новое оскорбление гарпия среагировала молниеносно. Полуптица попыталась мгновенно сменить цель. Но скорость она успела набрать порядочную, а запаса высоты уже не оставалось. Несколько раз кувырнувшись в воздухе, чудище ударилось о землю в двух шагах от Волшебника и подкатилось к ногам Укусики.
– Будешь еще хулиганить? – в гарпию уперся тонкий наманикюренный палец.
– А чего вы дразнитесь?! – прокаркало чудище.
– Она и говорить, оказывается, умеет!
– Ну, вот опять!
– Случай тяжелый, но не безнадежный, – констатировал Казначей, – могу заняться.
– Займись, – Волшебник поднял гарпию за лапы и протянул государственному преступнику.
– Только не за решетку! – забеспокоилась полуптица.
– Тогда держи себя в руках… в крыльях. А то я не знаю, на что эти чужестранцы способны.
– Они и сами еще не знают, – ехидно поддакнул Мастер.
– Они идут! – напомнил Фома, глядя на приближающихся химеру и мантикору.
– Пока еще далеко.
Нацатага отошел к ближайшему недостроенному зданию и изучал прислоненную к стене дубовую дверь:
– Держать неудобно, – указал он на единственную ручку.
– Сейчас исправим.
В руках плотника, словно из ниоткуда, появились молоток и еще одна ручка. Во рту блеснули новенькие гвозди. Пара ударов – и ручек у двери стало две. Новобранец вцепился в них и, крякнув, приподнял дубовую створку:
– Тяжеловато!
– Поможем! – Воевода схватился за вторую ручку. Волшебник выписал посохом непонятную фигуру и ткнул концом посоха в обоих по очереди. Дверь сразу полегчала.
– Банзай! – закричал Нацатага и ринулся на чудищ.
– Ура! – закричал Воевода и помчался рядом с будущим героем.
Широкой дубовой створки как раз хватало, чтобы укрыться за ней обоим. Толщина позволяла надеяться, что какое-то время дверь сможет защищать их от огня, змеиного хвоста и ядовитых жал.
Тут, наконец, подоспел и Стрелок. Он запыхался и протягивал Укусике свой любимый лук и колчан со стрелами.
– Много, – Укусика вынула три стрелы, посмотрела вдоль каждой, довольно хмыкнула. И воткнула их в землю перед собой.
– Всего три?!
– Целых три!
На дверь, несомую Воеводой и Нацатагой, обрушился град тонких зеленоватых от яда игл – мантикора пустила в ход свое страшное дальнобойное оружие. И почти сразу в нее уперлась тонкая ярко-желтая струя пламени. Химера оказалась достаточно взрослой.
– Тебе не кажется, что мы немного перестарались? – обратился Мастер к Волшебнику.
– Что вы с Казначеем немного перестарались – не кажется. Плохая была идея!
Стрелок с удивлением наблюдал за Укусикой. Та посмотрела на обезвреженную гарпию, по-прежнему болтающуюся вниз головой в руке Казначея, и убрала из своего арсенала одну стрелу. Потом проводила взглядом дверь, несомую Воеводой и Нацатагой. И протянула лук обратно. И не торопясь направилась вслед за ними, что-то мурлыкая себе под нос.
– Смотрите, что это?! – возглас кузнеца заставил всех на мгновение замереть и отвлечься от противостояния толстой дубовой двери и чудищ.
На коньке крыши ближайшего к сражению дома маячила странная фигура. Ростом с человека, но одновременно мускулистая и толстая. Во всяком случае против солнца так казалось. Из-за спины у фигуры торчали рукояти двух мечей. Стояла фигура уверенно, не боясь, что ее заметят. Подсвеченная сзади она казалась абсолютно черной, только глаза можно было различить.
– А вон еще!
Над недостроенными зданиями будущего полигона появились еще три похожих фигуры. Кувыркаясь, они перепрыгивали с крыши на крышу, приближаясь к месту схватки. Иногда они замирали на мгновение, словно оценивая изменения обстановки, и снова приходили в движение. Издали они также казались совершенно черными.
Все, включая мантикору и химеру, заворожено наблюдали за происходящим. И только Укусика, все также мурлыкая себе под нос непонятную мелодию, продолжала приближаться к чудищам. Вот она уже обогнула дверь. Вот Нацатага попытался ее окликнуть, но не смог издать ни звука. Вот она уже возле химеры. Остановилась, присела, посмотрела в львиные глаза. Протянула руку…
Над площадкой повисла мертвая тишина. Окружающие не знали куда смотреть: то ли на непонятных гостей, то ли на удивленную химеру, шею которой уверенно и ласково почесывает Укусика. Довольное рокочущее мурлыканье раздалось так неожиданно и прозвучало столь громко, что Казначей вздрогнул. Теперь внимание всех вновь приковали чудища и новые герои.
– А я? – обиженно взвизгнула мантикора.
– И ты. Иди сюда, – ласково произнесло девушка.
Все зачарованно смотрели, как два чудища, местами похожих на больших диких кошек, ластятся, трутся, урчат и просят еще ласки. И никто не заметил, как четыре неизвестных фигуры растворились среди построек.
– Вот чего мы не учли на макете, – нарушил тишину Фома.
– Чего? – не понял Казначей.
– Зверинец.
Раздалось недовольное рычание и обиженный голос гарпии, которую все также вниз головой держал в руке Казначей:
– Опять обижают!
– Назовем это… виварием, – предложил Мастер.
– Лучше? – обратился к полуптице Казначей.
