Жизнь Горькая… Жестокая…

Глава 19. Мадина и её «уроки»…

Начало июня 1952 года. Производственная практика ничего интересного не дала. Станция маленькая. После смены на ГЭС мы были предоставлены самим себе. Никому до нас не было дела. Поэтому когда кто-то из ребят объявил о том, что в клубе посёлка энергетиков состоится вечер танцев, я охотно пошёл вместе со своими сокурсниками.

Придя в клуб, я обратил внимание на высокую эффектную блондинку и пригласил её на танец. Однако, к величайшему сожалению, она танцевала неуклюже, скованно. По-видимому, из-за своего роста в танцах она была ведущей, а в роли ведомой она не могла освоиться. Впору было прервать с ней танец, но я пощадил самолюбие девушки и худо-бедно всё-таки танцевал с ней до конца.

Уже во время танца с ней я стал смотреть на других аборигенок. Мне повезло: я заметил девушку с приятной внешностью. Как только я закончил танец с блондинкой, я сразу же оставил её, а сам направился в сторону той девушки, которая мне понравилась. Эта другая девушка стояла вместе со своими подругами и что-то им рассказывала.

Как только заиграла музыка, я тут же подошёл к этой девушке и пригласил её на танец. «Прошу», – обратился я к ней. Мы начали танцевать. Незнакомка танцевала превосходно! Среднего роста, шатенка, в нарядном платье. Каштановые локоны, ниспадая на плечи, окаймляли её красивое лицо с правильными чертами.

Когда правой рукой я обнял её за талию, я ощутил под тонким шёлковым платьем её упругое тело… Я не удержался и крепко прижал её к своей груди… И в этот момент кровь закипела в моих жилах, я ощутил сильное влечение к ней. Её губы оказались в нескольких сантиметрах от моих губ… Мои мысли смешались, я не знал, о чём говорить с незнакомкой, как начать разговор.

Однако девушка сама проявила инициативу. До сих пор помню наш диалог во время танцев. Забегая вперёд, скажу: девушку звали Мадина. Она окончила учительский институт и работала учительницей в младших классах.

«Вы приехали к нам из Москвы?» – спросила Мадина.

«Да, на практику, на вашу ГЭС», – ответил я.

«Ну и как Вам наша станция?» – задала снова свой вопрос Мадина.

«Ваша ГЭС очень маленькая, всего три гидротурбины. Только за счёт напора в сто метров удаётся получить приемлемую мощность, – профессионально разъяснил я. – Вот в прошлом году я был на практике на Свирской ГЭС под Ленинградом. Вот это действительно станция! В машинном зале размещены двадцать гидрогенераторов, стоят как на параде», – добавил я.

«Наверное, Вы скучаете по Москве?» – вновь спросила Мадина.

«Да нет, представьте себе, совершенно не скучаю, – ответил я. – Ведь я не москвич. Я приехал из маленького украинского городка Новгород-Северский. Вы, наверное, помните „Слово о полку Игореве“? Так вот, легендарный князь Игорь, воевавший с половцами в конце двенадцатого века, был князем Новгород-Северским!» – с гордостью произнёс я.

«Трудно было сдавать вступительные экзамены в институт?» – продолжила «допрос» молодая учительница.

«А я не сдавал вступительные экзамены», – ответил я.

«Как не сдавали?» – не поняла девушка.

«А я окончил школу с медалью», – с гордостью ответил я.

«Ну а на экзаменах во время сессий были тройки?» – не унималась Мадина.

«Ни одной! – торжественно провозгласил я. – Вы ведь знаете: с тройками лишают стипендии».

«У Вас есть девушка в Москве?» – спросила Мадина. И вот здесь я как-то стушевался, сразу не ответил, и Мадина это сразу заметила…

«Да нет у меня никакой девушки в Москве», – честно признался я. О том, что у меня есть девушка во Львове, я не сказал.

Однако с этого момента Мадина мне уже не верила. Она прекрасно видела, как я прикипел к ней, танцую только с ней. Да и сам я высокий, атлетического сложения, отличник учёбы, спортсмен. Не может быть, чтобы у меня в Москве не было девушки!

Между тем наша беседа продолжалась.

