Последний самурай

а Либераче отвечал Но ты вот это послушай

и зачитывал очаровательную фразу, под завязку набитую ложными доводами

и я говорила Или даже как будто он играет третью часть «Лунной сонаты», ослепительно виртуозно + совершенно наплевав на музыку, Шнабелю учитель когда-то сказал, что Шнабель музыкант, а пианистом ему не быть[37] + у этого писателя ровно наоборот

а Либераче отвечал Да, но ты вот это послушай

и зачитывал фразу, которую сотворил глупый виртуоз

и он, по-моему, вообще не понимал, о чем я говорю. Лорд Лейтон то, сё и это + и он как будто наваливал матрасы на галечном пляже + я как принцесса + горошина, я не собиралась выступать про английский + американский роман, чтобы оценили мое обаяние, так что я прихлебывала из стакана, а Либераче, дочитав, еще порассуждал о лорде Лейтоне.

Вы поймите, я уверена или, говоря точнее, у меня нет причин сомневаться, что, расскажи я Либераче о Людо, Либераче поступил бы как порядочный человек. И все же… Известно, что 99 из 100 взрослых людей 99% времени не утруждают себя рациональным мышлением (исследования этого не доказывают, я сама выдумала статистику и зря сказала «известно, что», но я удивлюсь, если подлинные цифры окажутся иными). В менее варварском обществе дети не оказывались бы экономически абсолютно зависимы от иррациональных существ, чьим заботам препоручила их судьба: им бы за посещение школы выплачивали приличную почасовую. Однако мы в столь просвещенном обществе не живем, у нас любой взрослый, особенно родитель, обладает ужасной властью над ребенком – и как я могу отдать эту власть человеку, который… иногда мне кажется, что могу, один раз я даже взяла телефонную трубку, но потом подумала и просто-напросто не смогла. Представила, как опять услышу его слепое мальчишеское восхищение пред очаровательной глупостью, его неколебимую верность принципу «должен – значит, не можешь»[38], и просто-напросто не смогла.

Либераче все говорил, говорил и говорил. Мы выпивали и выпивали. Либераче говорил все больше, больше и больше и все чаще и чаще спрашивал, не заскучала ли я с ним, и в результате уйти становилось все невозможнее и невозможнее, потому что если я с ним не заскучала, с чего бы мне уходить?

Тут я подумала: должен же быть еще какой-то способ устроить так, чтоб не пришлось все это слушать, и способ, конечно, был. Либераче ведь привел меня сюда, чтоб закадрить, так? Закрыть ему рот ладонью будет грубо, но если закрыть ему рот губами, он тоже замолчит, а я не нагрублю. У него были большие глаза, точно прозрачное бутылочное стекло, очерченные черным, как у ночного зверя; если его поцеловать, решила я, не придется больше его слушать, и вдобавок я приближусь к этому прекрасноглазому зверю.

Он что-то сказал, замолчал, и не успел он заговорить вновь, я его поцеловала, и тотчас наступила блаженная тишина. Было очень тихо, только Либераче глупо хихикнул, но хихиканье потом прекратилось, а его монологу не было конца.

Я еще не протрезвела и все размышляла, как бы поступить и обойтись при этом без непростительной грубости. Ну, подумала я, можно с ним переспать, это не будет грубо, и когда он расстегнул на мне платье, откликнулась как подобает.

Большая ошибка.

Воет ветер. Льет холодный дождь. Под яростным ветром и ливнем хлопает оберточная бумага на окне.

Мы сидим в спальне, смотрим шедевр современного кинематографа. С утра я три часа просидела за компьютером + с поправкой на вмешательства печатала часа полтора. В конце концов сказала, что иду наверх смотреть «Семь самураев» + Л сказал, что тоже хочет. Л прочел песни 1–10 «Одиссеи»; историю про циклопа перечитал шесть раз. Еще он прочел про Синдбада-морехода, три главы «Алгебры по-простому», и несколько страниц из «Метаморфоз» и из «Калилы и Димны» и из 1-й книги Самуила – по какой-то системе, которой я не понимаю, и на каждой книге он засыпает меня вопросами.

