Идя долиной смертной тени

Она трагически вздохнула, зашагав следом за парнем по лестнице со Стены, и с надрывом добавила:

– Мне вообще никто ничего не рассказывает! Вот например, про аномалию вчерашнюю – все вокруг обсуждают, а стоит мне спросить что-нибудь про это, как замолкают. Я что, недостойна знать? Я же дочь коменданта, в конце концов!..

Руслан, несмотря на распиравшую его злость на братца, не смогу удержаться от смеха, так по-детски это прозвучало.

– Да они просто сами нифига не знают! – Он пренебрежительно дёрнул плечом. – Большой взрыв видели только я, Сойка и Бауман… ну и комендант с Доктором, конечно. Остальные уже потом подтянулись.

– Рус, а расскажи? – Оля заступила ему дорогу и прильнула к груди парня, заглядывая ему в глаза с умильно-просительным выражением.

Руслан, почувствовавший, как кровь приливает к щекам и, хм, не только, деликатно отстранился от подруги:

– Нас могут увидеть, красотка, и твой отец лично свернёт мне шею. Да и про аномалию, – добавил он упавшим голосом, вспомнив указания командира, – вообще-то не велено трепаться…

– Ты просто меня больше не любишь! – капризно выпалила Оля, отворачиваясь. – Раньше мы и обнимались, и ты мне всё-всё рассказывал, а теперь тебе можно ходить за Стену, и обниматься со взрослыми женщинами, и я тебе больше не нужна!

Руслан закусил губу, разрываясь между остатками здравого смысла и отчаянным желанием не сходя с этого места доказать Оле, как она не права. Да, на него обращали внимание незамужние девицы – хотелось верить, что не только из-за хабара, который он теперь мог носить из Города. И ещё он пару раз уже получал билет к профи… скорее всего потому, что Макс, их с братом опекун, полагал интерес к Оле у Руслана исключительно «кобелиным» и пытался таким образом переключить парня на других девиц.

«У неё сознание десятилетнего ребенка! Ты разве педофил? – как-то в сердцах рявкнул Макс, когда пасынка опять поймали гуляющим наедине с комендантской дочкой. – Как ты собрался с ней спать, если она не понимает, что с ней делают?!»

А Рус… ну, не то, чтобы он не собирался с Олей спать – её хрупкая, но уже вполне оформившаяся фигурка вызывала у него совершенно определённую реакцию, да и, целуясь с очередной девицей, Адашев всегда представлял себе Олю. Но в том-то и был фокус: секс он мог получить и без риска быть кастрированным руками коменданта… вот только с другими девицами это было неплохо, но не то. С Олей же Рус готов был ждать хоть её совершеннолетия, хоть её исцеления – ждать столько, сколько потребуется. Ходить за ручки, обниматься без всякого продолжения, разговаривать про всё подряд, от бытовухи до этих её невидимых цветов… но ему же и того не разрешают! Почему-то все уверены, что если он парень, то думает членом и ничем больше.

«По себе, небось, судят!» – зло подумал Рус, вслух же сказал совсем другое:

– Я люблю тебя, Оль, но ты же знаешь, как твой папа не любит, когда я тебя трогаю!

– А кто ему расскажет?

Рус невольно закатил глаза.

– Мы стоим у Стены в хозяйственном квартале, нас видят дозорные, нас видят рабочие… вон, идут сразу трое! – Парень ткнул пальцем ей за спину, поправил комок верёвок подмышкой и вздохнул: – Кстати, мне ж надо всю эту сра… хрень в кладовую закинуть, подождёшь?

– Подожду, если ты мне про аномалию расскажешь! – надув губы, пробурчала Оля.

– Ладно, ладно, уболтала… Ща закину, пойдём навестим нашего штрафника, и по дороге расскажу. Только ты сама дальше не трепись, лады?

Оля кивнула, и Рус, снова вздохнув, рысцой поспешил к кладовке для ремонтников, оборудованной у основания Стены.

