Сломай мой лед

Глава 10. Разбитые

Элли, февраль 2013 года.

«Сегодня в 19.00 заеду за тобой»

Сообщение от Соколова так и осталось не отвеченным. Конечно, он знал, что я прочитала, но не открыла, чтобы в очередной раз не писать ему нелепую отмазку, почему я не пойду на свидание. На самом деле, это уже становится смешно. Он зовёт – я отказываюсь, он всё равно приезжает – я возмущаюсь, но, в итоге, сдаюсь, потому что он просто не оставляет мне выбора.

Ещё месяц назад, когда он буквально похитил меня после соревнований на автобусе клуба, мне стало ясно: он не из тех, кто принимает отказы и, если захочет из-под земли меня достанет.

И сколько бы я не строила из себя холодную и безразличную, с ним всегда превращалась в легкомысленного подростка. Тогда, в автобусе, оказалось мы слушаем схожую музыку, любим один жанр фильмов и обожаем маслины, а это, скажу я вам, очень спорное предпочтение. Не знаю, как он уговорил руководство клуба выделить автобус, но это было просто невероятно, мы до вечера катались в нём по городу и без умолку шутили, смеялись, обсуждали новый сезон «Форс-мажоров» и ели вредную пищу, которую ни ему, ни мне нельзя.

Всё закончилось тем, что он привёз меня домой глубокой ночью.

Вот мы стоим у моего подъезда и бесконечно долго пялимся друг на друга. Хочет поцеловать, точно знаю, что задумал. Он улыбается краешком губ, демонстрируя милую улыбку с ямочками на щеках. Безупречный. Антон из тех парней, про которых говорят «милашка»: его любят и девушки, и их родители.

Он вселяет доверие, излучает обаяние и подкупает своей галантностью.

– Эля, – зовёт меня, дёргая за прядь волос, – ты где летаешь?

– Антон, мне нужно идти, завтра тренировка утром, – ною я, а потом добавляю уже более укоризненной интонацией: – У тебя, кстати, тоже!

– Я знаю, но всё равно не усну, – усмехается он и закладывает выбившуюся прядь моих волос за ухо.

– Почему?

– Не представляю, как можно уснуть после вечера с такой девушкой.

– Звучит очень банально, ты в курсе?

– А ты в курсе насколько красива?

– Соколов!

– Золотова?

– Прекращай!

– Ни за что!

И вот он целует меня. Антон не стесняется и точно не боится меня целовать: скорее, боится, что я испугаюсь и убегу. А я именно так и собиралась поступить, но его мягкие прикосновения к моей коже, невесомые касания пальцами лица и трепетный стон… в общем, признаю, я поддалась этому искушению и ответила на поцелуй.

Он позволял мне принимать его дозированно: не давил, не сжимал в объятьях, хотя я именно этого и хотела. Почувствовала прикосновения его языка и внезапно захотела большего, обхватила его затылок, и сама углубила поцелуй. Антону понравилась моя инициатива: сместив руки с лица на талию, сильнее прижал меня к себе.

– Эль, ты сводишь меня с ума, – шепчет в губы между поцелуями. – Я так давно мечтал об этом.

– О чём? – спрашиваю я в каком-то тумане: это не я, точно не я целуюсь с парнем посреди ночи, вместо того, чтобы высыпаться к утренней тренировке.

– Целовать тебя, – отвечает он, задыхаясь, и перемещает свои губы на шею. – Как только увидел на льду… – он ещё ближе притягивает меня к себе и резко меняет положение, так, чтобы припечатать к двери подъезда. – Голову потерял! – заканчивает он и снова целует, уже смело, дерзко, заявляя права и демонстрирую своё желание, которое я, конечно, уже почувствовала сквозь одежду.

– Антон, пожалуйста, – скулю, не в силах сопротивляться.

– Что? – Он смеётся мне в шею, и это самое милое, что со мной когда-либо происходило. Я хоть и не вижу его лица, но хорошо представляю его улыбку. Небеса, почему же это так приятно?

– М-не… мне на тренировку завтра, – пытаюсь вызвать к его и своему благоразумию – Боже мой, я же не встану, – говорю совсем неуверенно, не так, как должна сказать Эльвира Золотова, будущая олимпийская чемпионка, лучшая в группе.

– Ладно. – Он обхватывает моё лицо ладонями – Прости, ты права, – он коротко целует и отходит на шаг. – Отдыхай, ты и так сделала меня самым счастливым парнем на планете.

