Адрес:
Его высокоблагородию
Михайлу Матвеевичу
Лазаревскому.
В Большой Морской, в доме графа
Уварова.
289. Т. Г. Шевченка до Г. М. Честахiвського
18 травня 1858. С.-Петербург
Грицю!
Як хочете побачить старого Щепкiна, актера, й матимете час, то приходьте в 7 часов к Лазаревскому.
Т. Шевченко.
290. М. С. Щепкiна до Т. Г. Шевченка
23 травня 1858. Москва
Друже Тарасе!
В бытность мою в Питере какой-то офицер из Нижнего привез ко мне в дом посылку на твое имя, которую при сем и препровождаю. Фамилию это[го] офицера все домашние забыли.
Теперь два слова старика: за дело и за дело! Не давай овладевать собою бездействию. Графу и графине передай мой душевный поклон и уверь их, что внимание, ими мне, старику, оказанное, останется вечно в душе моей, и память о нем будет мною хранима, как святыня, до последних дней моих. Да нет, я не в силах высказать всего то[го], что чувствует мое сердце. Прощай! Сын мой Александр из Самары приехал. Поклонись от меня всем моим знакомым, которых ты знаешь. Да еще раз: за дело и за дело!
Твой старый друг Михайло Щепкин.
От 23-го мая 1858 года.
На четвертiй сторiнцi iншою рукою дописано:
Тарасу Григорьевичу
Шевченко.
291. Т. Г. Шевченка до Г. П. Галагана
27 травня 1858. С.-Петербург
1858.
Мая 27.
Друже мiй единий!
Може, приблукае в Сокиринцi оцей добрий чоловiк i маляр дуже дотепний, то ти, мiй друже, Богу милий, ласкаво привiтай його. Воно розумне, добре i любить наш народ i нашу краiну. А зовуть його Іван Іванович Соколов. Цiлую тебе тричi, i твою панi, i твого малого Павлуся. Вибачай, що пишу мало, ей-богу, нiколи. Оставайся здоров, нехай тобi Бог помага на все добре. Згадуй iнколи щирого твого
Т. Шевченка.
На зворотi:
Высокоблагородному
Григорию Павловичу
Галагану
Прилуцкого уезда село
Сокиринцы.
292. П. О. Кулiша до Т. Г. Шевченка
7 червня 1858. Мотронiвка
Здоров, здоров, брате Тарасе!
Ось i ми, слава Богу, на Вкраiнi. У гостях добре, а дома ще лучче. Що ж ти думаеш iз своiми думами i поемами чинити? Чи не можна б iх огласити мировi? Присядь, же, братику, да помiркуй над ними своею здоровенною головою, щоб було так охайно да оглядно все, як у того Пушкiна, – щоб чистим зерном одсипать духовноi пашнi землякам, а не з половою. У нас бо родить Господь хлiб на всяку душу вдосить, то й не привикли нашi уста до висiвок. Пошануй, брате, громаду i себе самого перед громадою. Лучче дещо придерж у себе пушкiнським звичаем, анiж брать нижчим ладом од себе самого. Раджу тобi, ревнуючи по твоiй славi i по красотi нашого голосного слова, а проте надiюсь i на твою широченну спереду голову.
Напиши до мене, як ся маеш, як живеш. А я живу так собi, не дуже празникуючи. Ото б менi було велике свято, якби з нас лиху цензуру знято. Да кажуть, що в вас там на сiй кобилi жиди на шабаш поспiшають. Їм же не чортiв батько до маци квапитись, а в добрих людей за тою мацою хлiба святого не стае. Так от i празникуй, дивлячись на повшехнi злиднi! Да що й казати чумаковi про море! Сам вiн знае, яка в морi вода гiрка да солона.
Жiнка моя любенько тобi кланяеться, радiючи серцем добру святому, которого крихта й на твiй пай випала.
Твiй душею П. Кулiш.
1858, червня 7.
Х[утiр] Мотронiвка.
293. С. Т. Аксакова до Т. Г. Шевченка
19 червня 1858. Петровський парк
19-го июня 1858 года, Петровский парк.
Любезнейший Тарас Григорьич!
Только болезнь моя была причиной, что я до сих пор не написал Вам о Вашей повести, которая уже давно возвращена мне редакциею «Русс[кой] беседы». Конечно, всего было бы ближе самому Максимовичу написать к Вам, но он заторопился на свою Михайлову гору и поручил мне уведомить Вас, что повесть Ваша в настоящем ея виде не может быть напечатана в «Русской беседе». Я обещал Вам откровенно сказать свое мнение об этом Вашем произведении. Исполняю мое обещание: я не советую Вам печатать эту повесть. Она несравненно ниже Вашего огромного стихотворного таланта, особенно вторая половина. Вы лирик, элегист, Ваш юмор невесел, а шутки не всегда забавны, а это часто бывает невыгодно. Правда, где только Вы касаетесь природы, где только доходит дело до живописи, – там все у Вас прекрасно, но это не выкупает недостатков целого рассказа. Я без всякого опасения говорю Вам голую правду. Я думаю, что такому таланту, как Вы, можно смело сказать ее, не опасаясь оскорбить самолюбия человеческого. Богатому человеку не стыдно надеть сапог с дырой. Имея пред собой блистательное поприще, на котором Вы полный хозяин, Вы не можете оскорбиться, если Вам скажут, что Вы не умеете искусно пройти по какой-нибудь лесной тропинке.
Я все еще болен и, несмотря на некоторое улучшение, не ожидаю не только полного выздоровления, но даже и того сносно хворого состояния, в каком я находился до исхода генваря нынешнего года. Прискорбно мне, что не имею надежды скоро обнять Вас. Я не попал в свою подмосковную деревню. Я лечусь холодной водой и живу в Петровском парке, на Башиловке, на даче Мартынова. Это мой адрес.
Итак, крепко обнимаю Вас заочно. Каждая Ваша строчка доставит мне сердечное удовольствие. Я не знаю Вашего адреса и потому пишу Вам через Маркевича.
