– Я прекрасно знаю, кто вы и кто ваши спутники, – продолжал центурион, махая руками. – Срочное секретное донесение было получено мной менее пяти часов тому назад. В нем говориться о том, что три боевых корабля с определенными идентификационными номерами, которые я не буду сейчас называть ради экономии времени, при обнаружении должны быть обезврежены, задержаны и под конвоем эвакуированы…
– Существует ли инструкция, что необходимо предпринять, если командоры этих кораблей, откажутся сдаваться? – спросил я, усмехнувшись.
– Тогда они должны быть лишены жизни, а их корабли – уничтожены!
– Понятно, а если сдадутся, то будут отконвоированы, куда? – я продолжал задавать вопросистемы, желая понять, чьи крейсера сейчас идут нам наперерез.
– Ясно куда, в лагерь первого министра, – важно заявил карлик.
– Значить ты служишь Птолемею, – подытожил я.
– Я служу Империи Мин, а министр Янг является его легитимным главой правительства, – ответил центурион.
– То есть в приказе, который ты получил, не говорилось о том, кто находится на этих трех кораблях?
– Персонально не упоминалось, – махнул рукой Брана, не желая продолжать разговор. – Если честно, меня не особо это интересует, главное то, что я собираюсь четко выполнить данное предписание…
– Я же в свою очередь, не желаю с тобой драться, маленький центурион, – устав от разговора, произнес я. – Верней, не желаю уничтожать твое подразделение. Поэтому задам тебе еще один вопрос. Готов ли ты атаковать, если узнаешь, что на моем крейсере находятся: император Ван Мин и императрица Таисия?
– Пытаетесь меня надуть, господин бывший генерал? – засмеялся карлик. – Бонифаций Брана–младший сам надует, кого захочешь! Какой дешевый трюк…
– Если не веришь, могу пригласить нашего государя сюда на мостик, и через пять минут ты собственными глазами убедишься в правоте моих слов, – сказал я, надеясь, что разум в голове Бонифация возобладает над глупостью.
Однако по взгляду на воинственное и самодовольное выражение лица карлика я понял, что этого не произойдет.
– Ты тянешь время, хитрец, – решил Брана, – я разгадал твой план… Даже если предположить, что твои слова – правда, то так и быть, я не буду отдавать приказа моим канонирам – уничтожить твой корабль. Давай сделаем так, а захвачу его лихой абордажной атакой! И после того, как собственными глазами удостоверюсь, что ты лгал мне про императора, то с легким сердцем убью тебя…
– Подожди всего несколько минут, и абордажа не потребуется, – я в последний раз решил попытаться договориться разойтись миром.
– Жди меня и моих бравых парней у себя на борту! – самоуверенно воскликнул центурион, отключая связь.
– Что за упрямцев рождает эта плодовитая семья Брана, – покачал я головой и, связавшись со своими друзьями, произнес:
– Вы слышали разговор с командиром полуцентурии. Он сделал свой выбор. Что ж, атакуем всей мощью… Задача – уничтожить все корабли противника… Ни один их них не должен ускользнуть, чтобы не раскрыть наше местоположение… Я не желаю гибели легионеров, но они не оставили нам другого выхода!
– Давно бы так, – поддержал меня Наливайко, – нечего любезничать с прислугой Птолемея, они враги нам и останутся врагами навсегда!
– Я тоже поддерживаю тебя, шеф, – кивнула с экрана Наэма. – Если мы не уничтожим их сейчас, то эта полуцентурия – уничтожит нас… Выбор небольшой, но принципиальный… Все сорок восемь экипажей должны погибнуть!
– Атакуем! – коротко произнес я, приказывая офицерам, находящимся в рубке разогнать крейсер до максимума.
По «Одинокому» прошла легкая волна вибрации от заработавших на всю свою мощь двигателей, и корабль рванулся вперед, опережая «Бешеного быка» и «Вишенку». Я смело пошел на сближение с идущей нам навстречу полуцентурией врага. Я оставался спокоен, понимая, что защитных свойств брони крейсера хватит, чтобы невредимым долететь до строя легионеров, а там уже разберемся с ними при помощи старого доброго тарана.
Полуцентурия тут же открыла беспорядочную заградительную пальбу по быстро приближающемуся крейсеру, пытаясь сжечь его плазмой орудий. Но, не все корабли Браны успели сосредоточить огонь своих главных калибров на «Одиноком», слишком быстрым и внезапным был мой «форсажный» рывок им навстречу. Плазма выстрелов уже было начала разрушать лобовую броню моего крейсера, однако обшивка выдержала, а буквально через двадцать секунд я уже был в тысяче километров от полуцентурии.