– Ну, конечно, – фыркаю я.

– Точно! Увидимся завтра. – Он подмигивает – Я напишу!

Он пятится назад к автобусу, удерживая со мной зрительный контакт. Как только его спина упирается в транспорт, я оживаю и прячусь за дверь подъезда. Не могу, не могу, не могу! Я просто не могу ему сопротивляться! Мне нужно было сказать ему не звонить, не приезжать больше, сказать, что это ошибка и слабость, побочный эффект от адреналина победы.

Однако всё повторилось. Правда, он больше не целовал: мы просто гуляли, держались за руки и ели какую-то вредную пищу, снова. Спасло только то, что у него была серия выездных игр, и я последние две недели могла спокойно тренироваться, высыпаться и… хотела бы сказать, не думать о нём, но я думала.

Кого я обманываю? В двадцать первом веке не так просто переключиться с человека, тем более, если этот человек играет в континентальной хоккейной лиге. Мы переписываемся в мессенджере, созваниваемся по видеосвязи, а если я решаю его полностью игнорировать, то только и слышу о том, что наши парни одержали очередную победу, вижу отрывки игр по телевизору и новости в Интернете. В общем, Соколов захватил мою жизнь, полностью оккупировал моё внимание, лишая всякой возможности прекратить это.

– Эля, ты на тренировку не опоздаешь? – мама вырывает меня из раздумий.

– Уже иду!

Я хватаю спортивную сумку, целую маму и бегу к выходу: сегодня меня ждёт новая программа и свидание с лучшим в мире парнем. Свидание, на которое я так не хочу хотеть идти.

***

– Эля, ты поздно группируешься, поэтому не докручиваешь тулуп: как следствие, грязно приземляешься, – кричит мне тренер на последнем прогоне.

– Давайте ещё раз! – Я уже начинаю двигаться к исходной точке, но меня останавливает Сенцова.

– Нет, Золотова, на сегодня хватит. Завтра в зале потренируешься, сегодня уже ничего не сделаешь, иди домой, приложи лёд к синякам и спать.

Я киваю и недовольно подъезжаю к выходу. Одев чехлы, я закидываю спортивную сумку на плечо и иду в раздевалку, но не успеваю и шага сделать, как мне резко обхватывают сильный руки и поднимают в воздух.

– Привет, красотка! – Антон кружит меня, прижимая к талии, и звонко целует в щеку.

– Ты дурак? У меня чуть сердце не остановилось! – пищу я, вырываясь из его цепких объятий.

– У меня оно каждый раз останавливается, когда тебя вижу. – Антон ищет укрытие своим носом у меня в волосах, а потом добавляет: – Готова ехать?

– Куда?

– Золотова! – нас резко прерывает недовольный голос Сенцовой, которая не в восторге от моего увлечения парнем. – Надеюсь, ты завтра будешь в форме: тулуп сам себя не прыгнет!

– Я буду как огурец – показываю ей «класс» пальцем и наигранно улыбаюсь.

Она со вздохом удаляется, а я вырываюсь из объятий Антона, собираю всю волю в кулак и выдаю:

– Я еду домой! Мне нужно быть в форме, а ты меня отвлекаешь! И это не обсуждается, это моя карьера, и ты её саботируешь!

– Принцесса, ты чего так завелась? – Антон игриво поддевает мой нос и наклоняется для поцелуя.

– Нет, Соколов! – я кладу ладонь на его грудь и отодвигаю.

– Эля, я же не ворую тебя с тренировки, я прошу всего пару часов, а потом, клянусь, привезу тебя домой до полуночи.

– Нет!

– Ты же сама хочешь этого. – Он пускает в ход свою обезоруживающую улыбку.

– Не хочу!

– Врёшь…

– Не вру! Поиграли и хватит! Антон, найди себе кого-нибудь более простого. Я не для тебя! – выдаю я свою лучшую речь, но в глубине души очень надеюсь, что она не сработает, что он снова рассмеётся, сгребет меня в охапку и затащит на свидание. И у меня будет оправдание, почему я не легла спать в девять вечера.

Но она сработала.

Антон подвис, и я впервые увидела морщинку между его бровей, он будто пытался понять, что я только что сказала, проанализировать, разложить на молекулы, вытянуть ещё какой-то тайный смысл, помимо очевидной фразы, смысл которой был предельно просто. Зачем я это сделала? Я же его прямым текстом послала. Почти в то же мгновение поняла, что перегнула. Он же ничего плохого мне не делал. Он же…

– Ладно! – вдруг выпаливает он – Как скажешь, больше не буду тебя отвлекать. – Он пятится назад к выходу – Удачи на соревнованиях.

