Некоторое время все трое молча глядели на диковинную руку.
– Как вы думаете, демон нас слышит? – спросил Делюм.
– Может, и слышит, но вряд ли понимает, – усмехнулся Байрот. – У каждого народа свой язык. Наверное, и у демонов тоже.
– Но ведь он явился мирить враждующих, – упорствовал Делюм.
– Демон нас не слышит, – убежденно сказал Карса. – Самое большее, он ощущает чье-то присутствие.
Байрот опять присел на корточки и осторожно, с опаской опустил ладонь на плиту.
– Камень ни горячий, ни холодный. Его магия на нас не действует.
– Возможно, за века она ослабла, и теперь демона удерживает лишь тяжесть камня, – предположил Делюм.
– Тогда нам втроем под силу поднять эту плиту.
– Скажи, Байрот Гилд, с какой стати нам освобождать демона? – спросил Карса. – Почему мы вообще должны это делать?
Могучий воин наморщил лоб, силясь отыскать ответ.
– Наверное, потому, что он был миротворцем, – неуверенно произнес он.
– И что? – удивился Карса. – Уж мы-то в мире точно не нуждаемся.
– Неправда: нам нужно, чтобы между теблорскими кланами воцарился мир, иначе объединить их будет невозможно.
Карса запрокинул голову, как будто спрашивая совета у звезд.
– Этот демон вполне мог и обезуметь, – пробормотал Делюм. – Кто знает, сколько веков он провел в своей тюрьме.
– Нас здесь трое, – напомнил ему Байрот.
– Но захватили его в те времена, когда мы были разбиты врагами. Возможно, демона пленили т’лан имассы, поскольку не могли справиться с ним и убить. А мы ему – что прутики. Зачем понапрасну рисковать?
– По-моему, освободив демона, мы вправе ждать от него благодарности.
– Пойми, Байрот: у безумцев друзей не бывает.
Оба воина взглянули на Карсу, понимая, что последнее слово будет за ним.
– Нам не узнать, что у демона на уме, – сказал Карса. – Но мы собственными глазами видели: пленник до сих пор пытается себя защищать. Всего одной рукой он отбивался от зверей. Значит, не смирился с судьбой и верит в свое освобождение. Воины уважают упорство.
– Он проявил терпение, присущее бессмертным. Я согласен с тобой, Карса Орлонг, – поддержал его Байрот.
– А у тебя, Делюм Торд, все еще остаются сомнения? – спросил Карса.
– Да, воитель, однако я помогу тебе. По глазам вижу: ты уже принял решение. Ну что ж, да будет так!
Уриды молча встали у одного края плиты. Потом опустились на корточки и дружно взялись за кромку.
– На четвертом выдохе поднимаем, – распорядился Карса.
Вместе с каменной плитой в воздух взметнулось плотное облако белой пыли. Опрокинутая плита ударилась о скалу и раскололось.
Демон лежал на боку. По сути, его просто придавили каменной глыбой, лишив малейшей возможности шевелиться. Огромная тяжесть вывихнула ему кости и сплющила мышцы, однако пленение не сломило демона. За тысячи лет он сумел наполовину выкопать яму для своего длинного, узкого тела. Сначала он расширил пространство вокруг другой руки, после чего стал делать борозды для бедра и плеча. Узник рыл землю не только рукой, но и ступнями босых ног. Тело демона покрывал серый саван пыли и паутины. Когда плиту откинули, изнутри потянуло застоявшимся, затхлым воздухом, словно бы из пещеры, где полно насекомых.
Молодые люди как завороженные смотрели на демона.
Вскоре пыль рассеялась… Необычно длинные руки и ноги, бледная голубоватая кожа. Синевато-черные волосы, похожие на тонкие корни, полностью скрывали лицо пленника. Однако, приглядевшись к изгибам обнаженного тела, воины с удивлением обнаружили, что перед ними… демонесса.
По ее телу пробежала судорога. Байрот подошел поближе.
– Ты свободна, демонесса, – тихо и доброжелательно произнес он. – Мы – теблоры из племени уридов. Если хочешь, мы тебе поможем. Скажи, в чем ты нуждаешься.
Судороги прекратились, сменившись легкой дрожью. Наконец демонесса медленно подняла голову. Рука, которая целую вечность расширяла пространство темницы, провела по волосам. Оттуда посыпалась пыль. Затем рука прошлась в противоположном направлении. Воины видели, как демонесса напряглась всем телом и, пошатываясь, с усилием встала на четвереньки. Затем произошло нечто странное: недавняя узница начала избавляться от волос на голове. Она стряхивала их, словно пыль, пока ее голова не стала совсем лысой; теперь череп покрывала гладкая белая кожа.
Байрот хотел было протянуть даме руку и поддержать ее, но Карса остановил его:
– Нет, Байрот Гилд. Неизвестно, как она поведет себя после тысяч лет плена. Возможно, демонесса еще не скоро избавится от ненависти к любым двуногим существам, а то и вовсе сохранит ее навсегда.
– Карса Орлонг, я слышу в твоих словах мудрость. Не думай, будто я говорю это, чтобы посмеяться над тобой. Ты и впрямь удивляешь и восхищаешь меня.
Карса равнодушно пожал плечами. Сейчас его больше занимала демонесса, нежели восхищение Байрота.
– Теперь нам остается только ждать. Мы ведь не знаем, схожи ли потребности демонов с человеческими. Испытывает ли эта демонесса жажду или голод? Ее внутренности давно забыли, для чего они предназначены, а легкие впервые за долгое время снова дышат свободно. Хорошо, что сейчас ночь. Солнечный свет был бы для ее глаз сродни кинжалу.
Карса замолчал, ибо демонесса повернула голову, и воины впервые увидели ее лицо… Ее кожа оказалась безупречно белой и гладкой. Лоб был шире человеческого, а огромные черные глаза взирали на спасителей равнодушно, абсолютно ничего не выражая. Высокие, плоские скулы; большой рот с потрескавшимися губами, словно бы покрытый хрустальной коркой.
– В ее теле совсем не осталось воды, – прошептал Делюм. – Ни капли. Надо напоить бедняжку. – И с этими словами он поспешил в лагерь за водой.
Демонесса с усилием села на корточки, затем попыталась встать.
Даже смотреть на это со стороны было тяжело, но оба воина подавляли в себе всякие попытки помочь демонессе.
Похоже, она наконец-то заметила их присутствие. Верхняя губа ее чуть изогнулась. Одно это слабое движение преобразило лицо демонессы. Карса вдруг почувствовал, что его словно бы ударили молотом в грудь.
«Да она же насмехается над своим собственным жалким видом. Это первое чувство, испытанное ею после освобождения. Демонесса ошеломлена случившимся, но не утратила способности иронизировать. Слушай же меня, Уригал Своенравный! Я заставлю пленивших ее горько пожалеть о содеянном, а если они уже мертвы, то жестоко отомщу их потомкам. Отныне т’лан имассы являются моими врагами. Я, Карса Орлонг, клянусь воевать с ними везде и повсюду».
Вернулся Делюм, неся бурдюк с водой. Увидев, что та, кого они освободили, поднялась на ноги, юноша остановился.
Демонесса была необычайно тощей. Казалось, все тело ее состоит из плоскостей и углов. Груди высокие, широко расставленные и разделенные внушительной костью, выпиравшей посередине. Количеством ребер она явно превосходила теблоров, зато ростом была не выше ребенка.
Увидев бурдюк с водой, демонесса равнодушно скользнула по нему глазами и повернулась к месту своего заточения. Похоже, она забыла о присутствии воинов.
– Ты из племени форкассалов? – решился спросить Байрот.
Демонесса ответила ему слабой улыбкой.
