Пьесы. Забытые в столе

ДЕВУШКА: Ваня, Ваня, стой тут! Я щас!… Только, Ваня… Я щас!

Она выбегает из избы. За окном нервно сигналит машина. ПАРЕНЬ кладёт письмо на стол и быстро уходит. Слышен шум отъезжающей машины, и вместе с ней удаляется и постепенно затихает скрипка. Петька ещё какое-то время играет, но уже не «Рио- Риту», а что-то несвязное, будто подбирает другую мелодию и никак не может подобрать. Входит ДЕВУШКА, в руках у неё стопка писем-треугольничков. Беззвучно плача, она подходит к столу, роняет на стол письма и оседает на табуретку.

ДЕВУШКА: Не дождался… Что ж ты? Я каждый месяц по два письма… А отослать куда, не знала. Куда теперь, куда?… Ой, что ж ты, Ванечка? Я тебе такие слова, такие слова писала, а ты не захотел послушать! Мне ж некому писать, тебе только. Мальчишки наши тоже на фронте… Их сначала не брали, а потом сразу троих!… А Славку опять отсеяли по зрению, у него очки толстенные-толстенные, он так слабо видит. А в конце зимы добился – взяли… Убили его, Вань! Весной!… Да как же это? Никто ему, наверное, и написать-то не успел?! Ты, вот, раненый, а я тоже не знала… Я б тебе про всё, про всё написала, пожалела б тебя. Мы ж русские женщины, мы должны-ы… А то и приехала б в госпиталь, тут же недалеко было. Конечно б приехала! И ты бы всё прочёл! И услышал бы! И ещё, ещё… Эх, ты!…И никакая я тебе не сестрёнка! Разве сёстры пишут такие письма?! Разве… сёстры могут… так?… Разве… Эх-х!…

Она сгребает письма в охапку и бросает их в печку. Вспыхнувшее пламя освещает её заплаканное, растерянное лицо. За окном, заглушая Петькину гармонь, опять неожиданно и громко играет скрипка. Виртуозное «Каприччио», гаснущие блики огня заставляют ДЕВУШКУ опомниться. Обжигаясь, она пытается выхватить из печки горящие клочки, кричит что-то бессвязное и, отчаявшись, заливает огонь водой из ведра. Ведро падает из её рук, катится, позвякивая, ДЕВУШКА устало прислоняется к печи. СТАРУХА тихо-тихо постанывает.

СТАРУХА: И чево-эт защемило-то?… Иван, там в этой, в кофте, да на табуретке-то, пилюли сердешные… Поднеси, уж будь другом. А я над тобой повоплю, обещаю!

СТАРИК: (идёт к табуретке) Лежи уж, вопилка!… (достаёт из кофты таблетки, несёт) Совсем Петьку забил, чертёнок!

СТАРУХА: Кто?

СТАРИК: (кивает на окно) Да вон, в автобусе, с кудряшками-то… В детдом, наверно, едут, с концертом. Попить остановились. Да, дети тоже!

СТАРУХА: (запивает таблетку) Хорошо играет.

СТАРИК: Они все хорошо играют. А ты помолчи лучше, разлеглась!… Лежит, ей подносют! Курорт тебе, што ль?

СТАРУХА: А хыть бы!… Даме… эта… дурно, а ты кукурекаешь! Кавалер, он чё должен? Развлекать, а не болячки щитать!

СТАРИК: Ух ты, повело бабку-то!… Камаринскую, што ль, иль задом повертеть? Петька, вон, надрывается, мало? Иль покруче чево?… Щас, щас я тя развлеку, сама вскочишь!

Он идёт к комнате, но в дверях останавливается.. ДЕВУШКА отстраняется от печки, подходит к окну, садится на подоконник, слушает. Вдруг сзади со стороны улицы её обхватывают чьи-то руки. ДЕВУШКА вскрикивает, отскакивает. В окне ПАРЕНЬ.

