Студент обреченно вытащил корд, мысленно поминая нехорошими словами вспыльчивость и прочую людскую глупость.
Казалось, еще миг, и вспыхнет очередная короткая, но кровавая схватка!
Рыжий оглушительно и весьма мелодично перданул. Звук пронесся по всему кабаку, отразившись от стен и потолка.
– Ну ты и срешь, – заткнул нос Керф. – сущий медведяра!
– Это не от испуга, а от лютой ненависти, – пояснил арбалетчик, – ну и чтобы, как в последний раз! А то помру, не пропердевшись, как жить дальше?!
«Обпробоченный» бородач вдруг заулыбался, вбросил короткий, но широкий меч в ножны:
– Всегда уважал людей, любящих добрую шутку и хорошую драку! Мир?
Мечник бросил короткий взгляд на свою компанию, на мечи будущих поединщиков, на пиво, кивнул:
– Мир, хрен с тобой!
– Всегда со мной!– заржал бородач, – не отстегивается!
– Мало как у вас тут заведено, в городе у моря!
– Не, не настолько мы от сухопутных-то отличаемся!
Бородач подшагнул к Керфу, протянул руку:
– Зови меня Хельги Пащен, торговец красным деревом! И у меня, парни, есть к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться!
Глава 3. О серебряных лосях и незваных гостях
Ветер щедрыми пригоршнями бросал в лицо пену и брызги, срываемые с верхушек волн. Керф зябко поежился. Но остался на месте, облокотившись о мокрое дерево поручней – или как на море называется ограда вдоль борта корабля, уберегающая невезучих от падения вниз? Капитан как-то называл хитро. Но из памяти тут же выдуло очередным порывом ветра. В одно ухо вошло, из второго, так сказать…
Мечник стянул мокрую повязку, потер шрамы. С правой стороны надсадно колотила боль. Этакими приливами-отливами. Выпить, что ли?..
С одной стороны, мысль не лишенная приятности, благо, в Груманте закупились весьма недурственным пойлом за разумную цену – по совету Хельги зашли в нужное место, сказав, что от него, от торговца красным деревом. Пойло, по местному – «бормотуха», сотворенное каким-то хитрым способом, выглядело как очень сильно разведенное молоко и жутчайше воняло. Однако, вкус запаху не соответствовал в лучшую сторону, да и голова болела не так сильно, как могла.
С другой же стороны, чтобы добраться до вожделенного сосуда, придется пробираться узкими и кривыми деревянными внутренностями корабля, похожими на какие-то, кишки, чтоб их! Высокий и широкий мечник непрестанно бился головой и врезался плечами в углы… К тому же, в трюме, рядом с пассажирами, ехали кони. Подвешенные на ремни бедолаги только и знали, что жалобно стонать, да яростно жидко дрыстать, украшая переборки зелеными потеками…
Впрочем, в трюме срали лошади, а на палубе блевали люди – и куда податься бедному солдату?
Судно вскарабкалось на очередную пологую и длинную волну, покатилось вниз, чуть ускорившись. Керф сплюнул за борт – чудом увернулся от собственного же плевка – не учел ветер, не учел! Затем, мечник махнул рукой и уселся на палубу, облокотившись спиной на выступ балки, к которому были привязаны канаты, тянущиеся к мачте.
«Серебряный Лось», а именно так звалось судно, везущее их на Север, на «начало углов», представлял из себя, по крайней мере, внешне, половинку гигантской винной бочки, которой приделали палубу, воткнули в нее две толстые мачты и украсили задранными вверх площадками для лучников на носу и корме. В итоге, получился сущий уродец.
Но в этих краях на внешнюю красоту смотрели мало. На волне устойчив? Весьма! Трюмы вместительны? Очень! Груза можно взять много? Задолбаешься набивать! Ну красота же! А кто не согласен – тот южный педрила! Которому не место среди настоящих мужчин, знающих цену каждому медяку!
Кстати, о медяках…
Керф открыл глаза, вытер нос. Хотел было снова плюнуть, но передумал – сидя на заднице, не уклонишься, если ветер решит вернуть твое хамское «подношение» морю.
На берегу, особенно, после того, как выпито преизрядно пива и бормотухи, обещанная плата показалась весьма щедрой! Притом, щедрой в меру – не рождала даже тени мысли о грядущем кидке – бывает, что наниматель сулит золотые горы, дабы блеском грядущих барышей затуманить наемнику соображение.