По дороге к загонам, где держали свиней и кур, возникшая было между ними размолвка быстро истаяла: Руслан, хоть и начал рассказывать коротко и суховато, быстро увлёкся и принялся расписывать яркими красками и сам «бадабум», и что было до, и как после они с Сойкой помогали командирам… ну как тут удержаться, когда на тебя смотрят с таким восторгом и жадным интересом и выспрашивают все-все детали? Особенно, когда это делает лучшая девушка базы?

– …Я ещё и знаки предупреждающие потом вешать ездил, уже вечером, прикинь?

– Один?! – восхищённо-испуганно ахнула Оля.

– Не, ну не один, конечно, – чуть подсдувшись, хмыкнул Рус и невольно сморщился, остановившись у почти символической, только чтобы свиньи не разбредались, ограды: несмотря на тщательно проводившуюся каждый день уборку, пахло в загонах, мягко говоря, так себе. – Мишин меня с Крокодилом и его группой отправил. Но это так, для перестраховки, там дорога-то к фермам наезженная, не заблудишься, да и зомбари в ту сторону почти не забредают.

– Рус… – уперев ладошки ему в грудь, сказала Оля, – а давай сгоняем туда и посмотрим?

– Чего?

– Я хочу посмотреть на эту яму, – сдвинув светлые брови, твёрдо сказала Оля. – Это важно, Рус, это правда важно!

– Ольчик, ты с ума сошла? Это же опасно!

– Но ты сам только что говорил, что мертвяки туда не ходят, а…

– Почти не ходят! – перебил Руслан, всплеснув руками. – Да и даже если б не почти, нас же никто не выпустит!

– Ты просто не хочешь мне помогать! Не понимаешь меня, совсем! Как все остальные! – Оля зло стукнула его острым кулачком по груди и, развернувшись, побежала прочь.

– Оля!..

– Я смотрю, братец, не умеешь ты обращаться с девочками, – фыркнули сзади.

– Рот закрой, красотка Мишель! – Рус, кипя раздражением, обернулся. – А то навоз вываливается, которого ты тут нажрался!

Мишка сплюнул и, приткнув лопату к столбику забора, вскинул подбородок. Если бы не пятилетняя разница в возрасте, их с Русом можно было бы принять за близнецов: та же смуглая кожа, те же черные волосы, те же чуть грубоватые черты лица – и неожиданно большие тёмно-карие глаза с по-девчачьи длинными ресницами.

– Так ты иди отсюда и не нюхай! Чего припёрся? Тоже мне сейчас будешь лекции читать, как нехорошо маленьких обижать?

– А, значит, Макс тут уже был?

– И он, и комендант ещё вчера люлей навешал, и Саня-командир мне уже рассказал, как я свой отряд позорю – тоже мне, пионер сраный!..

– Миха, ты дебил или да? – раздражённо рявкнул Рус, ударив ладонями по верхней перекладине ограды так, что пара свиней, лениво принюхивавшихся к нему через щели, с испуганным взвизгом отбежали в сторону, а лопата грохнулась плашмя. – Самый обиженный, блин, люлей ему навешали, лекцию прочитали! Если тебе жрать охота, так пойди и заработай вторую пайку, а не отбирай у мелких, как крыса! С кем ты там гоп-стопом промышлял, с Лёхой Жирным? Что я тебе про него говорил?

Подросток отвернулся и в сердцах пнул лежащую на земле лопату.

– Да похрену мне, что ты там говорил! Тебе ж на меня посрать, почему мне должно быть не пофиг?

– В смысле – на тебя посрать?!

– Ой, думаешь, я не знаю, чего ты сюда прискакал? – Мишка снова развернулся к брату, зло прищурился, уперев руки в бока. – Меня комендант наказал лично, вот ты и примчался мне хвост крутить, чтоб я тебя перед папашкой твоей девки шизанутой не позорил! А пока я чего не натворю, ты в кадетку и носа не кажешь! Макс и то больше обо мне беспокоится, а он мне не родной! А тебе плевать, жив я вообще или нет!..