«Вообще, у вас здесь очень хорошо, много зелени, так легко дышится после загазованной Москвы. А ваш парк – это просто чудо!» – воскликнул я.

В этот момент в танцах был объявлен перерыв.

«Вы, наверное, хотите покурить?» – спросила Мадина.

«Да нет, я вообще-то не курю», – уточнил я.

«Вы ещё скажете, что не выпиваете», – заявила Мадина.

«Ну конечно, я спиртное в рот не беру!» – сказал я.

«Не может этого быть!» – воскликнула Мадина.

«Честное слово!» – решительно заявил я своей новой знакомой.

Наконец вечер танцев закончился, и молодёжь направилась к выходу из зала. Было ещё довольно светло. Мне совершенно не хотелось расставаться с милой девушкой, и я спросил её: «Вы не возражаете, если я провожу Вас до дома?» – «Не возражаю», – с улыбкой ответила Мадина, однако недоверие ко мне ещё больше усилилось… Так кто же я такой на самом деле? Эта мысль бередила душу Мадины.

Что касается меня, то я оказался в состоянии величайшей эйфории! За эти пару часов, которые я провёл на вечере танцев с Мадиной, я почувствовал к ней сильное влечение… У меня возникло ощущение, что я знаю Мадину многие годы…

Не спрашивая её разрешения, я по-свойски взял её за руку и крепко сжал её ладошку. Этот мой поступок ещё больше обеспокоил Мадину…

Мы пошли в сторону посёлка Баксан, расположенного западнее посёлка энергетиков. Проходя мимо спортивной (волейбольной) площадки, я увидел скамейку. «Давайте посидим», – предложил я Мадине. Она согласилась, однако её нервное напряжение достигло апогея, о чём я совершенно не догадывался… «Чего это он удумал?» – по-видимому, размышляла Мадина…

Когда мы сели на скамейку, я полуобнял Мадину. И тогда произошло невероятное: Мадина, словно ужаленная, вскочила со скамейки и, отбежав на несколько шагов, обрушила на меня шквал несусветных обвинений! С невиданным пылом и страстью она стала кричать на меня, обвиняя меня в… сексуальных домогательствах! Это было невероятно! Это было чудовищное обвинение! Я был ошеломлён!.. У меня вообще не было никакого опыта сексуального общения! Что касается Мадины, то самое большее, на что я рассчитывал, – это поцеловать её…

Между тем Мадина на разные лады твердила: все мы, мужики, одним миром мазаны. Нам бы только получить удовольствие, а что потом будет с девушкой – нам на это наплевать!..

* * *

Эта внезапная психологическая атака буквально парализовала меня! Моё тело налилось какой-то тяжестью… Я не мог рта раскрыть, языком пошевелить, чтобы хоть что-то сказать в своё оправдание… Я не мог вымолвить ни одного слова! Моё молчание ещё больше распалило Мадину: она была совершенно убеждена в своей правоте!..

Я сидел на скамейке, втянув голову в плечи, и не мог пошелохнуться… Мне хотелось только одного: чтобы Мадина поскорее умолкла… Выслушивать её несусветные обвинения у меня не было никаких сил…

Исчерпав полностью весь запас своего красноречия, Мадина в конце концов умолкла, будучи совершенно уверенной в том, что я и есть один из тех наглецов, кто губит невинные девичьи жизни…

Воцарилась гнетущая тишина… До меня наконец-то дошло: надо что-то делать. С невероятным усилием я поднялся со скамейки. Мне было не по себе… Втайне я надеялся, что теперь-то Мадина наверняка откажется от моих услуг. Я спросил её, еле выговаривая слова: «Так Вас проводить или теперь уже не требуется?» – «Проводите!» – резко и недовольно ответила Мадина.

* * *

Мы снова продолжили путь к её дому. Я шёл рядом с ней, стремясь не задеть её локтем. Каждый из нас думал о своём. Мы шли в скорбном молчании…

Я полностью утратил представление о времени. Мою душу терзала лишь одна мысль: как бы поскорее расстаться с этой буйной амазонкой…

Наконец Мадина произнесла: «Вот мой дом». Не говоря ей ни слова, я круто повернулся на 180 градусов и быстрым шагом стал удаляться от этой злобной мегеры.

