– Стой на месте, дурень. Это Понтианаки.
– Понтианаки? – Лютобор зыркнул на Голована, выдвигаясь вперёд и заслоняя остальных широкой спиной. – Что за дрянь? Сколько нечисти видывал, а про таких в наших краях не слыхал.
– Духи-кровососы в обличье дев голых с распущенными волосами. – Голован плюнул в траву. – Красотою своей и нагим телом заманивают жертв-мужчин, дабы кровь выпить во время любви плотской.
– Так на нож их! – Взревел Чурляй. – Не жалей, братва, бей-коли!
– Стой, атаман. – Головану пришлось силой держать Чурляя. – Клинки им не смерть несут, а лишь возможностей колдовских прибавляют. Но более всего следует опасаться когтей их острых: яд там!
Девы же нагие тем временем уже танцевали на краю поляны зазывный танец под непонятно откуда возникшую тягучую музыку.
– Цветами пахнет. – Заметил Лютобор. – Голова кругом.
– Дурманный дух! – Быстро ответил Голован. – Слушай сюда: убить Понтианаку можно, лишь отрезав её длинны волосы и отрубив когти. Теперь – главное: на спине у них дыра. Вот туда волосню с когтями запихать следует. Другого способа нет.
– Сделаю. – Кивнул Лютобор. – А вы тут стойте. Ежли я не справлюсь, тогда, дальше, уж сами. Ну, Перун мне в помощь!
Елька на карачки упал, уползти силясь за спины остальным, и толи заскулил, толи молитву какую бормотать принялся.
Чурляй мрачно выругался.
– Умолкни, баляба брыдлый! Брешет, как пёс шелудив! Чтоб тебя…
– Не трать силы. – Тихо промолвил Голован. – Труса не исправишь. Началось! Ай, да Лютобор! Великий мастер!
Понтианаки поначалу приближению Лютобора шибко возрадовались.
– К нам!
– К нам!
– Какой мужчина!
– Иди, миленький!
– Заждались…
Замурлыкали обе наперебой, исходя в совсем уж завлекающем танце.
– Иду. Тороплюсь, красавицы. – Лютобор широко улыбался. – Приласкайте дядьку седого, а я дам вам колечка златого! Вы мне любви малёшек, а я вам – в ушки серёжек! Вы мне сладку лазейку, а я вам – бусы на шейку! Вы мне – так, сяк, чтоб радость искриста, а я вам – мониста. А коли понравятся ваши объятьица, я вам – новы платьица. Я мужик бывалый, весёлый малый: во походы ходил, силёнки копил, до бабьей ласки охоч, хватит на всю ночь!
Понтианаки, видимо, от прибауток Лютоборовых сильно разохотились в смысле предвкушения любовного.
Запах цветов усилился.
Тела изгибались, кожа блестела от пота.
Обе девы исходили долгим и страстным танцем.
На это и рассчитывал Лютобор с самого начала.
Хоть они, конечно, и кровососы, но нрав-то ведь женский, и, наверняка, не только заради кровушки злыдки эти мужиков к себе манят.
Им кровушка выпитая – к любовному игрищу добавка для ещё большего удовольствия.
Значит, что?
Значит, должны, само собою, впасть в вожделение перед тем, как набросятся, и это самое творить станут.
Так и вышло.
Подойдя ближе, Лютобор увидел, что обе Понтианаки весьма разные.
Правая была грудастей, жопастей и как-то попроще мордой лица.
Этакая деревенская бабёнка, глазами похотливыми посверкивая, и слюни пуская в ожидании черенка под корешок во все главные места.
Вторая же оказалась совсем ина: сухощава, но не костиста, ростом невелика, грудка маленькая, но влекла-манила, ох, куда как сильнее.
Она-то, как сразу отметил Лютобор, и таила в себе главную опасность.
Первая к Лютобору кинулась, объятья раскрыв, вторая сбоку обходить начала.
Лютобор её подпустил, однако в самый последний миг скользящим движением ушёл в сторону, перехватил чёрны патлы рукою, едва первая эта замешкалась, пустоту руками схватив вместо мужика, да и одним резким движенье меча подсёк точнёхонько у самого основания затылка вместе с лоскутом кожи.
Понтианака завизжала, завертелась и выпустила когти – каждый длиною с ладонь.
– Вот, спасибо, деваха! – Засмеялся Лютобор.
Волосы он рукою с головы Понтианаки сдёрнул, и, продолжая ход по кругу, пальцы её растопыренные, по перву фалангу вместе с коготнёй, отрубил.
Тут подскочила вторая.
Лютобор её уже ждал.
Меч завертелся с неимоверной быстротой.
Голован с Чурляем не поняли толком, что произошло, только вдруг вторая Понтианака оказалась лежащей на траве, уже без волос и без пальцев.
Лютобор сгрёб оттрубленное, пинком перевернул тварь на живот, увидел на спине щель, сочащуюся кровавой пеной, рассёк мечом, расширяя оную, да и впихнул туда волосы с когтями, протолкнув острием.
Первая за это время успела доползти до Лютоборовых ног, и мёртвой хваткой вцепилась в сапог.
– А ты кусни. – Посоветовал Лютобор. – Хватать то тебе нечем.
И, не мудрствуя лукаво, воткнул меч прямо в щель спинную по самую рукоять, пригвоздив Понтианаку к земле.
Визг поднялся, аж уши заложило.