Последнюю фразу мальчишка практически проорал, а в следующий момент резко отвернулся и, схватив лопату, принялся яростно и беспорядочно ею скрести по земле, явно чтобы заглушить отчаянное шмыганье носом. И этот звук настолько ошеломил Руса, что угасла даже злость – и за гоп-стоп, и за «шизанутую девку» в адрес Оли.

– Миш…

– Иди в жопу!

– Мишка, блин! – Рус вздохнул и полез через ограду в загон. Ох, придётся всё же мыться перед ужином!.. – Ну ты чего? Вовсе мне на тебя не насрать, просто сам понимаешь – у меня теперь и строевая, и рейды, и работа…

– …И девчонку обхаживать, – гнусаво закончил пацан, прекращая шкрябать, но не оборачиваясь. – Конечно, подумаешь какой-то брат!

– Мих, ну хочешь, я тебе из рейда привезу чего-нибудь?

– Нужны мне твои подачки!

– Ну, тебе не нужны – у ребят на жрачку обменяешь! На пирожки… или что ты там у малолеток отбирал? – теряя терпение, буркнул Рус.

– Пирожки. С повидлом, – тоскливо сказал Мишка, искоса глядя на брата. – Руха, мне ж теперь ещё и сладкого не положено! Пока комендант наказание не снимет, а он очень злой был!..

Руслан тяжко вздохнул и, схватив придурка за голову, притянул к себе, заставив ткнуться носом в живот.

– Сам виноват, дебила кусок. Нехрен было Лёху своего слушать! – ворчливо сказал он. – Сиди теперь без сладкого.

– Козёл! – брыкнувшись, возмутился брат, но Рус сделал вид, что не заметил его попыток вырваться, и продолжил:

– Неделю посидишь. А потом, если неделю залётов не будет, я тебе свою пайку… нет, половину пайки отдавать буду. Пока наказание не снимут. И сам ты козёл, понял?

– …Понял, – после паузы глухо отозвался Мишка. Снова дёрнулся (на этот раз Руслан его выпустил) и проворчал, глядя в сторону: – Всё, вали уже! Мне ещё этот загон дочистить надо.

– Давай-давай, свинопас, – фыркнул Рус и одним прыжком перемахнул наружу. – На ужин не опоздай!

***

В душе Рус провёл больше времени, чем планировал: похоже, надо отучаться от привычки поправлять волосы и чесать в затылке, когда работаешь с цементом… ну или хотя бы бандану надевать. Так что на ужин он двинулся довольно бодрой трусцой, ведь опоздунов в столовой не любили и не ждали, а жрать хотелось неимоверно… и совершенно не обрадовался, когда на полпути его сбил с ног выскочивший из-за поворота боец.

– Смотри куда прёшь! – рявкнул Руслан, рывком вскочив и получив ответное:

– Сам смотри, жопоглазый!

2Эх, если б не старшинские лычки у придурка, ещё и пнул бы!..» – мимолётно пожалел Рус, обивая пыль со штанов – и тут же насторожился. Если в форме, значит, на дежурстве, а если старшина бежит, а не идёт вразвалку, значит…

– У тебя понос или где-то пожар? – раздражённо крикнул он бойцу в спину: тот тоже успел подняться и, прихрамывая, поспешил дальше.

– Капитанская дочка пропала, опять! – буркнул тот в ответ и ускорился, а Руслан, успевший пробежать следом метра три, резко остановился, невольно прижав ладонью заколотившееся сердце.

Оля пропала? Как, куда? Куда её папаша смотрел?!

В голове практически зримой картинкой вспыхнул странно серьёзный взгляд светлых глаз из-под сведённых бровей.

«Я хочу посмотреть на эту яму, Русик. Это важно!»

