Старик засмеялся, подкрутив белый ус.
– Ишь ты, бойко бойкая. Ладно, есть у меня одна штука, на время поможет. От души отрываю, это тебе не просто доска размалёванная, – он зачерпнул горсть побрякушек из коробки. – Вещь особо особенная. Редко редкая.
Он вытащил из-под ящика рюкзак и достал из кармана плоскую круглую флягу с семью горлышками, заткнутыми пробками. Небольшую, с ладонь. Но из-за миниатюрного размера простая на вид стекляшка, казалась почти ювелирной.
– Только придётся тебе тоже потрудиться, свето светлое, – заметил Валерьян, протягивая оберег. – В каждую сторону надо накапать воды из семи святых источников. Когда она перемешается, то тебя от всякой мрази защитит. Вот ещё, – он достал скомканную бумажку. – Здесь адреса храмов, где воду брать будешь.
Анастасия приняла флягу с запиской и спрятала в сумку.
– Сколько я вам должна?
– Что же ты меркантильная то такая? – удивился старик. – Если добрых дел не делать, совсем без фантомов окажешься, запомни, краса красная. Я долго живу в правде, в ней и умереть хочу. Плата у тебя одна будет. Поцелуй меня в щеку, да вспомни добрым словом, когда воду наливать будешь.
Хвостикова огляделась и, быстро перегнувшись через ящик, чмокнула его в бородатое лицо.
– Спасибо, – смущенно пробормотала она.
– Обращайся, слава славная. Всегда здесь стою, и в мороз, и в зной.
– До свидания.
– Добро доброго!
Анастасия еще раз кивнула, повернулась и пошла обратно к мосту. Навязчивый взгляд в спину не отпускал. Хотелось быстрее убраться прочь. Узкая тропинка привела к дороге. Вдалеке маячила автобусная остановка, и она даже сделала несколько шагов, когда рядом притормозил автомобиль. Опустилось стекло, и водитель спросил:
– Вы из наших?
– А вы?
– Извините. Вы у Валерьяна оберег брали. Вряд ли не проснувшаяся. Я тут по тому же вопросу, – он махнул массивным перстнем с тёмно-синим камнем. – Не хотел вмешиваться, но вы, видимо, новенькая и могли не заметить, что за вами следует теневик.
Анастасия остановилась.
– Кто вы?
– Сноходец. Меня Семёном зовут.
– Кто такой теневик?
– Дрянь, которая высасывает эфир, то есть, энергию из людей. Вам куда? Хотите подвезу?
Хвостикова нерешительно замерла, пытаясь придумать причину для отказа, но в голову ничего не шло. Вынув из сумки, она пробежала глазами скомканную бумажку и назвала первый адрес в списке.
– Храм Воздвижения Креста Господня в Алтуфьево.
– Тут недалеко, – обрадовался Семён.
Анастасия все ещё топталась на обочине, когда в боковом зеркале мелькнул смазанный белый силуэт. На этот раз она повернулась так быстро, что разглядела нырнувшую за опору моста тень с длинными когтями. Поэтому распахнула дверь машины и заскочила внутрь, продолжая дрожать. Совсем некстати закружилась голова.
– Если вам не сложно…
– Потрите виски, поможет, – убежденно предложил сноходец. – Вы не думайте, у нас так принято. Когда я проснулся, мне тоже помогали. Так что я сейчас, можно сказать, возвращаю долг. А с долгами у нас строго.
Он повернулся к дороге, и Хвостикова, прислонив пальцы ко лбу, смогла его рассмотреть. Под сорок. Густые тёмные волосы, острые скулы, нос с горбинкой. Глаза суровые, но добрые. Он чем-то напоминал молодого человека из сна, только возмужавшего. Возникло странное чувство, что они уже встречались или он и есть тот самый…
– Меня Настя зовут, – сообщила она.
– Очень приятно. Едем? Или вы ещё не уверены?
Анастасия кивнула, тогда Семён улыбнулся и завёл двигатель. Его лицо ожило и озарилось внутренним светом.
– Сколько прошло с вашего нового рождения? – спросил он.
– Сегодня второй день.
– Новорожденная! Как вам с другой стороны?
– Странно, – пробормотала она, растирая виски, и невольно обернулась, – и пугающе.
– Так было раньше! – попытался пошутить сноходец. – Когда обвыкнитесь, вам понравится. Другая сторона скорее удивительная.
Они переехали мост и выскочили на кольцевую.
– Вам повезло. Просыпаются не многие. Некоторые идут к осознанию истинной природы вещей всю жизнь, но так и не доходят. Правда, открывается не всем. А вам вот… Чем-то занимались? Йога? Медитация? Аффирмация?
– Надеюсь это не какая-нибудь гадость?
– Что? – он искоса глянул на неё, но сразу вернулся к дороге. – А?Аффирмация? Это самовнушение. Думаешь, что всё будет хорошо и всё становится хорошо. Правда, не у всех.
– У меня, обычно, наоборот, – кутаясь в плащ, пробормотала Анастасия. – Думаешь, что всё ещё не плохо, и тут же становится хуже. А йога мне не нравится.
– Тем более. Будда для просветления медитировал много лет. Иисус освободил своих фантомов из-за чего, собственно и попал в ловушку, а вам знания достались просто так.
– И теперь за мной бегает теневик, – вздохнула Хвостикова.
– Не стоит так переживать, – обнадежил Семён. – Вреда там немного. Это тень оставшаяся от человека, который не хотел умирать. Он или она, так сильно боялись перехода в другой мир, что навечно застряли в этом. Чтобы хоть как-то существовать, им приходится воровать эфи… энергию у людей. Высосать её они не могут – слишком слабые. Поэтому дожидаются, когда он уснёт, отвлечётся или задумается, и отбирают у его фантома. Не бойтесь, они живут и охотятся там, где погибли. Далеко не уходят. Вот, кстати, и ваша церковь.
Он свернул с кольцевой и через две сотни метров остановился на обочине. Храмовый комплекс Воздвижения Креста Господня прислонился к живописному пруду.
– Спасибо.
– Идите, я вас подожду.
Анастасия хотела отказаться, но в зеркале заднего вида снова мелькнула размазанная тень. Тёмная фигура, крадущаяся за ней всё утро, ползла вдоль дороги.
– Вы же говорили, она не уйдет со своего места?!
– Странно, – удивился сноходец. – Обычно они так себя не ведут. Она будто вас выслеживает! Давайте, провожу.
