Оказалось, что дед не вернулся, а дым шел потому, что горела баня. Судя по всему, наши бычки зажгли опилки, и, пока нас не было, все разгорелось.
Я побежал за ведром, но оно было на цепи и не дотягивалось до бани. Данила шмыгнул в дом, где достал какой-то алюминиевый тазик и начал черпать воду из бочки и плескать на баню. Эффекта было не много. Она горела и тушиться не собиралась.
– Шланг! Включи шланг! – крикнул я Даниле.
Данила побежал домой и открыл воду. Шланг был предназначен для поливки помидоров и огурцов на огороде, но сейчас он пришелся как раз кстати. Я стал пожарным. Огонь начал стихать. Прибежала бабка из соседнего дома с ведром и тоже начала тушить водой из бочки. Так мы втроем потушили пожар.
– Нам пиздец, – вздыхая, сказал Данила.
– Я, пожалуй, домой пойду.
– Ты че, охренел, что ль, пес?
В этот момент появился дед Слава. Пьяный и с бутылем самогона в руке. Его-то он выронил, когда увидел баню.
– Ах, вы сучата! – заревел дед и схватился за топор.
Я бочком-бочком начал перемещаться в сторону забора, а потом как сиганул через него. В этот момент над моей головой просвистел топор.
– А если бы попал? – заорал я деду.
– На одного лоботряса на этой планете было бы меньше.
– Козлина.
В этот момент дед поймал Данилу прям за ухо и начал мотать во все стороны. Я решил, что мой друг пал смертью храбрых, и предательски решил удалиться.
Придя домой, батя уже знал о случившемся. Я был снова наказан через порку по заднице. Узким маминым ремнем. Задница болела жутко. Заработал, блин, мороженое.
Учебный год заканчивался через неделю, но родительским комитетом Штольманов было принято решение отправить меня в ссылку к бабушке уже сейчас, чтобы я тут со своим полудурошным дружком чего-то еще не учудил. Снова грызть гранит науки. Черт.
На следующий день меня передали проводнице за деньги. Она всю дорогу поила меня чаем и кормила плюшками. Добрая тетка. А затем передала по накладной моей бабушке, которая уже была во всеоружии, намереваясь прибавить мне 10 килограммов весу и 10 гигабайтов знаний.
ГЛАВА 6
Моя бабушка всю жизнь преподавала в школе и практиковала довольно радикальные методы обучения. Каждый день во время занятий с ней я слышал, что если не буду учиться, то стану бомжом. Приходилось грызть гранит науки, хоть и не очень-то хотелось.
За лето я проходил всю программу обучения по математике, а позже геометрии и физике. Меня растили юным Эйнштейном, а хотел я быть Данилой Багровым.
По великой случайности этажом выше жила Галина Ивановна – учитель русского языка и литературы. После насилия своего юного мозга у бабушки я шел к чужой. У Галины Ивановны была внучка, которая в точности повторила мою судьбу. В назначенный час я заканчивал с математикой и шел на этаж выше, а Маринка – наоборот, вниз.
Мы встречались с ней на лестничном пролете и каждый раз грустно улыбались друг другу. Горе от ума.
Ближе к обеду побег из святилища знаний был совершен, я бегом летел во двор. Там было чем заняться.
Наш двор был окружен двумя домами и гаражами, по которым было невероятное желание полазить, тем более за ними росла яблоня.
Каждое лето я встречался с повзрослевшими на год юнцами, к которым я не особо испытывал большой любви, однако был у меня и дружок – Витька Лысый. Он чем-то напоминал мне Данилу, только был не такой харизматичный, и батя его зачем-то стриг постоянно налысо. Лысый часто приходил к своей бабушке, жившей в нашем дворе. Теперь у меня и здесь был полудурошный друг, с которым можно чудить.
– Витек, полезли на гаражи.
– Зачем?
– На яблоне тыблочки уже есть.
– Просремся же.
– Там лопухи за гаражами растут.
– Линию видишь?
– Ага.
– Если коснешься – все, труп. Сразу в уголь превратишься.
– Че, серьезно?
– Мне дед рассказывал, что кого-то уже на этой яблоне пришибло насмерть.
– Да ладно тебе, погнали.
– Ну пошли.
Мы лихо забрались на один из гаражей, а затем перебрались на яблоню, где росли еще зеленые маленькие яблочки, но лучше поесть их, чем идти домой. Велика вероятность, что загонят и, что еще хуже, заставят учить стихи.
Я ненавидел стихи, но бабушка заставляла меня их учить. За эти каникулы я должен был выучить какое-то «Бородино». Вы вообще его видели? Ни конца, ни края. Что я потом буду делать с этой информацией? Я в пятый класс иду, а не в профессорский литературный институт.
Как два Тарзана, перемещаясь по яблоне, мы набрали кучу яблок, благо Витек взял болоньевую сумку. Девчонки во дворе были в восторге. Правда, потом и правда все просрались, и я опробовал мягкость и шелковистость лопухов за гаражами.
Во дворе было несколько столов, где я продолжил разувать народ на фишки, правда, без Данилы и Никитоса мой бизнес не шел так, как хотелось бы. Витька не вывозил, да и он был невероятно азартен и постоянно проигрывал. В итоге за каникулы я выиграл полведра фишек и почти ничего не продал. Ну ничего, отдам Даниле, пусть работает. Может, хватит на скейт.
В городе, где жила моя бабушка, началась культурная революция. Молодежь разделилась на тех, кто слушал рок, и всех остальных, причем эти косящие под панков ребятишки были радикальны, поэтому колотили всех, кто носил широкие штаны и футболки с американскими чернокожими рэперами.
На одном из гаражей двора однажды появилась надпись: «Рэп – кал», и ее почему-то так никто и не закрасил. Уничтожить надпись, как и рок, смогло лишь время. Спустя 10 лет от нее останется лишь блёклый след.
Витька подарил мне кассеты с саундтреками из фильмов «Брат» и «Брат 2», а также «Короля и шута». Мне зашло.
– Витек, а ниче так.
– Лысый херни не посоветует.
– А это че? Я теперь панк?
– Типа того.
– А если я не хочу бить рэперов?
– Виталя, так надо. Ты че как тряпка?