Я знаю – во всяком случае, говорю себе, – что лучше так, чем японский (поскольку сейчас я хотя бы на 80% вопросов знаю ответы), + я помню, что сама ему велела. «Илиаду» он читал год – уж не знаю, откуда мне было знать, что 10 песен «Одиссеи» он осилит за три недели.

Я тут вспомнила, что в Книге Ионы всего четыре страницы. Вопросы про иврит – наверняка не так страшно, как про японский. Может, еще не поздно сказать, что вообще-то я имела в виду Иеремию.

Надо печатать «Рыбалку для профи», ее ждут к концу недели, но, по-моему, важно сохранить рассудок. Это обманчиво выгодное предприятие – печатать, пока не озвереешь по вине безвинного дитяти.

В интересах того же рассудка я несколько дней ничего не писала для потомков. Писать мне довольно уныло – пока писала про Моцарта, вспомнила вдруг, как моя мать наяривает песню Шуберта и говорит дяде Бадди, Господи, Бадди, да что с тобой такое, ты поешь, как бухгалтер какой, и, хлопнув крышкой, вылетает из очередного отцовского недостроенного мотеля + мчится прочь по шоссе, а дядя Бадди тихонько насвистывает мелодийку + почти ничего не говорит. И что толку об этом помнить?

Потом я вспомнила где-то вычитанный бесценный совет: Долг матери – не унывать. Мой материнский долг – не унывать + очевидно, что мой долг – смотреть работу гения + бросить «Рыбалку для профи» + сочинительство.

Камбэй – самурай 1. Он вербует остальных.

Одного самурая он находит на улице. Велит крестьянину Рикити его привести. Велит Кацусиро встать за дверью с палкой и ударить. Сам сидит внутри и ждет.

В дверь заходит самурай, вырывает у Кацусиро палку, бросает его на пол. Камбэй рассказывает ему, в чем дело; самураю неинтересно.

Камбэй выбирает другого самурая.

Кацусиро стоит за дверью с палкой. Камбэй сидит и ждет.

2 подходит к двери. Он сразу разгадывает фокус; стоит на улице и смеется.

Горобэй понимает, что крестьянам нелегко, но соглашается не поэтому. Он соглашается из-за Камбэя.

Я говорю Л: Куросава получил приз за предыдущий фильм, «Расёмон», про женщину, которую насилует бандит; там одну историю рассказывают 4 раза + всякий раз, когда ее кто-нибудь рассказывает, она разная, но здесь еще сложнее, здесь Куросава рассказывает историю единожды, но ты видишь ее примерно с 8 точек зрения, и надо все время смотреть внимательно, чтобы понять, где правда, а где кто-то лишь утверждает, будто это правда.

Он говорит: Угу. Он вполголоса бормочет обрывки японских слов + вслух читает субтитры.

3 не нужно проходить проверку. Ситиродзи – старый друг Камбэя. Камбэй думал, что Ситиродзи погиб.

Горобэй находит 4 – тот за еду рубит дрова. Хэйхати – так себе фехтовальщик, зато умеет развеселить компанию.

Камбэй и Кацусиро видят двух самураев – те обдирают бамбуковые палки, собрались драться.

Начинается бой. А поднимает шест и замирает. Б воздевает шест над головой и кричит.

А изящно, плавно отводит шест назад и замирает. Б бежит на него.

А внезапно поднимает шест и опускает.

Б говорит, что ничья.

А говорит, что победил. Настоящим мечом он бы убил Б. А уходит.

Б хочет сражаться на мечах.

А говорит, что это глупости, он убьет Б.

Б обнажает меч, настаивает.

А обнажает меч.

Поднимает его и замирает.

Б воздевает меч над головой и кричит.

А изящно, плавно отводит меч назад. Б бежит на него.

А внезапно поднимает меч и опускает. Б падает замертво.

Хочется досмотреть фильм, но надо подумать и о «Рыбалке для профи». Я говорю Л, что мне надо пойти вниз + включить батарею + печатать + он пусть останется в постели и досмотрит. Он, разумеется, тотчас желает пойти со мной. Я говорю Ты не понимаешь, нам нужно £ 150 на квартиру и £ 60 на муниципальный налог, и только это – £ 210, а ты же знаешь, я зарабатываю £ 5,50 в час грязными, 210 разделить на 5,50 – это примерно 40…

38,1818.

Ладно, 38,1818,

18181818181818

я говорю, что

1818181818181818181818181818

если я буду следующие 4 дня работать по 10 часов, у меня к понедельнику будут диски, в пятницу мы получим чек, оплатим два счета, а если растянем те £ 22,62, которые у нас сейчас в доме, нам хватит на еду.

Искусному фехтовальщику неинтересно убивать людей. Он хочет лишь оттачивать свое искусство.

Я не могу работать, когда ты сидишь со мной внизу. Я знаю, что ты не нарочно меня отвлекаешь, но ты меня отвлекаешь все равно.

Я просто хочу работать.

Да, но ты постоянно задаешь вопросы.

Я не буду, честное слово.

Ты всегда так говоришь. Посиди здесь, посмотри «Семь самураев», а я пойду вниз поработаю

НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ

Камбэй не хочет брать Кацусиро. Нельзя тащить с собой ребенка. Рикити за него. Горобэй говорит, что это все детские игрушки. Хэйхати говорит, если относиться к Кацусиро как ко взрослому, он и вырастет взрослым.

Прости, но так надо. Необязательно смотреть «Семь самураев» – посиди в постели просто так, если хочешь. Выключить?

НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ

Камбэй сдается. 5 никогда в жизни не дрался.

Ну ладно, я к тебе скоро зайду.

НУ ПОЖАЛУЙСТА разреши

Прости

НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ

НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ

В дверях стоит 6. Искусный фехтовальщик решил пойти с ними. Почему Кюдзо передумал, мы так и не узнаем.

НУ ПОЖАЛУЙСТА разреши ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ЧЕСТНОЕ СЛОВО я не буду задавать вопросы ЧЕСТНО

Нет.

Я пошла вниз и включила компьютер и напечатала статью про ужение в камышах и еще одну про наживку. Целый час я слушала, как он завывает наверху под самурайскую тему. В конце концов терпение мое лопнуло.

Я пошла наверх и сказала Ну хорошо, пойдем вниз.

Он плакал в подушку.

Я взяла пульт и выключила кассету. Взяла его на руки и поцеловала и сказала Пожалуйста, не плачь, и снесла его вниз, где теплее и газовый камин. Я спросила Хочешь горячего, чаю хочешь? Или горячий шоколад – хочешь горячего шоколада?

Он сказал Горячий шоколад.

Я сделала ему горячего шоколада и сказала Над чем будешь работать?

Он очень тихо сказал Над Самуилом.

Я сказала Хорошо. Он достал словарь и Танах и «Еврейскую грамматику» Гезениуса и сел у камина читать.

Я села за компьютер и принялась печатать и слышала, как за спиной у меня шуршат страницы, как он смотрит в словаре одно слово, и другое, и следующее, не задавая вопросов.

Так прошел час. Я встала сделать себе чаю, и он сказал А сейчас можно вопрос?

Я сказала Давай.

Он задал вопрос а потом задал другой вопрос а потом еще один вопрос, и в связи с одним из этих вопросов я открыла Гезениуса, глянуть глаголы гитпаэль[39], а глянув и ответив на вопрос, полистала Гезениуса еще. Мне и самой хотелось поплакать в подушку, и с тяжелым сердцем прочла я слова утешения:

§ 49. Perfectum и Imperfectum с Wāw consecutivum

1. Прошедшее соверш. (Perfectum) и прошедшее несоверш. (Imperfectum) в еврейском языке, как это обстоятельно будет изложено в «Синтаксисе» (§§ 126 и 127, ср. выше § 47, примеч.), не выражают в тесном смысле того понятия о прошедшем, с одной стороны, и о не наступившем еще, т. е. будущем, которое мы соединяем обыкновенно с понятием о времени. К особенным явлениям употребления этих форм времени и, при том, принадлежащим исключительно еврейскому языку*), относится то, что в памятниках его, при последовательном повествовании о событиях, имевших место в прошедшем, в форме прош. соверш. времени (Perf.) ставится только первый глагол, все же другие, за ним следующие, ставятся в форме времени прошедшего несов.; и наоборот, при последовательном повествовании о событиях, представляемых в будущем, в форме прош. несовершенного (т. е. будущего) ставится только первый глагол, все же другие ставятся в форме времени прош. соверш.[40]

Автор грамматики описывает это грамматическое чудо с неким чопорным ученейшим обаянием, и (к примеру) в крохотной сноске поясняет, что «особенности этой мы не встречаем в других семитских наречиях, кроме наречия финикийского, состоящего в ближайшем родстве с еврейским, и в памятниках заиорданского еврейского языка (Моаб.) царя Меши»[41], – и эти три слова, «кроме наречия финикийского» лучше многих часов помощи, которую тебе предоставят по телефону доверия.

Подобная последовательность действия, представляемого в том или другом времени, обозначается обыкновенно частицею ך(и), которая, в этом назначении своем, отчасти сама принимает особенную форму, отчасти же видоизменяет несколько и форму прош. соверш. и прош. несоверш. времени, к которым приставляется спереди. Эта частица, в значении простого союза, называется Wāw copulativum (соединительное вав) *).

Жизнь практически налаживалась.

Прош. несовершенное (Impf.) с Wāw consecutiv. появляется не иначе как в тесном соединении с грамматическим значением предыдущего глагола. Чаще всего повествование начинается формою прошедшего совершенного времени и потом продолжается, выражая всякое последующее за ним действие в форме прошедшего несовершенного времени с Wāw consecutivum. Но если события, представляемые в повествовании, состоят, в известной степени, в связи с событиями, о которых было уже говорено, тогда повествование о новых событиях или известный отдел его, может начинаться прошедшим несоверш. временем с Wāw consecut. Целые отделы и самые книги Ветхого Завета начинаются иногда частицею ך, но это указывает только на связь их с предыдущими и не более (См. Лев, Чис, Ис Нав, Сам, 2 Царств, Руфь, Эсф, 2 Парал, Иез); на том же основании некоторые книги начинаются и простым соединительным (copulat.) (Исх, 3 Царств, Ездра). Вав, поставляемое с прош. соверш. и с прош. несов. временем, называется обыкновенно у грамматиков Wāw conversivum, так как оно превращает некоторым образом прошедшее время в будущее и будущее в прошедшее. Точнее называть его Wāw consecutivum (последовательное), на том основании, что в сущности выражает оно последовательность действия.

Я дочитала параграф + потом сверилась с разделом «Синтаксис» + прочла то и сё + когда оторвалась, прошло два часа. Л сидел у огня, читал про Давида и Ионафана и напевал песенку.

Я покормила его обедом, и прошло еще полчаса. Я снова села за компьютер + печатала еще три часа + Л лишь изредка задавал вопросы. Я ненадолго прервалась и попечатала еще полчаса; прервалась на ужин и попечатала еще два часа; уложила Л в постель в 21:00 и в 21:30 опять пошла вниз и печатала еще три часа и затем снова пошла наверх.

Наверху было как-то зябко.

Я не понимала, как с утра оставить его наверху, и не понимала, как взять его с собой вниз.

Чужой прошептал: По справедливости, надо бы дать противнику шанс.

Чужой прошептал: Он же приличный человек.

Я не очень хотела ложиться в постель, зная, что завтра надо опять просыпаться. Я надела три свитера и перемотала кассету. ПУСК.

Поразительная особенность этого фильма в том, что он, хоть и называется «Семь самураев», рассказывает вовсе не о семи самураях. Бандиты вот-вот нападут на деревню, и лишь один крестьянин хочет драться; без него и истории бы не было. Рикити жег меня с экрана горящими глазами; бледное его лицо сияло в холодной темноте.