Дельфиния II

Глава 4. Башня и дворец

Улыбающиеся часы в башенке показывали половину двенадцатого, когда девушка, лежащая на полу, открыла глаза и увидела перед собой испуганное лицо женщины.

– Тебе плохо? Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке, это все шутки маленького мальчика.

– Уф, ты меня напугала! Поднимайся. Если не выспалась, ложись на кровать.

– Нет, я… – девушка вдруг увидела часы с улыбающейся рожицей и с интересом оглянулась вокруг, – я была тут в прошлый раз, это спальня королевы!

– Рита, хватит, это не смешно.

– Меня зовут Диана Гарднер, – просто сказала девушка, – а вас как?

– Меня? Я твоя… я мама Риты, Полина Уланова, – она вдруг спохватилась и бросилась помогать. – Дианочка, поднимайся, ложись на кровать. Хочешь чего-нибудь попить? Соку, минералки? Может, чаю или кофе?

– Нет, я же во сне… Ой, птичка! – вдруг воскликнула она, увидев канарейку, и с восторгом взглянула на Полину. – Она улетела из моей комнаты в Лос-Анджелесе! А я подумала, что малыш меня обманул. Оказывается, не обманул.

Полина неохотно поддержала странный разговор, участливо глядя на дочь и с болью думая о том, как Диана отреагирует на аллергию Риты.

– Птичка залетела в башню сегодня утром.

– Это та самая башня, в которую хотели заключить принцессу? – Диана снова оглянулась. – Я думала, будет хуже… мрачнее, а тут уютно, и вы кажетесь мне доброй. Почему у злой девочки добрая мама?

Полина растерялась от такого вопроса, но Диана вдруг догадалась сама.

– Наверно, нас перепутали, поэтому у доброй девочки мама злая, – Диана прошлась по комнате, присела на кровать и взяла в руки книгу. – Стихи Пьера де Ронсара! О, как подобна ты другой, пенорожденной… В прошлый раз были мемуары Маргариты Наваррской, – Диана вдруг сделала неприступное лицо и передразнила манерность Риты: – Находить удовольствие в лести, это общий порок женщин. Я более ценю свою уникальность, чем восхищение льстецов.

– Да уж, самовлюбленная, не отнять, – Полина с мучительной жалостью посмотрела на дочь, сделала шаг вперед, чтобы ее приласкать, и вдруг задела ногой кошачий череп. – Что за несносная выдумщица эта Рита! – посетовала Полина, убирая череп в ящик и заталкивая его под кровать, – Дианочка, ты тут осматривайся, а мне нужно ненадолго отлучиться. Я быстро. Не стесняйся, пожалуйста, ты у себя дома.

Полина торопливо спустилась на первый этаж, взяла с комода в прихожей свой мобильный телефон и набрала номер мужа.

– Марк! Диана у нас дома! Также как в детстве! – без предисловий выпалила она.

– Полина, я на работе, – строго ответил Марк.

– Ты не понял…

– Нет, я понял, а вот ты золотко мое не понимаешь, – мягко, но настоятельно перебил он. – Я на работе. Поговорим вечером.

– А, извини, – осеклась Полина. – Я тогда…

Она не успела договорить и замолчала, Марк прервал звонок. Полина нахмурилась и пробормотала:

– Ладно, Уланов, потом не упрекай меня, что я сделала не так.

***

Служебная «Волга» из гаража федерального ведомства миновала улицу Сретенка, нырнула под эстакаду Садового кольца и выехала на проспект Мира.

– Прокатимся со спецсигналом, Марк Борисович? – спросил водитель, заметив досаду своего начальника из-за стояния на светофоре. – Вижу, торопитесь.

– Нет, за мигалками сейчас идет охота. Остановят, потеряем время, придется объяснять начальству, куда и зачем спешил.

– Неприятности дома?

– Павел, ты не отвлекайся, думай, как нам быстрее доехать.

– Виноват, Марк Борисович, – водитель прибавил скорость и сосредоточился на дороге.

Марк Уланов редко торопился в чем-либо и куда-либо. В его понимании любая вынужденная спешка являлась следствием бездарного планирования или искусственного аврала, из-за которого ресурсы выделяются сверх меры, тратятся расточительно, успех более значим, а вероятность повышения по службе удваивается. Об этой уловке расхитителей и карьеристов, продвигающихся по службе в режиме цейтнота, спровоцированного их же бездействием, и получающих награды за подвиги, которые в плановом рабочем ритме не пришлось бы совершать, Марку рассказывал его отец, полковник Борис Уланов. Вспоминая эти наставления, сын размышлял и сомневался.

Все ли он сделал для того, чтобы появление Дианы не стало неожиданностью? Пожалуй, не все. Поэтому и вынужден теперь срываться и ехать домой в середине рабочего дня. А что, если Полина ошиблась? Нет, исключено. Здравомыслия ей не занимать. Она оказалась права. Надо было везти Риту в Лихославль сегодня же, не теряя ни минуты.

Марк вспомнил, как в ноябре 1991 года приехал к Божане в первый раз. Поводом стало письмо отца, найденное после его смерти. В этом письме, адресованном сыну, отставной полковник просил исполнить его последнее желание – передать знахарке Божане Афанасьевне Вишневецкой из деревни Глуховка Лихославльского района Тверской области, что он, Борис Уланов, уходит с осознанием сделанных им ошибок и просит не держать на него зла. Текст письма был написан ужасным почерком – к концу жизни полковник был ограничен в движении и почти не вставал с кровати.

Божана приняла Марка сдержанно, выслушала молча и сказала:

– Хорошо, что приехал. Родителю облегчение и сыну польза. Жена твоя зачала, роды тяжелые будут. Если я не вмешаюсь – не выживет она, потому как дитя в ее утробе озлобленное. Твоя жена тут ни при чем. Вина на другой матери, она согрешила – душе в плод сойти не дала; а душа та особенная… ну да я тебе потом скажу, когда снова ко мне приедешь.

– Когда потом?

– А это тебе решать. Как живот у молодой матери завиднеется, так ко мне и приезжай. С ней, стало быть, приезжай, пока она ходить способная будет. На сносях-то ей невмоготу станет, да и врачи не пустят.

Марк не ответил, но с сомнением покачал головой. На его молчаливое недоверие Божана ответила вызывающе:

– Уговаривать не стану! Сам ко мне придешь и просить будешь!

Уланов уехал из Глуховки с надеждой и тяжелыми предчувствиями. Возможная беременность супруги его обрадовала, но недомолвки насторожили; «душа особенная…», «я тебе потом скажу». Марку показалось, что Божана имеет виды на ребенка, который еще не родился. «Что она задумала?» – этот вопрос не имел внятного ответа до сих пор.

После встречи с Божаной аналитический ум Марка усиленно заработал, но констатировал стандартную ситуацию, в которой правильное решение не может быть принято из-за недостатка информации. Чтобы ее пополнить, Уланов в тот же день заехал в соседнюю деревню и аккуратно расспросил местных жителей.

– Как проехать до Глуховки? Слышал, там живет знахарка. Что о ней люди говорят?

О Божане говорили хорошо, но с опаской; называли княгиней, советовали с пустыми расспросами к ней не ходить и не врать, мол, выгонит сразу, а если забота или хворь какая есть, то поможет и денег не берет; к ней лучше с продуктами идти или по хозяйству помочь. Говорили, что Божана живет одна, мужа и детей у нее нет, ни родных, ни приемных.

Люди Марку попадались в основном добрые, открытые, и лишь двое – мужичонка ушлого вида с беззубой бабой в синяках замялись, попросили деньгу на самогон и настращали:

– Ведьма она! Черная княгиня. Хвори нагоняет, чтобы люди к ней шли и подарки несли. За них и лечит, а с пустыми руками придешь – проклянет!

В тот же день по пути домой Марк решил, что не повезет супругу к знахарке.

***

Полагать, что Диана не заметила череп, о который споткнулась Полина, могли бы только глухие и слепые камни, лежащие где-нибудь на побережье Мадагаскара.

– Уважающая себя девушка просто обязана быть… нет, не любопытной, а любознательной, иначе она рискует оказаться в неведении, – Диана заглянула под кровать, выдвинула ящик и с опаской взяла в руки кошачий череп.

Взгляд ее затянуло в пустоту глазниц, девушке показалось, что в них появились желтые глаза и блеснули, словно магические камни. От испуга Диана уронила череп, из него со звонким бряканьем вывалился ключик. Рядом послышался вкрадчивый голос:

– Беды уже выпущены, на дне осталась только надежда.

Диана увидела кошку и улыбнулась. Маня с меланхоличным видом вылизывала свою лапу.

– Как это мило – в моем сне даже киска умеет говорить.

Диана заглянула в ящик, он был пуст, дно отличалось цветом от стенок. Она перевернула ящик, нашла маленькую замочную скважину и ощутила неравномерность веса. Дно было тяжелее и оказалось крышкой на петлях.

– Это какой-то реквизит фокусника. Чудо ящичек, что же ты прячешь?

Она вставила ключик в маленькое отверстие; поворот, тихий щелчок, крышка поддалась. В потайном отделении лежала книга в переплете из фиолетового бархата, на ее обложке была изображен спиральный узор.

– Это же Дипло Астери!.. – восхищенно прошептала Диана и осторожно открыла книгу.

На форзаце была нарисована перевернутая пятиконечная звезда в круге; строки на титульном листе состояли из сложных и непонятных символов, переплетающихся между собой витиеватыми вензелями, будто клубки змей. Диана с интересом вглядывалась их немыслимые переплетения; ей вдруг показалось, что они зашевелились и зашипели. Она вновь испугалась, захлопнула книгу и бросила ее на пол.

Кошка тревожно мяукнула. За дверью спальни послышались звуки шагов. Диана быстро толкнула книгу под кровать. В комнату вошла Полина.

– Доченька, как ты тут? Осваиваешься? Что это за ящик? Постой, а не его ли искала Рита? Ох, что мы вытворяли с ней в чулане сегодня утром!

Полина хохотнула и принялась рассказывать о пыльных приключениях, а когда упомянула неподъемный сервант, Диана неожиданно пояснила:

– Маргарет искала вход в пещеру под валуном, а потом ключ. Она не увидела неразборчивые числа за кострами и плясками ночных теней, ей помогла Маня, – Диана кивнула на кошку.

Полина заволновалась.

– Дианочка, пойдем на воздух? Погода замечательная! Солнышко, ветерок. Покажу тебе мои грядки, ягодные кусты, сад с яблонями и сливами. У меня даже облепиха есть. А какие у меня цветы! Закачаешься. Ну что, пойдем?

Полина замерла, глядя на дочь, и просияла, когда та солнечно улыбнулась и кивнула с наивным интересом в глазах. Они спустились вниз и вышли в сад. Кошка оставила свой пост около клетки с птичкой и побежала за ними.

Количество труда, вложенного в маленький участок плодородной земли, ошеломили Диану.

– У нас тоже есть сад, – щебетала она, – только там все устроено для красоты и отдыха, а тут домашний магазин овощей и фруктов! Круто! А спаржа есть? Нет? А она тут вырастет? Ой, это зеленый лук? Никогда не видела лук в земле. Здесь морковка? Настоящая? Наверно, такая же малюсенькая, как эти листики. Она правда вырастет? Я бы хотела выдернуть одну, помыть и сразу съесть. А тут что за растения? Кабачки? А какие они будут, когда вырастут?

– Ну, это как цукини, только зеленые, – Полина с удовольствием провела коротенький гастрономический экскурс: – Итальянцы взяли кабачки, которые выращивали мексиканские индейцы, и вывели цукини… селекцией, как Мичурин, а потом завезли обратно в Америку. Вот так. У вас итальянские цукини, а у нас мексиканские кабачки!

Интерес дочери к дачному хозяйству радовал Полину и создавал у нее иллюзию прозрения Риты, которая никогда не скрывала своей неприязни к «ковырянию в земле» – так она называла огородничество. Рита никогда не уклонялась от работы, но давала понять, что отбывает повинность.

Диана подошла к одной из деревянных конструкций на треноге.

– Зачем нужны эти мольберты?

– Рита стреляет по ним из лука. Прикрепляет листы с нарисованными мишенями и стреляет… вон оттуда, – Полина замялась и неодобрительно добавила: – Опасное это дело, лучше пойдем, покажу тебе цветы. Правда, там пока только росточки, я их недавно посадила.

Спустя полтора часа к дому подкатила машина Марка. Никто не ожидал его появления, поэтому он вошел незамеченным и застал жену с дочерью в огороде; они сидели на корточках, мило болтали и пропалывали грядки. Марк прислушался.

– Дианочка, ты правда знаешь все, что делала Рита?

– Да, у нас с ней общая память.

– А что Рита сейчас делает?

– Сейчас не знаю, но узнаю потом. Эти тоже выдергивать?

– Да, это сорняки. Не знаешь, зачем Рита искала тот ящик с черепом?

– Это оберег, но теперь он сломан, – Диана неожиданно вздрогнула и воскликнула: – Оберег приглушал мое свечение! Я увижу мою красоту? – Она замерла, и в этот момент услышала тихую музыку. – Кажется, телефон звонит.

Полина прислушалась, подняла голову к открытому окну и равнодушно отмахнулась.

– Это у Риты.

Телефон звонил настойчиво. Кошка вдруг громко завыла. Диана спокойно сказала:

– Маня говорит, что нужно подойти, это звонит Рита.

Полина забеспокоилась, поколебалась несколько секунд, поднялась и побежала в дом, торопливо сказав на ходу:

– Дианочка, побудь тут, я быстро.

Марк подождал, пока она не скроется, и вышел из-за кустов. Диана обернулась на звук шагов.

– Папа? У нас теперь общие сны?

– Сны? Нет, я приехал с работы, – он подошел и опустился рядом. – Здравствуй, Диана, как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо, – беспечно отвечала она, продолжая выдергивать сорняки, – а у тебя как дела? Во сне твоя борода кажется длиннее.

– Это не сон… ты сейчас в доме Риты. Полина ее мама и твоя тоже.

– Я знаю, у меня теперь две мамы, – беспечно сказала она и пристально посмотрела на отца. – Ты мой второй папа или первый?

Марк ответил не сразу.

– Второй… Как здоровье твоей бабушки?

– У Мариэн все хорошо, ее внутренние богини живут в полном согласии.

– Ты ее любишь?

– Очень. Я и папу с мамой люблю, но папу больше. Мама хорошая, но она считает меня сумасшедшей; не знает, что я особенная, – скромно сказала Диана.

– Диана, скажи, это первый сон или ты уже была здесь?

– Да, вчера, – сообщила она, оглядывая грядку, – или сегодня, я уже запуталась. Я была на экскурсии в библиотеке, меня похитили и заточили в башню, чтобы я не влюбилась в чудовище. Но мне тут нравится. Не думала, что в огороде может быть так интересно, тут много всяких полезных растений, и за всеми надо ухаживать, поливать водичкой.

Диана была так естественна и проста, так ангельски скромна и послушна, что Марк невольно расчувствовался. В его глазах аллергическое пятно на лице дочери уже не было наказанием за ее гордыню, а стало вопиющей несправедливостью. В отцовской душе вдруг всколыхнулись сентиментальность и жалость, возможно, впервые за семнадцать лет. Взгляд его повлажнел, он украдкой протер глаза и заставил себя собраться.

– А где сейчас ящик, который нашла Рита?

– На полу около кровати.

Диана хотела сказать отцу про гримуар, но не успела – на пороге дома появилась Полина.

– Марк! Ты почему не на работе?

Он в замешательстве пригладил волосы от лба к затылку и ответил:

– Потому что ты звонила.

– Ты же сказал… – она мельком взглянула на Диану, затем на мужа и со значением сказала: – Вообще-то у нас тут снится сон, поэтому и удивляться нечему. Минуту назад из Лос-Анджелеса звонила Рита и советовала тебе подумать, как ее задобрить. Она жутко разгневана.

– Что?! Разгневана?! – Марк сжал губы и задвигал бровями, яростно озираясь по сторонам, будто хотел что-нибудь сломать, и вдруг резанул: – Мы с Дианой сейчас же поедем к Божане!

Полина опешила и переглянулась с дочерью. Марк, не заботясь об их реакции относительно его решения, молча зашел в дом.

– Она колдунья или ведьма? – поинтересовалась Диана.

– Ой, не знаю, доченька, – с паническим придыханием ответила Полина и побежала в дом вслед за мужем. – Марк! А как же… Постой! Марк!

Полина пошла к кабинету, но мужа там не было. Вернувшись назад, она едва не столкнулась с ним около лестницы, ведущей в спальню Риты. Уланов спускался с ящиком в руках. Полина решительно заявила:

– Я не отпущу вас, пока не пообедаете!

– Выезжаем через полчаса, – хмуро ответил Марк.

Между тем Диана, предоставленная самой себе, вспомнила про сломанный оберег и свечение, поднялась в спальню и нерешительно подошла к круглому зеркалу…

***

Рита открыла глаза, пошевелилась и поняла, что лежит на кровати под тонким одеялом. Вокруг было темно, но не настолько, чтобы не различить окно и силуэты незнакомой обстановки.

«Кажется, я потеряла сознание в своей спальне на полу и теперь очнулась. Где? Неужели снова в Лос-Анджелесе?»

Рита сделала глубокий вдох, почувствовала смесь запахов прохладной ночи и прислушалась к ее умиротворенным звукам; тихо шелестели кроны деревьев, колыхаемые ветром, пели трелями сверчки, изредка чирикали какие-то ночные птицы.

«Похоже, я дома, но не у себя».

Рита бесшумно встала с кровати, сделала несколько осторожных шагов и ощупала стены в поисках выключателя. Не найдя его, она подошла к большому окну и увидела освещенный изнутри прямоугольный бассейн с голубой водой. По одну его сторону, дальнюю от стены дома, росли небольшие пальмы и высокие кусты, образующие естественную зеленую ширму.

– Мечта! – восторженно прошептала Рита, опираясь на видимый край комода, и вдруг нащупала какой-то прямоугольный предмет с выпуклостями. – Пульт? – она надавила на самую большую кнопку.

Мягкий свет наполнил комнату с высокой кроватью, небольшим шкафом и изогнутым креслом; у окна стоял напольный вазон с цветком, похожим на голову журавля; стена напротив кровати была закрыта конструкцией из дизайнерских полок, образующих несколько книжных секций и ниши с рисунками и фотографиями; одну из этих ниш занимали настенные часы в форме рулевого колеса яхты. Рядом с полками находилась первая из трех дверей. Часть ламинатного пола покрывал овальный палас.

«Просторно, уютно, розово, – подумала Рита. – Это покои принцессы, которую нужно заключить в башню. Парва хочет, чтобы я и Диана поменялись местами. Зачем? Нет, мне, конечно же, не нужно задавать себе такого вопроса. Здесь Лос-Анджелес, океан, пальмы, здесь я внучка голливудской знаменитости, здесь, в конце концов, лучше, вот и все, но чем эта подмена может обернуться? Об этом следует подумать, но не сейчас».

На одной из стен, окрашенных в пастельно розовый цвет, висело круглое зеркало, такое же как в спальне Риты. Подойдя к нему, она посмотрела на лицо Дианы и с удовольствием потрогала кожу левой щеки. Аллергии как не бывало, это Рита заметила еще в саду Магуайра.

– Плюс одна причина стать Дианой.

Рита внимательно изучила девушку в отражении и нашла, что ее глаза, нос, губы, овал лица и прочие черты точно такие же; те же волосы – густые и длинные.

«Диана – моя копия, если не считать, что она блондинка с розовыми ногтями и одета в пижаму с нелепыми цветочками, – Рита раздвинула корни волос. – Крашеная. Не проблема. Была блондинка, станет брюнетка, – она задрала рубашку пижамы и повертелась перед зеркалом, оглядывая фигуру. – Песочные часики… стройная, ни капли жира, упругая, подтянутая. Принцесса в хорошей форме, наверно, занимается спортом, как и я. Мы с Дианой разлученные близнецы, это очевидно. Но кто тогда наши настоящие родители?»

Рита отодвинула дверь шкафа-купе. На вешалках висели только шорты с футболкой, внизу стояли босоножки.

«Диана была в них на экскурсии. Самое время продолжить ее в доме Гарднеров».

Она надела обувь и с любопытством приоткрыла ближнюю дверь рядом с зеркалом. Выключатель на этот раз нашелся там, где ему и положено быть – на стене около входа. Свет зажегся, Рита восхищенно ахнула. Комната оказалась гардеробной с одеждой, обувью, аксессуарами и всем необходимым для девушки, которой вздумается менять наряды так часто, как ей того захочется.

«Тут слишком много одежды для одной Дианы, все эти вещи впору и мне…»

Взгляд Риты стал острым и проворным от зависти; бегло ощупывая им полки и вешалки, она заметила некоторое однообразие выбора и испытала торжество астронома, отыскавшего на солнце темное пятно. Из одежды здесь в основном были платья и всего несколько джинсов, а обуви оказалось слишком мало. Рита подумала, что тоже хочет иметь гардероб, но нарядов, обуви и остального в нем будет больше, и все как она любит: черное и блестящее, хищное, дерзкое или просто строгое по настроению, но обязательно шикарное, роскошное, уникальное и дорогое.

Она надела черные джинсы, оказавшиеся раритетом среди всего изобилия, затем самую темную футболку, кроссовки, вышла из комнаты через другую дверь, оказалась в коридоре и спустилась по изогнутой лестнице в холл первого этажа. Здесь Амур по-прежнему обнимал бесчувственную Психею, побывавшую в гостях у царицы подземного мира Персефоны.

Рита остановилась и с интересом осмотрела скульптуру. Обнаженные тела напомнили о бассейне. Она вышла из холла через заднюю стеклянную дверь и очутилась в средиземноморском саду с цветниками, аккуратно подстриженными кустами и ровными дорожками. Одна вела к теннисному корту, другая огибала дом, за которым виднелась голубая вода бассейна. Рита отошла от двери, чтобы окинуть взглядом архитектуру.

– Дом и правда похож на маленький дворец, – прошептала она, вспоминая слова Парвы. – Королева ютится в башне… это действительно несправедливо.

Сзади раздался шорох. Рита резко обернулась и успела заметить черную тень, промелькнувшую в кустах. Вместо испуга появилось знакомое чувство сопричастности с кошачьими мыслями.

– Выходи, познакомимся, – тихо и властно приказала она и вдруг с удивлением ощутила присутствие внутреннего мягкого шепота.

«Кассандра здесь».

На освещенную дорожку неторопливо вышла большая ориентальная кошка сфинкс; высокая, стройная, черная, шелковисто гладкая и несоразмерно ушастая, будто летучая мышь. Соединив прямые передние лапы, она опустилась на задние, обернула себя хвостом и стала похожа на египетскую богиню в облике кошки. Ее тонкая и длинная шея, переходящая в клиновидную голову, подчеркивала хищную грацию животного; раскосые глаза преломляли свет и горели внутренним желтым огнем, словно магические камни.

– Кассандра? – Рита вдруг с удивлением почувствовала, как в ее мысли снова вмешивается тихий шепот: