– Наберется, обязательно наберется, – сказал Иван. – А как вырастет, мы его отсадим. И будет у нас в хозяйстве два советчика – один для тех, кто постарше, а второй для нас с Василисой.
– А может, она зевнет, и его случайно проглотит. Карасик совсем маленький, – сказал Джон.
– Ну, тогда и спору конец, – порешила Марья Моревна.
Джон сел к столу, налил себе кофе, потянулся за ватрушкой.
– Я к вам что, собственно пришел? Видели, сколько галок на ветках. А еще скворцы, да всякая прочая летающая живность. Беда будет с урожаем. Посоветоваться пришел.
– Да и мы с утра вспоминали об этом, – сказала Марья Моревна, – как Прохор в прошлом году с ними наперегонки летал.
– А перец-то какой, перец-то! – попробовал оправдаться старичок Прохор.
– Нет, так их не отвадишь, – сказал Иван. – Я вот читал в книжке, что у нас в сундуке на дне лежит, что надо десяток птиц пристрелить, да на шестах по полям поразвесить. Этого они боятся и улетают.
– Кому ж такая судьба завидной покажется. Конечно, улетят, – поддакнула Василиса.
– Плохо, – сказал Батя, надкусывая кусок пирога.
– Что плохо? Пирог не удался? – испугалась Марья Моревна.
– Десяток – мало, – Батя откусил снова.
– Ну, вроде, ест, – успокоилась Марья Моревна, – не оплошала, значит, с пирогами.
– Правильно, Трофим Трофимыч, уж если стрелять, так чтоб на всех соседей хватило. У каждого, у кого садик, у кого огородик есть. Хоть и при космодроме живем, на всем готовом, а скучно иногда бывает, к природе руки тянутся, погладить ее, в земельке покопаться, – Джон заметил, что в чашке закончилось кофе, и прервался, чтобы налить вторую.
– Хорошо, – сказал Батя.
– А ружья-то – только у вас подходящие, Трофим Трофимыч.
– Правильно, – ответил Батя, – только у меня.
Иван встал, потянулся, похрустел косточками. Василиса нежно посмотрела на него, одернула сбившуюся на пояснице рубаху.
– А что, – сказал Иван, может, сейчас и пойдем? Пальнем пару раз. Как раз до выборщиков успеем.
– Хорошо, – сказал Батя, достал из штанов связку ключей, протянул старичку Прохору.
– С ними ступай, Прохор, арсенал отопрешь. Возьмите те, что в дальнем углу стоят, дедовские. Они номер лицензии не спрашивают. Некогда нам лицензию выправлять.
Иван и Джон вышли в почтительно распахнувшуюся перед ними и даже как бы попытавшуюся присесть, дверь. За ними похромал старичок Прохор, пряча в карман надкусанную ватрушку. Рукой с ключами от арсенала он вытирал рот.
– Авось, в этот раз лучше выйдет, – сказала Марья Моревна.
Под полом звякнули железные ворота, затем раздались веселые голоса во дворе. Василиса подошла к окну:
– Выборщики еще над лесом. А парни к старым ветлам на краю поля пошли.
– Время есть, успеют, – ответила Марья Моревна, подливая Бате в стакан, а себе в чашку.
Василиса села на лавку у окна, оперлась на подоконник, положила щеку на ладонь, стала наблюдать:
– Ваня первым стрелять наладился.
Бах! – донеслось через приоткрытую форточку.
– Вот так стая поднялась! Как туча! – воскликнула Василиса.
Бах! Бах!
– Галки как горох посыпались!
Бах! Бах!
Теперь к дубам пошли.
Бах! Бах!
– Ух, и там тоже – туча тучная!
Бах! Бах!
– Все, патроны закончились. Обратно идут, – сказала Василиса и вернулась от окна за стол.
В прихожей затопали, дверь с победным звоном распахнулась, вошли все трое, но старичок Прохор на этот раз первый.
– Тьму настреляли! – радостно сказал он, забираясь на свой стул.
Марья Моревна тут же налила ему в чашку кофе и пододвинула поближе блюдо с ватрушками.
Иван с Джоном поставили ружья в угол, тоже сели.
– Огородников послали птицу собирать, – сказал Иван. Вечером шестов в сарае возьмем, по полям натыкаем. Главное – вниз головами подвешивать, чтобы крылья расправились.
– Не застынут до вечера? – спросил Батя.
– Не успеют, – ответил Джон. – Да и все равно времени не будет. Выборщики скоро уж появятся.
Старичок Прохор вдруг повернулся к стене и поднял брови. Стена была вся залита ярким светом, лившимся из окна. Ничто его не загораживало.
– Так они уже здесь, наверное! – воскликнул старичок Прохор.
Он привычно положил надкусанную ватрушку в карман, и в меру сил быстро доковылял до окна.
– Вот-те и выборщики, – протяжно и удивленно сказал он. – Садятся. Прямо на лес садятся.
Старичок Прохор взял с лавки лупоглаз, протер донышко рукавом, нацелился на дальний лес:
