– Садись посиди с дороги добрый путник. Что тебя привело в мою скромную обитель в столь поздний час? Я думаю, ты пришёл по делу? Ко мне мало кто заглядывает просто так поболтать. Может только один медведь и пару зайцев.
Эдуард присел, куда ему предлагали и ощутил кратковременное облегчение, убедившись наконец, что имеет дело с живым человеком.
– Да я действительно по делу, – начал Эдуард, – и дело моё очень важное, конфиденциальное. Суть его, и мой визит, я надеюсь, останутся втайне!
Произнося всё это, он выпрямил спину и, поглаживая ладонями колени, наклонялся то вперёд, то назад.
– Все дела очень важные и любят тишину. Иначе какое же это дело, если о нём можно трепать всём подряд. – Ответил отшельник, потом вытащил откуда-то глиняную кружку, сняв с костра котелок с чаем, налил её почти до краёв, и протянул Эдуарду. – Пей дорогой! Замёрз, наверное, вон зуб на зуб не попадает.
Это замечание обескуражило Эдуарда, потому что в таком полумраке разглядеть дрожь его зубов для нормального человека было невозможно. Он машинально отхлебнул из чашки, над поверхностью которой в синем свете костра поднимался белёсый пар. Обжёг язык. Чай был травяной и маслянистый, на вкус не очень. Эдуард решил больше его не пить.
– Ну рассказывай, рассказывай, чего удумал?
– Я… Знаете, – Эдуард начал из далека, решив, что прямым вопросом можно ничего и не добиться. – Я чувствую в скачках, в городе и от того выиграю их или нет зависит моя жизнь. Я хотел бы спросить,может, Вы мне, что ни будь посоветуете, у вас есть, какое ни будь средство, чтобы ускорить мою лошадь или замедлить лошадь противника?
– Средство всегда есть. Но любое из них имеет цену. Ты пей чаёк, пей. Тебе от него полегче станет!
«Пронесёт что ли», – подумал про себя Эдуард, а вслух сообщил:
– У меня есть деньги и связи в городе, если Вам что-то нужно, я могу это достать.
– Того, что мне нужно давно уже нет в городе. Но, я имею в виду, что тебе придётся платить не мне. Нельзя что-то взять и ничего не положить взамен. Делая шаг в этом мире, мы берём частичку чьей-то жизни и оставляем частичку своей. А ты хочешь вторгнуться в естественный процесс событий. Я знаю, ты думаешь я дам тебе яд, которым надо будет травить не в чем неповинную скотину. Но яд – это грубо и не гарантирует результат. Потом если судьи поймут, что лошадь противника была отравлена, будут повторные скачки, а на тебя упадёт тень подозрений…
– Что же вы можете мне предложить? – спросил Эдуард. – Я же не знаю ваших способностей.
– Есть у меня одно верное средство. Но ты должен будешь услугу. Смотри! – Старик вытянул и разжал старую сморщенную руку, которую держал во время их разговора под полой своего балахона и оттуда вылетел маленький огонёк. – Эта крошка сможет помочь тебе. Она может добавить пару секунд жизни или отнять их у твоего противника. У тебя будет время, чтобы обогнать его. Ты понимаешь о чём я?
– Не совсем. Что значит, у меня будет две лишние секунды? Откуда они возьмутся? – Эдуард насторожился. Заверения отшельника звучали слишком неправдоподобно.
– Мы всё живём в одной реке времени и нам кажется, что она течёт везде с одной скоростью. Но это не совсем так. Как и в любой реке, в этой есть и стремнина, и водовороты, и отмели, и затоны. Вот этот маленький огонёк, – старик приподнял светлячка немного выше, как бы давая разглядеть его Эдуарду. Но Эдуард видел только небольшой комочек света. – Эта крошка видит течение времени немного со стороны, поэтому может направить вас с соперником по разным каналам и у тебя будет две,может, полторы лишние секунды. Да, и зачем тебе подробно вникать в механику действий. Просто знай, что ты будешь должен ему что-то равноценное. Бери его он твой.
Отшельник вытянул руку, слегка подул на ладонь и светлячок полетел к Эдуарду, ещё не успевшему сказать ни да, ни нет. От неожиданности Эдуард хлебнул ещё чаю и опять поморщился, а светлячок, подлетев к нему, повис у левого уха и застыл там, как бы в ожидание.
– А Вам я что буду должен? – Спросил после короткого раздумья Эдуард.