ПАРЕНЬ: Батя, майор, человеком оказался!… Эшелон в полночь, ещё три часа… Сказал, не успею, лично расстреляет. Да мне эти семь километров – раз плюнуть! (перекидывается внутрь, кричит за окно) Играй, Изька, играй, евреюшка хороший, напоследок!… Жми, Петька, только на весёлые кнопочки!.. Дайте, братцы, хлебнуть радости глоточек!

На секунду зависает тишина, и вдруг круто и слаженно, с какой-то кабацкой удалью «взрываются» гармонь и скрипка. Удивлённо и испуганно смотрит ДЕВУШКА на ПАРНЯ. Они стоят, не приближаясь друг к другу.

Сашенька… Испугалась, глупенькая! Ну, чего ты? Не бойся! Не нагляделся, потому и… Бежал сюда, Изьку за собой тащил… Ему всё равно попутку ждать, в госпиталь ему, обратно… А нам сыграют. Вишь, как они!… Оркестр по заказу!

ДЕВУШКА: (тихо) Спасибо. Я завтра уезжаю. На санитарку чтоб… На курсы. А потом…

ПАРЕНЬ: Ах ты!… Ах ты!… И до тебя добрались. Да куда ж тебе, куда?!… Выходит, по полной прощаться надо. Чёртово дело, эта война!… Не надо бы тебе…

ДЕВУШКА: Прощаться… Свидимся ли?

СТАРУХА поднимается, садится на кровати и закрывает лицо руками. СТАРИК, мотнув головой, скрывается в комнате. ДЕВУШКА идёт к кровати, садится, сжимается, низко опустив голову.

СТАРУХА: (зовёт) Иван!… Гаврилыч?!

СТАРИК: (из комнаты) Тут я, тут, чево ты? (кашляет) Запершило чё то!

ПАРЕНЬ нервно закуривает, стоит, дымит, мотая головой. ДЕВУШКА безвольной рукой расстёгивает верхние пуговицы на своей блузке.

ДЕВУШКА: Иди, Вань… Иди ко мне!

ПАРЕНЬ сминает папиросу, делает к ней шаг, но вдруг резко отходит к печи, и, ударив поднятыми кулаками в её стенку, то ли с мычаньем, то ли со стоном, замирает. ДЕВУШКА подходит к нему и нежно прижимается щекой к его спине.

(шепчет) Я всегда буду помнить тебя. Ты хороший.

ПАРЕНЬ: (не оборачиваясь) Тебе нужно… нужно собраться. Отдохнуть, выспаться. Бери сразу и тёплое с собой.. Как знать!.. Только уж не лезь в героини!… Прошу. (поворачивается к ней) А на Спас мы с тобой соберёмся! Гульнём так, что все позавидуют!…

ДЕВУШКА: На этот Спас?

ПАРЕНЬ: На этот не обещаю. Пропустим этот, договорились? И на который – не знаю. Но точно – на Яблочный!…И помни, вам, девчатам, беречь себя надо, беречь! Вам балы ещё заводить, да получше, чем у Наташи Ростовой! Вам туфельки свои выпускные ещё истанцевать надо! Вам… губы свои сладкие… исцеловать… Исцеловать, чтоб горели!… «Ты под нежной фатой белолицая, губки словно цветочек аленький! Не успел тобой насладиться я…» Э-эх! Ну?! «Подставляй-ка губки алые…» Прости!

Он крепко целует её и выпрыгивает из окна. Скрипка с гармонью обрывают свой «спор». Слышен удаляющийся голос ПАРНЯ: «Напиши! Номер части в письме!» ДЕВУШКА бросается к печке, потом к окну, зовёт ПАРНЯ и, не получив ответа, понуро уходит. Из комнаты выходит СТАРИК с аккуратным магнитофоном в руках. Стоит, хитро посматривает на СТАРУХУ, которая торопливо вытирает платочком глаза.

СТАРИК: Ну чё, старая тёлка, откинемся, што ль… То есть, как это? А-а… Оттянемся по полной?

СТАРУХА: Откинемся-то верней… Х-хах! Чур, ты первый!

СТАРИК: Иш ты!… Вот я не знаю, у тебя осталось, чем понимать-то? Музыку? Иль ссохлось?