Аванс, опять же, был выдан сразу же, в оговоренном объеме – только-только компания взошла на борт, готового к выходу судна. Посланец Хельги, расплатившись, возвращался на маленькой весельной лодочке…
Но проведя два дня на «Лосе», мечник пришел к закономерному выводу, что можно было и больше выторговать, чем записано в договоре. Так сказать, за особые условия службы! Корабль ведь, так и швыряет на волнах, под жрание лошадей, крики птиц в клетках и оглушительный визг свиней в загончике на носу. Поразмыслив, Керф утешил себя мыслью, что не так все и плохо. К разговору о деньгах можно будет вернуться на берегу. Непосредственно с Бурхардом или как там его, того рыцаря, который набирает крепких и толковых парней.
Или вовсе употребить контракт, посидев на жердочке, на том самом носу, возле хрюшек. А на берегу заявить, что мол, никаких таких Хельгов никто не знает, на службу не нанимались, аванс не вернут, да и не было его вовсе, хотя и пару мерков не доложено!
Приняв столь разумное решение, Креф повеселел – оно так всегда, когда выход из неловкости найден. Снова пришли мысли о положительном воздействии бормотухи на общий габитус. Опять же, требовалось отметить! И ноги затекли от не самого удобного положения. Хоть и говорится, что хороший солдат не встаёт, если может сидеть, а садится только тогда, когда не может лечь, но долго не просидишь! Ноги сперва онемеют, потом распухнут… А потом тебе дадут в зубы палку, стукнут по затылку деревянным молоточком, и отпилят ненужные конечности тупой пилой. И настанут отвратительные времена без женщин и приличного бухла!
Керф ухватился за пучок туго натянутых канатов, подтянулся. Расправил смявшиеся штаны, повел плечами, до хруста в спине. Хотел было сунуть руки в карманы, но себя остановил. Привычка, не особо вредная на суше – разве что не успеешь отбить летящий в рожу кулак – на воде могла стать причиной глупейшей смерти. Волна шарахнет в борт, «Лось» накренится внезапно, а ты, покатившись по скользкой палубе, окажешься за бортом. Руки-то, пока из карманов вытащишь, еще, как на зло, запутавшись пальцами в материи!
Как тот купчишка из Мильвесса, утонивший вчера вечером. Рыжий, конечно, шепнул, что всему виной невезение в карточной игре. А ты не пытайся обмануть судьбу, когда играешь с братьями!
Керф улыбнулся своим мыслям, зашагал к кормовой надстройке. В жилую часть трюма можно было попасть только через нее, пройдя под внимательным взглядом двух охранников с абордажными топорами. В этом рейсе, как сообщил все тот же всезнающий арбалетчик, весь груз принадлежит одному хозяину. Потому и меры предосторожности такие. А то ведь, как все отлично понимают, пассажиры бывают всякие! Кто-то и рискнет пролезть, чтобы поживиться чужим добром!
Но до надстройки мечник не дошел. Буквально через несколько шагов он наткнулся на Лукаса, сидящего на корточках, лицом к борту. Студент держал в руках два обрезка веревки и по-всякому их завязывал. Точнее, если судить по непрестанному бормотанию ругательств, пытался связывать.
– Чем занят? – спросил Керф, встав у грамотея за спиной. Лукас медленно развернулся, плюхнулся на жопу. Показал веревочки, разлохмаченные уже по концам.
– Есть такой узел, грейпвайн. Связывать два конца примерно одной толщины.
– И в чем беда? Хороший узел, полезный. Жаль, если конец пополам резануть, уже не поможет.
Студент посмотрел на мечника. По лицу катились то ли редкие слезы, то ли брызги.
– Беда в том, что нихрена не получается!
– Тоже мне, беда! Сейчас урегулируем! – Удивился мелкости несчастья Керф. Оглянулся в поисках. – Слышь, ты, хер с бородой! – подозвал мечник проходящего мимо матроса, судя по неспешной, нога за ногу, скорости передвижения, ничем полезным не занятого.
Хер с бородой скорчил недовольную гримасу, но направление сменил – здоровенный наемник мог и половину зубов выхлестнуть – лучше не гневить!
– Стой, любезный, где стоишь, – повысил голос Лукас, – а лучше, иди к свиньям. Или куда ты там шел!
Матрос оскалился, пожал плечами:
– Вас, сухопутных, не поймешь! Одному палец засовывай, второму не надо…
Керф проводил его нехорошим взглядом, прикидывая, не намекнуть ли братьям, что этот вот обидчивый невежа не прочь с ними в картишки перекинуться?
– А теперь, объясни мне, глупому старому рубаке, что не так с этим узлом? Не получается, так есть тот, кто подскажет и разъяснит. А ты его, к свиньям!
– Помнишь, я рассказывал, как мы из Сиверы выбирались?
Мечник фыркнул:
– Как не помнить? Такого дикого плана я давно не встречал! Та девица веселилась на все деньги!
– Ну так вот, – продолжил Лукас, – мне было до усрачки страшно висеть на тоненькой веревке…