– Скорость не снижать, всем членам экипажа приготовиться к таранному удару! – объявил я по общей связи.
После я нажал кнопку на подлокотнике и сразу несколько широких ремней обвили мои латы, фиксируя, чтобы меня не выкинуло из кресла при ударе. То же самое сделали и все находившиеся сейчас на «Одиноком», они быстро заняли специальные капсулы, расположенные в каждом из отсеков, чтобы безопасно пережить таранную атаку.
Хуже обстояло дело у команды, на корабль которой был направлен этот таран. Тут дело такое, кто не успел добежать до капсулы, и не был предупрежден о скором столкновении, скорей всего, умирал – солдата просто расплющивало о стены отсеков под действием кинетической энергии удара двух тысячетонных корпусов друг о друга.
Шанс выжить вне защитной капсулы оставался лишь у тех, чьи боевые доспехи обладали высоким, не ниже четвертого, уровнем защиты. Такая броня, реагируя на удар, могла уберечь своего владельца, но редко у кого из простых легионеров были такие совершенные латы. Поэтому экипаж первого из крейсеров, который оказался на пути «Одинокого» погиб весь до единого человека и произошло это мгновенно, никто из них не успел даже крикнуть.
Когда мой крейсер лоб в лов столкнулся со своим первым противником, то даже пробил его лобовую броню – самую прочную во всем корпусе, такая огромная скорость и мощь была набрана «Одиноким». Я не стал наносить второй удар, чтобы окончательно разрушить легионерский крейсер, прекрасно понимая по опыту, что практически ни у кого из вражеской команды не было шансов выжить. Поэтому я тут же приказал отойти от разрушенного корабля и мгновенно бросился на таран соседнего вымпела.
Вся полуцентурия, несмотря на то, что лишь один из сорока восьми кораблей был уничтожен, заколебалась и нарушила боевое построение. «Одинокий» кречетом ворвался встаю голубей и заставил их сильно испугаться. Командоры легионерских крейсеров, позабыв о строе, начали разворачивать вымпелы, одни, пытаясь уйти от столкновения с «Одиноким», другие, наоборот, разворачиваясь к нему носом и стараясь атаковать.
Цели для моих последующих таранов были еще более легкими. «Одинокий» бросался то на один, то на другой вражеский крейсер, не давая им даже малейшей возможности хоть как-то противостоять его смертельным наскокам. Сектор пространства озарился ослепительными вспышками детонировавших кораблей полуцентурии, гибнущих под мощными ударами моего флагмана. Одни взрывались, другие просто раскалывались на части – это было одновременно и завораживающе прекрасное и ужасное действо.
Вслед за «Одиноким» в сражение вступили корабли Наливайко и Наэмы. «Вишенка» и «Бешеный бык» приблизившись к полуцентурии на расстояние выстрела, открыли по ближайшим к себе кораблям ураганный огонь. Гарнизонные крейсеры уступали нашим вымпелам настолько, что со стороны казались слабыми и незащищенными младенцами, пытающимися сражаться с профессиональными наемниками и убийцами.
По «Одинокому» прошла легкая волна вибрации от заработавших на всю свою мощь двигателей, и корабль рванулся вперед, опережая «Бешеного быка» и «Вишенку». Я смело пошел на сближение с идущей нам навстречу полуцентурией врага. Я оставался спокоен, понимая, что защитных свойств брони крейсера хватит, чтобы невредимым долететь до строя легионеров, а там уже разберемся с ними при помощи старого доброго тарана.
Полуцентурия тут же открыла беспорядочную заградительную пальбу по быстро приближающемуся крейсеру, пытаясь сжечь его плазмой орудий. Но, не все корабли Браны успели сосредоточить огонь своих главных калибров на «Одиноком», слишком быстрым и внезапным был мой «форсажный» рывок им навстречу. Плазма выстрелов уже было начала разрушать лобовую броню моего крейсера, однако обшивка выдержала, а буквально через двадцать секунд я уже был в тысяче километров от полуцентурии.
– Скорость не снижать, всем членам экипажа приготовиться к таранному удару! – объявил я по общей связи.
После я нажал кнопку на подлокотнике и сразу несколько широких ремней обвили мои латы, фиксируя, чтобы меня не выкинуло из кресла при ударе. То же самое сделали и все находившиеся сейчас на «Одиноком», они быстро заняли специальные капсулы, расположенные в каждом из отсеков, чтобы безопасно пережить таранную атаку.