СТАРУХА: Коленом, Вань, коленом понимать, как и тебе!

СТАРИК: Эт как так?

СТАРУХА: А так так!… (стучит по колену) Што тут кость, што тут! (стучит по голове) А в мозгах сухо, скрип какой-то. Суховей, хе-хе!

СТАРИК: Так оно и понятно! Ты ж динозавр, не вымерший пока! Ссыхаешься с веками! Я, правда, тоже… Но не колено с ушами! Я умный, а ты чё – баба.

СТАРУХА: Ба-атюшки, умный! Эт в каком месте?…А я продвинутая!

СТАРИК: Ё-о! Задвигать пора! (ставит магнитофон на стол) Тебе «попсу» или «реп»?

СТАРУХА: А покруче есть чё?

СТАРИК: Во, блин, разборчивая попалась!

СТАРУХА: А как ты думал?! Иначе не заторчу!

Они заходятся в смехе, со стоном, с хрипом, по старчески. СТАРИК оседает на табуретку. Смеются долго, то затихая, то опять срываясь. Потом долго молчат. Темнеет. СТАРИК идёт к стенке, щёлкает выключателем.

СТАРУХА: Ой, погоди, погоди!… Не гляди на меня, потуши!

СТАРИК: Больно нужно, королевна! Ищё глаза наведи… по коровьи.

СТАРУХА: А чево раньше времени свет палить? Тучка нашла, а он сразу – тырк!

СТАРИК: Ну, на!… (выключает, выглядывает в окно) И правда дощь, поди, шибанёт. (за окном сверкает, гремит) Щас врежет!

В окно влетает бабочка. Она кружит вокруг СТАРИКА, потом подлетает к СТАРУХЕ садится ей на плечо. СТАРИК грустно улыбается.

СТАРИК: Во, а ты говоришь!… Они на брёвна, да на травку какую садятся… В общем, на неживое!

СТАРУХА: Неживое они облетают, Вань. Им тепло нужно.

Сразу и мощно идёт дождь. СТАРИК прикрывает окно, стоит молча. СТАРУХА что-то бормочет, глядя на бабочку на своём плече. Входит ПАРЕНЬ, мокрый от дождя. Он в военной форме с погонами капитана. Чуть поседевшие виски, усы. Ставит чемодан у двери, смотрит в какую-то бумажку в руке.

ПАРЕНЬ: Где стол был яств, там гроб стоит… (читает) «Погиб смертью храбрых…. В боях…» Х-ха, дураки вы мои родные!… Саня-Санечка, Сашуля! Вот он я! И-эх!… Петька аж заикаться стал, когда я заглянул к нему. Тоже успел повоевать пацан, отдал ногу… А я весь живой, Петька, жив, как видишь! (читает дальше) «Спасибо, что ты был, Ваня.»… Карандашиком химическим приписала… Буковки размазались.. Плакала. Что ж, и тебе спасибо. Был, не был… Да! (осматривается) Ничего, ничего… Вот на Дальний еду, на Восток, Саш. Оказия такая подвернулась. Да… Был, был, был!…. А похоронку не взяла, оставила… Был? Не был? А?

Бабочка вспархивает с плеча СТАРУХИ и, покружив, садится на руку ПАРНЯ.

Ой ты, маленькая моя!… Замёрзла? Ну, посиди, посиди… Беленькая… Жить-то тебе чуть всего! Когда ты родилась-то? Уж не майская ли? Да не-е… Сутки протянешь?… Протянешь, а как же! Ты не бросай меня! Нас с Петькой… У него ногу оттяпали, а меня, видишь, и вовсе похоронили… Всего сутки, а? Японцы ждут не дождутся, когда приеду бить их! (снимает фуражку, прислоняется к косяку) А я вот поздороваться пришёл… Здравствуй, жизнь прошлая! Здравствуй, родная!… (берёт в рот папиросу) Огонька не найдётся?… А?…Сыра печечка молчит! (выплёвывает папиросу, взмахивает рукой с бабочкой) Ну, полетай тут, пока дождь не кончится, а я к Петьке. (кладёт в нагрудный карман извещение, надевает фуражку) Спасибо ему за эту бумажку сказать, что сохранил. Индульгенцию мне выдал земеля! Знать, живы будем – не помрём! Да и вообще! (с тоской оглядывает всё) Чую, чую, Сашенька, управимся на сей раз до Яблочного. А? Хотелось бы!… (провожает взглядом бабочку) Вернусь, открою дверь, войду… и скажу… Вот тебе, бабочка, и Спасов день!…

Бабочка летит к окну и, побившись о стекло, садится на СТАРИКА.

СТАРУХА: Вишь, и ты живой оказался!

СТАРИК открывает окно, и сразу врывается Петькина гармонь. «Отрада»… ПАРЕНЬ, присев, открывает чемодан, достаёт оттуда пару бутылок водки, консервы, но, чуть подумав, складывает всё обратно, захлопывает чемодан и встаёт.

ПАРЕНЬ: (кричит) Петька! Примешь? Тоска невмоготу! Куда сутки девать, не знаю!… Погужуем, а? За ногу твою, за молодость нашу!… За душу, мать её!

СТАРИК стряхивает с себя бабочку, пытается выгнать её на улицу, но она перелетает к ПАРНЮ, садится на него.

СТАРИК: Не хочет. И правильно, в дощь не полетаешь.

СТАРУХА: (встаёт с кровати, стоит) Пусть, Вань. Живая душа.

СТАРИК: Я чё? Я ничё. Думал, там ей лучше, на воле. А так, пусть.

Смотрят с грустной улыбкой на бабочку. А взгляды… Взгляды далеки.

ПАРЕНЬ: (бабочке) Не отпускаешь? Иль со мной пойдёшь? Ну, айда-айда!… А? (задумчиво) Хотя… Побудь пока здесь. Посиди, полетай. Всё живая душа! А я загляну попрощаться, загляну. У меня сутки всего. А если чё, передай той… майской бабочке, что… Ну, в общем… (мотнув головой, зажмуривается) Яблок, я гляжу, нынче до хренища… Лети!

Он сдувает бабочку и выходит. Бабочка летает. СТАРИК опять прикрывает окно.

СТАРИК: Чево нам слушать старпёрские Петькины песни? (идёт к магнитофону) Ну-ка!… (втыкает вилку в розетку) Забыл… Куда тыкать-то, не знаешь?

СТАРУХА: О! А ищё мужик называется!

СТАРИК: Тю, ты!… Сто лет скоро, а всё туда же!…

СТАРУХА: (подходит) А куда ж, Ванюш? После ста-то?

СТАРИК: Заигрываешь, што ль? (тычет на клавиши) Эта иль эта? Эта! Ну, бери палку, держись! (громко объявляет) Хери метл! Тяжкий рок!

Он дурашливо кричит и включает магнитофон. Громко, режуще гремит музыка.

СТАРУХА: Ой, как оглашенный!… Убавь, убавь!… Оглохну, уверни!

СТАРИК: (перекрикивая музыку) А никак! Внук убавлялку свернул!

СТАРУХА: Уй! (закрывает ладонями уши) Выключи!

СТАРИК: Громко – это по-совремённому!

СТАРУХА: Унеси к шутам!… Вон, в комнату! Иль я уйду!

СТАРИК: Э-э, бабка, сдаёшься!… Верти костями, мочалка! Вот так! Вот так! Та-ак!… Иль сдаёшься?

СТАРУХА: Я-то? Ах, козёл ты старый!… Где у тя вата? В ухи, в ухи!… Меня переплясать? Я-то с подпоркой, хе-хе! Так што, держись, Ваня!… Ты меня не выгонишь, я ищё не всё выпила у тебя!

СТАРИК: Едрит тя в корень, пьяница! Ну-ка, вот чё!…

Он берёт со стола хлеб, выбирает из него мякиш, скатывает шарики.

СТАРУХА: В гроб вгоняешь досрочно? Не поддамся!

СТАРИК: Ты ж на трёх, Сань, тебе легше супротив моих стоптанных!… Давай, давай ухи!… Во, затычки!

