Адрес мой: в Орловскую губ[ернию] в г. Севск, удельному депутату такому-то.
17 февраля
1858 г.
N. В. К сожалению моему, я до сих пор не знаю отчества Вашего имени, напишите мне, пожалуйста.
270. М. М. Лазаревського до Т. Г. Шевченка
20 лютого 1858. С.-Петербург
20 февраля 1858 года. С.-Петербург.
Сегодня графиня прислала ко мне Сераковского, чтобы я с Овсянниковым приехал непременно к ней. Овсянникова я не застал в квартире и был у нее один, а к Овсянникову сейчас послал письмо, что графиня ждет нас обоих непременно послезавтра. Графиня присылала за мною, чтобы объявить, что по просьбе графа Федора Петровича тебе дозволено жить в Петербурге (под надзором полиции) и под руководством графа Ф[едора] П[етровича] для продолжения изучения живописи при Академии художеств. Графиня чрезвычайно рада, что ты приедешь сюда (Ах, если б ты знал доброту ее сердца и желание делать как можно больше добра), и просит тебя, чтобы ты поспешил, а главное, не обижался условиями, потому что это только форма. Она говорит, что ты должен представиться Президенту (Ее Высочеству) Академии, что тобою интересуются теперь все художники и желают скорейшего твоего приезда.
Зная из слов Овсянникова и Шрейдерса, что ты свыкся уже с Нижним, я не знаю, как ты примешь настоящее известие, но искренно скажу, что я рад и оч[ень] рад, не потому только (как и все, которые знают тебя только по слуху даже), что увижу тебя, но что ты здесь можешь жить и лучше, и полезнее для себя и других – в физич[еском] и в нравств[енном] отношении. Притом же, если бы ты после и не захотел остаться здесь, то можешь уехать, куда и когда хочешь. А по всему этому и ты должен быть рад дозволению приехать сюда.
Граф Ф[едор] П[етрович] просил Ее Высочество, и Она докладывала, о чем Ф[едор] П[етрович] третьего дня получил письмо от Адлерберга, который извещает, что об этом сообщено Долгорукому для извещения нижег[ородского] Губ[ернатор]а. Графиня просит тебя не медлить, чтобы застать выставку и скорее явиться к Президенту, чего будто она хочет. Поспешай же. Посылаю тебе в особом конверте 50 р[ублей], на дорогу станет, а то и здесь деньги нужны. Приезжай же скорее. Наговоримся при свидании. Если не сейчас выедешь, то пиши, пиши и графине и графу. До скорого свидания.
Весь твой Мих. Лазаревский.
В случае бы тебе не объявили еще об этом официально, то ты держи это в секрете и никому не розказуй; так просила графиня; она боится, чтоб не выдумали чего.
271. Я. Г. Кухаренка до Т. Г. Шевченка
21 лютого 1858. Катеринодар
Екатеринодар, февраля 21 дня, 1858 года.
Аж тепер, мiй стародавнiй друже, Тарасе Григоровичу! я зобрався одвiтить на посланiе твое, писане до мене з Астраханi ще в августi прошлого року. Письмо до тебе на iм’я Єленева за «Москаля», «Ченця», i «Майський вечiр» я писав, дивуюсь, що ти не получив його.
Чи не сором тобi, друже мiй стародавнiй! що твiй брат рiдний та служить у нас в Чорноморii, а ти не мусив менi й написати. Годiв два назад я б йому помiг, бо я був тодi на такому мiстi, що пiдчиньонному мiг добро робити, а тепер минулося… Син мiй старший, що ти його знаеш, розпитався з артилерiйськими охвицерами, що в iх служить твiй брат, сказав менi, а я зараз: «Подавай його сюди!» – От i прийшов, а я й питаю: «Як тебе зовуть? – Петро Шевченко. – Здоров, Петре! – Здрастуйте!» – А я йому з пазухи вийняв твое поличчя, та й кажу: «А дивися, Петре, що се таке?» – «Оце мiй брат Тарас», – каже Петро. Тодi я давай його садовити, так не сiдае, бо добре вимоштрований, сердега!.. Ну, я бачу, що не посажу, почав його розпитовати: коли в москалях? Де стоять? i прочее. Сказав йому, щоб ходив до нас, як приiздитимуть (бо вони верст 25 од города стоять), дав йому карбованцiв з десяток на обiхiдку, поставив у синiв гостювати. Пiсля того Петро навiдуеться до синiв в городi, бо я бiльше живу в хуторi.
