– Нет! – вытянулся майор Кожвенников (присутствовавшие в кабинете подполковники Тверёзый и Шовкопряд принялись перебирать фотографии. На них был снят мужик с чрезмерным чемоданом – то в окружении собак, то в гуще новогодней толпы, то в ресторане с израильскими агентами, а то – допивающим мадеру, снова среди агентов, валявшихся под столами с обезоруженным удивлением на лицах).
– Вообще М-13 служит для очищения стекла в истребителях, – сказал Бык. – Её основа – спирт. Но есть химдобавки, которые… Короче, не знаю, как со стеклоочищением, но если употребить этой жидкости граммов сто – будешь бухой недели две, – он снова налил из графина и выпил. – В конце девяностых добывали мы М-12. На космические нужды. А теперь вон насколько прогресс продвинулся: следующий номер изобрели… Ладно, оставим лирику, дело не терпит отлагательств. Запомните мужика на фотографиях. На нём сейчас задействована вся израильская резидентура. И этот чемодан – обратите внимание на размеры – неотлучно при нём.
– А собаки? – уточнил Шовкопряд.
– Не знаю. Вероятно, какие-то отвлекающие финты, двойная страховка… Не скажу насчёт космических узлов, но касаемо М-13 у этого чемодана на рыле написано, что он имеет к ней отношение, – полковник ударил кулаком по столу. – А вы куда глядите: такого агента проморгать! В общем, чтобы завтра М-13 добыли. А курьера – перевербовать. Или убрать к чертям собачьим, чтобы концы в воду.
Когда за подчинёнными закрылась дверь, Бык поднял трубку телефона:
– Секретный отдел мне. Кто у аппарата?
– У аппарата дипломат второго ранга капитан Плодовоягоднов!
– Сколько в аппарате?
– Литров пять визуально.
– Прикажи дежурному не стрелять. Я зайду с графином.
…Тем временем Скрыбочкин обнаружил себя в незнакомом портовом кабаке вдрызг пьяным и почти без одежды на теле. Вокруг него увивался одноглазый вербовщик с отпечатком подошвы на щеке. Он уговаривал Скрыбочкина наняться кочегаром для плаванья на каком-то подозрительном голландце, суля море хереса и сутки на разграбление любого встречного. Впрочем, долго обдумывать упомянутое предложение не позволила внезапная блондинка с чувствительными влажными глазами. Которая отпихнула назойливого вербовщика и легкодоступным женским способом завладела вниманием Скрыбочкина. Среди поцелуев и чужого языка он не заметил, как очутился в гостиничном «люксе» с неординарно чистой постелью и прочими незамедлительными удовольствиями.
Чего ещё мог пожелать себе покинутый удачей бесхитростный человек в далёком краю, кроме мягкой двуспальной кровати и жарких объятий представительницы слабого пола? И Скрыбочкин поспешил воспользоваться тем, что паче чаяния вытанцовывалось в пределах осязаемости его органов чувств. Он вливался в негаданную блондинку, как водка вливается в пиво, когда одно нисколько не умаляет достоинств другого, и обе жидкости, смешавшись, только усиливают действие друг друга. И, конечно, ему уже ни о чём не приходилось жалеть и сокрушаться, ибо у любого нормального человека в подобной ситуации не могло возникнуть позывов к негативному умонастроению.
Блондинка стонала под Скрыбочкиным, выгибалась на постели и, царапая ему спину ногтями, отрывисто сотрясала воздух нутряным зыком наслаждающейся женщины:
– Garanh?o![1 - Garanh?o – жеребец; парень, чувак (португальск.)]
– Mach?o![2 - Mach?o – «суперсамец», увеличительное от Macho – самец (португальск.)]
– Fodedor![3 - Fodedor – мужчина с репутацией полового гиганта (португальск.)]
Нет, Скрыбочкин, конечно, не понимал благодарных слов партнёрши, однако ему и без этого не приходилось скучать среди собственных ощущений, похожих на горячий бред наяву, переходящий в оглушительную агонию страсти.
…Вскоре перед полковником Быком стоял давешний вербовщик.
– Значит, упустил объект, майор? – зловеще прохрипел Бык, тщательно разглядывая белый потолок, точно предполагая отыскать на нём знаки скрытого рельефа, способные дать ему ключ к безошибочному пониманию оперативного прошлого и будущего.
– Никак нет, не упустил! – выструнился одноглазый. – Ситуация остаётся под нашим полным контролем!
– Тогда докладывай: где сейчас находится курьер?
– В гостинице.
– Чем занимается?
– Понятное дело, – смутился одноглазый, – на то она и проститутка, чтобы высасывать из него валюту.
