отчего дома не было. Но недалеко от дома, где жил мой
двоюродный брат Елисей, примерно до середины лета не
высыхала изрядная лужа, глубина в которой была мне тогдашнему по грудь. Помню, года два, т.е. два летних сезо-на, эта лужа была единственным местом купания не
только для меня, но и многих моих сверстников. И не бе-да что лужа примерно пополам от глубины состояла из
воды, а остальное был мягкий и почему-то не топкий ил.
Полтора-два десятка пацанов, которые умещались в луже
одновременно, это нисколько не смущало. Не смущало и
13
то, что после купания надо было побыстрее смыть с себя
тонкий слой откровенной грязи, иначе на горячем южном солнце этот слой быстренько высыхал и превращался
в корочку, которая тут же начинала трескаться, шелу-шиться и вообще доставлять массу неудобств. Я обычно
бежал к дому братана и там обмывался. Помню, как
изумлялась, глядя на мой прикид из грязи жена Елисея
Валентина.
Плавать, однако, я научился не в этой луже. Кто-то
из пацанов нашего круга надыбал на другом конце города
став с милым названием Лисичка. И вот однажды довольно большой компанией мы туда приехали. Ехать
надо было на трамвае через весь город. За неимением денег на билеты кондукторы нас немедленно высаживали
из вагона. Как их обнаруживали, мы тут же перебегали в
другой вагон, оттуда нас снова гнали, но посредством такой методы мы всё же успевали проехать 3-4 остановки.
Когда кондукторы уже бдительно смотрели за нами и ре-сурс с перебежками был исчерпан, мы отставали от этого
трамвая, дожидались следующего, и всё повторялось.
Ехать приходилось долго, зато было весело.
Но цель оправдала средства её достижения. Лисичка
оказалась таким чудесным прудом, который почти идеально подходил как для приличных пловцов, так и для
обучающихся.
Мы повадились ездить на Лисичку при любой возможности. И вот однажды старшие товарищи, глядя, как
я барахтаюсь на мелководье, перемигнулись, взяли меня
за руки-ноги, притащили меня к тому месту, где плавали
умельцы, раскачали и зашвырнули на глубину. Я изрядно
похлебал Лисичкиной водички, покричал «Спасите», но, видя, что спасать меня никто не спешит, решил, что спасение утопающих дело рук самих утопающих и поплыл.
Пока я учился в начальных классах транспорта в
нашем дворе кроме велосипеда не было. Отец же, будучи
от рождения охотником и рыбаком, как я понимаю, леле-14
ял мечту о каких-нибудь моторизованных колёсах. А пока
перебивался тем, что его друзья, имеющие мотоциклы, не
имели, как правило, снастей и опыта и зазывали отца, со-бравшись поймать рыбки к какому-нибудь случаю. Для
меня в таких случаях места обычно не находилось и. помню, временами было очень обидно, что приходилось
оставаться дома. Но иногда госпожа удача мне улыбалась, меня брали с собой и радости от этого бывали «полные
штаны».
Помню, однажды отец со товарищи, привезли с рыбалки огроменного сома. Его положили на довольно
длинный стол во дворе, два мужика раскрыли ему пасть
и, придерживая её руками предложили мне засунуть туда
голову. Я было стал отнекиваться, но они давнули мне на
чуйства – мол, что ли трус – и я голову в пасть сому сунул.
Всё обошлось смехом мужиков и прочими моими чув-ствами.
В те времена на рыбалке не было принято баловать-ся удочками – ловили рыбку сетями и бреднями. Батя
был мастак вязать сети и вообще с ними управляться, знал, где рыбка держится, в какое время и где надо забре-сти бреднем, чтобы быть с рыбой и за это был почитаем
своими товарищами, Если меня, к великому моему вос-торгу, брали с собой на рыбалку, я изо всех сил старался
быть полезен: загонял в сети рыбу, шастая по камышам и
