едут в гости к моим родителям в Шахты!
Я было начал подозревать, что мне придётся заво-рачивать оглобли и вместе с ними ехать назад, но меня
успокоили: в Свертнево, на хозяйстве, остался их сын
Виктор, мой двоюродный брат, он ждёт меня и теперь на
хозяйстве нас будет двое.
С Виктором мы хозяйствовали около полутора месяцев. И это было КРУТО!
В хозяйстве дядьки было всё, что тогда считалось
нормой: корова, сколько-то овец, куры, был ещё вроде бы
телёнок. Виктору было тогда около 18-ти, мне 11, но мы
великолепно ладили.
Я помогал изо всех сил ему по хозяйству, он со своей
стороны, старался сделать всё, чтобы я, как гость, не
очень скучал. Он досыта давал мне возможность погуле-ванить с моими сверстниками, но не забывал осуществ-лять патронаж за мною: водил меня в лес, на реку и вообще везде, даже в соседнюю деревню Аниково, где жила
его зазноба. Именно он научил меня различать мало-мало грибы в лесу, различать деревья, некоторые травы; его спиннингом я поймал первую в своей жизни щуку.
Однажды, когда в огородах поспели огурцы, я стал
участником интересной акции. Виктор и трое его ровес-ников-друзей несколько ночей подряд брали меня с собой
воровать в чужих огородах эти самые огурцы. Я был строго проинструктирован и предупреждён об уголовной ответственности в случае поимки за этим занятием, что
придало мероприятию особый колорит.
Моя задача была стоять на атасе, но, слава Богу, атас
за все вылазки ни разу не применялся.
20
Всю добычу приносили к нам в дом, как эти огурцы
делились и куда девались я до поры не знал. Много позже
меня просветили, что это была игра! Грабились тогда
только огороды участников грабежа и снятые в ночи
огурчики на следующий день попадали в руки законных
хозяек. В ночь умыкания урожая сын хозяина ограбляе-мого огорода в шайке не присутствовал!
Так временами развлекалась деревенская молодёжь.
Клуба в Свертнево не было, тем не менее почти каждый вечер у одной избы, где была подходящая площадка, собиралась молодёжь и танцевала под патефон, т.к. элек-тричества в деревне не было. Собственно местной деревенской молодёжи было немного, в основном летом в деревне молодёжь была приезжая, вроде меня. В тот год я
ещё не танцевал, девками не увлекался, но ходил на
танцплощадку чисто из любопытства.
Виктор тогда учился в Тотьме в лесном техникуме, ему надо было подрабатывать на жизнь и когда пришло
время он начал заготовку ивовой коры для фармацевти-ческой промышленности, тем более что батя его, мой
дядька, был районным заготовителем.
Конечно же, я впрягся ему помогать, тем более что
за это мне был обещан футбольный мяч.
Работёнка была весёлая: мы уходили в лес километров за 5 от деревни, где ива росла в промышленных количествах. Топором внизу ствола кора подрубалась, и затем
подрубленную ленту рывками отрывали от ствола снизу
вверх, пока лента коры вовсе отрывалась от ствола и па-дала на землю. Оторвав так несколько лент, их сворачи-вали и связывали в некие снопики размером в длину около метра и в диаметре около 200 – 300 мм. Снопики
укладывались на сооружённые из-под топора лежаки для
сушки тут же в лесу. Время, в течение которого кора легко
отделяется от ствола ивы – около 2-х недель. Чтобы
успеть заготовить за 2 недели по максиму коры, мы с
Виктором пахали по 10 – 12 часов в день. Домой после
21
первых заготовок я приходил сначала едва живой, но потом втянулся и снова стал посещать танцульки, по-прежнему, в качестве зрителя.
Виктор показал мне, как сделать поплавочную удочку и показал, как ею пользоваться, где и как добыть червя
и ручейника для насадки. Пожалуй, в самый первый наш
с ним выход на рыбалку с удочками он увидел, что неподалёку сыграла щука, тут же поймал пескаря и забросил
на живца. Не прошло и пяти минут, как щука взяла живца, но оказалась слишком большой для Викторовой снасти и оборвала её. Помню, глядя как Виктор борется со