В небе ярко светила луна. Вокруг – ни души! Я шёл посреди дороги, не испытывая ни малейшего страха. Лишь одно терзало мою душу: как мог скрываться под неотразимой, восхитительной внешностью прелестной девушки сущий дьявол! И невдомёк мне было, что я сам спровоцировал своими безрассудными поступками безумную выходку Мадины…

* * *

Наконец вдали показались дома посёлка Энергетиков. Вскоре я подошёл к дому, где было наше общежитие. К счастью, дверь была не заперта, и я, осторожно ступая, прошёл в комнату, где находилась моя койка. Я тихо разделся и улёгся в постель, однако заснуть никак не мог: сильнейшее потрясение, пережитое мною, бередило мою неприкаянную душу… Лишь под утро я задремал, однако вскоре (в семь утра) один за другим встали мои товарищи. Мне ничего не оставалось, как последовать их примеру. Я только опасался, что ребята начнут спрашивать меня, где это я так поздно шлялся. Но, к счастью, всё обошлось.

Мы все торопились на ГЭС, и ребятам было не до меня. По пути мы зашли в столовую, чтобы позавтракать, а оттуда – на станцию.

В этот день на ГЭС проводились ремонтные работы, и нам велели заниматься в техническом отделе, изучать чертежи и электрические схемы электрооборудования.

Мне достался толстый том чертежей релейной защиты гидрогенератора. Я развернул огромный чертёж и тупо смотрел на бесчисленные линии электрических соединений. У меня нестерпимо болела голова… В глазах рябило… Этот день после практически бессонной ночи обернулся для меня сущей пыткой…

* * *

Лишь спустя трое суток я наконец-то пришёл в нормальное состояние, а пережитое после злополучного вечера танцев вспоминалось мне как страшный, кошмарный сон…

Спустя несколько дней кто-то из ребят снова объявил: в клубе энергетиков состоится вечер танцев. При одном воспоминании, чем закончился для меня предыдущий вечер танцев, мне стало не по себе… Поэтому я твёрдо решил: больше моей ноги в клубе не будет!

Ребята ушли на танцы, а я, взяв с тумбочки кем-то привезённую из Москвы книгу Василия Ажаева «Далеко от Москвы», ушёл в парк.

Усевшись на скамейку на центральной аллее парка, я углубился в чтение. Роман оказался очень интересным.

Спустя некоторое время я услышал, как кто-то произнёс рядом со мной: «Здравствуйте!» – «Здравствуйте», – машинально ответил я и, подняв голову, увидел перед собой… Мадину! Я глазам своим не поверил и оторопел от неожиданности…

Уж кого-кого, но эту фурию я никак не ожидал увидеть возле себя… Затравленным взором я уставился на эту буйную дамочку и ждал: что же будет дальше?

Мадина, как и в прошлый раз, была одета в нарядное платье. От неё исходил тонкий аромат духов, а лицо озаряла приветливая улыбка.

Однако я не разделял оптимизма Мадины. В моей памяти тотчас же всплыла отвратительная картина скандала, который закатила мне Мадина после танцев на спортплощадке…

«Можно мне присесть на скамейку?» – невинным и кротким голосом спросила непрошеная гостья. «Садитесь», – недовольно ответил я, а сам (на всякий случай) сместился на самый край скамейки, давая Мадине ясно понять: никаких отношений с ней я иметь не желаю! Мне было очень неприятно видеть эту особу, доставившую мне столько неприятных переживаний…

«Вы, наверное, всё ещё сердитесь на меня?» – спросила Мадина.

«Да чего уж там…» – мрачно ответил я и опустил голову, упёршись взглядом в землю, давая ясно понять Мадине: убиралась бы от меня как можно скорее…

«Нет, я чувствую: Вы продолжаете на меня сердиться!» – с ангельской улыбкой и игривым тоном настаивала Мадина. Я не стал разубеждать её в этом… «Сердиться» – это не то слово! Я откровенно ненавидел появившуюся нежданно-негаданно строптивую собеседницу… И вообще – лучше бы она сматывалась отсюда подобру-поздорову…

Встать самому и уйти от неё у меня, к величайшему сожалению, не было никакой решимости…

* * *

Между тем моя отчуждённость лишь раззадорила Мадину. Повиниться передо мной, попросить прощения за содеянное – на это Мадина оказалась не способной…

Тем не менее она решила во что бы то ни стало восстановить между нами те отношения, которые возникли в клубе на вечере танцев.