Что ж, с вопросом «куда» разобрались, особенно если вспомнить, как Олька расспрашивала его об ориентирах по дороге, хитрюшка белобрысая! Но как она сумела выйти за Стену? Хотя в прошлый раз тоже ведь никто не сознался, что выпускал её… Впрочем, об этом Рус думал уже на бегу: если Оля просто спряталась где-то на базе и плачет, это не так страшно, даже если она нажалуется папе, и тот загонит Руса к свиньям и братцу. А вот если глупая девчонка выбралась наружу, то её надо срочно найти, и Божич должен узнать, в какую сторону посылать отряд!

Никакого «свистать всех наверх» на базе объявлено не было и для гражданских этот вечер оставался обычным и тихим, но всё равно пробиться к чёрному от усталости и злости коменданту, зловещим истуканом торчащему у входа в штаб, Русу удалось не без труда, да и то лишь потому, что курсирующие к нему и от него «ребятки» Максимова – бывшие не только штурмовиками, но и кем-то вроде полиции – через одного были Русу хорошими приятелями.

– Капитан Божич, разрешите обрат…

– Всё потом, – даже не глянув на тяжело дышащего после бега Руса, рыкнул комендант. – Я занят!

Рация в его руке то и дело издавала пищание, перемежающееся отрывистыми однотипными репликами: «склад номер пять – пусто», «прачечные – пусто», «зернохранилище – пусто».

– Я знаю, где Оля! – выпалил Руслан и тут же пожалел об этом: он не без основания считал себя храбрым, даже безбашенным бойцом, но под прожигающим взглядом Головокрута даже ему захотелось развернуться и дать дёру.

Впрочем, сбежать всё равно бы не вышло, потому что уже через мгновение комендант сжал в кулаке растянутый ворот Русовой футболки так, что тот врезался парню в горло, и прорычал:

– Что. Ты. С ней. Сделал?

– Кх-клянусь, ничего!

– Тед. – Возникший рядом, словно из-под земли, Макс ожёг пасынка взглядом, но без колебаний вклинился между ним и комендантом. – Отпусти.

Божич отчётливо скрипнул зубами, но пальцы разжал.

– Говори. Быстро.

– Она… если она не на базе, – начал Рус и, заметив опасный огонь во взгляде Божича, поспешно вскинул руки: – Я её не выпускал, клянусь! Но если она не на базе, я знаю, куда она направилась – к яме с аномалией!

– Что за бред?!

Руслан невольно метнулся взглядом по лицам опекуна и коменданта и сглотнул. Ох, как же его сейчас вздрючат!.. Но он же безбашенный Рус, так? Тогда не отступать!

– Она… в общем, слухи-то ходят, и Оля всё равно уже про это слышала, ну я и рассказал ей про аномалию, ну, что сам видел, – сбивчиво заговорил Руслан, и от взглядов, которыми его сверлили оба офицера, связности в речи не прибавлялось. – А она заявила, что ей очень надо посмотреть на яму. Типа, это офигеть, как важно. Я, конечно, сказал, что нам нельзя выходить с базы, а Оля обиделась и убежала. Но если ей удалось как-то выбраться, она точно туда отправилась – про дорогу я ей, ну, тоже рассказывал…

– Идиот, – почти одними губами выговорил Макс, прикрыв глаза ладонью.

– Да откуда я мог знать, что она сбежит!

– Павлинить меньше надо перед девкой!..

– Заткнулись оба. – Голос коменданта, оборвавший начинающуюся перепалку, был холодным и собранным. – Макс, сворачивай поиски на базе, зуб даю, она опять выскочила тем самым ходом… Поэтому найди бойца, который цитаделевского «козла» перегонял на базу, – Лем должен знать его, – пусть покажет точку, на которой машину обнаружили. Поиск начнём с неё.

– Почему оттуда?

– Будем считать, приступ интуиции. Отправь за Олей отряд, который таблички у Ямы вешал, они уже знают окрестности, и…

Руслан, нервно топчущийся на месте, не выдержал и перебил:

– Капитан Божич! Разрешите присоединиться к поиску!

– …и не заблудятся, и на рожон не полезут, – будто не услышав его, закончил комендант. А затем перевёл на Руса тяжёлый взгляд и, не меняя тона, добавил: – А если ты меня ещё раз перебьёшь, щенок, я тебе рот зашью.