– Я просто рад от него избавится, не переживай. – И отшельник улыбнулся простодушной улыбкой, которая не очень вязалась с его антуражем.
– Всё же, если я не стану пользоваться его способностями, передумаю, мне Вам его назад принести? – Эдуард привык уточнять детали контракта до того как он будет подписан.
– Нет, нет, – отшельник махнул рукой, как полная, жеманная торговка, – светлячок теперь твой. Может, в другой раз пригодится.
После этого диалога Эдуард почувствовал, что дело сделано и ему захотелось поскорее уйти. Но просто встать и отправится в обратный путь было неудобно. Поэтому, он ёрзал на пеньке ещё некоторое время пытаясь куда ни будь деть руки, но так и не нашёл для них удобного места, и чашка с чаем мешалась ужасно. Было совершенно непонятно куда её деть. Поставить на землю он не решался, а другого места для неё просто не было.
– Ну, если чай не хочешь не пей. Он полезный, конечно, но дело твоё, как знаешь. У тебя ко мне ещё, что-то есть, или только по поводу скачек пришёл?
– Да вроде бы и всё. Все остальные вопросы как-то сами решаются.
– Ну тогда иди что ли. Я своими делами займусь. А то ты штаны этим пеньком протрёшь.
Эдуард молча встал и счастливый оттого, что экзекуция, в которой он добровольно был жертвой кончилась. Попрощался с отшельником. И, собираясь уходить, повернулся к яркому пламени костра спиной, посмотрел в непроглядную, тёмную ночь и страх овладел им по-настоящему. Он помедлил, словно ища предлог остаться и вдруг вспомнил, что не спросил, как пользоваться светлячком.
– Извините. – Обернулся он назад, но отшельника уже не было, и только одинокий костёр ярко горел на поляне. Эдуард про себя крепко выругался, но искать старца не решился и медленно направился в холодный мрак ночи.
Дорожка была ухабистая, местами скользкая, а иногда казалось, что её вообще нет и только мокрая от росы трава мочила штаны почти до самых колен.
В лесу завыли волки, не очень близко, но всё-таки страшно. Ночь была безлунная, звёзды светили плохо, трава становилась всё выше и гуще. Вскоре Эдуард понял, что идёт просто по полю, не разбирая дороги и направления. «Возможно, гонку было лучше проиграть». – Мелькнула в его голове здравая мысль.
Спустя ещё минут десять он уже точно знал, что не малейшего представления не имеет о том куда ему идти и где он находится. Было очень холодно и страшно. «Либо съедят, либо замёрзну». – Появилась ещё одна мысль.
– Ну и пусть! – Уже вслух добавил он и прошёл ещё некоторое расстояние.
Стало ясно: где-то надо остановиться до утра и хорошо бы в более-менее сухом и безопасном месте. Оглядевшись ещё раз, он увидел сквозь темноту силуэт большого дерева, к которому и направился, предполагая найти под ним естественное укрытие. До рассвета оставалось не так уж и долго. Короткая весенняя ночь должна была подходить к концу. Эдуард надеялся вздремнуть на часок другой и дождавшись рассвета найти дорогу в город.
Добравшись до дерева и осмотрев его Эдуард пришёл к выводу, что ему повезло в двойне. Это оказалась огромная разбитая молнией ива с прекрасным дуплом внутри, в которое он залез. Завернувшись в плащ и положив голову набок, он увидел неяркий свет над левым плечом. Светик была рядом и ему от этого стало уютней, он ненадолго заснул.
Проснулся Эдуард с рассветом, но не от яркого солнца, а от невыносимого зуда. Оглядевшись он понял, что ночью в темноте не разглядел муравейник, который находился прямо в дупле. Ругаясь и отряхиваясь, он вылез наружу весь перепачканный древесным углем, опухший от укусов, вонючий и злой. Ничего не оставалось, как сесть на некогда отломанную грозой ветку этой ивы и выкурить утреннюю трубку, запивая крепким бренди из фляжки. Зуд потихонечку начал угасать, а настроение опять поправляться. Но, стало ясно, что в городе придется придумывать историю, для того чтобы объяснить своё ночное исчезновение.
– Прежде всего надо сходить в баню. – Начал проговаривать он, размышляя вслух. – Потом пойду к другу и скажу, что был у любовницы, а он пусть в случае чего подтвердит домашним, что мы с ним встретились вечером у городского ипподрома, а потом пошли к нему выпить рюмку другую и засиделись до утра, планируя на чём можно заработать. По-моему, неплохой план. – Подытожил Эдуард явно довольный собой. Сделав еще пару глотков, он начал отряхиваться и приводить себя в порядок, попутно поедая последний бутерброд с ветчиной.
Добраться до города оказалось не так-то и просто, петляя по полю, он дошёл опять до границы леса. Только тогда сориентировался и отправился в нужном направление. По этой причине у бани Эдуард оказался после полудня. В предбаннике его встретил злобный служка, который не хотел его пускать. Потому что Кирсановы пренебрегали общественной работой и бесплатная баня, Эдуарду, как и всем членам его семьи не была положена, тем более что дома у них была своя. А плату за вход, этот мерзкий прощелыга запросил такую, что на неё можно было бы вымыть табун лошадей. «Надо бы его к нам в гильдию», – подумал Эдуард. – «Делать нечего помыться втайне от знакомых необходимо».
– Держи свои деньги. И если захочешь другую работу, заходи к Кирсановым и спроси Эдуарда. Нам нужны люди, которые умеют брать своё. – Сказал Эдуард и, не дожидаясь ответа, прошёл в баню.
Спустя два часа вещи его были выглажены, сам он чист и снова похож на прежнего Эдуарда Флоровича Кирсанова. Он шёл по главной улице города в направление торгового квартала, в котором собирался посетить своего друга Валентина, державшего лавку и, естественно, состоявшего в торговой гильдии.
У Валентина Эдуард не был приблизительно полгода поэтому, когда на пороге его встретила незнакомая, миловидная женщина, он немного удивился. Объяснил ей, что пришёл навестить старого друга. Она сообщила ему, что Валентина дома нет, он уехал к фермам по торговым делам. После этого короткого диалога Эдуарду пришлось попрощаться и покинуть жилище, на которое он возлагал столько надежд.
«Полгода не заходишь к приятелю, а тот уже снюхался с красоткой. Хотя бы похвастался», – подумал полушутя Эдуард. Но, поразмыслив немного пришёл к выводу, что женщина, которую он сейчас видел, это жена ремесленника, хорошо известного в городе. Осмыслив известные ему факты, он понял, о чём болтали местные сплетницы последнюю неделю. Торговец, к которому ушла жена Кота это и есть его друг Валентин.
«Этого нам ещё не хватало! Такой скандал может получиться. У гильдии и так всё время проблемы. Не все хотят торговать, считают, что на них наживаются, а теперь ещё торговцы жён у честных ремесленников уводят. Как бы не было погрома или ещё какой-то дряни. Надо поговорить с Валентином и по этому поводу». – С такими мыслями он шёл по улице с единственным оставшимся желанием как-нибудь поскорее увидеть Игната и узнать, что тому удалось выяснить по поводу лошади Михаила. Внезапно его желание исполнилось. Игнатий буквально столкнулся с ним на углу, у лавки старьёвщика.
– А мы Вас везде ищем! – разводя в разные стороны руки, на всю площадь прокричал мальчишка.
«Чёрт бы его побрал, зачем он так орёт!» – Подумал про себя Эдуард. Быстрым движением приобнял Игната за плечи и повёл в сторону, готовясь каждую секунду зажать ему рот, если он опять подаст голос.
– Ты сделал то, что я просил?
– Да, да, я всё сделал, только Вас вся семья ищет. Куда вы пропали?
– В гостях был, – машинально ответил Эдуард до конца, не придумав ещё, как соврать.
– А, дома всё с ног сбились, меня расспрашивали, я же вас последним видел. Я сказал, что вы на ипподром пошли…
– Правильно сказал. Что там с лошадью Михаила? Узнал время?
– Да-а-а, пришлось попотеть немного, свои деньги потратил, мальчишку подкупил.
– Я отдам тебе, не переживай. Ты уверен, что он Михаилу не разболтает?
– Зачем ему болтать, Михаил же с него шкуру спустит, если узнает, что тот проболтался.
– А если решит просто сказать, что ты выспрашивал, что да как. Мол я интересуюсь.
– Я же не сам его подкупал. У меня есть кого попросить.
– Ну вот, значит ещё один пассажир в нашей телеге. Я же сказал тебе «тихо», чтобы никто не знал.
