Что за ерунда? Может, она спит? Алекса встала со стула и подалась назад. Она посмотрела на Фергусона и Дениэла, неужели они не замечают? Дениэл настороженно приподнялся на локте, но не проронил ни звука. Фергусон тоже смотрел на нее очень внимательно и выжидающе. И светящаяся женщина смотрела.
Алекса не могла оторвать от нее взгляд, она была очень насыщенной и контрастной в комнате, но вызывала странные эмоции, пугала и радовала одновременно.
– Дениэл, ты это видишь? – Спросила она, словно гипнотизированная.
– Что ты видишь? – Прорвался родной голос сквозь вакуум замедленности, возвращая ее в палату.
Женщина тут же перестала светиться, она растеряно улыбалась ровными аккуратными губами, будто сделала что-то не то.
Алекса резко обернулась и поймала внимательные взгляды двух мужчин – те сидели напряженно, но всеми силами делали вид, что они расслабленны.
– Вы видели! Что за чертовщина только что происходила? Что это было? – Встрепенулась она, едва ли не утопая в панике.
– Вам взяли кровь на анализ, мисс Алекса, – объявил доктор слишком спокойно.
– Вы посмотрите на свои лица! Вы думаете, я идиотка, не вижу, что вы все понимаете? – Вскричала она на грани срыва.
Ее затрясло крупной дрожью. Это пространство что-то скрывало от девушки, окутывало мраком, не позволяло ей вспомнить, заглянуть за ширму дозволенного.
Мужчины молча переглянулись. Они издевались над ней!
– Расскажи, что ты видела, – попросил Дениэл.
Картинка отказывалась складываться в слова. И, чем усердней пыталась Алекса описать увиденное, больше эмоционируя, чем донося суть, тем сильнее ощущала себя умалишенной. Видимо, за месяц нервов она основательно тронулась рассудком.
– …и она светилась! И зубы – зеленые! А кровь в шприце, – указала девушка на инструмент, – она пульсировала и закипала, лопалась маленькими пузырьками. И все это такого яркого цвета… Послушайте, я не сумасшедшая!
– Никто тебя таковой и не считает, – заверил ее любимый. – Ты когда-нибудь еще видела подобное?
– Нет, – зачарованно протянула Алекса, уставившись на медсестру, и тут же снова начала проваливаться в кислотный мир. – Вот сейчас вижу. Но я не понимаю, что вижу. Комната в разводах, словно каждый предмет обвели карандашом несколько раз. И все светится… Я хочу домой.
Подняв руку в надежде потрогать воздух, девушка с потерянным лицом двинулась к выходу. Она проплывала мимо них, когда доктор Фергусон плавно взял ее за плечи и подтолкнул к кушетке с лежащим на ней мужчиной. Алекса вздрогнула от близкого лица Дениэла, и все исчезло.
– Что происходит? – Слабо проговорила она и осела на койку рядом с его ногами. – Что все это значит? Почему никого это не удивляет?
Дениэл протянул руку и сжал ее ладонь. После чего перехватил вопросительный взгляд доктора Фергусона и кивнул.
– Да, пора, несите все, – но тот не пошевелился, и тогда он добавил строго: – Ей восемнадцать, она имеет право знать.
19
Все последующее больше напоминало фантасмагорическую картинку чужой жизни, чем логическое обоснование ее галлюцинации. Она смотрела на доктора Фергусона во все глаза, пока тот вещал какие-то небылицы про отставание в развитии, невозможность жить нормальной жизнью и неизлечимую болезнь. Он очень осторожно и деликатно, неспешно рассказывал Алексе странную историю, но всякий раз ловил на себе взгляд девушки, наполненный сочувствием к абсолютно невменяемому человеку.
– Боже, ну и бред! – Рассмеялась, наконец, бывшая пациентка. – Вы серьезно думаете, что я в это поверю?
Мужчины даже глазом не моргнули. Дениэл все так же серьезно смотрел на нее.
– Где-то я уже видел похожую реакцию, – заявил Фергусон, и только тут молодой человек позволил себе усмехнуться.
– Потому что она – самая логичная и адекватная, – сообщил он.
– Что происходит? – Вцепилась в любимого умоляющим взглядом Алекса. – Это все правда?
– Я не знаю, – честно признался он. – Я с вами всего три года. Но за это время я ничего ужасающего не увидел, так, легкие волнения, и несколько попыток к бегству.
Она уставилась на него изумленным взглядом. Но как он вообще отважился начать общение с неизлечимо больной девушкой? Зачем обременять себя такой заботой?
«Нет, главный вопрос не в этом», – поняла Алекса.
– Как я могла забыть, что половину детства провела в клинике? – Возмутилась она. – Впервые я здесь оказалась после вручения диплома в прошлом году!
– Я бы мог показать Вам фотографии, но они ужасно нервируют Вашего спутника, – произнес врач с оглядкой на мужчину.
– Это было для меня объяснением, почему ты не помнишь своего детства, – сообщил Дениэл. – Но в целом, да, я не поверил в эту чушь ни на секунду. Со всем уважением к Вам, доктор Фергусон. И теперь, когда твоя «неизлечимая» болезнь излечилась, понимаю, насколько близок был к истине.
– Ваши рисунки, мисс Алекса, – заявил специалист, – это и есть Ваши провалы. Вам нужно лишь вспомнить.
Вдвоем они добили ее. Девушка посмотрела на доктора со скептицизмом, потом с ужасом. А потом все стало складываться в общую картину. Мозаика из разрозненных лиц стала собираться, и пациентка увидела ответы на все свои вопросы.
Ее вдруг замутило. Тошнота была такой сильной, что Алекса рванула к ближайшей в палате раковине и опустошила желудок. Потом умылась и села на стул в нескольких шагах ото всех, будто боясь заразить.
– Иди ко мне, – позвал ее Дениэл, но та не сдвинулась с места.
– Ты знал, и ничего мне не сказал! – Проговорила девушка так, словно ее предали.
– Молчание давалось особенно тяжело, – смиренно опустил взгляд собеседник, вспоминая бесчисленные ситуации, когда он корил себя за это. – Прости, у меня не было выбора.
– Выбор есть всегда! – Вспыхнула она.
– Мисс Алекса, Ваши родители настояли на конфиденциальности и оказались правы, – вступился за ее мужчину врач. – Мы это поняли только недавно и только благодаря наблюдениям Дениэла. Если бы Вы знали, то не прошли весь этот путь к излечению.
Загнанная в угол, она сдалась. Полный спектр эмоций радужным колесом пролетел по лицу ошеломленной спорщицы и высосал из нее остатки сил. Она опустила плечи и уставилась в одну точку. Никто не мешал ей мириться с реальностью, мужчины не двигались с места и даже, казалось, не дышали, лишь бы не отвлекать ее от своих дум. Конечно, они были правы. Девушка действительно не помнила своего прошлого, пугалась жизни и, что уж говорить, видела эту кислотную реальность довольно часто.
Нуждаясь в теплых объятиях, она все же приблизилась к Дениэлу и улеглась на край его кушетки, обессиленная и раздавленная. Мужчина обнял ее и уткнулся носом в волосы.
– Как ты выбралась из этого? – Вдруг спросил он.
– Я вспомнила о тебе, – проговорила Алекса растерянно. – Мне женщина показалась не страшной, а красивой, светящейся. Захотелось с тобой этим поделиться, сказать, что она похожа на мои рисунки.
– Но почему сейчас? – Недоумевал Дениэл. – То есть, ты проделала такой огромный путь самостоятельно, а сегодня отключилась на сущем пустяке.
– Наверное, я впервые не думала о тебе за все это время, потому что ты был рядом, и все было хорошо.
Доктор Фергусон порекомендовал Алексе для смягчения удара пообщаться с Алисией Пэрриш на эту тему. Девушка кивнула, не в силах сопротивляться, и уже на следующий день нашла эту идею верной. Приняв решение все же посетить владелицу клиники, она не стала церемониться с записями и звонками, а сразу наведалась в заведение в полной уверенности, что ее примут.
– Очень похоже на Вашего молодого человека, мисс Траст, он так же вломился в стены моей обители, полагая, что именно его-то я и жду, – усмехнулась доктор Пэрриш, впуская ее в свой кабинет по окончании планового приема. – Как он себя чувствует?
– Гораздо лучше, спасибо, – дежурно сообщила Алекса и тут же перешла к наступлению: – Доктор Фергусон сказал, Вы сможете мне помочь с «красками».
