Ordo Novus. Labarum
– Арманий, ты что, не узнал, это я Приск!
Мужчина оказался молодым человеком лет 18-19, с короткими светлыми волосами и правильными чертами лица, худощавый, среднего роста.
Арманий отпустил испуганного юношу и спросил угрожающим тоном:
– Как ты посмел войти к императору без разрешения!?
– Мне передали, что август должен дать срочные распоряжения, и я с утра жду! Я пришел в покои императора, охрана сказала, что он еще не появлялся и скорее всего в зале приемов. Вот так я и оказался здесь, – объяснился писарь Константина.
– Ты должен был дождаться меня, а не заходить внутрь! – с негодованием произнес Арманий.
– Я ждал достаточно долго, тебя не было, я подумал, что мог разминуться и, боясь разгневать государя ожиданием, решил убедиться там он или нет, а затем снова направиться в покои, – оправдывался Приск. – Было совсем тихо, мне пришлось углубиться в зал. Только потом, я заметил тихо беседующих, императора и Марцелла.
– Август или Марцелл заметили тебя? – недоверчиво спросил Арманий.
– Слава Богам Капитолия, они были заняты разговором и не увидели меня. Я, испугавшись, спрятался за колонну и незаметно покинул залу, – произнес дрожащим голосом молодой секретарь.
В это время раздался звук колокольчика и Арманий быстро направился к двери, на ходу обращаясь Приску:
– Никуда не уходи, дождись меня!
Приск схватил руку Армания и тихим тревожным голосом умоляя, произнес:
– О, славный Арманий, прошу, не выдавай меня, моя вина в том, что я не хотел заставлять императора ждать!
Вольноотпущенник Константина откинул руку Приска и, не говоря ни слова, вошел в залу.
Приск, остался один в комнате и в сильном волнении ожидал возращения Армания.
Невольный свидетель
Когда слуга Константина появился в дверях, юный писарь бросился к нему навстречу и с беспокойством произнес:
– Арманий, надеюсь, ты не рассказал про меня?
Арманий холодным тоном ответил:
– Нет, это в первую очередь моя ошибка, я не должен был оставлять свой пост. Я ничего не сказал императору, а ты забудь, что был здесь, кого видел, и что слышал!
– Конечно, я все понял. Меня здесь не было, я ничего и никого не видел, – быстро запинаясь, пробормотал юноша.
– Кстати, что ты услышал, Приск? – спросил императорский слуга, внимательно смотря в глаза секретарю.
С большим трудом выдержав взгляд Армания, писарь ответил:
– Толком ничего, только обрывки фраз, в основном про войну. Я не прислушивался, хотел незаметно, быстрее покинуть залу.
– Хорошо Приск, но, если ты мне солгал, я непременно с тобой поговорю с помощью вот этого, – произнося последние слова Арманий, демонстративно, сжал рукоять своего кинжала.
– Клянусь Юпитером, я больше ничего не слышал! – воскликнул юноша.
– Тогда немедленно ступай в опочивальню августа, у него есть к тебе срочные поручения!
– Благодарю тебя, благородный Арманий, – слегка поклонившись произнёс Приск и вышел из комнаты.
По пути в императорские покои
Спешно направляясь по длинному коридору, размышляя о том, что произошло, Приск не заметил, как при выходе из служебных помещений, столкнулся с человеком и чуть не снес его. Этим человеком оказалась молодая красивая темноволосая девушка.
– Ой, извини меня Валерия, ты не ушиблась? Я спешу к императору… – опешив, виновато произнес секретарь.
– Ничего, всякое бывает, – с улыбкой ответила девушка, затем оценивающе оглядев юношу произнесла:
– а я, кажется, узнала тебя, ты из канцелярии государя. Не помню твое имя…
– Приск, прекрасная Валерия, – быстро проговорил императорский писарь, съедая жадными глазами красавицу.
– А ты смазливый мальчик, – заигрывая, произнесла Валерия и ответила неотразимым чувственным взглядом на страстный взор Приска.
– О, неужели это говоришь ты, красивейшая из женщин, которых я встречал! – с пылом воскликнул Приск, в мгновение, позабыв про свои обязанности и дела. – Слава Богам, прекрасная Валерия, наконец-то, обратила на меня внимание!
– Раньше не приставлялось случая, – соблазнительно улыбаясь, ответила девушка. Ее взгляд стал обворожительнее, она медленно, растягивая слова, томно продолжила: – ты вечно занят работой, все время за пергаментом и чернилами и мне показалось, что вы, нотарии и скрибы, не интересуетесь женщинами, – сделав паузу и вызывающе смотря на юношу, красавица добавила, – возможно предпочитаете сильный пол…
– Валерия, я докажу тебе, что это не так! – пылко ответил Приск. – Ты мне давно нравишься, при виде тебя страсть полностью овладевает мной! Однако, в последнее время, было много важных поручений, я был сильно занят. Даже сейчас, великий государь ожидает меня!
Этими словами, Приск хотел показать девушке свою значимость. Затем он добавил, придав своему голосу уверенный тон:
– Скоро стану намного свободнее и покажу тебе силу своих чувств и страсти!
– Жду с нетерпением узнать, насколько сильна твоя страсть! – произнеся эти слова, Валерия рукой провела по лицу Приска. Затем, бросив еще раз свой неотразимый взгляд на юношу, демонстративно раскачивая своими бедрами, она направилась вглубь коридора. Приск оглянувшись и видя, что коридор пуст, бросился вслед за девушкой, резким движением схватил ее и развернул к себе. Не ожидавшая от него такой прыти, Валерия не успела сообразить, что происходит, как почувствовала на своих губах жадные и страстные поцелуи Приска. Императорский секретарь, не давая девушке опомниться, продолжал страстно ее целовать и затащил ошеломленную Валерию за колонну. Одновременно его руки начали страстно двигаться по ее телу, лаская ее бедра, ягодицы и груди. Валерия чувствовала сильные мужские руки по всему своему телу. Она не ожидала в этом хрупком юноше столько страсти и силы, и быстро уступила его натиску и подалась возбуждению. Красавица, в свою очередь, начала активно и страстно отвечать на его поцелуи и ласки. Теперь и ее руки гуляли по телу Приска. Они оба быстро достигли сильного чувственного возбуждения и взаимного сладострастного желания. Пальцы Приска проникли в женскую обитель страсти и начали усиленно ласкать ее. Валерия почувствовала его твердеющее мужское достоинство достаточно внушительных размеров. Чем бы это все закончилось, не трудно догадаться, однако проходящие мимо, оживленно беседующие рабы охранники привели молодых в чувство и вернули в реальность. Приск, опомнившись, нежно поцеловал Валерию и прошептал:
– Как ты хороша и восхитительна, я теряю голову от тебя! Сейчас мне нужно к императору, но клянусь Аполлоном, в ближайшие дни мы продолжим наше не законченное общение!
– Буду ждать с нетерпением, мой мальчик! – со страстью произнесла Валерия, напоследок сильно сжав не маленький конец Приска.
В полдень следующего дня
Небольшой отряд всадников, во главе с Марцеллом, выехал через Марсовые ворота города и направился по дороге в Бингиум, расположенный на берегу Рейна, вблизи германской границы владений Константина.
Глава 3. Границы
Начальник гарнизона и рыжий франк. Странный отряд, варвары и убийство гонца
Пограничная крепость Бингиум на Рейне. Февраль 312 г.н.э.
Римлянин и варвар
Пограничный городок Бингиум имел удобное месторасположение на стыке впадения речки Нава в Рейн. Он служил одним из стратегических пограничных городов империи, укрепленный с двух сторон естественной водной преградой и соединяющий столицу Бельгийской Галлии Треверы с Колонией Агриппины, главным городом провинции Нижняя Германия и с административным центром Верхней Германии Могонциаком. Несмотря на то, что до границы было еще достаточно далеко, город был хорошо укреплен. В Бингиум можно было попасть, через ворота, выходившие на реку Нава. Дальше пройдя мост, дорога разветвлялась, уходя на север в сторону Колонии Агриппины и северо-запад, в направлении столицы Константина. Другие ворота выходили на южном направлении, откуда дорога вела в города Верхней Германии и дальше уходила в Рецию. Бингиум нельзя было назвать городом в полном смысле этого слова, скорее всего это было поселение рыбаков и землепашцев, укрепленное крепостью, в которую устремлялись жители окрестностей во время набегов варваров. Вдоль Навы и Рейна тянулись лачуги рыболовов, и на берегах можно было увидеть десятки плоских рыбацких лодок. С южной стороны крепости находилось небольшое поселение земледельцев и скотоводов. Основным промыслом жителей деревушки было разведение крупного рогатого скота, ловля рыбы, вырубка леса для пашни и для строительства укреплений на границе.