Игнат потупил голову и ничего не ответил. Зачем? Он и так старался изо всех сил, а получилось, что патрон всё равно недоволен. Зачем тогда стараться? И ведь всего не передать словами. Как объяснить, например, что мальчишка которого просил вместо себя поговорить свой до корней волос, и Игнат в нём уверен, как в себе.
– Ну а время выяснил? – Немного смягчившись спросил Эдуард.
– Да, всё что говорят верно. Хороша лошадь. Побьёт он Вас, если ничего не предпринять.
– Ладно, что ни будь придумаем, пойдём домой. – И Эдуард посмотрел, улыбаясь, себе на левое плечо.
По дороге к дому у него зрел ещё один коварный план. Все детали которого никак не складывались, а недостающие части он не мог нащупать в мешке своего подсознания. Несмотря на это Эдуард продолжал изо всех сил напрягать воображение в бесплодных попытках выдавить из себя необходимую комбинацию.
На пороге дома Игнат оставил патрона, испарился как по волшебству, когда дверь растворилась и оттуда прямо на встречу Эдуарду вышла волновавшаяся уже больше двенадцати часов его красавица-жена с грудным младенцем на руках. Что после этого было и как по Эдуарду прошёлся каток упрёков, описывать смысла нет, потому что всё, кто переживал нечто подобное на своей шкуре, поймут его очень хорошо, а тем, у кого ничего подобного в жизни не было, описывать это бесполезно. Надо отметить только, что воображение у его супруги было богатое и букет обвинений, предъявленных Эдуарду, был очень объёмен и разнообразен. А источник, из которого проистекало раздражение взволнованной женщины можно было бы назвать «неисчерпаемой чашей».
Вечером, едва отовравшись и пройдя весь перечень придуманных для него экзекуций, Эдуард, лёжа, одинокий и обруганный в своей кровати, понял, что всё-таки не один, когда маленький огонёк медленно пополз вокруг его головы, нежно мерцая и убаюкивая. Эдуард лежал на спине, а светлячок, добравшись до его лба, начал подниматься выше немного по диагонали, для того чтобы оставаться в поле видимости. Поднимаясь, огонёк светился всё ярче и красивее. Зачарованный Эдуард смотрел на него и успокаивался. Нежная, приятная радость разливалась по его венам, Эдуард чувствовал покой и умиротворение. Светик заговорила с ним. Она произносила странные слова у него в голове, которые он не смог бы никогда повторить, но понимал их смысл. Она говорила ему о том, что всё будет хорошо. Они будут теперь вместе. Она поможет ему выиграть скачки и будет помогать в других делах. Светик ещё говорила много всего успокаивающего, и Эдуард соглашался. Он согласился со всем, что она ему предлагала и мирно заснул. Снилась ему прекрасная женщина, которая гладила его по голове, а он очень уютно свернулся рядом, как в детстве, когда был ещё совсем маленьким и мама укладывала его спать.
Последствия любопытства
Двери бани распахнулись. Навстречу вечернему солнцу и спотыкнувшись через порог оттуда вышел Канат, потом Гавриил и Кот, в свою очередь, боднувший дверной косяк плечом. Почти полдня проведённые в бане вернули Луке здоровье, но с координацией движений всё ещё были проблемы. Вся дружная компания в состояние после банной неги была скорее склонна к релаксации, но разговор всё-таки теплился.
Тяжёлые облака похмелья почти рассеялись после жаркого пара и уступили место сонливой усталости, пропитавшей всё тело. Кот, отчасти погружённый в свои мысли, пытался участвовать в разговоре, но по дороге к дому больше говорил Сева. Предоставив двум другим собеседникам возможность подумать и осмыслить происходящее.
Глубокой симпатией к новому знакомому Кот проникся ещё в бане. После первого их разговора он понял, что скорей всего сойдётся с Гавриилом на короткую ногу. Конечно, если обстоятельства будут располагать к этому. Главной отличительной чертой своего характера, Лука всегда считал излишнюю восприимчивость. В период волнений, или особого переживания реальности он словно терял кожные покровы своей души и проникался происходящим настолько остро, что, казалось, чувствует всё голой плотью. Поэтому ощущение того, что за суровым обликом нового знакомого живёт близкая ему душа привело Кота в состояние внутренней радости. Потихонечку проникавшей во все части измученного тоской разума.