Мадина решила воздействовать на меня по-другому. Женская интуиция подсказала ей, что надо сделать.

«Можно мне Вас поцеловать?» – неожиданно спросила меня Мадина. Я посмотрел на неё непонимающим взглядом.

«Что она себе думает? Да как она может такое говорить?» – эти вопросы захлестнули меня. Я онемел от изумления! На вечере танцев я почитал бы за счастье припасть к её чувственным, обольстительным устам. Но после того страшного скандала как вообще можно заикаться об этом?! Просто невероятно!

Однако Мадина, не ожидая моего согласия, быстро встала со скамейки и, наклонившись ко мне, схватила ладонями мою голову и впилась своими губами в мои губы!

Всё произошло так быстро, что я не мог опомниться, а её страстный поцелуй был таким долгим, что я чуть не задохнулся…

Когда я, в свою очередь, хотел Мадину поцеловать, она тут же сказала: «Давайте уйдём отсюда за эти кусты. Там есть другая скамейка. Здесь нас могут увидеть…»

Я покорно повиновался обольстительнице.

* * *

Примерно в десяти метрах от главной аллеи, в кустах, стояла точно такая же скамейка. Когда мы уселись, я сжал Мадину в своих объятиях и стал осыпать её лицо жаркими поцелуями. Меня охватила безумная страсть…

Спустя некоторое время я немного утихомирился. Мадина была явно смущена: она никак не ожидала такого бурного проявления моего природного инстинкта…

«А Вы тоже хороши, – сказала она. – Не успели познакомиться, а Вы стали обнимать меня… Ведь я бог весть что о Вас подумала. Откуда я знала, что Вы ещё мальчик?»

Но в тот момент мне было всё равно, кто я – мальчик или девочка… Обольстительная Мадина была в моих объятиях, и я мог целовать её столько раз, сколько мне захочется!

Вот этот всплеск безумной страсти к Мадине затмил мой разум… Видеть Мадину, слышать её ласковый голос, ощущать на себе её любящий взгляд, видеть её нежную улыбку – большего счастья для меня не было! Мадина буквально околдовала меня… Я думал только о ней и ни о ком другом! Я готов был идти за Мадиной куда угодно, хоть на край света!..

* * *

О том, что я «мальчик», Мадина узнала от наших ребят. Ещё ночью, когда я пошёл провожать её, вопреки учинённому ею скандалу, в душе Мадины зародилось сомнение: а может быть, она напрасно набросилась на меня? Возможно, у меня и в мыслях не было намерения… изнасиловать её?!

Несколько дней Мадину терзали сомнения: так кто же я – прекрасный молодой человек или… сексуальный маньяк?!

Спустя неделю, придя на танцы и, не увидев меня, Мадина подошла к нашим ребятам и спросила обо мне. Одновременно она узнала: всё, что я рассказывал о себе, – это истинная правда!

Мадина, осознав, что она совершенно напрасно набросилась на меня с руганью и несусветными обвинениями, решила во что бы то ни стало восстановить наши первоначальные отношения! Своё намерение она осуществила превосходно!

* * *

Вскоре Мадина сообщила мне: в столице Кабардино-Балкарии, городе Нальчике, состоится республиканский смотр учителей начальных школ. Мадина спросила меня: хочу ли я поехать вместе с ней. Я не раздумывая ответил согласием.

И вот мы мчимся в грузовой машине, расположившись в кузове на охапках сена. Мы лежали в обнимку, не замечая ничего на свете, не стесняясь директора школы, который сидел в кабине грузовика рядом с шофёром.

К сожалению, эта поездка не прошла для меня бесследно: меня продуло, и на глазу появился ячмень… Пришлось потом делать примочки из крепко заваренного чая…

* * *

Однажды Мадина сообщила мне: её друзья, супружеская пара, хотят познакомиться со мной. Они пригласили её и меня на пикник, на водохранилище ГЭС.