Рус сглотнул.

– Виноват, товарищ командир! – сипло выговорил он, вытянувшись по стойке «смирно». – Разрешите обратиться?

– Макс, займись делом, – хмуро бросил в сторону Божич. – Поисковики должны выехать через пятнадцать минут.

Опекун прищурился, словно целясь в мишень, смерил взглядом их обоих, но всё же коротко кивнул и поспешил прочь, на ходу вынимая рацию. Комендант проводил его взглядом и развернулся к Руслану.

– Теперь ты. Нахрен ты нужен в поисковом отряде?

– Я виноват, хочу искупить…

– Искупать вину ты и в свинарнике можешь, рядом со своим братцем. Отряду ты нахрена?

Руслан сжал зубы, удерживаясь от рвущихся с языка резкостей.

– Нравится вам или нет, – набычившись и глядя Божичу в глаза, сказал он, – но мы с Олей друзья. И если она будет бояться или, ну, упрётся рогом, то к кому попало на зов не пойдёт, а ко мне – да!

Он запнулся, борясь с желанием втянуть голову в плечи, и добавил чуть тише:

– Ну и местность я знаю не хуже Крокодила с его ребятами. При поисках лишний человек не лишний.

Комендант посмотрел на Руса мрачным, изучающим взглядом, как на неведомый науке вид говорящего таракана. Смотрел долго, по ощущениям – целую вечность, а потом произнёс:

– Старт поисковой группы через… – он бросил взгляд на часы, – восемь минут. Не успеешь – будешь искупать вину в свином загоне. Пшёл отсюда!

– Тк тчн! – выпалил Руслан и рванул прочь.

***

Формально считалось, что Белогорск стоит на Западно-Сибирской равнине – предгорья Среднего Урала начинались километрах в сорока к юго-западу от пригорода. Фактически же это означало, что вокруг города – даже на северо-востоке, со стороны, где стояли обе базы –не только тянулся лес, за последние пять лет подобравшийся вплотную, но и встречались то тут, то там выходы горной породы, овраги с каменными стенами и прочие «складки местности», из-за которых Сибирское шоссе, переходящее в трассу М22, местами петляло, как пьяная змея.

Поляна, на которой месяц назад нашлась цитаделевская колымага, была из таких вот «пасынков» гор: почти незаметная возвышенность, являвшаяся, по сути, низкорослой, укрытой слоем почвы скалой, ещё в незапамятные времена раскололась и наполовину обвалилась, обнажив слоистую гранитную «начинку», выветрившуюся от времени. Обломки камня давно выгреб растущий город, и пустое место не заросло лесом только потому, что под тонким слоем серовато-рыжей земли был всё тот же камень. Добраться к этой совершенно непримечательной точке можно было только напрямую через лес, свернув с шоссе и молясь, чтобы не зацепить в темноте днищем какой-нибудь валун или рухнувшее дерево: не было даже следов того, что месяц назад тут кто-то проезжал туда-обратно.

Зажатый между двумя бойцами на заднем сиденье пресловутого «козла», Рус трясся на ухабах, бился подбородком о приклад автомата и мысленно материл сумасшедшего коменданта: с чего он взял, что его дочь будет тут, в пяти километрах от базы?! Пока они тратят время на эти гребеня…

Но, как ни странно, Олю они нашли почти сразу, стоило выйти из машины и рассредоточиться: она всего-то с километр успела пройти в сторону грунтовки, ведущей от шоссе к бывшим фермам и Яме. Правда, судя по виду исцарапанной и замёрзшей в зябких сентябрьских сумерках девчонки, ей не пришло в голову, что лес нихрена не похож на городской парк из её воспоминаний, и гулять в нём в одной футболке и джинсах – не вариант.

Во всяком случае, когда Рус (тоже ведомый чутьём, не иначе!) выскочил через подлесок прямо на неё, растерянно топтавшуюся на прогалине, Олька сперва испуганно взвизгнула, а потом бросилась навстречу, залившись слезами:

– Русик, ты всё-таки пришёл!

