– Да-да, вы, как всегда, правы. – Кожа на лбу Ахмеда собралась в складки. – Что это я… Решено: вы идете со мной!
– Куда?
– Ко мне, вернее, в дом проклятого колдуна.
– Больше ничего не придумал? – дернул подбородком Максим. – Сам же говорил: цыкнет зубом – и от твоего шефа одни боты останутся.
– Не цыкнет, – отмахнулся Ахмед. – Чего ему цыкать-то? К тому же я вас потихоньку проведу, через задний…
– Проход? – пошутил Максим, у которого настроение давно упало ниже плинтуса.
– Двор!
– А ты уверен? В смысле, насчет «не цыкнет»?
– Сто пудов!
– Ох, не нравится мне все это, – покачал головой Максим. – Ну да ладно. Пошли, чего здесь торчать без толку.
До дома, где последние полгода ютился Ахмед, добирались довольно долго и прибыли на место лишь затемно. Колдун жил на отшибе, далеко за городом. Его кособокий, с облезлыми стенами домишко, укрывшийся за глинобитной стеной, сразу бросался в глаза – других домов поблизости не было. Над забором возвышалось кривое, иссушенное зноем, почерневшее дерево, под стать хозяину дома, а рядом с калиткой виднелся круглый каменный обод колодца. Из короткой узкой трубы валил красноватый дым – не иначе как Абаназар опять смешивал свои непотребные колдовские снадобья.
Чем ближе подходили к дому, тем больше покидало Максима врожденное хладнокровие. А ну как действительно колдуну не понравится, что в его дом заявился незваный гость? Словам простоватого Ахмеда Максим доверял не особо, и то, что колдун, по заверениям того же Ахмеда, не шибко силен в магии, нисколько не способствовало поднятию духа, ведь бывший удалой разбойник разбирался в черной магии, как свинья в апельсинах.
– Ахмед, послушай. – Максим потянул за рукав Ахмеда, едва не оборвав его. – Может я лучше где-нибудь здесь, во дворике переночую? Не нравится мне эта затея.
– Еще чего! – возмутился Ахмед, придирчиво изучая разошедшийся шов на правом плече. – Вы будете ночевать в доме. И пусть только старый прохвост, не заплативший мне за работу ни единого таньга, попробует что-нибудь вякнуть! Ух, я его! – раздухарился Ахмед, погрозив кулаком калитке, и пнул ее ногой.
– Вот это самое «ух» меня больше всего и беспокоит, – тихонько проворчал себе под нос Максим, вступая во двор дома следом за своим провожатым.
– Что вы сказали? – обернулся Ахмед.
– Да нет, ничего. Только давай все-таки попробуем войти незаметно, и я пристроюсь где-нибудь в уголочке. Лучше в темном.
– Вы будете спать наверху на мягком сене! – заявил Ахмед, приближаясь к двери дома.
– Ты уверен? А вдруг он вышвырнет нас обоих, причем оч-чень далеко?
– Пусть только решится на подобное!
Ахмед выпятил грудь и потянул дверь за ручку. Та без скрипа распахнулась, и Ахмед вошел первым.
– Хозяин, я вернулся! – крикнул он, снимая с плеч подставку с лампами и прислоняя ее к стене узкого прохода.
– Где тебя носило, нерадивый слуга? – донеслось из комнаты, в которую распахивался темный проход. – Я устал ждать и готов тебя примерно наказать, если ты сейас же не объяснишь причину своей задержки!
– Понимаете, почтеннейший Абаназар, – Ахмед как-то в один миг сдулся, повесив плечи и втянув тощую шею в плечи, – я сегодня встретил старого знакомого, которого не видел несколько лет и…
– Что ты там бормочешь, негодный? Сколько ламп ты продал сегодня?
– Ни одной, – пискнул Ахмед, еще больше сжимаясь и отодвигаясь назад.
Максиму из-за Ахмеда ничего не было видно, сколько он не тянул шею. Колдуна скрывала стена справа, и в небольшой, хорошо освещенной яркими свечами комнате был виден лишь стол, стоявший посередине, уставленный колбами, ретортами и прочей химической утварью, в которой булькало и пузырилось нечто разных цветов и плотности.
– Врешь, гнусный мошенник! Отвечай, кому ты продал лампу? – взревел Абаназар, и Максим решил, что колдун не так уж хил и немощен для древнего старика – так орать мог только очень здоровый человек.
Ахмед сглотнул. Во рту у него пересохло, и он облизнул шершавым языком сухие губы. Откуда ему было знать, что пару часов назад, когда они с Максимом только-только собирались покинуть уютную чайхану, у Абаназара на пальце засветилось кольцо. Это могло означать только одно: кто-то потер лампу. Ведь старый колдун приказал джинну кольца извещать его каждый раз, когда это случится.
Абаназар, разумеется, несказанно обрадовался, отправив джинна «обслужить» очередного клиента, вернуться и доложить, как все прошло, но минуты тянулись за минутами, слагаясь сначала в полчаса, потом в час, но джинн все не появлялся. Крайне обеспокоенный происходящим Абаназар повернул нужным образом кольцо, но… ничего не произошло! Джинн словно сквозь землю провалился. И что только колдун ни вытворял с кольцом, все было без толку.
– Грязный шакал, паршивый верблюд, безмозглый евнух!
– Я не евнух! – вскричал оскорбленный до глубины души Ахмед. – Я…
– Где лампа? Отвечай!
– Я… у меня ее украли, – смешался перепуганный донельзя Ахмед. – Я не виноват, хозяин!
– Ну все, – терпение Абаназара иссякло. – Войди и встань сюда, – приказал он. Колдун наконец выдвинулся из-за стены, указав тощим и длинным пальцем на место возле стола, и у Максима по спине пробежал холодок – такой страшной образины с горящими глазами он еще в жизни не видывал. А если еще учесть, что это колдун…
– Зачем, хозяин? – промямлил Ахмед, окончательно перетрусив. Ноги едва держали его, и он оперся рукой о стену.
– Буду превращать тебя в жабу! В мерзкую, противную и зеленую, нет, бурую пупырчатую жабу! – смаковал колдун каждое брошенное им слово.
– А может, не надо, а? – Ахмед, сглотнув, покорно двинулся на указанное ему место.
– Надо!
– Но за что?
– За то! – топнул ножкой колдун. – За все сразу, грязная тупая скотина! Ну же, я долго еще буду ждать? – Абаназар сплюнул в сторону, и у стены полыхнуло пламя, словно кто-то поджег кучку черного пороха.
Ахмед икнул, закатил глаза и рухнул на пол.
Глава 3. Джинн Каззан Одын Бздын
– Мама, где вы? – Ала ад-Дин, словно несомый ураганом, ворвался в калитку дома и заметался по двору, выискивая глазами мать. – Мама!
– Что, что случилось сынок? – выбежала из дверей дома старая женщина, держа в руках здоровенную скалку. – На тебя напали, ограбили, избили? Где они, эти разбойники?!
– Ну что вы, мама, никто на меня не нападал! – поспешил успокоить мать Ала ад-Дин. – С чего вы взяли?
– Уф-ф. – Женщина опустилась на крыльцо, обмахиваясь концом платка. – Ты меня когда-нибудь своими шутками направишь прямиком к Аллаху. Признавайся, негодный, что у тебя стряслось на этот раз?
– Я встретил луноликую! – порывисто воздел руки Ала ад-Дин.
– Кого?
– Девушку!
