как глядят друзья,
чтобы всё свести на нет,
что уже нельзя.
* * *
Лупит в стёкла дождь шальной,
пахнет сшибленной сиренью.
Подожди, побудь со мной
ветром, шелестом, цветеньем!
И опять, беспечно юн,
слышит этот старый город,
словно звон гитарных струн,
светлых струй веселый говор.
И пускай все дни дожди,
пусть идут они стеною,
только ты не уходи,
будь со мною,
будь со мною!
Ты до крайности нужна.
Я того не принимаю,
чтобы робкая весна
вдруг заканчивалась в мае.
* * *
Ах вы, девочки дискотечные,
импозантные, бессердечные,
где же эта – несовременная?
Опустела моя Вселенная.
Как снежинка, порхнув, истаяла,
даже карточки не оставила —
только дни, что до боли дороги.
Только шелесты. Только шорохи.
Цветом вишенным сыплет с дерева…
Что же, милая,
ты наделала?
* * *
Прохожу на исходе зимы,
весь в снегу, словно в краске маляр,
и опять отбиваюсь от тьмы,
обступающей плотно меня.
Только нет у меня ни угла —
как всегда, основательно влип.
Только холод ночной. Только мгла.
Только ветра простуженный всхлип.
Совладать нужно с новой бедой,
но уже поубавилось сил.
Отзовись! Ну, хотя бы звездой,
хоть бы промельком этим косым!
* * *
Дальнейший наш путь неведом,
анализ всего потерян.
И совы – ночные ведьмы —