СТАРУХА: Хулюган! Эх и хулюган!… Не выкорчишь потом!

СТАРИК: Штопором выдерну!

Он затыкает уши себе и ей хлебными мякишами. Они смеются, как дети, пританцовывая и показывая друг другу кукиш. За окном шумит дождь, сквозь него пробивается Петькина гармонь. Слышится, как поют: «Живёт моя отрада…»

СТАРУХА: (кричит) Наливай для храбрости!

СТАРИК: (кричит) Усёк!

СТАРИК наливает, они хулигански, «залпом», выпивают и начинают вихляться в такт музыки. Делают это они серьёзно, изредка поглядывая друг на друга, и их взгляды становятся какими-то отчаянно пронзительными. Орёт «маг», шумит дождь, играют и поют у Петьки, но СТАРИКИ этого не слышат. То ли хлебный мякиш, то ли память заглушает всё. Входит ДЕВУШКА в форме лейтенанта. Она коротко стрижена и очень повзрослевшая.

ДЕВУШКА: (тихо, с грустью) Есть кто живой?… Тихо-то как. Пусто-то как. Ну, здравствуй… Здравия желаю. Ну… что сказать? Что, что…

Оглядев кухню, задумчиво идёт вдоль стены, легонько дотрагиваясь до занавески, до печки, до стола, до кровати… Садится, берёт гармонь, тихо «пиликает» «Катюшу».

Ваня… Ваня… Жизнь до тебя казалась мне картинкой, я на неё смотрела как бы со стороны. Радостная и цветная, громкая и тихая, сладкая и горькая… Но когда появился ты, я её ощутила в себе. Вдруг ощутила!… Как торкнулось что-то внутри. Ой, сказала я себе, как хорошо и как надо, надо, надо жить! Наверное, это и есть смысл. Потом тебя не стало, и я опять смотрела на всё, как будто это происходит не со мной. И даже боль… не моя. Может, это меня и спасло? Я понимала разумом, что вокруг… страх господний, а своего страха почти не ощущала. До поры.

На гармонь садится бабочка. ДЕВУШКА замолкает, перестаёт играть. Осторожно, чтобы не спугнуть бабочку, она ставит на место гармонь, грустно улыбается.

Она и пришла – пора… Я его вытащила из земли. Только рука и голова были видны. Я откопала. Он совсем, совсем не должен был жить. А выжил. Я… Как бы это сказать? Я его выходила за тебя!… Пожелай мне счастья, Ваня…. Как хочется этого после всего! Так хочется! Ты уж прости меня, а?… Жизнь обрушилась на меня такой тяжестью! Мне было страшно, я соврала, мне было страшно!… И тут – он… из-под земли… Живой! Я схватилась за него, как за самое родное… За самое последнее своё… За свою жизнь! Что мне было делать, что?… Не ответишь. Не ответишь! Всё равно, спасибо тебе!… Пожелай мне счастья, Вань. Пожелай!

Она кладёт бабочку на ладонь, идёт к окну, открывает его, и бабочка улетает.

Прощай.

ДЕВУШКА уходит. И сразу возвращаются все звуки. СТАРИКИ смешно выплясывают, подражая молодым, кричат, подпевая: «Нас не догонят!… Нас не догонишь!» Идёт дождь. Магнитофон играет всё тише и, наконец, стихает. СТАРИКИ, тяжело дыша, стоят у окна, опершись на одну палку, почти касаясь лбами друг друга. Щелчок магнитофона и звучит голос: «Вы слушали концертпо заявкам моего суперприкольного деда, которому скоро-скоро будет… Нет, нам с ним будет сто пять лет! Ур-ра-а!»

СТАРИК: Внук баловался… В прошлый приезд… Ух-х!…

СТАРУХА: Держисся? А то свалишься, мне не поднять.

СТАРИК: Я тебя держу за палку!

СТАРУХА: (со смешком) Эт за какую, интересно, Вань, палку-то?