– Ага, пришёл, – машинально отозвался Руслан, перекинув автомат за спину и принимаясь осматривать Олю со всех сторон. – Цела? Никто не кусал?

– Только комары, – смеясь сквозь слёзы, отозвалась девушка. – Рус, я совсем-совсем не умею ходить по лесу… проводи меня к яме, пожалуйста?

Адашев, как раз начавший выпутывать из-под амуниции ветровку, чертыхнулся и изумлённо уставился на девушку:

– Оль, ты с ума сошла, какая яма? В машину и на базу, пока нас тут не съели, а твой батя там всем головы не пооткручивал!

– Но…

– Можешь обижаться на меня сколько угодно, – нахмурился Руслан, резкими движениями закутал эту сумасшедшую в свою куртку и достал рацию. – Рус – Крокодилу. Я её нашёл, повторяю: я её нашёл.

– Крокодил – Русу. Укусов нет? Где вы?

– Она цела. Где-то километр на юг от точки. Шла в сторону грунтовки.

– Стойте там и никуда не двигайтесь. – Крокодил, молодой сержант Гена Успенский, всего на пару лет старше Руса, старался говорить сурово и сухо, но облегчение в его голосе можно было пощупать руками. – Сейчас подхватим вас на колёсах.

– Вас понял, – кивнул Руслан.

Логично, не стоит им с Олей пилить по темноте через лес, чтобы потом обратно в эту же сторону возвращаться в тесном УАЗике.

– Рус, ну как ты не понимаешь… – плачущим голосом протянула девчонка, зябко прижимаясь к его груди. – Ну мне правда надо!

Парень со вздохом обнял её. Вот как с ней разговаривать? Упёрлась – «надо» и всё, и хоть трава не расти!

– Оль, ну правда, уже ночь на носу, мы одни посреди леса. Давай вернёмся, ты поговоришь об этом с коменд…

Внезапный хруст ветвей совсем рядом заставил Руса заткнуться на полуслове. Отбросив Олю за спину, парень развернулся на звук, перехватил автомат, одновременно снимая его с предохранителя, щёлкнул подствольным фонариком – и руки сработали быстрее головы, вскинув оружие к плечу и выстрелив. Рус отступил на шаг от упавшей ничком твари, прицелился, добавив контрольный в плешивую макушку, и только потом грязно выругался.

– Рус…

Сказать что-либо Оле он не успел: на поясе ожила рация.

– Крокодил – Русу, что за пальба?!

– Мертвяк, – осипшим голосом сообщил Руслан, забыв про позывные и нервно шаря лучом света по подлеску. – Пока один.

– Какой? «Шатун»?

Рус скривился, но в два прыжка добрался до трупа и пинком перевернул его. Длинные конечности, впалое пузо, длинный, покрытый зеленоватыми наслоениями псевдоплоти нос…

– Нет, – Адашев медленно поднял отяжелевшую руку с рацией к лицу, чувствуя, как встают дыбом волосы на загривке. – «Гончая», совсем голая.

Крокодил яростно выматерился, на заднем плане неразборчиво заспорили его бойцы. Где одна «гончая», там и стая, а голышом бегают бродячие, самые голодные и злые…

– Так, – обрывая гомон, повысил голос Гена. – Найди дерево потолще, займи позицию у него и жди, мы уже едем. Фонарь не гаси, всё равно они про вас в курсе, а нам вас так лучше видно. Как понял?

– Есть занять позицию и ждать.

Кое-как впихнув рацию в крепление, Рус поспешно отыскал взглядом Олю и, схватив её за руку, метнулся к ближайшей сосне.

– Из-за спины у меня не высовывайся, поняла?

Девушка дернула головой – не то кивнула, не то просто в нервной судороге, но разбираться Руслан не стал, не до того: он уже слышал приближающийся хруст мелких веток и шорох травы. Бродячие стаи в движении могли растягиваться, особенно далеко уходили передовые разведчики, но не настолько, чтобы кто-то мог безнаказанно их валить, а значит…

Новые твари – сразу две – выскочили на их прогалину с другой стороны, не там, где валялся труп первой «гончей», но напряжённый до предела Рус развернулся и принялся палить на звук ещё до того, как увидел цель. Увы, слепая стрельба не входила в число его безусловных талантов: если одного мертвяка удалось свалить исключительно удачным попаданием между глаз, то во второго Рус высадил мало не треть магазина, но добился лишь того, что тот осатанел окончательно. В два прыжка преодолев разделяющее их расстояние, тварь кинулась на Руслана, получила мощный, от души, пинок в грудину и сразу три пули в башку и затихла – как раз вовремя, чтобы он услышал, как Оля за спиной тоненько, с подвыванием вскрикнула и бросилась бежать, не разбирая дороги.

– Олька! Стой!

Она даже не обернулась на крик, и Рус вынужденно кинулся следом, пытаясь не потерять из виду бледное пятно светлых волос.

– Рус – Крокодилу! – выцарапав рацию, заорал он на бегу. – Олька психанула! Бежим на… аргх, сучий компас!.. на юго-запад!

– Да твою ж кочерыжку! – взвыли в ответ. – Лови её, Рус, и валите к грунтовке, мы подхватим. И только попробуйте сдохнуть!

Прохрипев в ответ что-то утвердительное, Руслан наддал, пытаясь нагнать Олю, но та летела вперёд на крыльях ужаса, словно не замечая ям, корней, кустов и сосновой подросли. А вот Рус то и дело цеплялся, спотыкался, почти теряя равновесие, и натыкался плечами на стволы деревьев. К тому же он то и дело оглядывался на бегу, высматривая новых преследователей, затем снова судорожно ловил взглядом мелькающую впереди светлую запятую олькиных волос, собранных в косу, и сам не знал, чего боится больше – увидеть «гончих» или потерять из виду девушку.

…А потом это случилось практически одновременно. В очередной раз мазнув фонариком за спину, Рус выхватил из темноты сразу несколько смазанных силуэтов с белёсыми бликами выпуклых глаз и едва удержался от судорожной, бессмысленной пальбы. Вместо этого наклонился, ныряя под очередную ветку, впился взглядом в несущуюся впереди, всего в нескольких метрах, Олю… и едва не взвыл, когда девушка исчезла. Не упала, не скрылась за деревом – просто исчезла!

– Оля!

Сзади почти беззвучно – лишь глухой топот ног и похрустывание веток, – неумолимо и стремительно надвигалась смерть, но Руслан словно забыл об этом. Ещё секунду назад он был уверен, что вот-вот выплюнет лёгкие, но теперь полетел вперёд огромными прыжками, беспорядочно размахивая фонарём, всматриваясь безумным взглядом в скачущие тени перед собой и истово надеясь, что Оля здесь, просто упала, скрылась за деревом… Топот и надсадное сопение за спиной внезапно прервались, Рус зачем-то вильнул в сторону – будто в бок толкнули – и промахнувшийся в атаке мертвяк, едва не задев парня, улетел вперёд. Рухнул, перекатился, пружинисто вскакивая, атаковал снова, но Руслан снова увернулся и от него, и от двух других, метнулся в сторону, в которой была и исчезла Оля, споткнулся, влетел во что-то, похожее на мокрую паутину, покатился кубарем…

…Свет прожекторов, пусть и просеянный сквозь ветви деревьев и кустов, ударил по глазам, дезориентируя, а рядом раздался испуганный, почти паникующий шёпот:

– Русик!

Рывком перевернувшись и вздёрнув себя на четвереньки, тяжело дышащий Руслан метнулся взглядом вокруг и беззвучно выругался. С одной стороны, «гончих» не было, а Оля была: держась за испачканное и, кажется, кровящее колено, жалась к дереву в шаге от него. С другой – всего в нескольких метрах от них неспешно, вразвалку шли «овцы».