Но Сати не могла даже подумать о том, чтобы купить себе очередное платье или помаду, зная, что ее единственный друг страдает от голода. С огромным трудом она добилась, чтобы он позволил носить ему обеды на работу. При всем богатстве Метрополя найти натуральные продукты в магазинах было непросто, а в школы всегда шло только самое лучшее. Сати таскала для Ойтуша все, что могла, и, хотя он и ругал ее за слишком большой риск, постоянно видела благодарность в его глазах.
Но была и другая, более серьезная статья расходов. Она отнимала львиную долю бюджета Сати. Девушка снимала роскошную квартиру в престижном районе Метрополя, просто ради того, чтобы не отличаться от других гражданок Первого класса и не привлекать лишний раз внимания служителей протектория. Пару раз в месяц ей приходилось ночевать там, чтобы не вызвать никаких подозрений у соседей, но настоящий дом Сати всегда был рядом с Ойтушем.
– Ну, беги, – ласково сказал он. Сати потянулась к его губам за поцелуем, но Ойтуш, как всегда, мягко отстранился.
«Единственный друг»… Конечно, они друг для друга были гораздо большим, если решили жить под одной крышей даже под угрозой смерти. И все же Ойтуш не мог позволить себе преодолеть то расстояние, что разделяло их. Всего-то пять лет! Сати знала, что бесконечно дорога ему, видела нежность в карих глазах, когда он смотрел на нее, и рассеянную улыбку, что иной раз блуждала по его лицу. Но все же она была для Ойтуша «мелкой», ребенком. Хотя по законам, действовавшим в Метрополе, у нее было куда больше прав и возможностей, чем у него.
– Постой-ка, что у тебя с глазами? – вдруг спросила Сати, когда они вышли из полумрака на лестницу.
– А что?
После приема экстазина зрачки Ойтуша все еще были расширенными даже при ярком свете. Подойдя ближе, девушка проворным движением вытащила упаковку таблеток из его внутреннего кармана.
– Ты обещал мне, что не будешь их пить, – в голосе Сати он услышал разочарование.
– Обещал, пока не подхватил дот-вирус. А без него, – Ойтуш осторожно выудил экстазин из цепких пальцев подруги, – мне было бы не встать сегодня на работу.
Суровая реальность жестоко бьет по самолюбию. На дворе время, когда не можешь сдержать слово, данное близкому человеку, потому что вынужден принимать стимуляторы, чтобы оставаться в живых еще один день.
– Я достану тебе сыворотку, – сверкнув глазами, произнесла Сати.
– Моя железная леди, – с мягкой полуулыбкой сказал Ойтуш. – Сыворотка в городе закончилась. А если что и осталось, то стоит нереальных денег.
– Лекарство будет, даю тебе слово. Потерпи хотя бы сутки, ладно?
Снова этот тон. Слепая вера в то, что весь мир вращается вокруг тебя. Перейдя в категорию Второго класса, Ойтуш быстро уяснил, что он не всемогущ, а вот Сати по-прежнему жила в плену этих общих детских иллюзий. В реальности же не имело значения, какой ты класс: в Метрополе все под колпаком у системы.
– Конечно, потерплю.
Глава 2
Власть протектория
Вернувшись в школу, Сати первым делом пошла в душ. Надо было смыть с себя отвратный запах морга, а еще – немного прийти в себя. Раздевшись, она встала под упругие струи воды и закрыла глаза. В стенах школы за каждым из учеников велось наблюдение, доносы всячески приветствовались, и даже здесь, в душевой, Сати не могла позволить себе расстаться с маской беззаботной прилежной ученицы.
Вот вошла стайка девочек, и Сати отвернулась к стене. Она не стеснялась своей наготы – стыд быстро уходит, когда в моечной нет даже перегородок; просто не хотелось ни с кем разговаривать.
Быть гражданином Первого класса просто замечательно – ровно до тех пор, пока у тебя нет секретов от протектория. А если есть, то все твои права и привилегии быстро становятся прутьями золотой клетки.
Каждое утро, перед уроками, учащихся обследовали на дот-инфекции и другие социально опасные заболевания. Кроме того, на основе анализов для каждого ребенка составлялось индивидуальное меню на день. С одной стороны, неплохо, ты все время видел, как о тебе заботятся, но с другой стороны, все делалось для того, чтобы ты никогда не выходил из-под контроля.
День Сати Лаллеман был расписан по часам. Кроме уроков была обязательна спортивная секция на выбор и творческий кружок для формирования чувства прекрасного. Сати выбрала кэндо и флористику. Кэндо ей нравилось по большому счету из-за масок: можно расслабить мышцы лица и перестать растягивать рот в дурацкой приветливой улыбке. Флористика же проходила в большой школьной оранжерее, где росли редкие или совсем уничтоженные в годы Последней войны растения. Какие-то из них были восстановлены практически из одной клетки, например береза. Их было всего около ста во всем мире, и одну березку мэр Метрополя щедро подарил школе Сати.
14:52, урок пратолингвы. Сати почти задремала, когда сзади послышались сдавленные смешки. Она повернулась и увидела двух одноклассниц, с трудом сдерживающих смех. С одной из них Сати периодически общалась. Ее звали Катана, и она была из очень богатой и влиятельной в Метрополе семьи. Сати знала, что родители Катаны рвут на себе волосы из-за того, что их дочь не одаренная, но тут уж ничего не попишешь. Сколько бы денег ни было у тебя – одаренность либо есть в твоих генах, либо нет.
Увидев, что Сати смотрит на них, Катана кивнула в сторону мужской части класса. Ну да, разумеется. Лазарус Уик, эта звезда школы, в очередной раз решил устроить шоу. Из-под парты он управлял дроном «осой» – хитом в игровой индустрии для младшеклассников. К «осе» была прицеплена леска с крючком, а крючок уже успел воткнуться в подол юбки учительницы, миссис Саланден. Та стояла спиной к классу и писала на доске, а ее юбка с каждым движением Лазаруса приподнималась на сантиметр выше.
Скоро все вокруг Сати просто лежали от смеха. Миссис Саланден пользовалась слуховыми имплантатами и, несмотря на преклонный возраст, прекрасно слышала. Но ей не приходило в голову, что сейчас именно она – объект насмешек.
Сати тоже рассмеялась и показала Катане большой палец. Ни в коем случае нельзя было дать понять, что ты не одобряешь шуток звезды школы, иначе следующий розыгрыш устроят именно с тобой.
Когда подол юбки уже поднялся на опасную высоту, миссис Саланден почувствовала неладное. От позора ее спас Олли Бревик, скромный мальчик, который кинул в спину Лазаруса бумажный шарик. Лазарус отвлекся, на секунду потерял контроль над дроном, и «оса» уже под неудержимый хохот спикировала прямо в аквариум на учительском столе.
– Кто это сделал? – сердито спросила миссис Саланден и оглядела класс из-под очков.
– Я, конечно. – Лазарус Уик развалился на своем стуле и надменно скрестил руки на груди. Будь на его месте любой другой ученик, его ждал бы выговор, но только не Лазаруса.
– В следующий раз цельтесь точнее, мистер Уик, чтобы без брызг, – сказала учительница и отвернулась к доске. Класс продолжал угорать от смеха.
– Ага. Обязательно. – Лазарус теперь уничтожал глазами бедного Олли.
Сати почувствовала: от напряжения свело челюсти. Ей было жаль миссис Саланден, но оставалось только проглотить свою жалость, как учительница только что проглотила публичное унижение.
Лазарус Уик был одаренным. Математическим гением. По нему сохла не одна девчонка в их школе. Его будущее было предопределено, как и будущее других таких же, как он. Одаренных единицы, но именно ради них протекторий и затеял однажды эту веселую игру в Первый и Второй класс.
Из уроков истории Сати знала, как все началось. Последняя война унесла жизни семидесяти процентов населения планеты. Все наследие человечества оказалось под угрозой исчезновения. Осталось совсем мало сведений о том, как люди жили в довоенные годы, но ясно одно: мир тогда был совсем иным. Другие материки, другие моря и океаны, а разных стран, наверное, насчитывалось больше сотни.
Сразу после войны стали появляться одаренные. Некоторые из них могли управлять течением времени, другие – воздействовать на волю окружающих, третьих невозможно было обмануть или перехитрить: любого они видели насквозь и могли читать как открытую книгу. Эти самые ранние одаренные ни на что не претендовали – они вовсе не считали себя выше остальных и уж точно не стремились заполучить все блага уцелевшей цивилизации. Они были мудрыми первопроходцами, основавшими первое поселение, затерянное в Мировом океане.
Сегодня о нем знают все. Это место окрестили Островом, и именно туда мечтает попасть каждый ребенок, кого ни спроси. Даже Сати в свое время жила мечтой об Острове, пока не отбросила надежду найти в себе хоть каплю одаренности. Да, у нее были хорошие оценки, она никогда не болела, не пропускала учебу, имела живой ум и воображение, но ничего сверхъестественного в ней не было. Она уже знала, что через год ей, как и Ойтушу, вживят чип и прежняя жизнь закончится раз и навсегда.
Другое дело Кай – шестилетний гений, в три года получивший штамп лаврового венка. Он может нарисовать невероятно точный портрет любого человека, которого когда-либо видел. Или восьмилетняя Камала, которая с ходу расскажет о местонахождении любой пропавшей вещи. А семилетнего Лидо не случайно взяли в группу дознания: его невозможно обмануть. Он всегда знает, лжет человек или говорит правду. Таких, как Лидо, называют интуитами – одаренными, которые чувствуют других насквозь.
Будущее этих детей известно: в шестнадцать они улетят на Остров и присоединятся к группе таких же одаренных. Будут заниматься исследованиями и совершать научные открытия. Ну а всем остальным суждено будет остаться в Метрополе и распределиться туда, куда решит протекторий.
Кому-то с будущей профессией повезет больше, кому-то меньше. Кто-то станет работником умственного труда и, может, даже прославится, а кому-то всю жизнь придется вкалывать за станком или, как Ойтуш, за столом в морге.
Протекторий вкладывает огромные деньги во всех детей без исключения, но одаренность просыпается лишь в единицах. Правители страны верят: чем лучше удобрена почва, тем больше взойдет побегов. Возможно, это и так; по крайней мере, не одно поколение людей выросло и состарилось с этой мыслью.
Урок окончился. Парни и девушки, все еще посмеиваясь над миссис Саланден, поспешили в столовую.
– Классно Уик ее подколол, да? – Катана взяла приятельницу под руку.
– Не то слово. Показал всем шикарные ножки. – Сати усмехнулась.
– Пойдешь с нами обедать?
– Да, конечно, вот только в туалет заскочу. – На самом деле Сати намеревалась прогуляться до кабинета школьного врача. Как-нибудь заговорить его, усыпить бдительность и стащить шприц-ручку с сывороткой для Ойтуша.
– О, тогда я с тобой, – сказала Катана и потащила Сати в сторону уборной.
«Вот мерзкая прилипала», – подумала та и озарила одноклассницу милейшей улыбкой.
Сати знала, что девочки из класса считают ее странной, оттого что она не интересуется косметикой и не добивается внимания парней. Возможно, Сати бы выросла такой же, как они, если бы ей не встретился Ойтуш.
Они познакомились, когда ей было одиннадцать лет, а ему только стукнуло семнадцать. Сати возвращалась из школы и совершенно случайно наткнулась на человека, рывшегося в мусорном баке в поисках еды. В то время Ойтуш учился на втором курсе и уже имел первые проблемы с протекторием. За ним неусыпно следили, отмечая всё новые и новые прегрешения, и время от времени урезали и без того маленькую стипендию.
Заметив, как шевелятся пакеты в баке, Сати остолбенела от страха. Вскоре из-под них показался человек – тощий, лохматый, в измазанной старой одежде. Сати он показался просто страшилищем.