С этими словами Антон резко разворачивается и уходит, не забыв звонко хлопнуть ладонью по двери. Звук раздается по всей ледовой арене и отражается колкой вибрацией у меня в сердце.

Что я наделала?

Чувствую соль в глазах. Нет, я не буду плакать, я ведь получила, что хотела. Может, побежать за ним, сказать, что я не это имела в виду?

– А что я имела в виду? – тихо говорю себе под нос, позволяя парню отдаляться от меня всё дальше и дальше, забирая с собой частичку моего сердца.

Глава 11. Сделка

Картер.

– Адамс, отличная работа. – Тренер хлопает меня по плечу, после того как мы вышли из конференц-зала, где мне позволили сделать разбор игры и предложить стратегию с Бостоном.

– Спасибо за доверие, – киваю я.

– Ты предложил интересную схему, а с усилением в новом сезоне, думаю, у нас защита будет просто непробиваемая.

– Усиление? – Я тут же вспоминаю ведьму, представившуюся спортивным агентом. Наверняка она кого-то пытается пропихнуть в мою команду.

– Да, Уилсон сегодня встречался с его спортивным агентом: остались какие-то бюрократические детали и лучший защитник прошлого сезона Антон Соколов в нашем арсенале.

– Как вы сказали?

– Говорю, остались мелкие детали и…

– Нет, как зовут игрока?

– Антон Соколов, ты что, не помнишь, как пытался прорвать его оборону в игре с «Рейнджерс»?

– Почему он решил перейти?

– Не знаю, но нам только в плюс.

– Спасибо. – Киваю я и вылетаю из ледового дворца.

Этот ублюдок не будет играть в моей команде. Плевать мне на усиление, есть куча других классных игроков ничуть не хуже этого павлина, – думаю я про себя и уже прокручиваю план в голове, как обломать сделку. Особое удовольствие доставит мне поломать все планы ведьмы.

Я прыгаю в машину и направляюсь в сторону дома. Возможно, у этой козы и ходит директор клуба в друзьях, но у меня козырь будет повыше, и чтобы получить от него желаемое, мне нужно изобразить примерного сына.

***

– Картер, как неожиданно! – Мама тянется ко мне и обнимает. – Не думала, что ты заедешь на ужин.

– Решил провести вечер с семьёй. – Я обнимаю её в ответ, целую в щёку и прохожу в гостиную.

– Сын? Приехал показать характер? Или соскучился по домашней еде? – Отец бросает колкий комментарий, кивая в приветственном жесте.

Да, в этом доме меня явно не ждут.

– Приехал поужинать с семьёй и утрясти один вопрос, уделишь минутку?

– Ну, конечно, без повода приехать домой не судьба? – фыркает отец.

– Генри – укоризненно бросает в его сторону мама, а затем поворачивается ко мне и ласково добавляет: – Садись, я как раз испекла твое любимое печенье.

– Спасибо, мам. – Я нежно улыбаюсь ей и провожаю взглядом на кухню, куда она убежала, видимо, за этим самым печеньем. Чёрт, почему я так паршиво себя веду? Мама ни в чём не виновата, что у меня не клеятся отношения с отцом.

– Так что за вопрос? – спрашивает он, отпивая кофе с чашки.

– Ты знаешь, что клуб покупает нового защитника?

– Конечно: говорят, там какая-то хитрая стрекоза его агент. Не понимаю, с каких пор баб стали подпускать к мужским делам.

– Какое имеет значение какого пола агент, если он профессионал? – резко отвечаю я, сам не понимая, почему появилась острая потребность защитить ведьму.

– Ты что, спишь с ней? – усмехается отец и добавляет: – Может, ещё и в агенты её возьмёшь?

Он явно потешается, уверенный, что никого лучше его команды и быть не может.

– Не об этом речь: я не хочу, чтобы этот ублюдок был в моей команде.

– Не хотелось бы тебя расстраивать, но не ты решаешь, кому быть в команде, тем более это выгодный стратегический и коммерческий ход.

– То есть баба всё же разбирается в своем деле? – Я решаю давить на его сексистскую натуру, мне противно от своих слов, но так я, возможно, добьюсь своего.

– Продать хорошего игрока много ума не надо, – с непробиваемой интонацией отвечает отец.