Хуже обстояло дело у команды, на корабль которой был направлен этот таран. Тут дело такое, кто не успел добежать до капсулы, и не был предупрежден о скором столкновении, скорей всего, умирал – солдата просто расплющивало о стены отсеков под действием кинетической энергии удара двух тысячетонных корпусов друг о друга.
Шанс выжить вне защитной капсулы оставался лишь у тех, чьи боевые доспехи обладали высоким, не ниже четвертого, уровнем защиты. Такая броня, реагируя на удар, могла уберечь своего владельца, но редко у кого из простых легионеров были такие совершенные латы. Поэтому экипаж первого из крейсеров, который оказался на пути «Одинокого» погиб весь до единого человека и произошло это мгновенно, никто из них не успел даже крикнуть.
Когда мой крейсер лоб в лов столкнулся со своим первым противником, то даже пробил его лобовую броню – самую прочную во всем корпусе, такая огромная скорость и мощь была набрана «Одиноким». Я не стал наносить второй удар, чтобы окончательно разрушить легионерский крейсер, прекрасно понимая по опыту, что практически ни у кого из вражеской команды не было шансов выжить. Поэтому я тут же приказал отойти от разрушенного корабля и мгновенно бросился на таран соседнего вымпела.
Вся полуцентурия, несмотря на то, что лишь один из сорока восьми кораблей был уничтожен, заколебалась и нарушила боевое построение. «Одинокий» кречетом ворвался встаю голубей и заставил их сильно испугаться. Командоры легионерских крейсеров, позабыв о строе, начали разворачивать вымпелы, одни, пытаясь уйти от столкновения с «Одиноким», другие, наоборот, разворачиваясь к нему носом и стараясь атаковать.
Цели для моих последующих таранов были еще более легкими. «Одинокий» бросался то на один, то на другой вражеский крейсер, не давая им даже малейшей возможности хоть как-то противостоять его смертельным наскокам. Сектор пространства озарился ослепительными вспышками детонировавших кораблей полуцентурии, гибнущих под мощными ударами моего флагмана. Одни взрывались, другие просто раскалывались на части – это было одновременно и завораживающе прекрасное и ужасное действо.
Вслед за «Одиноким» в сражение вступили корабли Наливайко и Наэмы. «Вишенка» и «Бешеный бык» приблизившись к полуцентурии на расстояние выстрела, открыли по ближайшим к себе кораблям ураганный огонь. Гарнизонные крейсеры уступали нашим вымпелам настолько, что со стороны казались слабыми и незащищенными младенцами, пытающимися сражаться с профессиональными наемниками и убийцами.
Тяжелый линкор Якима и быстроходный крейсер Наэмы сблизились с кораблями противника и, последовав моему примеру стали методично уничтожать их точно такими же таранными ударами. Несколько храбрецов из командиров легионерских крейсеров попытались в свою очередь контратаковать, также применяя тараны. Они направляли свои корабли прямо в борта «Вишенки» и «Бешеного быка», пользуясь моментами, когда те не могли развернуться к ним носами. Но даже такие сильные удары данным дредноутам не наносили какого-либо серьезного урона – высокий уровень самовосстанавливающейся брони надежно защищал их корпуса.
– Да они заговоренные что ли?! – в страхе прошептал центурион Брана, отдавая приказ своим офицерам на мостике:
– Разворачивайте корабль, убираемся отсюда пока живы!
Флагман полуцентурии действительно на глазах у всех начал разворот, но не успел скрыться. Я в пол глаза следил за кораблем маленького центуриона и как только тот повернулся к «Одинокому» кормой, дал залп из главного калибра по его двигателям. Первый же выстрел вывел из строя одну из четырех силовых установок легионерского крейсера.
Я несколько удивился, почему на обычном гарнизонном крейсере установлено сразу целых четыре двигателя, вместо стандартных двух. Однако сейчас это было абсолютно неважно…
– Не спеши покидать сектор боя, Брана–младший, – предупредил я карлика. – Дождись нашей личной встречи, ведь ты так ее желал…
– Я передумал, – отозвался тот, появляясь на экране.
– Зато я, нет… – прозвучал мой ответ. – Если через десять секунд сопла твоих многочисленных двигателей не погаснут, то еще примерно через такой же отрезок времени я расплавлю твой корабль плазмой…
– Почему-то из ваших уст это звучит очень убедительно, – произнес центурион, демонстративно поднимая свои маленькие ручки вверх. – Бонифаций Брана, вынужден подчиниться силе и сдается на милость победителя…
