– Угры степные люди, у нас нет больших лодок. Наши плоты не годятся. Киев топит нас. Если вы отдадите корабли, мы оставим вас в живых.
На палубах пошло движение. Засвистели верёвки, скрипнули реи. Красный трезубец Рарога снова затрепетал на ветру.
– Тогда нам придётся взять их у вас! – крикнул толмач, сложив ладони у рта. – Зачем нам лить кровь? Отдайте корабли, и когда мы перевезём всех людей, мы вернём их вам. Иначе…
Худая фигурка толмача начала валиться, руки хватались за сухие стебли, и вода вокруг стала цвета вина. Олаф, самый меткий викинг, послал стрелу тому в бедро. Норманнская сталь пробила угорскую кольчугу. Толмач отползал обратно в камыш. Предупреждение было услышано.
Выстрел стал сигналом. Прогудел рог, и дождливое небо заштриховали стрелы. Неподалёку в ольшанике спрятался целый отряд угорских лучников. Они только того и ждали.
Страшный свист – и те, кто не успел опомниться уже катались по палубе, рыча от ран. Олег глянул из-под щита, и успел ужаснуться – его драккар опустел на половину.
– Скорее! – ревел Гуннар на гребцов, – Налегайте!
– Плоты! – кричали гребцы. – Там!
Грубые кое-как связанные баржи выкатывали из-за камышей на открытую воду. Олег насчитал больше двадцати. Они пытались сомкнуть кольцо вокруг его кораблей. Берега зачернели от людей.
– Да тут всё степное племя, – шепнул Любор, хватаясь за борт. – Тьма или больше… Господи!
Стрела загудела перед глазами, щеку обожгло щепой.
Любор впервые перекрестился – так, как его учила гречанка Олимпиада. И её дочь Юлия. Светлый ангел тут, на кровавой палубе. «Господи, помоги!». Взгляд детских глаз глубокий и чистый.
Олег одарил его другим взглядом – со смесью стыда и раздражения. Он встал и кинулся к своим гребцам.
У Любора щита не было, и очередной залп пришлось встречать ползком по палубе. На лавке гребцов уже сидело два мертвеца. Под лавкой лежал Жегор. Мальчик сжался в калач. Струйка крови из большого тела на скамье поливала его горячим.
Любор оказался рядом с ним и потрепал по колену.
– Эй, лубоед, – он подмигнул мальчику, – плавать умеешь?
Тот кивнул.
– Сиди тут. А как кончится всё, ныряй и плыви в Киев.
– Стену щитов! – командовал Гуннар где-то вдали.
Норманны разбились на две части – половина легла на вёсла, половина защищала гребцов своими щитами.
Корабли с треском въехали в кольцо плотов, но силы вёсел не хватило на то, чтобы прорвать его. Паруса дулись пузырями, а угорские раздвоенные стрелы дырявили их, превращая в бесполезное сито.
– Гребите! – ревел Гуннар, забрызганный кровью.
– Нет! – крикнул Олег, – Собраться! К бою!
– Хелиги, надо прорваться к Киеву, – возразил Олаф.
Стены крепости действительно были уже близко.
– Мы не прорвёмся, – Олег даже погладил рукой борт, как иной гладит скакуна, не взявшего высоту прыжка и сломавшего ноги.
– Да и в Киеве нам объятья не готовят, – заметил Гуннар. – Наш Хельги успел отличиться.
– И настанет ночь, когда эта орда возьмёт стены.
Плоты скрежетали брёвнами по обшивке драккара. И вот над бортами появились вороньи перья. Следом – шлемы угров. Те взбирались на корабли, как муравьи на выпавшие из дупла соты.
– Стоять! – кричал Олег. – Держать щиты!
Скуластые черноусые лица уже скакали по палубе, напирали друг на друга. Драккар качался под десятками ног. Но ещё сотни ждали забраться на палубу. Один из ушкуев, поменьше драккара, перевернулся.
Олег и воины стояли плотной кучей, колючей, как ёж с мечами вместо игл. Они собрались вокруг мачты.
– Я был бы рад встретить тебя в Вальхалле, – сказал Гуннар, толкая плечом Олега. – Говорят, там никакого похмелья по утрам.
– Погоди в Вальхаллу.
Олег встал на приступ к мачте и дотянулся до плетеной клетки. Всё было быстро.
На куске бересты кровь из проколотого пальца. Несколько рун. Береста скрутилась на лапе голубя. Птица вспорхнула на рею. Поёжилась от дождливого ветра, пробуя крылья после долгого покоя. И скоро уже мерцала в блёклом свинце туч.
Раздался крик. Потом ещё. Кричал один и тот же человек. Угры выстроились на палубе, некоторые застыли на бортах, подталкивая уже залезших. Никто не шевелился. Через них перебрался сноровистый воин в лёгких латах. Червлёная кольчуга выдавала старшего.
Он вышел вперёд. Олег шикнул воинам, те ждали. Человек в латах положил руки на эфес, но не доставал оружия. Он заговорил, указав на мачту, затем на небо.
– Увидел, – шепнул Олег.
Гуннар покосился на него, приподняв меч, в полной готовности.
Олег растолкал плечи товарищей и вышел к латнику.
– По его команде, – бросил Гуннар.
Но Олег разжал хватку. Меч его звякнул о палубу.
Викинги зароптали. Олаф вздул вены на лбу.
– Хельги, – выдавил он, – ты чего ж творишь?
– Слушай вожака, – прохрипел Гуннар.
Его меч упал следом. С руганью и плевками остальные начали складывать оружие.
– Вожака? – Олаф с ненавистью глядел Олегу в спину. – Он кинул меч. Он больше не вожак.
– Ты увидишь, Олаф.
– Уже увидел.