Позже, спустя некоторое время, ушедшее на пеший путь до дома, когда Лука сидел за столом в своей гостиной, тоска уже практически полностью оставила его. А на её место пришло новое доброе чувство: предвкушения приключений, ощущение того, что он находится на пороге двери, за которой поменяется привычный для него мир и сложившееся годами течение событий. Произойдёт, наконец, расширение горизонтов известного мира и появится новый приятный друг, пришедший в его жизнь в момент наиболее глубокого отчаяния. Осознавая всё это, Кот сидел, внешне, возможно, мешковатый не особо презентабельный, припухший, с алкогольным загаром и одутловатыми веками, но внутри него хвалебный хорал пел оду всему происходящему.
За интересным разговором время шло незаметно. Мужчины уже обсудили предварительные темы, необходимые для соблюдения приличия, подобные небольшому аперитиву, предваряющему богатый обед. Удостоверились в том, что приход Гавриила является действительно той сенсацией, которую весь город ждал долгие годы, и приготовились смаковать главное блюдо в виде рассказа гостя о его путешествие. Кот, исполненный внутреннего благодушия, осматривал вдохновлённым взглядом присутствующих и комнату, отхлебнув из штофа очередной глоточек отличного мёда, которым баловал гостей, увидел, как на потолке начала лупиться штукатурка и мелкие кусочки побелки, предвестники более крупных разрушений, посыпались вниз. В его расслабленном сознание, увиденное не успело вызвать ровным счётом никаких эмоций, как раздался оглушительный грохот, создавший впечатление разрушения мироздания и пыль ослепила глаза.
Когда внутренняя паника осела вместе с поднявшейся пылью. Кот разглядел, лежащую на полу в обломках мусора девушку, почти свернувшуюся калачиком, но недожавшую к груди колени для того, чтобы её позу можно было охарактеризовать этой фразой. Буквально, спустя мгновение, так сказать, вторым взглядом, он уже понимал, что девушка эта прекрасна. Но не мог встать, не мог пошевелить конечностями, словно в анемии и только наблюдал как его новый друг Гаврила, оглядевшись по сторонам, подбегает к ней и начинает ощупывать пульс, проверять конечности на предмет переломов и рассматривать зрачки. Канат сидел в таком же ступоре, как и Кот. Было похоже, прошла вечность, за время которой ничего не изменилось, прежде чем Лука и Сильвестр подбежали к Гавриилу, и принялись суетиться вокруг пострадавшей, сами не понимая, что делают и зачем. Кот по инерции всё ещё находился в состояние переживания волшебства происходящего, а после того, как он признал в девушке Доротею, дочь воина Годфри, которую считал самой красивой в городе, а значит, и на всём белом свете, эйфория его только увеличилась.
– Мы должны срочно отнести её к врачу. Как такое могло случиться? – Первым заговорил Канат.
– Но вначале её надо перенести в более подходящее место. – Предложил Гавриил. – Например, в спальню, на кровать. Есть у тебя такая? Показывай дорогу!
– Да, конечно! – Кот встал и как ему было сказано, повёл всех на второй этаж в спальню.
Гавриил взял аккуратно Дору на руки и понёс её вслед за Котом в сопровождении. Там они аккуратно уложили перепачканную и испуганную девушку в кровать. Она уже открыла глаза, но ещё не произнесла ни слова. Кот принёс ей воды и только на вопрос: "как ты себя чувствуешь", – Дора сказала, что не знает. А вопрос о том, как она оказалась на чердаке, привёл её в замешательство и мужчины решили оставить её в покое и больше не волновать, не спрашивать.
Канат побежал за доктором, которого отлично знал по долгу службы. Путь был неблизкий и раньше чем через сорок минут Сева никак не мог вернуться, и это при условии того, что доктор практически сразу соберётся и придёт без промедлений.
– Мы, наверное, должны позвать твоего отца? – Начал Кот, обращаясь к Доре.
– Нет, нет, – всполошилась Дора, – и его всё равно нет дома. Я немного полежу здесь, и сама пойду.
– Кажется, это не самая лучшая идея, – сказал Гавриил. – Возможно, Вы сильно ушиблись. Мы послали за доктором, он осмотрит Вас.
– Ой. – Сказала Дора. Понимая, что её приключение теперь, скорее всего, дойдёт до отца. – А может не надо! Мне кажется, уже лучше. Я стесняюсь доктора.
Она сама довольная своей находчивости немного покраснела и уткнулась в подушку.
– Я ещё хочу пить, может, вы оставите меня одну не надолго, мне надо осмотреть себя. – Продолжила она уже с вернувшимся самообладанием.