Якщо письмо мое Єленевим не получено i до тебе не прислано, то я писав там ось що: дякував i тепер дуже дякую за твое поличчя, возив я його в Одесу, там обробив у рамця i показовав всякому, хто не цураеться нашоi мови. Бачив, як тебе, мiй друже единий! украiнцi дуже люблять i радуються, що ти жив еси. Приiхавши додому, застав твое письмо i «Москалеву криницю», дуже дякую тобi за неi, добре написав! Список з неi послав я в Москву старому Щепi, та й писав йому: «Гляди, кажу, Старий! До тебе з того свiта Тарас буде». А старий пише, що тебе не було й чутки немае, а за «Москалеву криницю» дякуе i не надякуеться.
Ти, брате Тарасе Григоровичу, тепер в Пiтерi позбиравши таке, як «Москалева криниця», «Чернець», «Майський вечiр», i проче що, та й тиснув би в друкарнi, нехай iдуть на свiт Божий, а якщо сам не схочеш хлопоту, то чи не вiзьметься пан Кулiш, вiн, видно, парняга добрий, я його «Записки украiнськi» маю й читаю – не начитаюсь.
Кланяйся од мене Гулаковi, якщо здрастуе, i Елькановi, якщо живий. – Та той не вмре нiколи. – Чи не бачився з Порохнею? Де живе, можна взнать в бывшому Департаменте военних поселений, теперь Главное управление иррегулярными войсками.
Будь здоров! Щасливий i багатий, та напиши, де ти обрiтаешся i що тепер робиш?
А я твiй довiку
покiрний слуга
Якiв Кухаренко.
Жiнка моя стара i дiтвора, хто зна, хто й не зна тебе, усi кланяються.
272. Т. Г. Шевченка до М. М. Лазаревського
22 лютого 1858. Нижнiй Новгород
22 февраля.
19 февраля вернувся Шрейдерс iз Петербурга, привiз менi Беранже Курочкiна, четыре экземпляра нерукотворенного образа i твое братне сердечное писание. Спасибi тобi, друже мiй единий, за все i за вся. Добре еси зробив, що заказав 50 штук помянутого образа, нехай поки що земляки дивляться хоть на сей облик бородатого недобитого кобзаря свого. Думаю на тiм тижнi покинуть оцей поганий Нижнiй. Поiду аж пiд Москву в гостi до мого старого батька – до М. С. Щепкiна, та в його до весни пробуду. А весною, як не буде менi якоi ради з тими поганими столицями, то чкурну в Харьков або в Киев, а може, й дальше, як Бог поможе. Дожидаю Овсянникова с чемоданом, а то б я вже давно виiхав. Чи здорова графиня Н[астасия] И[вановна], поцелуй ii за мене. Був у мене в гостях Яков. Славний хлопець! Шрейдерс не нахвалиться тобою i Семеном i тепер цiлуе вас обох. Добре зробив, що не купив Шекспiра, цур йому, який дорогий! Поцiлуй за мене Семена та й прощай, мiй друже единий. Посилаю тобi оцю недавно спечену штуку, для того i пишу мало, щоб паперу бiльше осталося для новорожденного чада. Не забувай свого искреннего Т. Шевченка.
Адрес мiй:
В Москву. Михайлу Семеновичу
Щепкину. С передачею.
В конторе императорских театров.
I
ДОЛЯ
Ти не лукавила зо мною,
Ти другом, братом i сестрою
Сiромi стала. Ти взяла
Мене маленького за руку
І в школу хлопця одвела
До п’яного дяка в науку.
– Учися, серденько, колись
З нас будуть люде, – ти сказала.
А я й послухав, i учивсь,
І вивчився. А ти збрехала.
Якi з нас люде? Та дарма…
Ми не лукавили з тобою,
Ми просто йшли. У нас нема
Зерна неправди за собою…
Ходiмо ж, доленько моя!
Мiй друже щирий, нелукавий!
Ходiмо дальше, дальше слава,
А слава – заповiдь моя.
II
МУЗА
І ти, пречистая, святая,
Ти, сестро Феба молодая!
Мене ти в пелену взяла
І геть у поле однесла;
І на могилi серед поля,
Як тую волю на роздоллi,
Туманом сивим сповила.