– Я не буду играть, если клуб подпишет с ним контракт, – достаю свой главный аргумент, хоть сам не до конца уверен, что действительно смогу его реализовать в случае, если мой блеф не сработает.

– Не веди себя как ребенок: и ты, и я прекрасно знаем, что это глупо.

– Хочешь проверить?

– Серьёзно? Бросишь блестящую карьеру ради бессмысленной вендетты?

– Он. Не. Будут. Играть, – чеканю я каждое слово, готовый пойти на всё, чтобы предотвратить эту сделку.

– Ладно, я могу откатить этот процесс, но взамен ты выполнишь мою следующую просьбу беспрекословно.

– Какую? – спрашиваю я, готовый уже подписать очередной рекламный контракт на какую-то хрень.

– Я пока не знаю, но уверен, в скором будущем мне понадобится твоя поддержка, и ты окажешь ее без всякого сопротивления.

Я знал, что заключаю сделку с дьяволом, знал, что, скорее всего, мне эта прихоть вернётся в двукратном объеме и принесёт гораздо больше проблем, чем есть сейчас. И всё же я протягиваю руку отцу и заявляю:

– Договорились!

– Завтра наберу и скажу, чтобы сделку остановили.

– Какая у неё фамилия?

– У кого?

– У агента Соколова?

– Не знаю, какая-то русская. Спроси у Сэма: он точно уже разнюхал всё о ней и о новом защитнике.

***

После сытного ужина у родителей, неприятного разговора с отцом и милой беседы с мамой, которая в очередной раз пыталась выяснить, есть ли у меня постоянная девушка, я, уставший, приехал домой.

– Золотова Эльвира… – я проговариваю ее имя и понимаю, что полное ей идёт куда больше, чем милое Элли.

По дороге домой я позвонил своему менеджеру Сэму и попросил узнать всё, что он знает об агенте Соколова. Его удивило, что я спрашиваю не о самом Соколове, но дело в том, что об этом подонке я узнал всё, что мне нужно ещё год назад.

Посмотрим, кто ты такая Золотова Эльвира. Я ввожу в Google её имя и удивляюсь, сколько на неё материала. «Выдающаяся», «Главная конкурентка Мэган Паркер», «Соперничество века», «Русская трагедия» – пестрили статьи, описывающие её прошлое. Она была выдающейся фигуристкой и главной претенденткой на олимпийское золото в 2014 году. И тут у меня всё сложилось: Мэг, жена Уилсона, олимпийская чемпионка по фигурному катанию – вот откуда они знакомы. Интересно, как они после стольких лет соперничества стали подругами? Я перехожу во вкладку с видео и включаю первое попавшееся.

Юная Элли выезжает на центр льда, на ней сверкающий чёрный комбинезон с асимметричным развивающимся декором. Она спокойна и уверена, ей от силы восемнадцать, а я уже вижу эту сносящую все на своем пути силу.

– А ты почти не изменилась, Элли. – Я будто пробую её имя на вкус, и мне безумно нравится: мне, чёрт возьми, она вся очень нравится.

То есть, точнее, она мне на экране нравится. Как фигуристка! А вы что подумали?

Элли начинает с замысловатых движений, разгоняется и делает первый прыжок, затем быстро крутится вокруг свой оси, снова разгоняется, поднимает ногу на сто восемьдесят градусов и, не меняя позы, плавно не переходит в какой-то новый элемент.

Я никогда не был поклонником фигурного катания, но, кажется, сейчас им стал. Смотрел на её выступления как замороженный, не в силах оторвать взгляда от искрящихся глаз, гибкой фигуры, смертельных прыжков, которые даже для меня, хоккеиста, казались чем-то нереальным.

Она невероятно красива и абсолютно в своей стихии.

– И как же тебя занесло в агенты? – говорю себе под нос, пролистывая её фотографии.

Попытался найти больше информации, но в свободном доступе было невероятно мало. Даже о её семье ничего не известно, только то, что она из Нижнего Новгорода. Какой-то знакомый город, будто я раньше уже слышал о нём.

Продолжаю смотреть видео её спортивной карьеры: вот она выигрывает золото на Чемпионате Европы и под песню Everybody wants to rule the world будто и правда заявляет права на этот мир. Смотрю ещё пару выступлений и интервью, пока не дохожу до того самого рокового прыжка, на котором ее карьера оборвалась и, могу предположить, навсегда разбилась мечта всей жизни.

Я завожу курсор к треугольнику и включаю запись.

Elvira Zolotova, Russia…

Глава 12. Она напоминает дом

Антон.

