– Церемония заочного венчания состоялась 11 мая. Английского короля представлял герцог де Шеврез, который, как вы знаете, состоит в дальнем родстве со Стюартами. Он решил затмить Бэкингема и явился на эту церемонию в чёрном костюме с полосами из бриллиантов, с подвесками, блистающими драгоценными камнями, и в чёрной бархатной шапочке с бриллиантовой пряжкой. Но не ему стареющему, тягаться с моложавым, высоким, прекрасно сложенным Бэкингемом.
Наш король себя плохо чувствовал, и Бэкингем во всю ухаживал за королевой Анной, и судя по всему, ей это нравилось.
2 июня принцесса Генриетта покинула Лувр, и в сопровождении Бэкингема, королевы-матери и Анны Австрийской, которая пренебрегла советом остаться в Париже вместе с мужем, отправилась в Лондон.
В Амьене, будущая королева Англии Генриетта, должна была распрощаться с семьёй, и по этому случаю, в городе было организованно несколько праздников. И как мне сказали, в Амьене, герцогине де Шеврез, стало жаль бедную королеву, которая была лишена любви. Она взяла на себя роль сводницы и устроила ночью небольшую прогулку в парк. Вскоре, благодаря де Шеврез, Анна Австрийская и Бэкингем остались наедине.
Что было дальше господин граф, я как уважающий себя мужчина, говорить не буду.
– Даже если я тебе прикажу?
– Вы не сделаете этого, граф. Скажу только одно, что слухи о произошедшем в Амьене курьёзе, разняться. Но по возвращении в Фонтенбло, в конце июня, король встретил королеву холодно и прогнал из дворца всю обслугу, которая находилась с нею в парке.
Мне ещё говорили, что когда Генриетта, в сопровождении Бэкингема отправилась в Булонь, где ей предстояло сесть на корабль, королева Анна следовала за ней в карете, и в двух лье от города остановилась, чтобы попрощаться. К ней подошёл Бэкингем, они о чём то говорили, затем молча смотрели друг на друга. Оба были бледны.
Есть ещё одна история, рассказанная мне человеком из дома герцога Ларошфуко. Якобы, после одного из балов в Амьене, Анна Австрийская, передала Бэкингему через Марию де Шеврез, голубой бант с алмазными подвесками, который был на её груди во время первого приёма, оказанного герцогу в Париже. Для Бэкингема они были ценны тем, что лента, которую они украшали, на куртуазном языке является залогом любви.
В Лондоне, на одном из балов, леди Люси Перси графиня Карлайл, жена английского посла во Франции графа Джеймса Хея Карлайла, между прочим, бывшая любовница Бэкингема, и судя по всему, добрая подруга нашего кардинала, незаметно срезала с рукава Бэкингема пару алмазных подвесков, и послала их Ришелье. Обнаружив пропажу, Бэкингем велел закрыть все порты страны, немедленно приказал изготовить дубликат и отправил подвески обратно нашей королеве Анне.
Не думаю, что эта история правдивая. По-моему, это не более чем сплетни.
Вот собственно и всё, господин граф.
Шаньи жестом руки отпустил слугу и сидел размышляя. По его губам блуждала улыбка.
Поражённый рассказами Пьера, Александр сидел, всё ещё приходя в себя. Чтобы, вот так просто, королева, наставила рога своему мужу? Да, он помнил рассказы Шаньи, о нравах Парижа времён Генриха IV и теперешних, но всё это, казалось таким далёким и не реальным, как будто происходило в какой-то другой стране, и больше походило на сказку. Рассказанное же сегодня, было явным, по словам Пьера, весь Париж говорит об этом, и как раз эта явь, не укладывалась у Бриана в голове. Он уже успел создать образ, столь понравившейся ему герцогини де Шеврез, представляя её милым, нежным, утончённым, очаровательным созданием, считая рассказ Шарля, сплетней и выдумкой. Но правда оказалась жестокой, и соответствовала образу герцогини, набросанным Шаньи.
– Ну и как тебя вся эта история, мой дорогой Александр?
Де Бриан немного помолчал, собираясь с мыслями:
– Поверить не могу. Неужели это всё, правда? Чтобы королева?… Немыслимо, не вероятно!
– Я уверен, что Пьер нам не всё рассказал. Настоящая правда, на много пикантнее и интереснее.
Шаньи, более искушённый в жизни, более опытный, может быть немного циничный, говорил абсолютно серьёзно, не собираясь хоть как-то подыграть Александру, например, сказав, что это всего лишь глупые слухи, что де Шеврез не сводница, а королева Анна Австрийская чиста, непорочна и целомудренна.
– Королева Анна, действительно лишена любви. Она уже и забыла, когда король последний раз, посещал её спальню.
А начиналось всё так прекрасно. В августе 1612 года Мария Медичи и король Испании Филипп III подписали брачный контракт, соединяющий Людовика XIII и Анну Австрийскую. Детям тогда было по десять лет, в сентябре им исполнилось одиннадцать. Король прохладно и без воодушевления, относился к предстоящему браку, но всё-таки, 17 августа 1615 года уселся в карету, которая повезла его к жене. Наслушавшись всяких разных скабрезных и фривольных историй, он решил перед предстоящим бракосочетанием хоть краем глаза взглянуть на свою будущую жену. Его раздирало любопытство – какая она, эта принцесса Анна, красива ли? Они задержались в пути, потому что Марию Медичи в конце августа свалила оспа. 7 октября Людовик прибыл в Бордо, и узнал, что кортеж Анны, только что пересёк границу. На следующее утро, он приказал отвезти себя в Кастр, что в пяти лье от Бордо, где остановилась на ночь принцесса. Позаботившись о том, чтобы испанцы его не узнали, он вошёл в один из домов, приблизился к окну и дождался, когда карета Анны Австрийской проехала мимо этого дома. Король думал, что испанцы не знают о его пребывании в Кастре. Он заблуждался. По крайней мере, один человек из свиты принцессы, тот, который отвечал за её безопасность, граф Донато-Мария Эль Ниолло, знал об этом. Я говорю об этом так уверенно, потому что тоже в тот день был в Кастре. Мне поручили охранять короля, и я встречался с графом Эль Ниолло, для того, чтобы какой-нибудь ретивый испанец, не подстрелил нашего монарха, приняв его, ну допустим за шпиона. Как только улица опустела, Людовик снова сел в карету и приказал кучеру догнать кортеж принцессы. Когда его карета поравнялась с каретой Анны, принцесса, заинтригованная появлением постороннего, высунула голову в окошечко, и тут король увидел, что его будущая жена, на редкость хорошенькая. Придя в полнейший восторг, он стал улыбаться, махать ей рукой, потом ткнул в себя пальцем, прокричал, что он путешествует инкогнито и карета умчала его в сторону Бордо. 9 октября произошла любопытная церемония. Франция и Испания обменялись своими принцессами. Ведь король Испании Филипп III, заранее обговорил, что инфанта Анна, может выйти замуж за Людовика XIII, только если его сестра, принцесса Елизавета, выйдет замуж за принца Астурии Филиппа, наследника испанского престола, с 1621 года король Испании Филипп IV. Инфанта Анна приехала во Францию, захватив с собой свиту из более чем шестидесяти дам и сотни придворных. Свита Елизаветы Французской, или как её назвали испанцы Изабеллы, была вдвоё меньше, что сразу же вызвало трения между двумя дворами.
25 ноября, того же, 1615 года, состоялся свадебный обряд и королевская брачная ночь, которая проходила при свидетелях, которые должны были подтвердить, что «брак свершился».
Не знаю, что у них там произошло, меня там не было, но после первой брачной ночи, король почти четыре года не заходил в спальню жены.
Поговаривали, что наш суровый, добродетельный и чересчур набожный король, панически боится женщин.
Король Испании Филипп III, узнав, что король Франции пренебрегает его дочерью, впал в столь скверное состояние духа, что в воздухе запахло войной. На королеву Анну было жалко смотреть. Обладая жгучим и пылким южным темпераментом, она очень страдала от неудовлетворённости. Её поведение стало тревожить де Люиня, и он попросил короля, подумать о своей супруге.
Наконец, в начале 1619 года, Люинь, практически силком, среди ночи поднял короля с кровати и втолкнул его, упирающегося, в спальню королевы…
С этой ночи, спустя более чем три года после свадьбы, у короля и королевы начался настоящий «медовый месяц».
Но через какое-то время, год-два, на короля снова что-то нашло, и он перестал обращать внимание на королеву, да и на других женщин тоже.
Но самое неприятное во всей этой истории, то, что Анна, за этот «медовый месяц», так и не родила, не подарила королю и Франции наследника. Пьер говорил мне, что вроде бы королева была беременна, но у неё случился выкидыш.
Вот такая вот история, дорогой Александр. Прежде чем осуждать королеву, надо знать всю подоплеку событий. Хотя, этот случай в Амьене, забавный и курьёзный. Она женщина. Да, она женщина.
Шаньи, который слушая рассказ Пьера и рассказывая сам, постоянно подливал в бокалы вино, и сейчас был изрядно пьян, начал напевать какую-то весёленькую песенку. В голове у де Бриана, тоже сильно шумело от выпитого, но он пытался собраться с мыслями и переварить полученную информацию.
Полёт его мыслей и песенку Шарля, прервало появление Пьера.
– Господин граф, к вам посыльный от Его преосвященства кардинала Ришелье.
Шаньи сосредоточил взгляд своих глаз на дворецком.
– Зови, – и граф снова сел на диван, так как его сильно покачивало.
В комнату вошёл мужчина, молча поклонился и вручил графу запечатанный конверт.
Шарль быстро пробежал глазами письмо, и также молча, кивком головы отпустил посыльного. Когда тот вышел, Шарль обратился к де Бриану:
– Чёрт. От его глаз ничего не скроется. Меня завтра зовут на приём к Ришелье.
ГЛАВА ПЯТАЯ
КАРДИНАЛ РИШЕЛЬЕ И ОТЕЦ ЖОЗЕФ
…Когда граф де Шаньи закончил давать отчёт о своей миссии, которую он считал, что выполнил успешно, Ришелье продолжал молчать, погружённый в свои мысли. Он слишком долго и упорно шёл к власти, и научился не делать скоропалительных выводов, и однажды ухватив удачу за хвост, он не собирался её отпускать, делая непростительные ошибки.
Арман Жан дю Плесси де Ришелье родился 9 сентября 1585 года, в Париже. Его отец Франсуа дю Плесси де Ришелье, был приближённым французского короля Генриха III и в документах того времени, не раз встречаются указания о выдаче Франсуа де Ришелье денег для нужд, «о которых король желает, чтобы не было упомянуто». Мать – Сюзанна де Ла Порт, была дочерью адвоката Парижского парламента Франсуа де Ла Порта, буржуа, которому дворянство было пожаловано за выслугу лет.
Несмотря на слабое здоровье, Арман Жан де Ришелье решил посвятить себя военной службе. Окончив знаменитый Наваррский коллеж в Париже, где в своё время учились короли Франции Генрих III и Генрих IV, он поступил в 1600 году, под именем маркиза Шилу, в не менее знаменитую и престижную Академию Антуана де Плювенеля. В этой Академии готовили офицеров кавалерии. Но судьбе было угодно, направить жизнь Ришелье, по другой стезе.
В 1602 году, его старший брат Альфонс-Луи, отказался занять уготованное ему место епископа в Люсоне и решил постричься в монахи под именем брата Ансельма. Это епископство было пожаловано семейству Ришелье ещё Генрихом III, и доход от него был жизненно необходим и важен для семьи, которая после смерти в 1590 году от лихорадки отца, постоянно находилась в долгах. Арман, по просьбе матери, вынужденно стал студентом богословского факультета Парижского университета. Так, маркиз де Шилу, стал аббатом Ришелье.
В 1606 году он получил степень магистра канонического права. И в этом же году, в 21 год, был назначен Генрихом IV епископом Люсонским. Дело оставалось за малым, пройти утверждение на церковную должность у Папы Римского, но Ришелье не исполнилось положенных по закону 23 лет. Он прибавил себе недостающие года и получил благословение Папы, но затем, бросился понтифику в ноги, прося отпустить ему его прегрешение. Папа Павел V, которому очень понравился молодой епископ, проявивший глубокие познания в богословии и других науках, сказал: «Каков плут, далеко пойдёт!» – и отпустил его с миром.
17 апреля 1607 года Ришелье был посвящён в сан епископа Люсонского кардиналом Живри. Арман, оставаясь в Париже, 29 октября 1607 года, защитил диссертацию в Сорбонне на степень доктора философии, и 21 декабря 1608 года, официально вступил в должность епископа Люсонского.
В Люсонском епископстве под началом Ришелье было 420 приходов, 48 приорств (настоятельских церквей), 13 аббатств (монастырей), 7 капитулов (коллегий священников, состоящих при епископе), 357 часовен и 10 богаделен. При этом Люсонская епархия считалась одной из самых незначительных и бедных во французском королевстве. Её ежегодный доход не превышал 15–16 тысяч ливров.
В короткий срок Ришелье увеличил доход от епархии до 18 тысяч. Под его руководством был восстановлен кафедральный собор в Люсоне, отреставрирована резиденция епископа, он лично рассматривал просьбы своей паствы и по мере сил, помогал обратившимся к нему.
Инспектируя свою епархию, молодой епископ обнаружил, что приходские священники не знают латыни, обрядов и молитв. Многие из них, занимались мирскими делами: сельским хозяйством, торговлей. Молодые кюре одевались по моде, и даже носили оружие и участвовали в поединках. И тогда Ришелье обязал всех сельских священников посещать по воскресеньям занятия по катехизису (изложение христианских вероучений), проводимые монахами-доминиканцами. В 1609 году он приобрёл на собственные средства дом, неподалёку от кафедрального собора, а спустя пару лет, при содействии кардинала де Берюля, которого Ришелье считал своим наставником и учителем, открыл там духовную семинарию, пригласив в качестве преподавателей теологии, философии и естественных наук отцов-ораторианцев[16 - Ораторианцы – католическое общество, возникшее в 1558 году в Риме. В него принимались как священники, так и миряне. На своих встречах они вели богословские беседы и пели псалмы. Помимо этого, каждый член общества занимался и самообразованием – изучением и сочинением церковной музыки, изучали и писали историю христианской церкви. Общество также, занималось и широкой благотворительной деятельностью], отвергнув услуги иезуитов. Он часто присутствовал на занятиях и даже руководил ими.
Но молодому, амбициозному, целеустремлённому епископу, было тесно в Люсоне. Церковные должности приносили неплохой доход, найти применение своим способностям он мог в любой области, от дипломатии до войны, и наряду со ставшими широко известными теологическими диспутами и сочинениями, он пишет королю Генриху IV записку, со своими предложениями государственных реформ. Но Генриха IV, так некстати для Ришелье, убил Равальяк.