Сама крепость была обнесена высокими бревенчатыми стенами с пятью возвышающимися над ними башнями. Нава и Рейн с одной стороны, служили природной защитой городка во времена варварских нашествий, а вдоль стен, окружающих его с другой стороны, шел глубокий и достаточно широкий искусственный ров, который, в случае необходимости, можно было наполнить водами Рейна и его притока в течение нескольких часов. Гарнизон крепости составляла 9 когорта 11 германского легиона, которой командовал центурион Ветраний Метелл, начинавший свою карьеру еще во времена Караузия, но впоследствии, перешедший под начало Констанция Хлора, а затем присягнувшего его сыну, большая часть жизни которого прошла в постоянных войнах и стычках с варварами.
В воздухе витал смешанный запах рыбы, жженой древесины и навоза, стоял унылый дождливый вечер. В харчевне, расположенной у южных ворот Бингиума, в самом углу небольшого зала, возле камина сидел человек и задумчиво смотрел на мерцание огня. На столе перед ним стоял сосуд с вином и тарелка с чесноком. В руках он держал чашу, из которой он медленно небольшими глотками пил крепкое вино. Помещение имело квадратную форму с низким потолком, наполненная запахом вина, жареной свинины и горящих полен. Человек, сидящий у камина, выделялся среди остальных присутствующих, даже тем, что рядом с ним никого не было, два стола и грубые деревянные скамьи пустовали. Чуть дальше, в противоположном углу, сидели несколько крестьян, попивая вино, бурно обсуждали приход весны и будущий урожай. Рядом с ними расположилась шумная компания рыбаков с двумя веселыми женщинами. Среди этих людей, одинокий посетитель выделялся, как внешностью и одеждой, так и по почтительному отношению хозяина заведения. Не трудно было догадаться, что он далеко не последний человек в этом отдаленном уголке Римской империи. В действительности, он был ни кем иным, а начальником гарнизона Бингиума, центурионом 9 когорты 11 германского легиона – Луцием Ветранием Метеллом. Центурион был невысокого роста, крепкого телосложения, выглядевший на лет 30-33. Он обладал бледной кожей лица и большими бесцветными глазами, светло-каштановыми волосы были коротко пострижены, а на голове его уже выступала легкая плешь. Сильный рубец розоватого цвета тянулся от левого глаза по щеке до самого подбородка, придавая его лицу не очень приятное выражение. Рядом, на скамье лежал знаменитый короткий меч гладиус и внушительной длинный плащ.
Его мысли были о Константине. В последнее время о часто задумывался, о Треверах и человеке, который оттуда управлял всем западом империи. Он возненавидел императора после первой встречи с ним. Ветраний сам не мог понять происхождение такого отношения к августу. Возможно, это была сильная зависть успешному возвышению Константина, которому всегда сопутствовала удача. Он оправдывал свое отношение к государю тем, что считал его, в своем нездоровом воображении, одним из виновников гибели его семьи, ставшей жертвой нападения варваров. На истории остановимся в следующей главе. На самом деле, смерть близких была предлогом для выхода наружу, из глубин его испорченной души, необузданных пороков и страстей.
Ход мыслей центуриона прервал новый посетитель, который войдя и быстрым взглядом окинув присутствующих, сразу же направился к сидевшему, в одиночестве, Ветранию.
– Приветствую тебя, Ветраний! – обратился незнакомец к начальнику гарнизона.
– Присаживайся, мой друг Агнеуд, – ответил центурион, кивнув на приветствие, и жестом руки, пригласив последнего сесть. – Хорошее вино не помешает в столь неприятный вечер, – затем предложил Ветраний.
Агнеуд кивком головы подтвердил, что не прочь выпить. Ветраний позвал хозяина харчевни и попросил обновить кувшин с вином и принести еще одну чашу. Новый посетитель был очень высокого роста, худощавый, с копной длинных рыжих волос, которые плавно переходили в бороду. Многочисленные веснушки по всему лицу резко выделялись на фоне светло-серых глаз и достаточно бледной кожи. Ему можно было дать лет 25. Одет он был просто, поверх платья из грубого сукна на нем была накидка из овечьей шерсти, выдававшая в нем представителя одного из германских племен. Действительно, молодой человек по имени Агнеуд, был племянником Седрика, друга Ветрания и вождя союзнического племен.
После того, как хозяин поставил на стол кувшин с чащей и отошел, Ветраний, наполнив чащу вином и протянув ее Агнеуду, тихо произнес:
– Что привело тебя в столь поздний час, есть на то веская причина?
– Достаточно веская, поверь мне Ветраний, – в тон тихим голосом, ответил варвар и, сделав большой глоток, продолжил, – прекрасное вино, особенно, после столь утомительной дороги!
Сделав небольшую паузу для очередного глотка, Агнеуд посмотрел на угрюмое лицо Ветрания, молчаливо ждущего ответа на свой вопрос, затем, улыбнувшись и продемонстрировав неровный ряд желтоватых зубов, продолжил:
– Есть новости, которые, несомненно, тебя заинтересуют…
– Не тяни Агнеуд, я не в том расположении духа…
– Ты всегда не в настроении, после смерти своих …, – не успел закончить мысль рыжий франк, как его злобно прервал Ветраний.
– Заткнись варвар! – в глазах центуриона блеснули недобрые огоньки.
– Успокойся, я не хотел тебя обидеть! – Миролюбиво произнес Агнеуд, – я твой друг, и мне тяжело видеть тебя все время угнетенным! Оглянись вокруг, ведь жизнь продолжается, хотя бы посмотри на них, – Агнеуд кивнул в сторону женщин, сидящих в компании рыбаков, – если захочешь, самая красивая женщина из нашего племени будет твоей или из любого другого племени, дай только знать.
– Это мое личное дело, Агнеуд – успокоившись, произнес Ветраний – поверь мне, найти женщин легко, у меня нет с этих проблем, но может быть я еще не встретил…, – затем Ветраний неожиданно остановился и холодным тоном произнес: – так, что же тебя привело, наверняка, не забота о моей личной жизни?
– Римляне не понимают, что пусть мы не образованы, но нам не чужды понятия дружбы, верности и, в конце концов, заботы о наших друзьях, поэтому я сижу рядом с тобой и пью это прекрасное вино.
Вновь сделав глоток и опустошив чащу Агнеуд, оглянувшись по сторонам, тихо произнес:
– В соседней харчевне «Галльский петух», где обычно, часто бывают наши воины и торговцы…
– Под «нашими» ты подразумеваешь варваров? – грубо прервал центурион.
– Да, если тебе, так угодно! Там под охраной моих двух людей находится человек…
– Что же за человек, наверно очень важный, раз ты приставил к нему свою охрану или же, очень опасный? – Вновь прервал Агнеуда Ветраний.
– И то и другое, человек этот посланец Максенция, – почти шепотом произнес последние слова Агнеуд.
Услышав имя римского императора, Ветраний ничего не сказал и внимательно посмотрел в глаза собеседнику. Агнеуду, нелегко было выдержать тяжелый взгляд центуриона, лицо которого очень сильно побледнело, а шрам из розового, налившись кровью, превратился в ярко красную полосу, неприятно выделяющуюся на фоне бледной кожи лица. Его глаза источали холодный пронзительный взгляд. После некоторого молчания, наполнив чащу Агнеуда вином, и свою тоже, центурион тихо произнес:
– Какими богами занесло сюда римского посланца?
– Видимо богами Максенция, – продолжил Агнеуд, – он здесь по приказу римского августа, он при себе имеет все бумаги, скрепленные печатью императора.
– Какие бумаги? – заинтересованно и немного с напряжением, произнес Ветраний.
– Обращение Максенция к федератам, в котором говорится о щедром вознаграждении и дарении римского гражданства, если они откажутся от союза с Константином и поддержат Рим в предстоящей войне. При нем, мы обнаружили подобные документы, адресованные союзным аллеманнам и обращение к пограничным легионам в Колонии Агриппины, куда он, наверно намеревался следовать дальше. И наконец, письмо, адресованное Фаусте, жене Константина.