– Стив, мне не пять лет, всё будет нормально… да, я понял! Тебя не упоминать. Всё, давай! – Я выключаю телефон и сажусь в такси из аэропорта.

Мой новый временный агент, некая Элли, уже в Торонто согласовывала последние нюансы сделки, пока я закрывал дела в Нью-Йорке и отыгрывал последние обязательные игры сезона.

Голова раскалывается: всё, чего хочется – это завалиться в отель и выспаться, но я пообещал явиться на встречу в клуб – всё-таки решают вопрос о моём переводе – это мне нужно не меньше моих агентов и самому клубу, с позором вылетевшему из плей-оффа из-за дырявой защиты.

– Понабирают по объявлению, – ругаюсь я по-русски.

– Вообще-то у меня стаж 20 лет за рулём, – отвечает мне таксист на идеальном русском.

– Простите, я не вам. – Я улыбаюсь: всегда радует, когда слышу русскую речь, напоминает мне дом, где я не был уже десять чёртовых лет. – Вы из России?

– Ереван – уточняет таксист.

– Армения. – Я киваю – Давно здесь?

– Уже около пятнадцати лет, – улыбается он. – Я вас знаю, вы хоккеист, да?

– Да, Антон, очень приятно.

– Нарек, – представляется таксист. – Вы сюда отдохнуть или по делу?

– Планирую переехать, как у вас здесь?

– Мне очень нравится, будете играть за Торонто?

– Хотелось бы, болеете за них?

– Честно сказать, я смотрю русский хоккей, но за играми кленовых листов всё-таки иногда поглядываю: не жить хоккеем просто невозможно, когда ты живет в Канаде.

– Вы правы. – Я улыбаюсь и уже в который раз ловлю себя на мысли, что именно такие простые разговоры со случайными людьми делают мой день в сто раз лучше, чем забитая шайба и море оваций после выигранного матча. Через час мы подъехали к ледовому дворцу.

– Нарек, а не дадите ваш номер телефона? Мне, может, понадобится такси с проверенным человеком?

– Конечно, Антон. – Он протягивает мне визитку, которую я фотографирую, и, оставив ему щедрые чаевые, выхожу из машины.

***

– Антон, добрый день! Я Джон, директор клуба. – Мужчина в костюме встречает меня в коридоре офиса клуба и пожимает руку. – Проходи в кабинет, твой агент уже там. Я вместе с представителем совета директоров подойдём через 5 минут.

– Приятно познакомиться! Спасибо!

Я открываю дверь офиса, и мой взгляд сразу сталкивается с роскошной женской фигурой, обрамлённой шёлковой рубашкой жемчужного цвета. Талия подчёркнута широким поясом от чёрных брюк, и, несмотря на то, что они расширяются сразу от бедра, всё равно прорисовывается округлённая накачанная задница. Ничего себе, Стив забыл упомянуть, что мой новый агент «ходячий секс»? Я не вижу лица, так как девушка стоит спиной и наблюдает за тренировкой команды через панорамные окно. Она держит руки в карманах и даже не оборачивается на звук открывающейся двери.

– Приветствую, Элли! Ну, вот мы с вами и встретились. – Я вальяжно приземляюсь за длинный стол переговоров и жду, пока девушка повернётся и покажет своё лицо.

– Ты прав, Соколов, десять лет понадобилось, чтобы наконец-то встретиться, – отвечает она по-русски голосом той, которую я думал, уже больше никогда не увижу.

Эля? моя Эля! Моя принцесса! Первая и, наверно, последняя, в кого я отчаянно влюбился. Ведь после неё я больше ни к кому ничего подобного не чувствовал. В одну секунду из комнаты будто выкачали весь воздух: всё перед глазами размылось, кроме её совершенного силуэта. Она другая: взрослая, уверенная, раньше у нее была миловидная красота, а сейчас она агрессивно красивая. Спортивному стилю Принцесса теперь предпочитает строгие брюки, дорогие блузы и каблуки. Одно не меняется – плотно собранные волосы, как вечное обещание держать всё под контролем. Она теперь девушка из высшего общества: идеальная причёска, макияж, а губы… Я помню их вечно обветренными и покусанными, ведь всё своё время она проводила на льду, но сейчас они будто бархатные, покрыты глубоким бордовым оттенком с безупречным контуром. Сегодня её стихия – вот такие офисы с кожаными креслами, дорогой кофе и большие деньги.

