В одну из длинных перемен, какой-то паренек, в край, обнаглев, застает Потемкину одной в кабинете и входит, закрыв за собой дверь. Самодовольно улыбнувшись, он медленно шагает к парте у окна, за которой и сидит Потемкина.
– А я и не знал, что это ты стерве дорогу перешла, – говорит он протягивая каждое слово, будто пробуя его на вкус, – удивительно. Я думал, будет кто-то более… Более. Если ты понимаешь, о чем я. А ты такая… хрупкая и маленькая.
Ника вцепляется руками в открытый учебник и старается дышать ровно, пока все тело сжимается в невидимый комок. Парень между тем подходит ближе и встает рядом.
– Мне теперь интересно. Что же ты сделала Королевой, что она так сильно тебя ненавидит? Расскажи! Я весь во внимании!
Пальцы сильней вжимаются между страниц. Девочка молчит и мысленно молит, чтобы парню стало неинтересно с ней. Тогда он уйдет. Но незваному гостю такой исход не нравится. Он выдергивает из-под ее носа книгу и крутит в руках.
– Я с тобой разговариваю, – говорит низким голосом, – отвечай. Что ты сделала? Обозвала ее? Толкнула? Прилюдно унизила?
Не смея больше выдерживать его присутствие, Ника живот встает из-за стола, чтобы уйти.
Парень громко рявкает:
– Сидеть!
Не в силах противиться, она опускается обратно на стул. И почему ее послушание не распространяется только на отца?
– Умная девочка, – усмехается тот и громко кладет на стол книгу, – но ты не ответила на мой вопрос. Почему стерва так отчаянно желает тебя…
Его речь обрывается, потому что со стороны коридора слышится громкий и веселый смех. Кажется, он принадлежит Цветаевой, что несказанно радует Потемкину. У нее даже голова идет кругом, но вместе с ней накатывает и легкость. Тело отпускает.
Выругавшись неприличным словом, школьник ретируется из класса.
По понедельникам дела обстоят чуть хуже из-за обязательного прихода к психологу. Софи Павловна пытается вывести девочку на разговор, но та только сильней прячется в своем маленьком мирке кокона.
Крайний раз, Софи даже устраивает игру, принеся в школу красный клубок ниток. Только Ника в игре не желает участвовать. Сидит себе в кресле и отсчитывает время, когда все закончится.
Тогда женщина откладывает нитки в сторону, тяжко вздыхает и говорит спокойно:
– Если ты не хочешь играть со мной. Тогда воображай в голове все, что я тебе скажу. Итак, Ника. Представь, что все твои знакомые, друзья и родители собрались вместе и окружили тебя. В их руках находится длинная нить. Она тянется от одного человека к другому в хаотичном порядке, будто паутина. Ее начало, то есть клубок, находится в твоих руках. Теперь представь трудность в образе человека. Она пытается добраться до тебя. Но у нее ничего не получается, потому что нити опутывают ее и не дают пройти дальше. Все, кто тебя окружают, не позволяют ей подойти к тебе.
Когда же ты отдаляешься от всех и не протягиваешь никому нить, то трудности легко подойти к тебе. Потому что тебе никто не может помочь. Без потерь в этом случае явно не обойдется, продолжай ты бороться в одиночку.
– Ника… – она подается вперед и складывает руки в замок, – прошу тебя. Начни общаться с людьми и доверь хоть кому-то свою тяжесть. Позволь им защитить тебя от трудностей. Это не обязательно должна быть я. Мама, например, или друг. Даже незнакомец. Хоть кто-то. Позволь себе помочь.
Выходя из кабинета, Ника забывает обо всем, что женщина пыталась донести до нее. Ей все это не нужно, потому что часы жизни идут обратным отсчетом. Осталось не так долго и все закончится.
Ко всем этим проблемам (будто их недостаточно) добавляется еще одна в роли противного старого историка. Пожилому мужчине уже за семьдесят и внешность это хорошо подтверждает. Сухощавый, со сгорбленной спиной, старческими пятнами по всему телу, морщинами, с облысевшей макушкой, с желтыми и длинными зубами и с длинным носом, на котором всегда находятся круглые очки в толстой оправе. Старика никто не любит из-за скверного характера. Почти всегда он смотрит на всех с презрением. Как король, глядящий на бедный и «грязный» народ.
С Потемкиной же у него свои счеты. Историк до этого класса всегда относился к ней хуже, чем к кому-то, хоть и ставил пятерки за правильные ответы. Ника должна была рассказать все домашние задания, стоя у доски (чего она терпеть не может). Либо же разносить и собирать тетради. Он постоянно дергал ее, чтобы она стерла все с доски, и за любой промах злился так, что брызгал слюнями во все стороны. С трудом, но девочка терпела его.
В этот раз что-то идет не так. Историк становится еще хуже. Наверное, все потому, что он не хочет ее больше видеть. Потому пятерки скатываются к четверкам и тройкам, не зависимо от ответа. Доходит даже до того, что учитель специально врет о ее неправильном ответе, потому что знает – никто не перепроверит, дабы не накликать на себя беду. Ведь старик славится и тем, что может начать истерить на пустом месте. В такие моменты лучше уйти по-хорошему, пока голова не взорвалась от его противного писка.
– Потемкина, – сузив глаза в щелки, старик глядит на девочку сквозь очки, – расскажи, Великая Отечественная война и Вторая мировая война это одно и тоже?