Они тихо, бессильно смеются, трясут головами, вытряхивая из ушей затычки, смущаются за своё ребячество, удивляются ему. Слышится плач ребёнка. Из-за занавески выходит ПАРЕНЬ. Ему уже за сорок. Кудлатая, заметно поседевшая голова, усы, небольшая бородка. Рукава его засучены, в руках бельё. Он быстро развешивает его на верёвку и уходит в комнату, где плачет ребёнок.

СТАРИК: Ты как выражаешься-то!?… Я, прям, весь в стыде!

СТАРУХА: А чево тебе стыдиться? Танцор ты неплохой, тебе уже ничево не мешает.

СТАРИК: (уходя опять в смех) Танцор диска!… Танец с животом!…

СТАРУХА: (тоже заходясь) Ванька!… Чёрт!… Упаду… Дай сесть!

Они садятся к столу, тяжело дыша и постанывая. После лёгкого стука в дверь, входит ДЕВУШКА. Ей уже за тридцать.

ДЕВУШКА: (зовёт) Иван? Иван Гаврилыч?! Тут?

ГОЛОС: (из комнаты, тихо) Тут, тут!

Из комнаты выходит ПАРЕНЬ, останавливается в замешательстве. Они смотрят друг на друга с интересом и неловкостью.

ПАРЕНЬ: Да я Саньку, вон… Не спит и всё!

ДЕВУШКА: (шёпотом) Ой, а я кричу!

ПАРЕНЬ (тоже шёпотом) Ничё, укачал! А то тут стирать, а он…

ДЕВУШКА: А чё на улицу не вывесишь?

ПАРЕНЬ: Так я только – он орать!

ДЕВУШКА: А Рая, жена?

ПАРЕНЬ: В районе, в больнице.

ДЕВУШКА: Ой, да заболела, што ль?

ПАРЕНЬ: По вашему делу!

ДЕВУШКА: Чё финтишь-то, Иван, «по вашему»! … Рожает, што ль?

ПАРЕНЬ: Собирается.

ДЕВУШКА: А чё с первым задержался?

ПАРЕНЬ: А куда спешить? Я долгожитель.

ДЕВУШКА: Жена у тебя хорошая. Познакомились. Вы уж как два месяца здесь?

ПАРЕНЬ: Тётка тут жила, померла, дом освободился…

ДЕВУШКА: Знаю.

ПАРЕНЬ: Ну и решили на родину вернуться.

ДЕВУШКА: Да ну и правильно!… Я давно хотела зайти, да всё как-то… не решалась. А тут познакомились с твоей, мне она понравилась. Спокойная такая, красивая. Любит тебя… Ты поседел!

ПАРЕНЬ: Да уж пора!… А ты, Саш, такая… в расцвете вся!

ДЕВУШКА: Ой, скажешь тоже!… У меня уж двое детей! Ванька осенью в первый пойдёт.

ПАРЕНЬ: Хороша, хороша!… Даже лучше стала! Женщина!

ДЕВУШКА: Но-но-но, Ванечка, я мужа люблю!

ПАРЕНЬ: А я жену!

Они тихо, но весело смеются и видно, что неловкость проходит. Петькина гармонь за окном подхватывает их доброе настроение и играет что-то лирическое.

ДЕВУШКА: Ну, как?

ПАРЕНЬ: (пожимает плечами) Да вот… А ты?

ДЕВУШКА: (тоже пожимает плечами) И я. (пауза) Ой, а чево ж мы не поздоровались? (подходит к нему, легко целует) Здравствуй, Иван.

ПАРЕНЬ: Здравствуй, Саша.

ДЕВУШКА: Странно как-то, да? И мы, и дом, и Петька…

ПАРЕНЬ: Всё хорошо.

ДЕВУШКА: Хорошо.

ПАРЕНЬ: Всё правильно.

ДЕВУШКА: Правда, правильно? А то я… А вы заходите к нам. У меня замечательный муж!

ПАРЕНЬ: Зайдём, а как же!

ДЕВУШКА: Н-ну, я пошла. Давай захвачу бельишко, развешаю.

Она снимает с верёвки бельё. Слышится плач ребёнка.