Кот с Гавриилом вышли из комнаты, переговариваясь о том, что нельзя её отпускать без осмотра и о том, какая это невероятная история.
– Интересно, что она делала у тебя на чердаке? – Спросил Гавриил с лёгкой тенью подозрения. Он за время своих странствий навидался разного и теперь был встревожен. Несмотря на то что поведение Доры вроде бы рассеивало его подозрения.
– Я и сам отдал бы многое, для того чтобы это узнать. Но ведь как-то неудобно прямо её об этом спрашивать.
– Но, тем не менее мы должны это сделать. Ты знаешь её?
– Да, конечно, это дочь нашего воина Годфри. Она живёт через две улицы, в другом конце города. Её отец – серьёзный человек. Нам нельзя злить его.
– А кто он?
– Как я уже рассказывал тебе, наш город поделён на гильдии, а её отец возглавляет гильдию воинов. Ты с ним обязательно познакомишься через некоторое время. Он человек честный, но очень серьёзный.
Дора тем временем пыталась разобраться в том, как выйти из сложившегося положения. Но никаких мыслей в голову ей не приходило, она думала даже удрать потихоньку через окно, но при попытке встать обнаружила, что лодыжка опухла и болит чрезвычайно, наступать на неё нет никаких сил, и голова кружится, словно в шею вставили произвольно вращающийся шарнир. Поэтому рассчитывать Доре приходилось только на своё обаяние и привлекательность. Приподняв одеяло, она обнаружила, что вся изодрана и перепачкана.
«Какая неловкая ситуация», – подумала она. – «надо постараться переиграть её в свою пользу, насколько это будет возможно». И Доротея, голосом гораздо более несчастным, чем прежде просила мужчин выйти, начала звать назад.
– Извините, – начала она, когда они вошли в комнату. – Мне надо наедине поговорить с хозяином дома. Я должна объясниться перед ним и это очень конфиденциально! – Она приняла вид прекрасной незнакомки в беде. Это подействовало на Кота предполагаемым образом и он, аккуратно взяв под локоток своего нового друга, сказал ему почти интимным шёпотом:
– Извини, пожалуйста, надо её выслушать, возможно, это приоткроет тайну её загадочного поведения.
Дора, поняв, что обаяние её посеяло должные семена, сказала голосом ещё более томным, снабдив свою реплику достойным взглядом.
– Не будете ли Вы так любезны и не принесёте мне воды? – Обратилась она к Гавриилу.
– Ну ладно. – Гавриил развернулся уходить, но своим видом давал понять, что всё-таки сомнения его до конца не развеяны и он, так или иначе, хотел бы разобраться в происходящем.
«Непонятно кому требуется больше помощь, но она явно не считает Кота опасным, а он, хоть и не производит впечатление серьёзного бойца, а с раненой девушкой справится, как-нибудь». – Поразмыслив примерно таким образом, Гавриил тактично удалился на кухню, искать питьевую воду, плохо представляя где она находится.
– Кот, дорогой Кот! – Дора вытянула руки, как бы в желание обнять, но потом, почти сразу их одёрнула назад, словно застеснявшись своего порыва. – Я случайно увидела тебя, и этого, твоего друга, помощника аптекаря, заходящими в баню с незнакомцем, и сразу всё поняла. Прости меня, пожалуйста, и моё глупое любопытство, я следила за вами и попала в эту неловкую ситуацию. Может ты будешь так любезен и поможешь мне выпутаться несмотря на тот чрезвычайный ущерб, который я тебе причинила.
– Я…, я. – Кот не знал, что сразу ответить, на самом деле он ещё плохо понимал, что происходит, но убедился в этом только что.
– У меня нет другой надежды кроме тебя. Отец убьёт меня, если всё узнает. Он приказал мне сидеть дома, а я сбежала. Ты же знаешь, какой он бывает строгий. Помоги! Ты же мне поможешь?! – Все свои реплики Доротея произносила скороговоркой и в сильном эмоциональном возбуждении. Ещё немного и Дора в порыве отчаяния, возможно, призналась бы Луке в любви. Но до этого, слава Богу, не дошло. Потому что Кот неожиданно для себя согласился.
– Да, да… я помогу, конечно. – Последнее слово он сказал уже медленно и задумчиво, но Доротея не дала ему опомниться, и сделала опять попытку обнять его, но вновь как бы оборвала порыв.