Утром, в воскресный день, на берегу водохранилища, расположенного на высоте ста метров по отношению к зданию ГЭС, я предстал перед друзьями Мадины, которая расхвалила меня как образцово-показательного молодого человека.

Когда муж подруги Мадины начал разливать спиртное в гранёные стаканы, я тут же сказал о том, что я не пью. «Да, он не пьёт», – поддержала меня Мадина. Закуска была отменная! Свежие помидоры и огурцы, зелёный лук, укроп, ломтики домашней колбасы и сала, крутые яйца и так далее.

Во время трапезы меня расспрашивали о Москве, видел ли я «товарища Сталина». Одним словом, на меня смотрели как на… инопланетянина!

* * *

Вскоре супружеская чета отбыла на своём катере, а мы с Мадиной решили искупаться. В водохранилище вода, образованная в результате таяния снега в горах Кавказа, оказалась очень холодной, поэтому я смог пробыть в воде лишь считаные минуты, а Мадина плавала достаточно долго. Когда она вышла из воды, я невольно залюбовался её восхитительной фигурой!

Между тем солнце поднималось всё выше, стало очень жарко, и мы с Мадиной переместились в тень под густым кустарником. Мадина постелила принесённый ею из дома коврик, и мы улеглись рядом, предаваясь нашим любовным утехам… Однако вид полуобнажённой Мадины (на ней были бюстгальтер и трусики из плотной ткани) пробудил во мне страстное желание к… интимной близости! Моя робкая попытка пробиться к её заветному месту натолкнулась на сопротивление Мадины… Нет, она ничего мне не говорила, а только с улыбкой отводила мою руку, когда я пытался обнажить её… Мадина была подобно гранитной скале, о которую разбивались волны моих безумных желаний…

В принципе, Мадина могла бы охладить мой пыл, мою жгучую страсть… Она бы могла сказать примерно следующее: «Володя! Ведь ты неглупый парень, можно сказать, без пяти минут инженер. Ну подумай: я соглашусь уступить твоему желанию, „пообщаюсь“ с тобой, а через девять месяцев я рожу ребёнка, мальчика или девочку, который никогда не будет знать, кто его отец? Неужели ты хочешь этого? Неужели ты хочешь, чтобы твой будущий ребёнок страдал от безотцовщины, чтобы он завидовал детям, у которых есть отцы? И всё это ради минутного наслаждения?..»

Однако Мадина ничего такого мне не сказала… Она решила преподать мне ещё один урок и привести меня в чувство… Вот как это было. Через пару дней после вышеописанных событий на водохранилище Мадина, придя на свидание, предложила пойти к ней домой. В принципе она могла бы оставить меня в парке, а сама вернуться домой, если ей это так нужно было. Но Мадина позвала меня, и я согласился идти к ней.

Была вторая половина дня. Мы пришли к её дому. Теперь я мог хорошо разглядеть здание барачного типа, в котором жила моя подруга. Это было двухэтажное строение: полуподвал и второй этаж. Жильё Мадины было расположено в полуподвале. Когда мы вошли в её квартиру, меня поразило убожество жилища… На всём царила неухоженность, беспорядок, откровенная нищета, которая никоим образом не гармонировала с элегантно одетой Мадиной…

Но больше всего меня поразил… малыш! Он стоял в своей кроватке, держась за одну из боковых стенок. «Это мой сын!» – скороговоркой произнесла Мадина… Я остолбенел и лишился дара речи… Выходит, Мадина не девушка, а женщина! Более того, она… мать-одиночка! Это неожиданное открытие поразило меня до глубины души!.. А я то был уверен в том, что Мадина, юная, непорочная девушка – олицетворение благочестия и святости!..

Я уставился на малыша, а Мадина ушла в другую комнату. Вскоре она вернулась и обратила моё внимание на разбитое окно, в которое была вставлена подушка. «Это мальчишки разбили, причём уже во второй раз», – разъяснила она.

* * *

Мы вышли из её дома. Я уже не помню, о чём мы с ней говорили. Однако, придя к себе в общежитие, я с горечью размышлял об обездоленном малыше, о горькой участи Мадины…

Да, у неё были все основания ненавидеть мерзкое племя двуногих самцов, которые калечат жизни милых девушек… Именно в тот вечер чары Мадины рассеялись «как дым, как утренний туман…» Я испытывал горький стыд, что был соучастником Мадины, оставлявшей своего крошечного ребёнка, лишая его заботы и материнской ласки…

* * *

Однако, к величайшему сожалению, осознав свою вину «в соучастии», я не додумался до элементарной истины… Связавшись с Мадиной, я предал Розу, втоптал в грязь её нежную и трепетную любовь ко мне… Своими пылкими и страстными письмами я взрастил эту любовь к девушке моей мечты – обаятельной, красивой. Талантливой, одарённой… Она верила мне как Богу, а я оказался форменным подонком… Более того, я скрыл от Розы свою связь с Мадиной. Если бы я рассказал Розе всю правду, она бы без всякого сомнения отвергла меня. И правильно бы сделала! Моё грехопадение, хотя и не завершившееся интимной близостью (благодаря стойкости Мадины), тем не менее не осталось безнаказанным… Судьба отомстила мне… Подробно об этом я написал в своём втором автобиографическом романе «Отравленная жизнь (Исповедь узника искалеченного брака)».

* * *

Учительница начальных классов посёлка Баксан Мадина преподала мне три урока. Первый урок я получил на спортплощадке, когда Мадина обрушила на меня шквал обвинений, подозревая меня в сексуальных намерениях. Моя воля была… парализована! Психика – подавлена! А я сам, 23-летний молодой человек атлетического сложения, был низведён до состояния… немощного старика! Если бы я задумался тогда о состоянии своей психики, если бы обратился к психиатру, у меня, возможно, была бы совсем другая жизнь…

* * *

Второй урок Мадина преподала мне в парке, когда своим страстным поцелуем пробудила во мне природный инстинкт, затмила мой рассудок… Моя нравственность оказалась… нулевой!

Третий урок Мадина провела у себя дома, показав мне своего ребёнка… Она таким образом убедилась: моя безумная страсть к ней не имеет ничего общего с чувством Большой Любви… Моё человеческое начало оказалось близким к нулю…

Если бы я в своё время осмыслил преподанные мне уроки, моя жизнь сложилась бы иначе…

* * *

Эти строки я пишу спустя шесть с лишним десятилетий… Мысленно я обращаюсь к Мадине: «Милая Мадина! Я благодарю тебя за твою любовь ко мне, за твои ласки. Спасибо тебе за то, что ты сохранила в чистоте мои отношения с тобой. Именно ты оказалась Личностью, а не я! Твой образ замечательной учительницы я буду хранить в своей памяти. Я прошу простить меня за равнодушие к тебе…»

Завершая свой рассказ о Мадине, хочу подчеркнуть: после того как я узнал, что у Мадины есть ребёнок, я полностью к ней охладел… Мне уже совсем не хотелось видеть её…

Между тем производственная практика на ГЭС близилась к завершению. Я решил договориться с дежурным инженером, в смене которого я проходил практику, о том, чтобы уехать на несколько дней раньше.

Вечером накануне своего отъезда я лежал на своей койке в общежитии и снова размышлял о Мадине. Я принял тогда твёрдое решение: женщина с ребёнком мне не нужна! Мне нужна юная, непорочная девушка, а именно Роза, моя бывшая одноклассница, девушка моей мечты! А нужен ли я Розе после того, как я связался с Мадиной, – об этом я не подумал. И ещё я не подумал о том, не окажется ли Роза, человек очень активный, эмоционально возбудимый, Мадиной номер два? Ведь в семейной жизни всякое бывает… Можно ли соединить свою жизнь, свою судьбу с девушкой, которая, устроив скандал, может превратить меня в живой труп?!

Спустя многие годы я осознал: мне нужна была девушка кроткая, смиренная, которая прониклась бы болью за моё отравленное, искалеченное детство, которая смогла бы быть мне верным и преданным другом…

* * *

Поздно вечером пришли мои сокурсники и рассказали мне, что видели в парке Мадину. Она, несомненно, искала меня, хотела увидеть напоследок, попрощаться, а я, как трусливый заяц, окопался в общежитии, проявив вопиющее равнодушие к женщине, полюбившей меня всей душой…