ПАРЕНЬ: Проснулся.

ДЕВУШКА: Санька? На кого похож?

ПАРЕНЬ: На себя!

ДЕВУШКА: (обернувшись в дверях) У меня Ванька, у тебя Санька!

ПАРЕНЬ: Не так. У меня Санька, у тебя Ванька!

Они кивают друг другу, и ДЕВУШКА уходит. ПАРЕНЬ идёт в комнату.

СТАРУХА: Ну, нагулялись? Видно, домой пора.

СТАРИК: Сиди, чево.

СТАРУХА: Скажут ищё чё. Скомпормитируюсь!

СТАРИК: Меня ты уже скомпормитировала!

СТАРУХА: Эт чем же я тебя?

СТАРИК: Губами крашеными! А если б кто заглянул, чё ты здесь вокруг палки выделывала! У-у… Трёптиз! И надо же! Как пионерка! У тебя уж паспорт кончился, а ты всё живёшь! Да ищё пляшешь!

СТАРУХА: Живу и жить буду! (встаёт, приплясывает частушку) И петь буду, и плясать буду, а время придёт помирать буду! Ух!.. Наливай на посошок! В первый раз тебе девяносто, а ты жадничаешь!…

СТАРИК: И правда, уморил девку! (наливает) Эх, раз пошла такая пьянка, режь последний огурец!

СТАРУХА: (поднимает стакан) За деток твоих, за внуков твоих, за правнуков…

СТАРИК: Трррр, бабка! Нащёт правнуков я ищё не целованный!

СТАРУХА: У тя вся жизнь впереди, какие твои годы!

Они чокаются, СТАРИК выпивает, закусывает. Старуха отставляет стакан, крутит головой, смотрит по сторонам «осоловелыми» глазами.

СТАРУХА: Ой, а я, кажись, уже в дупель пьяная! Встала дура! Щас запою.. Как в мульфуль… В мильфульте… Ой, чё со мной? (падает на табуретку) Ваня, ты пьяный! (кричит) Петька! Петька, давай мою любимую! Петь хочу!

Петька, будто услышав, играет: «Вот кто-то с горочки спустился…»

Вот зараза Петька, прям, в самое то!… Ваня, какой ты… Помолодел, прям, за сёдни… Нам, бабам, пить нельзя! У нас сразу все хорошие-хорошие вокруг… Нет плохих мужиков, есть мало водки!… Запевай! (поёт) Вот кто-то с горочки спустился,

Наверно, милый мой идёт.

На нём защитна гимнастёрка…

Пока она поёт, СТАРИК уходит в комнату и быстро возвращается. На его голове военная фуражка. СТАРУХА осекается.

СТАРИК: (козыряет) Капитан запаса! Алтирелист!

СТАРУХА в восхищении поднимается, пошатываясь, идёт к нему, кладёт свои ладони ему на грудь и долго смотрит в лицо Из комнаты с недовольным бурчаньем выходит ПАРЕНЬ. Ему уже за шестьдесят. Он в форме капитана, на груди – в три ряда ордена и медали. ПАРЕНЬ пытается оглядеть себя со всех сторон, одёргивает китель, хмурится. За окном гармонь, голоса, смех.

ПАРЕНЬ: Далось им!… Я, што ль, на службу иду? Ну, как маленькие, ей богу! Куда она подевалась-то? (что-то ища, уходит в комнату)

В окно заглядывает ДЕВУШКА. Время не остановилось и для неё. Ей за пятьдесят. Она возбуждена, весела.

ДЕВУШКА: Ну, долго ждать, Иван?

ПАРЕНЬ: (из комнаты) Да фуражку не найду, мать её!…

ДЕВУШКА: На кой она тебе? Там жарища, дыхнуть нечем!

ПАРЕНЬ: (выбегает из комнаты) А на кой мне этот маскерад?! Все в майках, а я чучелом ряженым!… Кто в армию идёт, я или Лёнька? Вот пристали!

