Урок Лехи мне понравился больше, чем Марины Леопольдовны.
Неожиданно в стрелке появилась жизнь, и она перевелась в другую сторону, расколов камень, который положил туда Штырь, на мелкие кусочки.
– Урок жизни номер два. На каждую рыбу найдется рыба побольше, – заржал Штырь.
– Или посильнее, – добавил Леха, – и ноги туда не суйте никогда, а то ноги как у утки будут.
Мы с Данилой были в восторге. Старшие пацаны начали учить нас законам жизни. Родители такого не рассказывали, а только запрещали, ничего не объяснив.
Теперь мы сами искали камни и закладывали в стрелку, чтобы посмотреть, как она справится на этот раз. Каждый раз камни были все больше и больше. Об этой великой тайне мы рассказали Митьке и Никитосу, а они еще кому-то. Два чертовых трепла. В общем, теперь все стали забавляться со стрелкой, когда шли домой.
Через неделю в школу пришел милиционер.
– Дети, это Георгий Иннокентьевич, наш участковый, он хочет с вами поговорить, – сказала Марина Леопольдовна.
Милиционер поздоровался и начал рассказывать о том, как нельзя пихать камни в стрелку, и о том, как чья-то злая шутка чуть не привела к катастрофе. Чей-то камень не раскололся, и стрелка осталась в среднем положении. И если бы работник железной дороги не заметил этого, то случилась бы большая беда. Затем милиционер спросил, не занимаемся ли мы таким.
Катя уже вдохнула, чтобы что-то сказать. Видимо, хотела сдать нас с потрохами, но я больно ущипнул ее под партой за ногу.
– Ты чего делаешь? – прошипела юная змеюка.
– Молчи, – прошептал я.
Милиционер ушел проводить лекцию в другом классе. Больше мы в эти игры не играли, зато начались другие, более интересные.
ГЛАВА 5
Мама мне давала ровно шесть рублей на завтраки в школе. По рубль двадцать на каждый день. Мой скромный ланч состоял из булки, посыпанной сахаром, и граненого стакана чая, чаще всего заваренного по два-три раза, поэтому это пойло больше напоминало подкрашенную малослащенную воду.
Столовая работала после третьего и четвертого урока. Шла туда вся школа, поэтому, чтобы поесть, надо было пройти целое испытание. Как только звенел звонок, я со всех ног бежал за едой. Если успел, то поел, если нет, то в ход шел план «Б». Он заключался в поиске Лехи или Штыря.
Эти два хулигана никогда не толпились в очереди, да и деньги не тратили, а просто отжимали еду у младших классов. Такой вот продовольственный рэкет. У них можно было купить лишний провиант, причем дешевле рыночной цены. Правда, иногда эти наглецы могли впарить надкусанную булку или отпитый чай. Леха, как истинный бизнесмен, не делал поблажек никому, в том числе и родному брату.
Когда мы закончили второй класс, Леха со Штырем окончили школу. Лавочка прикрылась. Пришлось искать новые варианты.
После школы мы частенько прогуливались с Данилой по рынку, что был возле школы. Особо любимым местом у нас была пекарня. Пекарем и продавцом в одном лице был дядя Армен.
Его коржики были просто божественны, особенно если прийти, когда он их только достает из печи. Сверху хрустящий, а внутри мягкий-мягкий. Одна засада, коржик стоил полтора рубля. Моих шести рублей хватало лишь на четыре коржика в день, да и то без чая. Пришлось отказывать себе в чае и одном корже, но зато я избежал битвы голодающих и приобрел отличный сервис в лице вечно улыбающегося дяди Армена.
Иногда мы с Данилой прикидывались голодающими и ходили с грустными лицами по рынку, что давало свои результаты в виде яблока или груши, подаренной сжалившейся над нами тучной тетушки в фартуке и пилотке.
Однажды Данила настолько вжился в роль, что подошел к этой тетушке, обнял ее и заплакал. Вместо «Оскара» он получил киви, что тоже недурно.
