Шли мы очень долго, потому что я постоянно падал и плакал. Нести меня на руках не получалось, просто неудобно, а идти на костылях по узкой тропинке очень непросто – костыли тонут в сугробах, которые по пояс. Я страшно устал и хотел утопиться в реке, но она была засыпана снегом и вообще замёрзла.
Батька меня поддерживал и страшно переживал.
– Вот тебе и метро… – говорил он, пытаясь подбодрить. – Я, сынок, кстати, сам однажды принимал участие в строительстве метро Новосибирска. Мы тогда станцию «Площадь Ленина» строили, я плиты возил…
Дошли кое-как и сели в автобус. С учётом того, что ноги не сгибались, мне их чуть не переломали возмущённые пассажиры, расхаживая туда-сюда с сумками. Ехать полтора часа. В девять с лишним утра прибыли в райцентр и «метнулись» в поликлинику. С трудом взяли талон, просидели девяносто минут в коридоре, голодные и злые. Наконец, настала моя очередь.
– Что у вас? – спросил врач.
– Кхм… Да вот… метро строил, колени застудил… – развёл руками батька.
– Метро – это монументально! – усмехнулся врач. – Снимай штаны.
Я с трудом стянул толстые ватные штаны.
– Так-так… ну что, ничего страшного! – пощупал мои колени врач и скрылся в смежном кабинете. Вернулся он оттуда с тазиком и совершенно огромным шприцом, которым можно накачать колёса БеЛАЗа.
– Всё просто, – улыбнулся врач, – сейчас мы с помощью этого МИЛОГО шприца выкачаем из коленок вредную жидкость и выльем её в тазик. Хочешь конфетку?
Я бы съел килограмм «Рачков», лишь бы шприц меня вообще ни касался.
– Нет… – сглотнул я.
Больно, на удивление, не было совершенно, зато меня решительно позабавил «кисель», который выкачивали из моих коленей. Когда тазик наполнился и колени приняли нормальную форму, врач отложил шприц.
– Ну вот и всё! Скоро нога снова начнёт сгибаться. Но пару дней посиди дома у печки. И больше никакого метро!
Мы с батькой просидели целый день в райцентре в холодном автовокзале, потому что автобус обратно только в шесть вечера. Вернулись домой. Я снова кое-как добрался до дому. Мама вся испереживалась.
– Ну что? Что?..
– Нормально всё, – коротко сказал батька. – Поваляется пару дней на диване и можно в школу ходить. Там у него кисель какой-то настудился, но всё выкачали и сказали валить по холодку.
– Ну и замечательно! – обрадовалась мама.
Топилась печь, на плите жарилась картошка. Младшая сестра немедленно заиграла в новую игру, выкачивая из коленей своей куклы «кисель» с помощью шариковой ручки.
– У-у-у, Лапша, дура! – хмурилась сестра. – Метро строила и колени застудила… ГОЛОВОЙ ДУМАТЬ НАДА!
Проблемы контрацепции
Через полдеревни ко мне пришёл мой приятель Колька, заговорчески достал из кармана куртки какую-то неведомую резиновую хуйню и спросил:
– Как ты думаешь, это – презерватив?
Нам обоим лет по десять, мы сельские мальчуганы и не сильно разбираемся в этом мире, только в гудроне и ржавых комбайнах "Енисей". Я бросил свою увлекательную игру и начал внимательно разглядывать неизвестный науке предмет. Колька стоял в нетерпении.
– Думаю, что нет, – с умным видом предположил я. – Похож на вантуз, только без ручки.
Я же совсем недавно из города в деревню переехал, так что всё ещё обладал некоторыми знаниями из областного центра. Поэтому Николай ко мне и пришёл.
– Что такое «вантуз»? – спросил Колька.
– Херовина такая для раковины. Но только это точно не вантуз и скорее всего не презерватив…
Он с трудом запихал неведомую резиновую хуйню обратно в карман и разочарованно произнёс:
– Ты так уверенно ответил, как будто знаешь, как выглядит презерватив. А на самом деле не знаешь.
– Ну, точно не так.
– А как?
– Ну, мне кажется, что не так.
– Да ну тебя! Надо у кого-нить спросить… кто разбирается, – предложил Колька и стал оглядываться.
На хуторе кроме нашей семьи и двух старушек-соседок никто не жил.
– Ты, когда шёл через всю деревню, почему ни у кого не спросил? Тут, как видишь, НЕ У КОГО, – развел я руками.
– Я как-то не подумал, – нахмурился он.
Мучаясь в догадках и бесцельно слоняясь по двору, мы всё же решили обратиться к моему батьке, единственному видимому достоверному источнику в радиусе двух километров. Кто, как не отец, в конце концов, просветит в этом непростом вопросе глупых пацанят!
Отец с самого утра безуспешно пытался завести бензопилу, был хмур и расхаживая по двору, нервно курил. Некоторое время мы ходили за ним следом, не зная, с чего начать и шикали друг на друга. Когда подходящий момент внезапно настал, я робко спросил:
– Кхм, пап, это презерватив?
– Что?.. – он остановился и резко обернулся.
Мы в него чуть не врезались. Коля тут же начал неистово дёргать свой карман, пытаясь ловко извлечь оттуда неведомый предмет.
– Ща… – исказилось его лицо натужной гримасой.
Неведомая резиновая хуйня не поддавалась. Драгоценные секунды уходили. Батька мог снова на длительное время отправиться измерять ограду шагами. Коля был в отчаянии, и уже со свирепой гримасой оттопырив локоть, шипел: "Ща-ща…". Я тут же принялся держать его карман, а он изо всех сил тянуть застрявшую херовину. Наконец, она вышла.
– Вот! – запыхавшись, рявкнул Колька и выставил её напоказ. – Это – ПРЕЗЕРВАТИВ?
Пауза глубочайшего недоумения.
– Что блять?.. – изумлённо прохрипел батяня.
Мы с Колькой растерянно переглянулись и хором заорали:
– МЫ СПРАШИВАЕМ: ЭТО – ПРЕЗЕРВАТИВ?
И подняли резиновую хуёвину как можно ближе к его удивлённой физиономии, словно адепты, приносящие жертву.