ДЕВУШКА: (с восхищением смотрит на него) Дурак ты, Ваня!… Ты щас, прям, маршал, а не чучело! Ой, как бы мужа не бросить, тьфу, тьфу, тьфу!… (кричит во двор) Девки, встречайте пенсионера-алтирелиста! Только подолы сразу не задирайте!

ПАРЕНЬ: Санька, стерва!… Не пойду!

ДЕВУШКА: Полон двор гостей, а он не пойдёт!

ПАРЕНЬ: Без фуражки не пойду! (наклонившись, трясёт волосами) Куда с этими кудлами?! Как бандит из лесу!

ДЕВУШКА: А давай мы их причешем.

Она залезает в окно, берёт с припечки расчёску, расчёсывает ПАРНЯ.

Ну, не кобенься!… Рая твоя попросила поторопить тебя. Иди, говорит, меня не послушает, а Лёнюшка уж больно хочет… Уважь сына-то на проводах! Они там с моей Любашкой восседают!… Он погордится тобой хочет. Тоже, вить, в офицеры идёт…. (отстраняется от него, оглядывает) Хорош!… Вань, а Вань, ты и помирать намерен, не старея? Интересно б глянуть!

ПАРЕНЬ: Ага, хрен тебе, «глянуть»! Я на тебя гляну!

ДЕВУШКА: Не дамся! А то увидишь, какая я старая да страшная лежу!… Не, не дамся!

Переваливается опять через подоконник.

ПАРЕНЬ: А куда ты денешься?!… (выпивает водку, крякает) Готов!

ДЕВУШКА: (кричит во двор) Бабы, запевай! Петька, играй, не сачкуй! (запевает) Вот кто-то с горочки спустился,

Наверно, милый мой идёт….

ПАРЕНЬ выходит, и тут же во дворе подхватывают: «На нём защитна гимнастёрка, она с ума меня сведёт!…»

СТАРУХА: (поёт, поглаживая грудь СТАРИКА)

На нём погоны золотые

И яркий орден на груди!…

Зачем, зачем я повстречала

Его на жизненном пути?

Она допевает куплет и только тут замечает, что гармонь за окном молчит.

Петька? Петь, ну побалуй ищё, утешь старуху! Может, последний раз гуляем!

Но вместо Петьки вдруг неожиданно и громко вступает духовой оркестр. Играется красивый марш. СТАРИКИ подходят к окну.

СТАРИК: Теперь детдом этих… скрипок провожает. У них духовой! Хороший! Вон они как, вон!… На праздники всегда дудят! О, о как! А?

СТАРУХА: Я тоже люблю. Вот тебе мой подарок, Иван Гаврилыч: помрёшь, закажу духовой на всю пенсию, и сама за барабан встану!

СТАРИК: Спасибо, Александра Алексевна!…

СТАРИК вдруг всхлипывает, быстро идёт к столу, наливает в стакан водки и, не выпив, с рыданьем опускается на табуретку. СТАРУХА подбегает к нему.

СТАРУХА: (гладит его) Да што ты, Ваня? Да што ты, родной мой? Пошутила я!… Ой, пошути… шутила! Да чево ж ты, миленький? Не буду я барабанить!… Я уж там буду… Встречу, как роднова… Не плачь, Иван!

СТАРИК: (рыдая) Младшенький мой!… Последыш мой… Лёнюшка!…

СТАРУХА: Вон ты чево вспомнил! Пятнадцать лет уж! (обнимает его, плачет) Хотя… Поздний, он самый дорогой.

Входит женщина в фуфайке, платке. Ей за шестьдесят. Седая прядь из-под платка, лицо приятное и не старое. Это… ДЕВУШКА. Прислонившись спиной к косяку, она какое-то время скорбно стоит, поглядывая на дверь в комнату.

ДЕВУШКА: (тихо зовёт) Ваня?… Это я, Саша. Как ты?

Из комнаты медленно появляется ПАРЕНЬ. Он совсем сед, ему уже за семьдесят. Он стоит в дверях, придерживаясь правой рукой за стену. Видно, что левая половина, начиная с лица, его не совсем слушается. Он пытается что-то сказать, но не может.