Когда пошли картонные фишки с картинками из разных популярных мультфильмов и игр, наступила золотая пора для юных бизнесменов. Наш тандем снова оказался на коне.
Моя первая азартная игра заключалась в том, что ты берешь стопку фишек и бросаешь об землю. Те, что перевернулись, – твои. Очередность броска определяется по традиции в «Камень, ножницы, бумага». Игра не заканчивалась, пока не выбьют все фишки, а затем она начиналась заново.
Я играл как бог, а Данила торговал выигрышем не хуже, заставляя неудачников отдавать свои денежки от завтраков в обмен на фишки. Особенно хорошо уходили редкие с покемонами и пластмассовые биты. Иногда я обыгрывал человека на все фишки, а затем Данила продавал ему же его фишки обратно, и я снова выигрывал их. Дети очень азартны и глупы.
Деньги лились рекой. Теперь я мог позволить себе не только коржик у дяди Армена, но и чай или вообще рулет с курагой или смородиной. Иногда мы с Данилой даже ездили домой на автобусе, с презрением поглядывая на грустно идущих одноклассников.
Однако некоторые игроки часто не справлялись с нервами и бросались с кулаками на своего обидчика. Так я приобрел солидный бланш под глазом. Тогда на совете директоров нашего предприятия было принято решение об усилении охраны. Мы взяли в нашу команду Никитоса Вагонова. За пару лет школы он стал еще больше, и никто теперь особо не хотел с ним связываться. Данила приболтал его за два коржа дяди Армена в неделю. А Никитос любил пожрать.
Дела шли в гору, денег стало хватать даже на сигареты. Мы начали покуривать. Данила придумал хитрый план и сам же его реализовал. Он шел в ларек и говорил продавщице, что его послал папа – купить «Балканскую звезду». И она всегда ему продавала. Была у него эта харизма, вызывающая доверие у людей.
Однажды тетя Галя попросила нас с Данилой помочь ее отцу заготовить дров на зиму. Дед жил на окраине города, и у него была печь и баня, поэтому дров надо было много. Он рубил, а мы складывали в поленницы.
В прошлом году это заняло трое выходных, а в качестве вознаграждения мы получили по стаканчику мороженого и респект от деда Славы. В этот раз я хотел отвертеться, но тетя Галя сработала на опережение и провела переговоры на высшем уровне – с моей мамой, в результате чего я снова был продан в рабство на галеры деда Славы. Почти безвозмездно.
К середине дня дед ушел, сказав нам доложить нарубленное и идти по домам, однако он так ловко управлялся с топором, что складывать нам это все надо было до ночи.
Данила предложил покурить. Мы спрятались за баней и достали по сигаретке из заветной пачки «Балканской звезды». Данила щелкнул зажигалкой и прикурил сначала мне, а затем себе.
– Леха говорит, что если прикурить сначала себе, то можно получить по морде за неуважение.
– А че такого-то?
– Я не знаю. Так принято.
Мы курили не в себя, больше для антуража. Однако Данила решил затянуться как взрослый и сразу закашлялся.
– Ничего, привыкну. Леха и батя не кашляют.
– А когда, кстати, твой батя прилетит?
– Да я без понятия.
Мы докурили и выкинули бычки, набрали из колодца воды, чтобы попить, а затем двинули к бабе Клаве на станцию, купить семечек. Ее там не оказалось, пришлось идти до ларька.
– Как бы твой дед не вернулся раньше нас, а то всыплет ведь.
– Ага.
Мы купили семечек и пошли обратно.
– Ну теперь точно пахнуть не будет.
– Да, дед Слава за самогонкой сто пудов ушел, сейчас нажрется и спать ляжет.
– А если нет?
– То точно всыплет.
Мы подошли к дому, со стороны бани шел дым.
– Дед вернулся, что ль? И баню затопил?
– Ну точно всыплет.
