Удар резкий, мощный, накрывающий внезапной снежной лавиной, взрывающий внутри спектр эмоций, каких я не испытывал очень давно.
Удар, который парализует каждую клеточку тела, оставляя в движении лишь сердце, которое, наоборот, спешит обернуться бомбой и взорваться в груди.
Я не знаю, красива ли эта девушка, поскольку ее лицо почти полностью скрывает маска, но в остальном ее образ – это точное попадание в воспламеняющие мое нутро триггеры.
Она вся – сплошной триггер для моих инстинктов.
И мне не нужно разглядывать ее ближе, не нужно знать, какая она, чтобы всей кожей ощутить притяжение, манящее к загадочной певице.
Есть в ней что-то до боли знакомое. Зыбкое, призрачное, легкое… едва уловимое, словно постоянно ускользающий свет.
Такая изящная и тонкая статуэтка. Она поет, скованным движением пытаясь расставить в сторону руки, упакованные в длинные серебристые перчатки. Словно птица в клетке, которая не может полностью расправить свои крылья.
Мой взгляд медленно скользит по ее бледной коже с розовым подтоном, наверняка тонкой и чертовски чувствительной к прикосновениям.
Выпирающие ключицы и длинная шея, какие я видел лишь у грациозных танцовщиц. Шелк темно-синего платья плотно облегает ее хрупкую фигурку, от которой чертовски трудно оторвать взор, особенно когда она тоже поднимает на меня глаза и слегка вздрагивает, рождая во мне острое желание улыбнуться, а после ее непревзойденного выступления подойти к ней и увести куда-нибудь в уединенное место.
Удивительно, но эта маленькая не отводит взгляд и умудряется продолжать петь.
А что? Почему бы нам не познакомиться? С удовольствием закручу интрижку на одну ночь. Певиц у меня еще не было. Хотя не думаю, что ее талант нам пригодится. Но вот сам голос у нее что надо, и, мне кажется, я могу в красках представить, как сладко она способна стонать и говорить с соблазнительным придыханием.
Совсем юная девочка, но уже можно. Ее возраст выдает абсолютно все: осанка, гладкая шея, движения рук. Естественная робость, не присущая женщинам. Невинность и чистота, от которой у меня перехватывает дыхание. Почему, блядь?
Ответ прост. Глубоко копать в себе не нужно.
В моей жизни так много жестокости, грязи, крови, потерь и падений в кромешную тьму, в бездну, что было бы странно, если б я не обратил внимания на то, что излучает свет. Знакомый мне свет, но все же другой, отличающийся от того, к которому я прикоснулся.
Все до банального просто: мы все, даже такие прожженные моральные уроды и беспринципные ублюдки, как я, ищем свет.
Черт, какого хрена я посвятил ей столь долгий внутренний монолог? Какого черта она завладела моим вниманием.
Не имеет значения. Я хочу ее.
Не Памеллу, не любую другую в этом зале, что легко примет мое предложение после рабочего дня.
Хочу эту юную красавицу, лет на десять меня младше.
Возможно, глупую и наивную, но от этого не менее сладкую и манящую.
Сжать, смять в своих руках тонкую талию, жадно впиться в губы персикового цвета, приглушенно подавив ее нежный стон своим рыком. Закусать до крови, накрыть собой, клеймить, использовать, испортить.
Очернить. Потушить. Погасить ее проклятый и яркий свет.
Чтобы больше не вызывала во мне таких чувств, не выделялась среди безликих дешевок.
Не взывала к человечности внутри меня своим ангельским голосом.
Накрыло, блядь. Да, я знал и помню, что так бывает.
Но после смерти Несс я не думал, что такое когда-либо повторится. И даже будет сильнее, острее… невероятно. Или я просто забыл?
Что-то в голове «щелкает», когда я напрягаюсь, пытаясь вспомнить, мог ли видеть эту девушку раньше?
Да, она в маске, но есть что-то важное, что я вижу, но пока не осознаю. Какой-то знак, сигнализирующий мне о том, что мы встречались. Я выделил ее не просто так, иначе и невозможно.
Но где и когда? При каких обстоятельствах, черт возьми?
Ей не больше девятнадцати, я думаю. Мне двадцать девять. Понятия не имею, где наши пути могли пересечься.
Но что-то подсказывает, что интуиция меня не обманывает.
В горле вибрирует тихий рык, когда мой взгляд со скоростью автоматного прицела останавливается на «напарнике» очаровательной певицы. Их ладони соприкасаются в воздухе, когда они начинают петь следующую композицию на итальянском языке, уже более мелодичную и романтичную, лиричную, а у меня внутри все горит, полыхает дьявольским пламенем, и ладони жжет от желания заткнуть ублюдка рядом с ней. Оторвать его грязные лапы от чистейшего света. И отрезать язык, чтобы не смел и не мог петь в унисон с этой девушкой.
Итак, я хочу ее. Я принял решение. И вынес ей свой приговор. И получу. Быстро, без промедления. И выкину из жизни и мыслей, чтобы не бередила в душе сгнившие остатки милосердия.
– Рик, ты знаешь, кто она? – нейтральным тоном интересуюсь я у Сандерса.
– Она? Киан, что у тебя за взгляд. Понравилась? – вздернув брови, любопытствует Рик.
– Не отвечай вопросом на вопрос, – холодно отрезаю я. – Кто она?
– Откуда мне знать, что за птичка-певичка. Уверен, что одна из дочерей богатеньких гостей. А они те еще дряни, с детства сидят на золотых горах, поэтому падки на деньги и власть. Классика. Я думаю, ничего особенного, Киан. Если хочешь, проверю. Но время понадобится.
– Не надо. Я сам.
Я не знаю отказов.
И не помню, чтобы женщина, на которую «встал» мой выбор, сопротивлялась, не считая искусственного набивания цены и выпрашивания особенного отношения. Поскольку я и так избалован женским «да», мысль о том, что певица – легкая добыча, немного потушила мой пыл.
Но не слова Риккардо повлияли на это. А наблюдение за птичкой.
Не могу понять ее.
Словно полна противоречий. Да и танцует на сцене, соблазнительно виляя бедрами, заставляя посмотреть на нее иначе.
В ней есть надлом, какая-то трещина. И не только свет. Но и тьма.
Страх, вызов, табун внутренних демонов. Она подавляет их в себе.
Она представляет собой желание и грех, приглашение и отказ одновременно…
А после окончания второй песни просто уходит за сцену. И я уже знаю, что прямо сейчас пойду за ней. Операцию выполнят без меня, все и так продумано до мелочей.
Отдаю напоследок приказ Риккардо:
– Мне нужно уйти. Держи меня в курсе. Отправляй отчет каждые десять минут, – кидаю короткий взгляд на электронные часы на своем запястье, где буду ждать его сообщений. – И помните: не стоит быть с жертвой слишком грубыми, – имею в виду Аннет. – Ее нужно хорошенько напугать. Не бить. Мы же не животные, – больше напоминаю себе, чем Риккардо.
Я уже не раз присутствовал на официальных мероприятиях в данной резиденции и поэтому знаю самый быстрый путь к коридору, расположенному за главным залом для приема гостей. Именно он разделяет общественную часть особняка и личные комнаты семьи О’Коннел.