Что же с тобой сделала эта жизнь, Эля? Я усмехаюсь сам себе, потому что меня жизнь превратила вне менее стереотипного подонка, которому сначала вскружила голову слава и деньги, а потом он банально не смог справиться с депрессией.

– Эля? – я тихо проговариваю её имя, всё ещё не веря своим глазам – Ты изменилась.

– Да, годы нас не щадят, – усмехается она и начинает открывать свою папку – Итак, здесь коротко наши ключевые требования, пройдись ещё раз своим взглядом: всё ли тебя устраивает, и я думаю, уже сегодня всё подпишем.

– Ты как здесь? Ты теперь работаешь в Канаде? – Я даже не взглянул на документы, всё ушло на второй план.

– Соколов, не отвлекайся, у нас мало времени.

– Ты… когда сюда перебралась? Как мама? Она с тобой? – Мне было так всё равно на условия: всё, чего я хотел – это узнать побольше о её жизни. Невероятно! Пару секунд назад я был уставшим богатым ублюдком в чужой стране, а сейчас я будто снова наполненный мечтами подросток. Она мне сразу напомнила дом, мою прошлую жизнь и лучшие моменты, которые когда-либо переживало моё сердце.

– Мама умерла несколько лет назад – говорит она ровным голосом и продолжает перебирать документы в папке, хотя я вижу, как она всеми силами пытается скрыть боль.

– Прости, соболезную, она была отличной женщиной, – тихо говорю, чтобы не спугнуть.

– Спасибо…

– Эль, так ты теперь агент? – решаю сменить тему и мягко улыбаюсь.

– Да, я теперь агент.

– А как же фигурное катание? Я думал, ты станешь тренером, будешь растить будущее поколение олимпийских чемпионов?

Она резко вскидывает на меня свой взгляд, и я понимаю, что зашёл на запретную территорию. Я ведь так и не связался с ней после нашего расставания. Обижался, психовал, потом на меня навалились проблемы переезда: новый клуб, новый менталитет и кое-какое знание языка меня сломали, и проблемы личной жизни отошли на второй план.

– Соколов, рада, что у тебя карьера сложилась именно так, как ты мечтал, я выбрала для себя другой путь, а теперь прочитай документ, – строго чеканит, сверля меня ледяным взглядом.

Холодная, чужая, но всё равно желанная. Завожусь, как и десять лет назад, стоит только взглянуть на неё.

– Ладно… – решаю отступить. Временно отступить.

В кабинет входит Джон с двумя мужчинами: я их называю «пиджачки» – именно так на русском, типичные ребята из Уолл-стрит, у которых на первом втором и третьем месте стоит коммерческий интерес, а потом уже все остальные нематериальные ценности.

– Антон, Элли – обращается к нам Уилсон. – Это Майк и Джордан, у них финальная информация от совета директоров.

Я замечаю, что у Джона поменялось настроение: он откашливается и слегка отворачивается, будто не хочет слышать или стесняется смотреть нам в глаза, пока эти двое белых воротничков выкатят нам свой вердикт.

– Очень приятно! – отвечают они по очереди жмут руки мне и Элли. – Мы внимательно ознакомились с вашими условиями и вынуждены не согласиться с некоторыми пунктами. В частности, мы не готовы оплачивать жильё, отпускать более, чем на 3 дня в отпуск во время сезона, и сумма контракта должна быть снижена до 6 миллионов.

– Какого хрена? – вырывается у Элли, что вызывает у меня невольную улыбку: она всегда была бунтаркой, готовой бросится в бой при любых обстоятельствах.

– Что, простите? – вежливо уточняет один из «пиджачков».

Элли опирается на стол руками и, как питбуль, набрасывается на этих придурков. У-ух, ребята, вам конец, моя девочка!

– Я спрашиваю с чего вы решили, что мы согласимся на эти унизительные условия? У вас в офисе сидит лучший защитник НХЛ, а вы предлагаете сумму вполовину меньше заявленной.

– Мы посмотрели статистику и заметили некоторые настораживающие вещи.

– Интересно, скауты из центрального бюро не нашли, а вы, значит, нашли?

– Вы можете отказаться – выдаёт белый воротничок, и я понимаю, что они просто пытаются меня слить. В любой другой ситуации я бы уже встал, послал их на три известные русские буквы и ушёл. Но я не в том положении, чтобы показывать характер: мне нужна эта работа, мне нужно попасть именно в этот клуб. Поэтому я даю возможность своему профессиональному агенту уладить данный вопрос.