Небесные огни. Часть вторая

– Как они нас узнают? – спросил капитана судна Хансена его помощник, заросший бородой, вечно хмурый Ульф Лунд.

– Пошли племянника на корму за рубку, – ответил тот. – Это и будет сигналом.

– А если появится немецкий сторожевик?

– Они сейчас южнее, их отвлекают другие английские подлодки, – пояснил капитан и дал команду рулевому. – Свен, давай мористей, левее.

Быстро смеркалось. Вдали на побережье зажглись огоньки поселений и городков. На шхуне тоже включили навигационные фонари.

– Есть перископ слева по борту! – сообщил Хансену один из рыбаков. – Вон там, в кабельтове!

Через минуту из воды с буруном впереди показалась рубка субмарины, а потом и вся ее верхняя часть корпуса.

Шхуна сбавила ход и пошла на сближение с подводной лодкой, на которой на палубу вышли несколько моряков. Они пытались закинуть швартовый конец на подошедшее левым бортом рыбацкое судно. С нескольких попыток это им удалось и вставшие в дрейф плавсредства подтянули друг к другу.

На норвежскую шхуну перепрыгнули два человека, одетые как и рыбаки в грубые брезентовые плащи с капюшонами, толстые шерстяные свитера и вязаные шапочки.

– Вот документы наших товарищей, – обменявшись приветствием с принятыми незнакомцами, сказал им помощник Лунд. – Они остались дома. Сойдете за них, если будет проверка.

У пассажиров были с собой рюкзаки и деревянный ящик для инструментов.

Отдав конец, шхуна пошла к берегу, а подлодка сразу погрузилась.

Подойдя через четыре часа к причалу деревушки Балланген с рыбацкого судна стали сначала сгружать улов рыбы, а затем подавать ящики с ней в небольшой автофургон, ожидающий на берегу. Туда же сели и два незнакомца с субмарины, внешним видом ничем не отличимые от окружавших их тружеников моря.

Автомобиль, груженный треской и сельдью, отъехал от причала и вырулив на дорогу, идущую вдоль фьорда, отправился в Нарвик, находящийся в сорока километрах восточнее рыбацкой деревушки. Через час, петляя между сопками, машина спустилась с очередного пригорка к окраинам города, раскинувшегося в большой бухте у подножия гор сотнями огоньков в ночи.

Автофургон подъехал к старинному, уже обветшавшему особняку из темно-красного кирпича, стоявшему на окраине Нарвика. Выйдя из него, приехавшие незнакомцы взяли свои рюкзаки и деревянный ящик с рацией, поднявшись на крыльцо прошли в дом. Машина уехала далее.

В обширной гостиной, куда они вошли, по стенам висели картины в тяжелых рамах. На большом камине стоял причудливый подсвечник.

– Этот особняк раньше принадлежал моему деду, – сказал незнакомцам сопровождавший их молодой человек в рыбацком плаще. – Он был весьма образованным человеком. Теперь тут живу я.

– Надежно ли убежище? – спросил хозяина дома Яниса Ларсена один из прибывших, поджарый господин средних лет, обратив к нему взгляд.

– Вполне, – ответил тот.

Молодой человек был не прав.

Уже месяц гестапо наблюдало за его домом. Один из ее осведомителей, внедренный в руководство норвежского Сопротивления, сообщил о возможном прибытии к Ларсену английских диверсантов.

Долгое ожидание двух сотрудников немецкой тайной полиции, сменявшихся у окна в соседнем доме круглосуточно, принесло свои плоды. Увидев подъехавший автофургон и трех человек с багажом, прошедших в старинный особняк, они вызвали подкрепление.

Через полчаса здание было обложено гестапо при содействии подразделения СС. На самонадеянное предложение ее сотрудников сдаться гестаповцам ответили яростным огнем из автоматического оружия.

Подорвав дверь гранатой, немцы ворвались в особняк. Затем внутри раздался сильный взрыв, серьезно повредив дом.

В результате неудачной операции силами местного отделения немецкой тайной полиции были уничтожены два английских диверсанта и один участник Сопротивления. При исполнении служебных обязанностей погибло восемь сотрудников гестапо. В особняке были обнаружены искореженные взрывом пистолеты-пулеметы «томпсон», большое количество гильз к ним, остатки уничтоженной радиостанции.

Из-за повреждений здания, нанесенных взрывом, был обнаружен тайник со старинными оккультными фолиантами и манускриптами.

Каталония

провинция Жирона

Росес

декабрь 1326 года

Спустившись с предгорьев Пиренеев с испанской стороны три всадника с повозкой, запряженной лошадью под управлением молодого возницы, и неутомимо поспевавшим за ними крупным псом серо-черного окраса добрались до городка Росес, раскинувшегося на побережье Средиземного моря. Разыскав один из богатых за высоким каменным забором особняков, Пьер Дельмонт с компанией требовательно постучал в дубовую дверь, находившуюся рядом с воротами.

Им открыл слуга, молча кивнув рыцарю Храма и запустив всех прибывших во двор.

– Рад видеть тебя, брат! – обрадованно воскликнул вышедший на крытую галерею старинного здания одетый в изысканный дуплет25 статный сеньор с кучерявой, черной с проседью шевелюрой и бородой.

Всадники и возница спешились, подойдя к хозяину дома, в миру называвшимся высокочтимым идальго Альфонсо Херонимо де Кабрера. Обняв Дельмонта и тепло поздоровавшись с его спутниками кабальеро пригласил гостей в обширную залу, начинавшуюся прямо от порога.

– Как добрались? – спросил рыцаря дон Альфонсо, сделав знак прислуге накрывать широкий стол, за которым все уселись.

– В пути было всякое…, – неопределенно ответил ему Пьер, глядя на потрескивающие дрова в большом камине, распространявшим в зале ощутимое тепло. – А как у вас здесь?

– На землях Иберии26 до сих пор продолжаются сильные гонения на орден Храма. Сотни наших братьев схвачены инквизицией как еретики. В «Святом отделе расследований» царит беззаконие и произвол, где их пытают в темницах, под муками вырывая выгодные папской церкви показания для отъема имущества тамплиеров, – поделился горькими вестями хозяин дома. – Поэтому считаю разумным для вас плыть далее до Португалии на судне, а лошадей и повозку оставите у меня. Они пригодятся вам или нашим людям для следующей поездки.

– Да, нас тоже на границе Каталонии выпытывали стражники, кто мы и куда путь держим. Хорошо, что подорожные бумаги у меня справлены, а то бы быть беде, – вспомнил рыцарь Храма. – А пересесть на корабль неплохая идея.

На стол подали дымящуюся, только что с мангала, запеченную в зелени рыбу, спрыснутую лимонным соком. Принесли кувшины с белым вином, поднос с фруктами, свежий хлеб. Оголодавшие от однообразной и простой походной пищи, приготовленной на костре, путники накинулись на этакое пиршество, насыщаясь и отводя душу.

– Послезавтра как раз в Росес зайдет наше судно с Сицилии, на нем и отправитесь, – добавил идальго. – Я распоряжусь.

После обильного и вкусного обеда в домашней обстановке сразу сморило в сон. Компанию Дельмонта разместили в двух комнатах на отдых.

Пару дней они приходили в себя после долгого путешествия, а на третий выехали вместе с кабальеро де Кабрера в бухту на побережье, прихватив свою поклажу. Добравшись до холмистого берега по дороге, вдоль которой росли миндаль, агавы и опунции, перед ними раскинулось вширь до горизонта голубое море, блестящее на солнце. Внизу у деревянного причала стоял под парусами неф27 и рядом несколько рыбачьих фелюг помельче.

– Пора на борт, судно готово к отплытию, – грустно улыбнувшись своим гостям молвил идальго, когда все спустились вниз и оказались рядом с кораблем. – Еще свидимся.

Путники сердечно распрощались с доном Альфонсо и передав свой багаж и собаку наверх матросам стали карабкаться на верхнюю палубу судна по забортной лестнице из каната, где их принял экипаж и помог обустроиться в каюте на корме.

– Я – капитан «Медузы» Гюста́в Дюбонэ́, – представился новым пассажирам бородатый смуглый малый с серьгой в ухе в черной бандане. – Мы идем в Лиссабон. С правилами пребывания на борту ознакомитесь у моего помощника. Извините, мы отходим, много дел.

По палубе забегала команда, некоторые из членов которой взобрались на мачты к парусам. Остальные занялись такелажем, подтягивая или отпуская канаты и концы. Неф стал отходить от причала, разворачиваясь по ветру. Берег с махающим компании Дельмонта Кабрерой потихоньку удалялся, а когда корабль встал на намеченный курс и вовсе превратился в узкую полоску суши.

– Сколько дней займет плавание? – спросил у стоящего рядом с Пьером у борта Герметик.

– Думаю, около четырех, – ответил тамплиер. – Все зависит от направления ветра.

Они еще немного постояли и потом спустились в каюту к Фридриху с Андрэ, лежавшим на койках. Рядом на досках палубы уже успел задремать неунывающий пес Лука, вполне освоившийся с новой для себя обстановкой.

Путешествие на судне прошло быстро. В светлое время компания Дельмонта пребывала на верхней палубе, наблюдая за деятельностью экипажа, а ночью дремала в каюте. Кормили на борту сытно, относились к пассажирам хорошо.

Как и обещал рыцарь Храма, к концу четвертого дня их неф подошел к устью реки Тежу, долго поднимался по ней до Лиссабона, к утру пристав у набережной города. Поблагодарив капитана «Медузы» и забрав багаж, четверка путешественников с собакой сошли с судна, влекомые их предводителем к новому месту жизни.

Норвегия

окрестности Тронхейма

коммуна Агденес

декабрь 1940 года

Сверху послышался звук катящихся вниз камней и финский антрополог Юрьё фон Грёнхаген отошел немного в сторону с горной тропы, чтобы его ненароком не пришибло.

– Спускайтесь сюда, только осторожней! – крикнул он находившимся выше по склону горы Хейнеманну и Клюге. – Здесь сыпучий грунт!

Через несколько минут, стараясь не вызвать новый камнепад, к Грёнхагену подошли на выступающую по косогору ровную площадку с рюкзаками за плечами и апельштоками в руках одетые в теплые альпийские куртки и горные ботинки сотрудники «Аненэрбе».

– Что здесь? – спросил финна Хейнеманн. – Опять дольмен?

На краю площадки стояло небольшое сооружение, высотой по пояс человеку, словно маленький домик, состоявший из четырех каменных плит, поставленных в каре на ребро и накрытых пятой плитой. В одной из боковых стен они обнаружили отверстие.

– Какое у него предназначение, как ты думаешь? – поинтересовался у антрополога Клюге Хейнеманн. – Погребальная камера?

– Дольмены обычно стоят в геоактивных местах на выходах кварцевых жил, – ответил за Вальтера Клюге Грёнхаген. – А кварц проводит электрический ток. Тут все много сложнее. Среди некоторых исследователей сложилось мнение, что дольмены в древности использовались ушедшими цивилизациями для связи.

– Каким образом? – не понял Хейнеманн.

– Садился в дольмен какой-нибудь шаман или колдун, ментально настраивался на разговор со своим коллегой, также находившимся в дольмене за сотни или даже тысячи километров от него, и они общались, – продолжил финский антрополог. – Дольмены подпитываются постоянно через кварцевую жилу из недр земли энергией и представляют собой своего рода природный усилитель сигналов.

– Пункт связи, – улыбнулся сравнению Клюге.

– И по всей планете, – добавил Грёнхаген. – Согласно легендам, в Атлантиде мысленное общение между ее гражданами было повседневным делом. И ирония здесь неуместна, особенно при нашей деградации таких возможностей индивидуумов.

Уже девять месяцев, с начала оккупации немецкими войсками Норвегии, исследовательская группа Петера Хейнеманна в составе его самого, Вальтера Клюге и молодого финского антрополога Юрьё фон Грёнхагена, обследовала горные районы этой страны с целью изучения мегалитических строений, дольменов и сейдов, а также мест с геопатогенной энергетикой, как правило, заслуживших дурную славу у местного населения. Ночуя у костра в спальных мешках или в пещерах, которые встречались в округе, они облазили с финским ученым, служившим им в качестве проводника, все побережье с его извилистыми фьордами и шхерами. Приказ на проведение подобных секретных изысканий исходил с самого верха от рейхсфюрера Генриха Гиммлера. Сотрудники «Аненэрбе» тщательно сфотографировали и описали все обследованные объекты в походный журнал, в конце концов оказавшись в коммуне Агденес недалеко от Тронхейма в одной маленькой деревушке, рядом с которой Грёнхаген обещал показать немецким ученым еще пару любопытных археологических построек древности.

С вершины гряды по тропинке вниз на площадку к исследователям стали спускаться два солдата СС во главе с шарфюрером. Подойдя к сотрудникам «Аненэрбе» нижний чин отдал им честь.

– Господин Хейнеманн, штурмбаннфюрер Баатц срочно вызывает вас с Клюге в Нарвик, – доложил он.

Ученые переглянулись.

– Что случилось? – спросил шарфюрера антрополог Клюге.

– Не могу знать. Прислали самолет, там объяснят.

Собравшись и подхватив свои вещи, исследователи поспешили за эсэсовцами, вскоре вылетев военно-транспортным бортом к новому месту….

…Спустившись через сутки по приставной лестнице из грузовой кабины «Юнкерса Ju-52» Петер Хейнеманн и Вальтер Клюге прошли со своими рюкзаками к ожидавшему их на самолетной стоянке «опелю» и сели на его заднее сиденье. Водитель автомобиля услужливо убрал поклажу ученых в багажник.

– Здесь недалеко, – сообщил сотрудникам «Аненэрбе» с переднего сиденья одетый в кожаное пальто отвечавший в гестапо за оккупированную Норвегию штурмбаннфюрер Бернхард Баатц. – Езды с полчаса.

За окном «опеля» замелькали сопки и сосны на краю протяженного Уфут-фьорда, по берегу которого шла грунтовая дорога. Через какое-то время пошли улочки портового города. Легковой автомобиль подъехал к отдельно стоящему особняку, у крыльца старинного дома присутствовал часовой.

Выйдя из машины, ученые прошли в здание вместе с сотрудниками гестапо. Старший караула рыжеватый унтерштурмфюрер зажег фонарик, освещая его лучом почерневшие, обугленные стены особняка. Под ногами вошедших хрустели битые осколки стекла, валялись останки утвари обстановки.

– Хорошо рвануло, – оценивающе оглядевшись, произнес Хейнеманн.

– Толстые стены из крепкого камня. Иначе бы весь дом разнесло, – рассеянно заметил Баатц. – Эрих говорит, тут сдетонировало несколько килограммов тротила.

Штурмбаннфюрер кивнул на своего подчиненного, ковырявшегося в мусоре.

– А вот и открывшийся ход в подвал, – сообщил столичным визитерам чин тайной полиции, показав на пролом во внутрестенной перегородке рядом с большим полуразрушенным помещением, бывшим ранее гостиной.

Подсвечивая себе фонарем, все четверо осторожно спустились по винтовой лестнице в глубокий подвал. Здесь запах гари был значительно меньше, чем наверху. Чувствовался приток свежего холодного воздуха.

– Да, тут есть вентиляция, вам не показалось, – сказал Бернхард Баатц видя, что Вальтер Клюге осматривает притолочные отдушины. – И она работает до сих пор.

Подвал тянулся на добрых тридцать метров, теряясь в темноте.

– Он выходит далеко за фундамент особняка и разделен на две неравных части капитальной стеной, – констатировал штурмбаннфюрер. – Мы находимся в его большей части.

– Чем он здесь занимался? – кивнув на запыленные стойки приборов и какое-то сложной конфигурации сооружение из нескольких вогнутых блестящих листов металла, стоящих кольцом, спросил всех Петер Хейнеманн.

– Кто – он? Этот мальчишка-психопат, подорвавший себя с диверсантами и моих сотрудников? – вопросом на вопрос ответил Баатц. – Вы гляньте лучше на манускрипты.

В ближайшем углу подвала, рядом с винтовой лестницей, стоял большой старинный двухтумбовый стол с лампой в зеленом абажуре и креслом. На нем же присутствовал подсвечник, письменный чернильный прибор из ценного поддельного камня, папье-маше. Сбоку стола возвышался дубовый шкаф со стеклянными дверцами, на полках которого наряду с книгами располагалось и лабораторное оборудование – пучки различных проводов с контактами и зажимами. Чуть поодаль, около непонятной установки за мощным стальным щитом с окошечком из толстой плиты стекла, отделявшим угол с мебелью, находились стеллажи с приборами и регистраторами. На всем лежал толстый слой пыли.

– Приборы то германские, начала тридцатых годов, – проведя пальцем по табличке на боковой панели одного из регистраторов и разобрав маркировку, заметил Клюге. – Этим оборудованием давно не пользовались, наверное, несколько лет.

Он окинул взглядом подвал.

– Тексты написаны алхимическими терминами, их еще расшифровывать надо, – бережно переворачивая пожелтевшие пергаментные листы одного из фолиантов в потертом кожаном переплете, произнес Петер Хейнеманн. – Какие-то схемы от руки нарисованы, сразу не понять. Много таблиц в конце манускрипта. В шкафу есть и книги по физике, монографии начала двадцатых годов на немецком.

Германия

Берлин-Далем

штаб-квартира «Аненэрбе»

декабрь 1940 года

Ледяной ветер гулял по улице между домами, задирая полы пальто у редких прохожих. Его порывы тут, в тихом районе Далема, были не такими сильными, как на центральных проспектах немецкой столицы.

У отдельно стоящего двухэтажного особняка на Пюхлерштрассе царило оживление. Здание было оцеплено за триста метров силами службы безопасности и сотрудниками уличной полиции. К нему непрерывно подъезжали и отъезжали представительные лимузины, из которых в штаб-квартиру «Аненэрбе» проходили чины СС и гестапо, гражданские лица.

Здесь проводилось совещание под председательством рейхсфюрера Гиммлера по итогам прошедшего года и планам на следующий.

– Фюрер уделяет большое внимание формированию у нации здорового мировоззрения, опирающегося на историю древних германских племен и наши традиции, – заявил глава СС. – Деятельность вашего института в связи с этим приобретает первостепенное значение.

На совещании присутствовали руководство «Аненэрбе» и ответственные сотрудники аппарата РСХА28.

– Финансирование ваших исследований и разработок будет проводиться в должном объеме, – добавил Гиммлер. – Мы ожидаем от вас плодотворной работы.

В перерыве рейхсфюрер переговорил по ряду вопросов в узком кругу в кабинете директора «Аненэрбе» Вальтера Вюста.

– Неделю назад на севере Норвегии в Нарвике при проведении операции силами гестапо по захвату на явке английских диверсантов и члена Сопротивления были обнаружены старинные оккультные книги, представляющие для нас интерес, – стал докладывать главе СС присутствовавший в кабинете заместитель директора «Аненэрбе» по научной части Вольфрам Зиверс.

– Что в этих книгах? – поинтересовался у него глава СС.

– Информация о плазмоидах, природных энергообразованиях, имеющих много общего с шаровыми молниями, – сообщил за своего руководителя имевший опыт контактов с ними доктор Хейнеманн. – Это может помочь в создании нового вида оружия. Сходными исследованиями занимается доктор Георг Унрайн. Манускрипты написаны на латыни и по-норвежски, их еще надо перевести.

– Установлено, кому принадлежал этот архив?

– Особняк в Нарвике, где пытались захватить инсургентов29, принадлежал Янису Ларсену, молодому человеку, уничтоженному вместе с английскими диверсантами, – доложил рейхсфюреру срочно вызванный в Берлин отвечавший в гестапо за оккупированную Норвегию штурмбаннфюрер Бернхард Баатц. – К Сопротивлению он примкнул недавно, а ранее учился в университете в Осло. Из состоятельной семьи, родители погибли во время высадки наших войск в Нарвике и боев за город. По словам знавших его, был натурой истеричной. Скорее всего, он и подорвал себя и находившихся в его доме англичан во время попытки их захвата. Погибло много сотрудников тайной полиции, в особняке хранилась взрывчатка. Этот взрыв разрушил часть внутренней перегородки здания, открыв замаскированный вход к оккультному архиву, а также лестницу в отгороженную капитальной стеной обширную часть подвала под особняком. Там оборудована настоящая лаборатория с очень странной установкой, представляющей собой систему зеркал с независимым электрогенератором и регистрирующей аппаратурой. Складывается впечатление, что Янис Ларсен и не подозревал о существовании скрытых помещений дома.

– Кому раньше принадлежал этот особняк? – теряя терпение, переспросил Гиммлер.

– Его деду, Ингмару Ларсену, умершему несколько лет назад, – ответил Баатц. – Личности крайне любопытной. Блестящий физик, закончил университет в Мюнхене. Работал у известных немецких ученых, подавал большие надежды. Но внезапно уехал к себе на родину, стал вести уединенный образ жизни. Контактов с научной средой не поддерживал. Среди старинных книг в подвале особняка были обнаружены также рабочие тетради с формулами и графиками, очень мало текста, вероятно принадлежавшие этому затворнику.

– Так может он открыл что-то во время своей работы в Германии?

– Похоже на то.

– Чем он у нас занимался?

– Строением материи.

Воцарилось молчание.

– А плазма это ведь тоже вид материи? – задал вопрос рейхсфюрер.

– Да, так, – подтвердил Петер Хейнеманн.

– Перевести оккультные книги. Передать тетради Ларсена доктору Унрайну, – подумав, приказал Гиммлер. – Вывезти все оборудование норвежца в Германию. Создать лабораторию этому ученому в нашем конструкторском бюро в Бреслау.

Португалия

Лиссабон

замок Святого Георгия

декабрь 1326 года

– Зачем ты сказал королю, что мне по силам получить «философский камень»? – угрюмо спросил Пьера Дельмонта Герметик, когда тот зашел в его келью.

Гай сидел над раскрытым манускриптом, пытаясь сосредоточиться и вникнуть в суть изложений одного арабского алхимика, благо книга была переведена на латынь.

– Ты же видел, как Арношт из Пардубице его получал, – ответил рыцарь. – Неужели не сможешь повторить все стадии?

– Это не так просто, как ты думаешь, – возразил естествоиспытатель. – На получение «философского камня» могут уйти месяцы напряженного труда, а то и вся работа окажется впустую. Просто твоему бенедиктинцу в тот раз сильно повезло. Португальский монарх злата алчет. Все зло от оного, потому и держусь подальше от него.

– Кстати, о золоте, – вспомнил тамплиер. – Завтра привезут тебе от Афонсу IV30 повозку свинца, в последующие дни – еще две. Его ты будешь обращать в вожделенный металл.

– Сколько?! – задохнулся от изумления Герметик. – Да мне надо годами «Великое Деланье» творить, чтобы получить хотя бы десятую долю злата и то, если мне будет благоволить удача!

– Не переживай, – усмехнувшись успокоил его Дельмонт. – Видишь эту нишу с полками?

В келье Гая, представлявшей собой жилье алхимика вместе с лабораторией, в дальнем углу и впрямь присутствовала стенная ниша с несколькими полками, на которых стояла кое-какая кухонная посуда.

– И что? – не понял смысла вопроса Герметик.

– За ней есть тайный ход, ведущий за стены замка в ближайшее подворье, – стал объяснять естествоиспытателю рыцарь. – Король запретил своим людям под страхом смерти заходить к тебе, кроме Фридриха и нас с Андрэ. Когда твой ученик и мой оруженосец притащат к тебе со двора весь свинец и сложат его здесь в келье, то потом они же с подворья за замком, которое я временно занял по разным надобностям, и будут понемногу заносить к тебе по идущему сюда ходу мешки с золотом и выносить свинец монарха. Только это золото обязательно расплавь в печи и залей вот в эту форму, которую дал мне король, что я тебе принес, как будто ты его получил «Великим Деланьем».

– Какое золото?! – опять не понял Гай и забеспокоился. – Ты что задумал?!

– Пообещав монарху, что ты обратишь свинец в злато, я и не рассчитывал на это, – улыбнувшись, пояснил тамплиер. – Но нашему Ордену надо срочно размещать в Португалии скромные сбережения братства, вывезенные из Франции и Испании, где мы подвергаемся гонениям и разорению. Негоже, если здешние жители будут знать его величину. Зависть не лучшая черта людей. А так, всем станет известно, что кучу злата получил заезжий чародей-алхимик для местного короля. Деньги должны работать, а не лежать мертвым грузом. Потому мы и покупаем виноградники, постоялые дворы, даем ссуды нуждающимся в них. По негласному договору с монархом Португалии половина «сделанного» золота будет принадлежать Ордену Храма.

– Как все сложно и запутанно, – выслушав, молвил естествоиспытатель. – А попроще никак?

– После того, как наш Орден подвергся преследованиям, начиная с 1307 года во Франции королем Филиппом IV Красивым и папой Климентом V, сотни наших братьев взошли на костер, – продолжил Дельмонт. – Часть средств Ордена мы смогли переправить в Шотландию и через мнимое получение золота заезжими алхимиками легализовать его там при помощи их короля Роберта Брюса31. Здесь в Португалии, где нам также король Диниш, отец нынешнего молодого монарха, предоставил убежище, мы один раз уже проделали такой же трюк. Проделаем его и во второй раз, благо позволяют условия и благорасположение к нам высоких коронованных особ, которым очень нужны деньги для укрепление своего государства и их власти. А золота мы себе еще добудем, как добывали не один раз, ты не сомневайся. У нас есть для этого все, что необходимо – передовые знания, которых нет и еще долго не будет у наших врагов, и воля к победе. Так ты с нами?