– Я жив или это дом родителей? – я подошёл к столу и увидел записку.
"Привет, Щепка, если ты это читаешь, значит я ушла навсегда. Пожалуйста, прости меня за то, что было вчера. Я знаю, что теперь ты будешь считать меня шлюхой, но я не такая. Не думаю, что ты поверишь первой встречной, но надеюсь, ты поймёшь меня. Я убралась в твоём доме, но не стала трогать спальню, потому что боялась тебя разбудить. А ещё я сделала тебе завтрак. Я воспользовалась твоим шампунем. А ещё я взяла у тебя немножечко героина, надеюсь, ты не против. Марго. "
И чё это, ебать? Она даже телефон свой не оставила! В этот момент я захотел её ещё раз увидеть. Но сначала пожру. Давно я не жрал. Боже, как это вкусно! Я, как будто, в космос без дури улетел! Меня… Меня сейчас… Меня сейчас вырвет… Бля!
Бегом до туалета и вижу идеальную чистоту. Да из него же пить можно! Нет, сюда блевать не буду. Выбегаю в подъезд и блюю прям на лестницу.
– Ох, наркоман! Поразвилось вас в нашем доме! Тьфух! – какая-то бабка явно была против моего самовыражения.
– Какой дом, такие и жильцы! – крикнул я ей вслед, пытаясь сдержать кислотно-жёлтые массы. – Я, может, отзыв о соседях такой оставил! – меня опять вывернуло яичницей. Пойду в дом и выпью свой кофе.
– Завтрак английского джентльмена – дрожащим голосом говорю я, осторожно глотая кофе. – Если бы этот джентльмен сидел на 'чёрном' . – всё тело трясёт. Надо прилечь поспать.
Глава 11
Семейный ужин. Что может быть лучше семейных ужинов на праздники. Огромный стол ломится от всяких явств. Мать в своём фартуке, только что доготовившая, отец с газетой ничего, кроме неё не видит и два их сына – я и брат. Мой брат бизнесмен. Весь в делах. Только что пришёл с какой-то деловой встречи. А я … Хм…
– А ты наркоман! – бросила мать. – Твой брат лучше тебя. Он не сидит на игле! – Мам, да ты чего? – ты – мусор! Мы пожалели, что ты родился ещё в самом начале! – Пап, скажи ей, что она такое говорит?
– Твоя мать права, сынок. – не отрываясь от газеты, оборвал отец. – Ты кусок говна. Мы хотели сдать тебя в детский дом, но твоя мёртвая бабка нас отговорила. Она – единственная, кто тебя любил.
– Она была полоумной, не понимала, что происходит вокруг. – мой брат явно иземился в лице. – Такая же ошибка природы, как и ты. Два урода всегда тянутся друг к другу! – Мам, пап, что вы говорите? Вы же знаете, что к чему. Вы же моя семья. Зачем вы так? Они меня будто не слышат. Вопят в один голос:
– Ты мусор…
– Урод моральный…
– Кусок говна…
Вскоре их крики смешиваются в один 'Позор в семье', а потом шум их голосов становится всё пронзительнее и пронзительнее, превращаясь в писк. Тонкий и протяжный. От него у меня болит голова.
Я просыпаюсь на полу и слышу, как в кухне что-то пищит. Зайдя в кухню, я увидел маленький чайник, стоящий на плите. Эта дура забыла снять чайник ?! Она мне хату спалить решила? И вправду дура!
Глава 12
Когда ты сам выгоняешь человека, тебе наплевать на него, в том случае, если человек не делает для тебя ничего или делает что-то плохое. Но, когда человек делает для тебя что-то хорошее и уходит сам, тебе хочется снова его увидеть. Особенно, если ты так плохо думал об этом человеке. Конечно, я только об этом думал, но мало ли я мог наговорить во время моей ломки. Может быть поэтому она и ушла? Надо её найти.
Доев свой завтрак, впервые состоящий не из 'калорий внутривенно', я собрался с мыслями и решил пойти её искать.
– И так, – рассуждал я вслух – в доме Мастера было много народу. Там был Киса, Холодок и, собственно, сам Мастер. Возможно, один из них знает что-нибудь о ней. – первая мысль была посетить Мастера, но я почти сразу же от неё отказался.
– Мастер живёт дальше от меня, значит, я могу с ней размянуться. Лучше всего начать с того, кто находится ближе всех. – В тот момент эта идея была для меня вполне логичной. Ближе всех жил Киса, поэтому мне пришлось идти к нему.
В большом пятиэтажном доме, Киса жил на первом этаже в маленькой квартире. Пускал он туда только своих, поэтому только избранные знали, где и как он живёт. Я постучал в дверь, и она отварилась. На пороге стоял молодой парень лет двадцати. Невысокий рост и тощие руки резко контрастировали с блинным телом. Ярко-голубые глаза было видно ещё лучше из-за бледного лица.
– Привеееет, Щепка. – шатаясь промямлил он.
– Привет, Киса, ты чё, уже пьяный?
– Ну… Типа… Да…
– Хорошо тебе!
– Ой, чё это так невежливо! – Киса ударил тонкой, но не очень костлявой рукой себя по лбу, отходя от двери. – Проходи, пожалуйста, дорогой друг! – Приняв его предложение, я вошёл в дверь.
Очутившись в квартире, я увидел полнейшую чистоту. Единственное, что портило картину – гора бутылок среди комнаты. Кисе всегда было не наплевать на то, где он живёт. Будь он хоть трижды на системе, он всё равно убирался бы. Киса любит уют и чистоту, поэтому-то и не водит к себе всех, кого попало.
– Слушай, – Спросил Киса – А у тебя, случаем, дури нет?
– Да я вижу, тебе и синькой нормально, а? – ответил я. Не люблю делиться порошком. – Если тебе надо – так иди и купи, я тебе не благотворительный фонд!
– Да синька – не то. Чтоб она ломку убрала, надо выжрать литров пять водяры. А я не хочу. Помнишь, что было со Стручком?
Стручок – ещё один наркоман. Только он сидел на синьке. Бухал, как проклятый, будто это вода была. Однажды он поссорился со своей… Кем бы она ему ни была… Выгнал её и пошёл в запой. Надолго пошёл. Его нашла его мать, решившая, что от её сыночка давно не было вестей. Она нашла его в луже из бутылок, захлебнувшимся в собственной рвоте. Воняло так, будто он год там лежал. Я думаю, что передознулся он в первый же день, а потом просто ждал, когда же его найдут. Вот она, причина, по которой я больше ничего не пью. Даже по праздникам.
– Не, – отвечаю я – с собой нет. Не хочу, чтоб накрыли где-нибудь с пакетом дури.
– Это правильно. – отвечает Киса, жестом приглашая меня за стол. – Так ты чего пришёл-то?
– Да я по делу. Помнишь, вчера ты с Холодком у Мастера тусовались? – Вопрос был глупым. По Кисе ясно было видно, что он не помнит, как я попал в его дом, не говоря уже о том, что было вчера.
– Не-а, не помню, – ответ был ожидаемым. – помню, что мы с сестрой встретились. Она говорила, что ей по делу надо было куда-то, а я её с собой позвал. – Сестра, значит? Если Марго – сестра Кисы… Ну, тогда понятно, почему так чисто – уборка у них семейное, видать…
– А как зовут твою сестру? – Надеюсь, синий уёбок, ты ещё не проколол свою память, чтобы выдать мне имя, а не то тупое прозвище, что ты для неё придумал?
– Ээ… – Блядь, только не говори, что ты имя забыл! – Мелкая. Я её так называю. – Киса, ты критин!
– А фотки есть? – с надеждой спросил я
– Да, сейчас – Киса куда-то убежал. Он был настолько пьяным, что даже не задался вопросом, почему я расспрашиваю про его сестру. Через пару моментов Киса принёс огромный семейный фотоальбом.
– Вот она. – Киса достал фотографию с напомаженной, как сорокалетняя разведёнка блондинкой, стоящей в кусте с сиренью. В углу под фото была надпись 'Соня'. Дурак ты, Киса!
– Эта фотка самая последняя. – заявил Киса, убирая альбом и вскрывая бутылку 'Русской водки'.
– Ладно, спасибо тебе, друг, мне уже пора, поэтому я пойду. – Киса проводил меня до двери, я пожал ему руку и двинулся к Холодку. Он жил через пару кварталов.
Глава 13
Самое страшное для нарка – непредвиденная ломка. Когда она настигает, ты не знаешь, что делать. Но ещё страшнее, если у тебя нет под рукой того, что нужно, чтобы от этой ломки избавиться.
Я лежу между какими-то гаражами и страдаю от сильнейшей боли. Всё болит, я чувствую, как вздувается каждая вена в моём организме, пульсируя отражаясь от стенок кожи.
Я не взял с собой дурь. Думаю, тут история моя подошла к концу.
Помню, как парень по имени… Эээ… Горох… Любил испытать судьбу и перетерпеть ломку. Он говорил, что это полезно, потому что ты привыкаешь к этой боли, а потом перестаёшь её замечать. Однажды он не кололся несколько недель. Его ломка достигла апогея боли. Думаю, если бы он попал в ад, ему бы сказали, что он и так настрадался во время той ломки. Его крутило несколько дней, но он отказывался от любой дозы. Все думали, что после этого он завяжет, но, когда мы нашли его… Мы бы подумали, что он спит, если бы не ужасная вонь. Так нас покинул Горох. Его слабое от рождения и героина сердце не выдержало такой боли. Поэтому я никогда не терплю ломок.
Ну, никогда, кроме этого раза. Я сейчас просто погибну. Меня уже три раза вырвало и на подходе ещё один залп желчи. Тело настолько ослабло, что я уже и ног не чувствую. Если бы я не видел, что они всё ещё 'приделаны' ко мне, я бы подумал, что лишился их. Я слышу, как кровь кипит в моих жилах. Я чувствую это. Я… Отрубаюсь…