– Проститутка? Гм… Это ещё не худший вариант развития событий. А ты уверен, что она та, за кого себя выдаёт?
– Так точно. В номере присутствует наш человек. Капитан Зачатьев, под кроватью.
– Ладно, частности трогать не стану. Но учти, Медвежуев: не завербуешь агента – поедешь дослуживать на Новую Землю!
– Да говорю же, товарищ полковник: всё под контролем, от Зачатьева ещё никто не уходил!
***
Из сто семнадцатого номера Скрыбочкин появился на подгибающихся от недавнего удовольствия ногах. В голове у него было жидко, почти как в безвоздушном пространстве. Словно волна дезинфицирующего средства прокатилась сквозь его мозг, вытянув из каждой извилины всё мало-мальски живомысленное…
Некоторое время Скрыбочкин раздумчиво раскачивался на месте, точно опасался от неосторожного движения утратить свою вертикальную составляющую; а затем начал медленно перемещаться по гостиничному коридору, сопутствуемый неизменной ручной кладью, которая увеличилась за счёт тяжёлых оконных гардин и затейливого белья сегодняшней случайной знакомой. Тут в проёме одного из номеров вырисовалась жгучая брюнетка в растворённом халатике и поманила его рукой. Смущаясь и тщась объяснить на пальцах, что он в текущем месяце ещё не мылся, Скрыбочкин шагнул за отступившей девушкой… В тёмной прихожей невероятный удар опустился ему на голову, кратковременно вызвездив перед глазами неприкаянного путешественника отсутствующее наяву небо.
…В описываемый момент капитан Зачатьев, проснувшись под кроватью от собственного храпа, обнаружил на вверенном ему ложе единственную спящую шлюху. Он оставил пост на лейтенанта Мордорезова и заметался по коридору. Встретив упомянутую брюнетку, капитан осведомился, не проходил ли мимо гад с чемоданом, которому надо теперь башку оторвать. Девушка смерила его преувеличенно равнодушным взглядом и указала на дверцы грузового лифта. Зачатьев, вынув пистолет, ворвался в лифт с не успевшими открыться дверцами на теле. И рухнул в шахту, ибо лифт отсутствовал в связи с плановым ремонтом.
…Скрыбочкина между тем били, пока он не воротился в сознание.
– Хосподи, боже ж ты мой, – прошептал он, с трудом раздвинув распухшие глазные щели. – Дозвольте поинтересуваться, што это за страшный сон вокруг меня происходит? Игде я нахожуся?
– В руках германской разведки, – сверкнул очками сидевший на диване незнакомец со вздыбившимися лохмотьями бакенбард. И, приняв официальный вид, представился:
– Майор фон Трупп.
– Доннерветтер! – попытался проявить понимание Скрыбочкин, осторожно дёрнув руками и обнаружив, что они связаны. – Што вам надобно, хфашисты?
Его с треском подхватил за ворот куртки некто смутный и вновь принялся бить. По почкам и прочим органам, которых можно достигнуть старательными ударами со спины.
– Для начала уточним: вас зовут – э-э-э, как это правильно выразиться… – невозмутимо продолжал майор фон Трупп. – Вас зовут Гнида, не так ли?
– Пускай буду гнидой, пока обретаюсь тут под принуждением, – заплакал Скрыбочкин безответными слезами. – Всё?
– Отдохни, Ганс, – поднял руку майор.
Тотчас чужие руки, прекратив избиение, отпустили ворот пленника; и из-за его спины вышел волосатый детина с засученными рукавами. Фон Трупп, словно решив переменить маску, вдруг побагровел щеками, резко склонился вперёд и взрезал воздух угрожающим ором:
– Встать! Говори, быстро: явки, пароли, адреса! Ну?!
Скрыбочкин вскочил. В голове у него шумело с тонким призвоном на грани ультразвука. Все предметы вокруг раздваивались, и было трудно сфокусироваться сознанием на вопросах и ответах, не утеряв нити разбегавшихся в разные стороны смыслов и форм.
– С нами в молчанку играть не получится! – наседал фон Трупп. – Мы и не таких ломали! Ну что, будем говорить или нет?
– Дак я же совсем и не против посубеседовать, – осторожно подбирая слова, протянул Скрыбочкин обманчивым голосом. – Потому как за спрос не ударяют в нос, да и говорить – не устать, было бы што сказать. Ежли б ещё знать, об чём конкретно стоит вопрос на повестке момента. Но скудова я об том могу прознать-то, когда вы дураков из себя строите, будто воды в рот понабрали?
Его без промедления сшибли на пол.
Он вскочил с налившимся обидой лицом.
Его снова сшибли.
Он снова вскочил…