Ника встает с места, как того требуют правила, и как можно спокойнее, не глядя на учителя, отвечает:
– Великая Отечественная война это часть Второй мировой войны, но не одно и тоже. Вторая мировая война началась в 39 году 1 сентября и закончилась 45 года 3 сентября. А Великая Отечественная война началась 22 июня 41 года и закончилась 45 года 9 мая.
Придраться ни к чему и историк это знает. Он морщит нос, искривляет губы и отрезает: – Не верно! Три!
Когда девочка садится обратно на стул, опустив руки, то замечает на себе удивленный взгляд парня, с поднятыми вверх бровями. Перед ним открытый учебник истории и сверху написано то, что она сказала только что. В ответе не было ошибок. Парень это понимает. Но что ему сказать? Ника лишь бесчувственно отводит взгляд и низко опускает голову.
Терпение и сил, вынести все это, Потемкиной дают мысли о том, что скоро все закончится. Но оно периодически дает слабину и все из-за Сафронова.
Парень не говорит с ней, за что девочка ему благодарна, но он постоянно смотрит на нее. Стоит ей в такие моменты попасть в его ловушку зеленых глаз, как все внутри начинает пылать от злости и стыда. Ведь каждый такой раз она вспоминает свое спасение и понимает – Артем знает о буллинге.
Пару раз он даже спасает девочку, когда ей ставят очередную подножку в коридоре. При этом парень не касается ее. Хватается за ручку на портфеле, помогает выровнять равновесия, а потом уходит, будто ничего не сделал. В такие моменты, Нике кажется, что она тонет в болоте, куда прыгнула самолично. А Артем, сидя на бережку, спокойно наблюдает за ней и периодически подкидывает палки, чтобы она держалась на поверхности чуть дольше.
Это ее жутко бесит.
В пятницу, на второй перемене, Ника случайно находит в своем портфеле записку. Разворачивая ее, предполагает, что это очередные обидные прозвища. Однако, содержание совсем другое, что сильно удивляет. Быстро прочитав послание, она осматривает всех поблизости, напрягшись. А потом засовывает записку в карман и входит в класс, решая для себя, что будет делать.
На длинной перемене, оглядываясь по сторонам, Ника идет в самый конец первого этажа, где скрывается пожарная лестница и коморка уборщиц. Раньше на задней лестнице прятались парочки, чтобы прогулять урок и побыть вдвоем, потому что ближайшие кабинеты очень далеко. Но директор не прошел мимо этого места, когда все менял. Теперь увидеть здесь кого-то большая редкость, потому что технички мигом всех прогонят.
Посмотрев назад, девочка кладет руку на грудь и медленно выдыхает, снимая внутреннее напряжение. Сердце стучит так гулко, что отдает в вене на шее. Потушив волнение, она входит на лестничную площадку. Только делает шаг вперед, как чья-то рука рывком втягивает ее в полутьму, и дверь захлопывается.
Врезавшись в стену спиной, Ника распахивает глаза. Сердце уходит в пятки. Перед ней двое высоких девятиклассников со смазливыми лицами. Один в мятой серой футболке с темными глазами. Второй в рваных спортивных штанах и стрижкой «ежик». Типичные плохиши, дневники которых пусты, а в журналах нескончаемые двойки.
– Смотри-ка. Пришла, – говорит первый, облизнув нижнюю губу.
– Конечно, – кивает второй, скользнув масленым взглядом снизу вверх по девочке, – разве она упустит такой шанс?
В горле встает липкий ком. Ника сглатывает, пытаясь избавиться от него, но ничего не выходит. В какой-то момент ей кажется, что из-за кома не получиться сделать ни единого вдоха, и тогда она упадет в обморок. А эти парни сделают что-то очень не хорошее.
Парни продолжают наблюдать за ней, склоняя голову то в одну сторону, то в другую. Всматриваются в каждую деталь, будто пожирают взглядом. Они очень высокие в сравнении с Никой. В них больше 170 см, а в ней лишь 158. В этом полутемном и отдаленном месте ей вряд ли удастся защитить себя и сбежать. И зачем она вообще пришла сюда?
– Интересно, – проговаривает второй, вдруг охрипшим голосом, – когда уборщицы вернутся?
– Они сейчас в столовой, – отвечает ему первый с опасным огнем в глазах, – болтают с поварихой. Нам хватит времени сделать то, что хотим.
Ника не знает, что они хотят, но чутье подсказывает, что это будет что-то очень плохое. И явно не удары, если смотреть по их хищным и затуманенным глазам.
– А она миленькая. Что там Королева говорила? Можно делать с ней что угодно? – замечает второй, растягивая улыбку. Первый кивает, и они оба делают шаги к девочке, перекрывая возможности сбежать. Кислорода становится меньше, и голова идет кругом. Чтобы не упасть, Потемкина вжимается сильней в стену и холод от нее совсем на немного приводит ее в чувства.
Ученик в мятой футболке усмехается:
– Слушай, нам вчера по биологии учительница не рассказала про анатомию. Может, поучим ее наглядно?
– Или касательно, – поддерживает его друг, – мы же не будем ее смущать? Только потрогаем.
Внизу живота что-то ухает. Ника находит в себе силы и говорит с пересохшим ртом, опустив взгляд на длинные ноги школьников:
– Пустите, пожалуйста.
Парни прыскают от смеха.