– Продолжай, – тихо произнес Ветраний, в голове которого вихрем кружили мысли от услышанных новостей.
– Мой дядя, король Седрик, решил посоветоваться с тобой, ты знаешь, какие теплые и дружеские чувства, он к тебе испытывает и поэтому, – отхлебнув вина, продолжил Агнеуд, – мы его задержали и привели сюда, но не сообщили никому, ни легату, ни другим начальникам пограничных легионов. Мой дядя хочет узнать мнение своего единственного римского друга, так как другим он не доверяет! – После короткой паузы, Агнеуд, смотря прямо в глаза Ветрания, произнес: – для нас нет разницы, Константин или Максенций, или еще кто-либо другой. Вопрос к тебе простой, с кем нам выгоднее быть?
Ветраний задумался и начал анализировать полученную информацию. О надвигающейся войне между двумя августами было известно даже варварам. Никто не знал, когда она начнется. Обладая не дюжим умом и мышлением, Ветраний осознавал, что война фактически уже началась. Если шпион Максенция побывал у Седрика, он был уверен, что другие, наверняка, посетили остальных союзников, и возможно, находятся в Агриппине, Геозираке и во всех крупных городах Верхней и Нижней Германии, Реции и Норике. Зная характер своего императора, а также испытав его военную тактику на собственной практике, Ветраний понимал, что Константин не допустит вторжения и не позволит этим самым, колебаться пограничным легионам. За последние годы, Константин очень сильно укрепил свои войска и создал новые регулярные комитатские легионы, чтобы в случае войны не оголять полностью границу и не позволить пограничным армиям диктовать свои условия, как часто случалось в прошлые царствования. Хотя центурион ненавидел Константина, он все время восхищался его талантом полководца и преклонялся перед военным гением императора. Ветраний нисколько не сомневался в успехе последнего. В этом не сомневались и все остальные, которые служили под началом этого блестящего полководца. Тактику Максенция, Константин мог полностью предвидеть и ожидать подобных шагов со стороны своего противника. Однако, по мнению Ветрания, Константин был уверен в преданности пограничных легионов и союзных варваров.
– С кем выгоднее? – повторил вопрос Агнеуда Ветраний, после непродолжительной паузы. – Мы станем под знамена нашего императора и пойдем на Рим…
– Ты наверно шутишь начальник, – усмехнувшись, произнес Агнеуд, – кому же делать нечего, как воевать за то, кто будет править Римом! Мне глубоко безразлично, что творится в Риме!
– А тебе и твоему народу не должно быть так безразлично, потому что вы, союзники Константина, и по договору обязаны во время войны пополнять войско августа живой силой, ведь это так?
– Ты прав, по договору это предусмотрено, – согласился рыжий варвар.
– Тогда твоему дяде в очень ближайшее время придется снарядить отборный отряд и направить его к войскам Константина, а приказ августа, скорее всего, вы получите в ближайшие дни!
– Но почему ты так уверен, Ветраний? – удивленно спросил Агнеуд.
– Потому что я очень хорошо знаю государя! Ваша выгода будет в том, чтобы получить от Константина прекрасную оплату за свою преданность и возможно, римское гражданство, обещанного вам Максенцием, которого вы вообще не знаете, а щедрость и слово Константина давно уже снискали ему замечательную репутацию.
– Дядя всегда прав, когда решает с тобой советоваться, – произнес варвар, – но где твоя выгода, друг Ветраний?
– Моя выгода, – очень тихо, склонившись к Агнеуду, сказал Ветраний, – в том, что вы передадите шпиона мне, как верные союзники, а я в свою очередь, со всеми бумагами предстану перед августом, тем самым еще больше заслужу его доверие. Когда доверие станет безграничным, мы в самый неожиданный момент нанесем удар!
– Твоя преданность больше смахивает на предательство, уважаемый начальник, – усмехнулся Агнеуд.
– Поверь моему опыту, измена в самый неподходящий момент – непременный залог успеха в наши смутные времена, – философски изрек Ветраний. – Мы не знаем, что ждет нас в грядущей войне, а на войне все средства хороши.
–Ты прав, начальник, – сказал Агнеуд, – ведь мы не боги и не можем знать, чем закончится война и кто окажется победителем!
– Нужно быть только с победителем, ибо, как говорит древняя галльская пословица: «Горе побежденным!», – произнеся последние слова, Ветраний залпом осушил свою чашу.
Подав знак хозяину, который, как обычно, отказался от оплаты, Ветраний надев плащ и взяв в руки меч, обратился к молодому варвару:
– Жди моих указаний в своей харчевне. Продолжайте охранять шпиона и никому не слова, оградите его от любого общения с кем бы то ни было!
Странный отряд
Когда Ветраний и его молодой друг варвар покинули харчевню, и каждый направился к себе, Ветраний в крепость, Агнеуд в соседнюю харчевню, у северных ворот города появился небольшой отряд около двадцати человек. Два дежурных солдата, почти дремавших возле поста перед мостом, вскочили и, схватив копья, удивленными глазами, то ли после выпитого вина, то ли от неожиданного шума галопом мчавшихся лошадей, смотрели на человека, отделившегося от отряда всадников, который пришпорив лошадь, резко остановившись перед часовыми, громко произнес:
– Именем императора Флавия Валерия Константина Августа приказываю пропустить отряд и отворить ворота. Я, трибун Гай Аврелий Марцелл, прибыл по особому распоряжению императора!
Солдаты опешили и быстро, не поняв в чем дело, принялись выполнять приказ. Один из них, побежал к воротам и стал громко кричать сослуживцам, чтобы их отворили, второй, в спешке начал поднимать перекладину, преграждавшую проезд на мост. Отряд всадников, во главе с трибунов проскакав мимо вытянувшихся стражников, въехал в крепость.
Центурион быстрыми шагами вошел в крепость, и в раздумьях, направился к невысокой пристройке возле башни, уже много лет служившей ему домом. Ветраний не успел войти к себе, когда его внимание привлек шум и топот лошадей. Он быстро направился в сторону северных ворот, откуда в темноте доносился шум конских копыт и голоса солдат. Центурион, при свете масляных фонарей и факелов увидел отряд всадников, спешившихся со своих лошадей. Подойдя ближе, Ветраний услышал властный голос:
– Найдите мне, начальника гарнизона, срочное поручение Августа не терпит отлагательств!
– Луций Ветраний Метел, центурион 9 когорты 11 германского легиона, командующий гарнизоном Бингиума, – громко произнес Ветраний, подойдя к человеку, который спрашивал его.
Последний резко обернулся и их взгляды встретились. Они узнали друг друга. Перед Ветранием стоял трибун Марцелл, который в ту злополучную войну с варварами, когда центурион потерял свою семью, отдал приказ двигаться с подмогой, перекрыть дорогу, ведущую в Колонию Агриппины.
– Приветствую тебя центурион Ветраний, – с улыбкой произнес Марцелл, – давно не виделись!
– Достаточно давно трибун, – поприветствовав Марцелла, ответил Ветраний, затем продолжил, – случилось что, удивительно видеть тебя в столь поздний час в наших краях!
– Я исполняю срочное поручение Августа, – ответил Марцелл, – прошу тебя, распорядись, чтобы предоставили моим людям пищу и место для ночлега, они очень устали, через несколько часов, мы вновь отправляемся в путь. Пусть также приготовят новых лошадей, нас ждет долгий путь.
– Такие гости очень редко бывают в нашей глуши, поэтому позволь мне предложить тебе, уважаемый Марцелл, крышу своего скромного жилища, – учтиво предложил центурион.
– Я с удовольствием приму твое приглашение, все необходимые бумаги я тебе предоставлю, а заодно и поговорим.
– Тогда следуй за мной Марцелл!
Дав необходимые распоряжения и приказав принести из харчевни вино и еду в свой домик, Ветраний в обществе Марцелла направился к своему жилищу.
Спустя некоторое время, в комнате, когда-то служившей гостиной, в доме центуриона, Марцелл, скинув себя плащ и доспехи, усевшись возле камина, с удовольствием ел жареную свинину, овечий сыр с чесноком и грубый ржаной хлеб, запивая неразбавленным вином. Тем временем, удобно устроившись на грубом деревянном ложе, Ветраний, медленно и внимательно читал свиток, предоставленный ему трибуном. Насладившись вкусной едой, вином и теплом, исходящим от камина, Марцелл произнес, обращаясь к Ветранию: