– Денег нет, пой песню – подсказала свидетельница.
– Во саду ли в огороде
– затянул жених и друзья подхватили:
Бегали китайцы,
Одного из них поймали
Оторвали яйцы!
– О, нет, нет! – такая песня нам не подходит, – возмутилась свидетельница. – Во-первых, что это за пошлый куплет, а во-вторых оторвали не яйцы, а яйца!
– Что было, то и оторвали! – засмеялся жених и запел другую песню:
– Я люблю тебя до слез, миллионы свежих роз! А дальше я не знаю!
– Хорошо! – свидетельница на ходу придумывала новое испытание. – Тогда давай ты станцуешь.
– Запросто! Только я буду прыгать в танце! – сказал жених, прыгнул и вырвал у свидетельницы туфлю вместе с ключом.
– Ура! – закричали друзья жениха, и оттеснили от дверей свидетельницу.
– Я иду к тебе, любовь моя! – прокричал жених, вставил ключ в замок и распахнул дверь.
В темном помещении подсобки, белея свадебным платьем между ящиков и коробок, раскинув на полу белокурые локоны, лежала Александра. Она была мертва.
Глава 4
Полиция приехала минут через пятнадцать после прибытия «скорой помощи». Старший следователь майор Андрей Петров – коренастый, простоватый на вид мужичек с огромными клешнями-руками – был знаком мне с давних времен. Будучи журналистом, я сделал о нем два сюжета: один про то, как он на корпоративе с шашлыками, посвященному Дню милиции, спалил по пьянке служебный УАЗик; и второй сюжет о том, как майор Петров в одиночку обезоружил троих матерых преступников. Первое, конечно никак не противоречило второму. Настоящий мужчина может, как говориться и «на грудь взять» и в морду дать. Но за сюжет о том, как в милиции горят на работе не только люди, но и материальная часть, Петров обижался на меня чуть ли не год, а за второй сюжет сказал сухое «спасибо». Можно считать, что на данный момент наши отношения с ним были на нулевой отметке. Возможно, что именно поэтому он с большой насторожённостью осмотрел мою фигуру, сидящую с блокнотом и ручкой в руках посреди банкетного зала рядом с врачами «скорой помощи» возле трупа невесты.
– Что здесь произошло? – спросил Петров медиков.
– Летальный исход по неустановленной пока причине, – ответил врач скорой.
– То есть как «по неустановленной»? – удивился Петров.
– Следов какого-либо явного насилия я не обнаружил, возможно, что-то с сердцем, возможно, нет. Вскрытие покажет.
– Понятно, – сказал Петров, и принялся составлять протокол.
– А я бы осмотрел место происшествия, сделал бы список гостей и опросил бы свидетелей, – без особого вступления влез с советом я.
– А, Дмитрий, привет! – Петров сделал вид, что только что узнал меня. – Хорошо повеселились! Или ты здесь по работе?
– По работе.
– А по какой? Я слышал, что ты теперь детектив?
– Здесь я был как журналист, но…
– Понятно, – ответил Петров. Это было его любимое слово. – Что тут произошло?
– Невесту украли, спрятали в подсобке, когда нашли, она была уже мертва – ответил я, как по-писанному.
– А почему она лежит тут, в банкетном зале?
– Сюда ее вынесли, думали, что она очнется на свежем воздухе. Потом вызвали «скорую», потом вас.
– Понятно. А где эта подсобка?
– Пошли, – предложил я.
– Ефименко, Зварыгин! – крикнул Петров своей группе. – Составьте полный список гостей и начните опрашивать свидетелей! И чтоб никаких: «Ой, этого мы пропустили!»
Мы прошли с майором в подсобку. Меленькая комната два на три метра была, по сути, складом, в котором хранились и коробки с баночным пивом и бытовая химия, и какая-то сантехника. Вентиляции в подсобке не было. Воздух был спертым, и пахло чем-то перцовым, словно кто-то распылил здесь баллончик со слезоточивым газом.
– Да, уж, тут не мудрено скончаться, – поморщился майор и широко распахнул ногой дверь подсобки. – Кому пришла в голову мысль ее тут закрыть?
– Свидетельнице.
– За какие такие коврижки? Они что, мужика не поделили?
Я вспомнил, как в фотостудии невеста осадила фотографа, но решил пока промолчать. Мало ли что бывает в жизни. По крайней мере, лично я не стал бы мстить сопернику, за такую мелочь, как увод невесты, в данном случае жениха. Скорее, наоборот, за эту небольшую гадость я только сказал бы огромное спасибо любому подлецу.
– В лучшем случае, невеста и свидетельница оказались тут случайно, – начал я, – они не знали, где спрятаться и, вполне возможно, сунулись сюда наугад.
– В лучшем?.. Дверь что, была заперта? – перебил меня Петров.
– Да.
– А у кого был ключ от двери?
– У свидетельницы.
– А где она взяла ключ? И где она сейчас?
– Ее увезли на другой «скорой». Она потеряла сознание, когда медики констатировали смерть.
– Понятно. – Майор хлопнул в ладоши, словно поймал в них кого-то, и хотел расплющить. – Будем подождать результаты экспертизы, – сказал он нарочито неправильно, после чего решительно развернулся и вышел из подсобки, на ходу бросив подчинённым: – Подсобку опечатать, с руководства кафе взять объяснение, почему в подсобке пахнет непонятно чем. И кстати, выяснить, чем именно там пахнет.
Следующий день начался с головной боли. «Боже! – подумал я. – Вчера я не пил ни грамма, а голова болит, словно я несколько дней провел в винных погребах!» Размышления о мертвой Александре не давали мне уснуть большую часть ночи. Только под утро я задремал каким-то едва уловимым призрачным полусном-полубредом, от которого, по всей видимости, голова моя трещала по всем швам. «Александра. Симпатичная, жизнерадостная девушка. Спортсменка. Неужели какой-то скрытый недуг свалил ее в день собственной свадьбы? – не переставал размышлять я. – Или здесь кроется нечто большее, чем затхлый воздух подсобки и какое-то заболевание? Во что бы то ни стало мне надо это выяснить, иначе я не только лишусь сна и покоя, но и предстану в неприглядном свете, прежде всего для самого себя, ведь как-никак, а с покойной мы были в хороших отношениях».
Первым делом нужно было как-то взбодриться и избавится от головной боли. Ничего лучшего, чем открыть бар и вынуть из его соблазнительного нутра бутылку коньяка, я в это утро придумать не смог. С первыми глотками живительного напитка ко мне стала приходить ясность мысли. «Надо поговорить со свидетельницей раньше, чем это сделает майор Петров, – первое, что пришло мне в голову после пятидесяти граммов. – Иначе этот мужичок-полицейский с огромными ручищами, которыми можно капать канавы без лопаты, может одним неосторожным словом так запугать бедняжку, что потом от нее нельзя будет дождаться ни слова, ни полслова». Но где искать свидетельницу, которую вчера с роковой свадьбы увезли в больницу на «скорой» я не знал. У меня не было никаких контактов ни жениха, ни невесты, ни тем более свидетельницы. В этот трагический день я, как всегда, отложил обмен телефонами на потом, а этого «потом» просто не суждено было быть. Вдруг я вспомнил, что тамада, еще до того как случилась трагедия, ходила между гостей и раздавала всем свои визитки. Я не хотел брать размалеванный сердечками кусок картона, но она была так навязчива, что я сунул визитку в карман, лишь бы отделаться. «Все равно выброшу в ближайшую помойку», – подумал я тогда, но дальнейшие события отвлекли меня от чистки кармана. Благодарный коньяку за столь светлую мысль, я полез в карман и извлек из него визитку тамады. «Агнета Илларионовна» – значилось там каким-то витиеватым шрифтом. Ура! На душе у меня полегчало. Уж кто-кто, а тамада должна знать телефоны жениха, невесты и наверняка свидетелей.
– Да, это я, – ответили мне на другом конце телефонного соединения. – Я все еще не могу прийти в себя. Для меня свадьба – это нечто святое, нечто божественное, а тут такой случай…
Далее Агнета рассказала мне все, что могла сказать немолодая и, судя по всему, незамужняя, женщина о чужих свадьбах. Я подождал, пока Агнета Илларионовна хотя бы частично выговориться и попросил дать мне все известные ей телефоны. После нескольких минут, которые Агнета провела, роясь в записной книжке, я получил всего два телефона: телефон Александры и телефон фотографа Олега. Больше тамада ничем мне помочь не могла. Звонить фотографу было бессмысленно. Вряд ли он знал, куда увезли свидетельницу, но на всякий случай, я записал его телефон.
Следующая рюмка коньяка развернула мои поиски в несколько ином направлении. Вспомнив свое журналистское прошлое, я позвонил в «скорую помощь» и представился корреспондентом, который пишет репортаж о трагедии на свадьбе.
