Заповедный тупик
«Где черти Куликова носят?!» – подумала Саша, скидывая непрошеную ладонь.
– Это вряд ли, – с вызовом глянула она в сальные глаза назойливого ухажера, – есть способ выдернуть джипы? – вопрос был адресован Михаилу, показавшемуся более скромным и сдержанным из двоих.
– Трактором можно. Тут в пяти километрах на старом хуторе тракторист живет, – почесав в затылке ответил тот.
– Только он того, из ума выжил, – радостно добавил за другом Митрич, – допился до белочки и по всем незнакомым из ружья палит. Ну днем-то еще видно «свой-чужой», а в темноте весь люд на одну рожу. Ну и собаку он свою ночью спускает, чтобы неповадно было шастать.
– И много тут желающих ночами по болоту шастать? – Дэвид присел за стол, с покорностью принимая судьбу.
– О, товарищ режиссер, ты даже не представляешь!
– Зато я представляю отлично. Парочку таких шатунов к нам на огонек занесло, – Алекс отодвинулась от жмущегося к ней мужчины. Но Митрич и не думал отступать: игриво вскинув брови, он расплылся в скабрезной улыбке, обнажив неровные желтые зубы.
– Дэнни, что там у вас случилось? – протяжная мелодичная речь сопровождала появление Эммы, к вящему ужасу Александры, все в том же вечернем бархатном платье. И без того неразговорчивый Михаил замер с открытым ртом, вовсе утратив дар речи. Митрич же, панибратски хлопнув Сашу по плечу, выдал:
– Ну ни хрена ж себе! Всё – остаемся ночевать, – и подмигнул ничего не понимающей актрисе.
«Что ж тебя так не вовремя страх перед мышами-то попустил?!» – с горечью подумала продюсер и тревожно оглядела собравшихся. Горюющий по утопшему в болоте пикапу Дэн и отстраненно наблюдающий за происходящим Дэвид не тянули не только на защитников прекрасного пола, но и на мало-мальски годную группу поддержки женского сопротивления. Вдобавок, Эмма относилась к той категории женщин, кокетство которых включается в присутствии мужчин автоматически, даже если самец тщедушен, немощен или вовсе ничтожен. Новая публика в лице деревенских соискателей роли спровоцировала актрису на томные движения, соблазнительные позы и долгие взгляды из-под опущенных ресниц. Нервы Алекс натянулись до предела. Первобытные инстинкты пронизывали воздух, электризуя кожу, поднимая дыбом мелкие волоски на предплечьях.
– А дубы-колдуны что-то шепчут в тумане, вдоль поганых болот злые тени встают… – напевая под нос, Антон спиной открыл дверь и ввалился в кухню со связкой дров в руках. – Привет, мужики! А что это вы тут делаете?!
Приветственная улыбка рыжего привычно расползлась от уха до уха, только зеленые глаза смотрели остро и холодно на то, как Саша в очередной раз раздраженно скинула чужую ладонь со своей коленки. Бросив поленья у печки, оператор выпрямился и расправил плечи. Мощная фигура заняла весь дверной проем, и Алекс возблагодарила всех мировых богов за эти сто девяносто сантиметров рыжебородой харизмы. Руки Куликова сами собой сжались в кулаки, лицо сменило выражение с показательно дружелюбного на сосредоточенно вызывающее. Посреди кухни стоял не добродушный весельчак – душа компании, а могучий воин перед битвой. «Точно викинг на носу дракара, готового вот-вот причалить к вражеским землям», – сравнила Саша. Незваные гости подобрались, вероятно, мысленно взвешивая силы. Беспокойство продюсера не отпускало. Адекватности мужиков явно мешали принятый допинг и выдающиеся формы Эммы.
– Парни, ваш пепелац на повороте застрял? – рыжий переводил оценивающий взгляд с одного на другого.
– Мой, – заулыбался Михей, и Тони улыбнулся в ответ. Атмосфера в комнате слегка потеплела.
– Зачетные обвесы, – оператор протянул руку в приветственном жесте: – Антон.
– Миша.
– Леха, – пожали ладонь визитеры.
– Кто ж его, родимого, в такой жир-то погнал?
– Да этот вон штурманил. Рано я его из балласта повысить решил, – Михей пренебрежительно махнул в сторону Митрича, чем вызвал на пьяном лице друга обиженное выражение.
– Ты сам сказал, что на твоей табуретке мы и по этим соплям проедем!
– И вы, как девочки, зверя одного бросили?!
– Ну а что делать, сестру (*джиперский слэнг – лебедка) я еще не установил, – Михаил удрученно развел руками.
Саша перестала улавливать суть разговора, а вот Тони был совершенно в своей тарелке.
– Джиперасты, – снисходительно пробасил он, – пошли, покажу как надо.
И, словно по волшебству, Митрич с Михеем подскочили и рванули к выходу. Глаза их загорелись священным огнем фанатичной одержимости, который было не под силу затмить ни декольте актрисы, ни острым Тимофеевским коленям. У выхода Куликов обернулся, поймал встревоженный Сашин взгляд и выдал беззвучно одними губами: «все хорошо», а затем уже вслух бросил угрюмому Денису:
– А ты что расселся, точно пассажир или выхухоль? Пойдем, поучишься, как мужики удалью правильно пользуются, а не суют ее в каждую дыру.
Полчаса спустя Александра курила на крыльце, прислушиваясь к затихающему звуку мотора. Темное, почти ночное небо временами озарялось светом фар подпрыгивающего на ухабах внедорожника. Огни удалялись, постепенно пропадая из виду, и вскоре скрылись за полуразвалившейся постройкой на окраине забытой деревни. Денис вернулся в дом уже давно. На Сашин вопрос односложно рявкнул: «Вытащили!» – и демонстративно отгородился от всех наушниками и планшетом. Но Куликова не было. Все это время девушку не отпускало чувство неясной тревоги. Только когда из-за сарая вышел знакомый высокий силуэт, продюсер облегченно выдохнула.
– На, – Тони протянул крупное яблоко.
– Это что, ужин? – недоуменно спросила Саша.
– Это яблоко. Так просто от ужина не отделаешься, – Антон улыбался, держа фрукт на ладони. Алекс протянула руку и заметила, что пальцы мелко подрагивают. Необъяснимая дрожь распространилась по всем мышцам, точно каждую клетку трясло слабым электрическим разрядом. Чувствуя, что колени подкашиваются, девушка оперлась о стену. «Зачастила я перед Куликом слабость показывать. Весь день сегодня как немощная и малахольная», – Александра попыталась взять себя в руки, но тело не поддавалось самоконтролю.
– Выпей, – у самого лица возникла фляжка, и теплый запах шоколада проник в ноздри.
– Что это, споить меня решил?
– Один глоток. Приведет в чувство. Правда, чревато бессонницей. Бодрит на несколько часов.
– Живая вода?
– Допинг Абалакова – коктейль альпинистов. Когда надо быстро восстановить силы – коньяк с шоколадом.
– То что надо, – схватив фляжку, Саша жадно припала к горлышку, и обжигающая терпкая пряная жидкость обволокла нёбо, потекла по гортани и огнем заполнила пустой желудок, – спасибо, доктор Фифи.
– Ты бы хоть закусила.
Уговаривать Сашу не пришлось, захрустев сочным фруктом, девушка взглянула на здоровяка с теплотой:
– Откуда яблоко?
– Из погреба. Там много интересного. Хочешь посмотреть?
Не особо задумываясь, на что соглашается, Алекс кивнула.
Погреб был капитальный, то ли вырытый в холме, то ли за давностью лет сам превратившийся в холм.
– Тут даже свет есть, – с гордостью первооткрывателя Тони щелкнул выключателем. В глубине загорелся бледный огонек, выхвативший из темноты стеллажи с банками, ящиками и бутылками. Вниз вело несколько ступеней. Саша боязливо замерла в проходе, но Антон уже прошел вперед со словами: «Где-то тут было морошковое варенье…» В тот же миг лампа мигнула и погасла. Алекс оступилась, рефлекторно выставила вперед руки и схватилась за первое попавшееся – этим оказалась толстовка Куликова.
– Ой! – выдохнула девушка, но пальцы не разжала, чувствуя, как под ладонями напряглось теплое сильное тело.
– Тс-с… – раздался шепот у виска. Порыв дыхания согрел холодную кожу. – Испугалась? – щеку Саши кольнула борода. Девушка отрицательно мотнула головой, и щетина царапнула скулу сильнее.
– Я не боюсь темноты, – так же тихо ответила она, ощущая, как облако ее слов не успевает развеяться, оседая на шее Антона.
– Знаю, но вопрос не о том, – прозвучало еще ближе.
И перед глазами девушки вновь всплыл похотливый взгляд Митрича, а бедро ощутило наглые прикосновения его мясистых пальцев. Желая прогнать неприятное видение, она зажмурилась и сжалась, еще сильнее хватаясь за одежду оператора. Незвано вернулась постыдная дрожь.
– Адреналин выходит, – губы рыжего задели кромку Сашиного уха, а крепкие руки обхватили, притягивая вплотную, – они не вернутся.
– Уверен? – выдохнула Алекс в растянутый ворот пахнущей дымом и лесом толстовки. В кромешной темноте погреба существовали только теплые ладони, осторожно гладящие ее спину, сильное тело, послужившее надежной опорой, и тихий низкий голос, проникающий в самую душу. Ни разу при свете дня Александра не показывала своей слабости столь открыто, никогда ранее не искала она утешения и защиты в мужских объятиях. Продюсер привыкла со всем справляться сама. И сейчас бы справилась, если бы не чертов свет, ставший последней каплей в накопившихся случайностях. «Два дня назад все было просто и понятно. Как можно за одни сутки из давних рабочих отношений перейти к обнимашкам в кладовой? Кулик решил развлечься в походе? Или так заботится? А может, не только «заботится»? Что дальше?» – пока мысли лихорадочно скакали в Сашином мозгу, пытаясь прийти к логически обоснованному решению, тело ее самовольно и бездумно прижималось к Куликову все теснее, пальцы один за другим ослабляли хватку, робкими движениями отвечая на объятие, скользили вдоль талии Антона, чтобы сомкнуться замком на спине. Ровным и сильным пульсом билась жилка на шее в сантиметре от пересохших девичьих губ. Одно движение отделяло ее от чувственного прикосновения к тонкой коже, одно непринятое решение сохраняло последние миллиметры между мужчиной и девушкой, замершими в темноте. Одновременно подняла Алекс лицо и Тони потянулся к ней. И тут вспыхнул свет, нестерпимо яркий после минут абсолютного мрака. Саша инстинктивно зажмурилась. Казалось, Антон поддастся порыву и поцелует ее, но мгновение длилось, а оператор медлил. Алекс опустила руки и открыла глаза, отводя взгляд. Рыжий разочарованно выдохнул, размыкая объятья. Девушка хотела отстраниться, но Тони коснулся растрепанных волос, убирая за ухо непослушную прядь:
– У тебя тут грязь, и трава какая-то застряла.
– Страшно даже подумать, что и где застряло у Эммы, если я так испачкалась без купания в луже.
Антон заржал:
– Я для вас, грязнуль, баню растопил, веники запарил.
– И в банщики вызвался, – ляпнула Саша и только потом поняла двусмысленность фразы. Но оператор уже деловито изучал полки с вареньем. Не оборачиваясь, он махнул рукой в сторону выхода:
– Иди уже, а то тепло уходит.
«Тепло уходит», – повторяла про себя Алекс всю дорогу до дома. Тёк по венам смешанный с шоколадом коньяк, разнося по всему телу жар от тугого комка тепла, растущего под солнечным сплетением.
5. Успокаивающие процедуры
От стоящей по центру парилки каменки поднимался пар. Завитки его под низким потолком причудливо изгибались, попадая в яркие потоки студийного света, направленного в слуховые окна. «Надолго нам хватит топлива для генератора при таком транжирстве?» – даже на верхней полке бани Александру не отпускали мысли о работе. Растянувшись на горячих влажных досках, Саша закрыла глаза и попыталась погрузиться в медитативное состояние. Где-то тихо капала вода, потрескивали, разваливаясь, остывающие угли в топке, чуть слышно шипели от попадающих брызг камни, беспрестанно щебетала довольная Эмма, точно ребенок залезшая целиком в большое, стоящее на полу корыто.
– Медовый скраб пахнет лучше, но с черной гималайской солью отлично смягчает. А еще есть кофейный из премиум-арабики. Так удачно, что я взяла все. Какой выбрать? А может, вообще взять с косточкой миндаля, а? Какой? Са-а-а-аш? Ты там уснула?
Только теперь Алекс осознала, что радиоволна актрисы была направлена на конкретного слушателя.
– Любой бери, – не открывая глаз, выдавила она, надеясь, что Эмма отстанет. Но не тут-то было. Выбравшись из импровизированной ванны, девушка залезла на верхотуру к Саше.
– Ты хотя бы понюхай! Нельзя наплевательски относиться к своей красоте!
– Была бы красота… – обреченно пробормотала продюсер, готовясь принюхиваться. Вместо этого Эмма схватила ее расслабленную ладонь и принялась что-то энергично втирать.
– У тебя же нет аллергии?
– Есть, на имбецилов. Но я с ней смирилась, – Алекс импульсивно выдернула руку и поднесла к носу. Пахнуло незабываемым ароматом тухлых яиц.
– Что за гадость?!
– Черная соль из Индии, сто процентов органик, между прочим, две тысячи за баночку, – блондинка выглядела слегка обиженной, – это естественный природный аромат.
– Люди тоже источают массу естественных и весьма природных ароматов. Однако не все из них хочется вдыхать с наслаждением и тем более за деньги, – Алекс интенсивно полоскала ладонь в ковше.
– Ладно, раз тебе не понравилось, попробуем более традиционный медовый. Он точно пахнет приятно, сладенько, – и, не спрашивая разрешения, Эмма щедро мазанула вязкой желтоватой субстанцией по Сашиному предплечью, – сочетает в себе пользу скраба с эффектом депиляции, кожа становится гладенькой, как попка младенца.
Девушка принялась с нажимом втирать средство в Сашину руку. Хватка у миниатюрной актрисы оказалась на удивление сильной, легко освободиться у продюсера не вышло, а вырываться активно показалось глупо и невежливо. Простившись с покоем и подчинившись судьбе, Алекс приготовилась наслаждаться spa-процедурами, и тут кожу пронзила резкая боль.
– Ну-ну, сейчас пройдет, – Эмма заботливо дула на покрасневшую руку, – это мёд вырывает мелкие волоски. Кто же хочет быть мохнатым, как Чубакка?
Саша внутренне улыбнулась. Сидящая перед ней на коленях, самозабвенно подвергающая ее сладкой пытке, сложившая губы в трубочку, чтобы дуть на покрасневшее место, из претензионной гламурной фифы актриса превратилась в смазливую девчушку, простую, понятную и потому близкую. Лицо ее разрумянилось, глаза в обрамлении влажных ресниц отливали синевой теплого моря. Капельки пота скользили вдоль длинной шеи, чтобы скатиться по упругой высокой груди и, помедлив на острие сосков, продолжить путь, повторяя изгиб округлых бедер. И хотя извечная бабская соревновательность и хотела найти во внешности Эммы изъян, приходилось признать: создавая эти формы, природа потрудилась на славу. «Интересно, это все – настоящее?» – с некоторой завистью подумала Алекс, и актриса, точно прочитав ее мысли, спросила:
– Угадай, где у меня пластика? – и, чтобы лучше было видно, встала во весь свой небольшой рост. Вопрос был с подвохом, это Саша понимала прекрасно. Неосторожное предположение могло обидеть и спровоцировать ненужную коллективу нервозность. Переживаний на сегодня и так хватало с лихвой. Алекс оглядела Эмму с головы до пят. Та без стыда покрутилась перед ней и замерла в провокационной позе, водрузив ладонь на выпяченное вперед бедро.
– Так, это точно не грудь. Она у тебя хоть и крупная, но вполне естественная и слегка нуждается в поддержке, а после операции такого бы не было.
Блондинка согласно кивнула:
– Всегда завидовала таким, как ты – и в сорок сможете без лифчика ходить, не то, что я.
«Изящный способ указать на маленькие сиськи», – внутренне скривилась Саша, но вслух продолжила.
– Талия у тебя узкая, но, если бы ты удаляла ребра, остались бы шрамы. А при липосакции часто становятся похожими на гусениц. У тебя же красивый плавный переход.
– Ты серьезно? – Эмма удивленно выпучила глаза.
– Что именно? Про красивый переход? А то ты сама не знаешь. Не напрашивайся на комплимент.
– Да нет, про гусениц. Я хотела накопить и через год-другой удалить весь жир с живота и боков.
– Накопить жир? Ну, если будешь жрать как не в себя, то получится мутант – сверху корова, внизу бегемот, а посредине осиная талия. Я такую певичку знаю, – даже страшно представить ее без одежды.
– Кто такая?
Алекс назвала имя поп-дивы, популярной в прошлом сезоне.
– Реально? – Эмма довольно засмеялась, а затем уже серьезно добавила: – Можешь познакомить?
Вот это Саша сильно не любила. С тех пор, как ее занесло в кино и шоу-бизнес, обязательно кто-нибудь из дальних родственников и не очень далеких приятелей регулярно просил дать контакт, свести, познакомить, провести на концерт и взять автограф у той или иной звезды. Потому просьбу Эммы продюсер пропустила мимо ушей.
– Может, ты подкачала ягодицы? В Бразилии это самая популярная процедура, – вернулась к теме угадывания Алекс.
– Не-е-ет! – горделиво девушка хлопнула себя по округлой попе, вызвав у Саши в памяти яркое воспоминание: Тони шлепает по заляпанным грязью джинсам, обтянувшим эффектные булки кинозвезды. Вероятно, эта же картинка всплыла и в голове Эммы:
– Твой бы зад у Антона в одной ладони поместился, – заметила актриса, и щеки Александры залил стремительный румянец, к счастью, незаметный в полумраке бани. Свою фигуру Тимофеева не любила – вся она была вытянутая и угловатая: узкие ступни с подвижными пальцами, которые могли подхватить с пола даже самый маленький предмет, острые колени, почти всегда спрятанные под джинсами, удлиненное тело с талией высокой и от этого еще менее выразительной, тонкие запястья и почти не превосходящие их шириной кисти рук с пальцами, способными покрыть полторы октавы. Впрочем, пальцы Саше нравились и наряду с миндалевидными глазами относились к главным внешним достоинствам. Что же касается упомянутой Эммой части внизу спины, единственным привлекательным в ней был изгиб, вычеркивающий девушку из разряда плоскодонок.
– Кстати, а у него есть девушка?
– У кого? – внезапный вопрос застал врасплох.
– У рыжего, оператора вашего, у Куликова?
– Да! – не задумываясь, соврала Саша и покраснела еще больше.
– Жаль, я что-то почувствовала, пока он меня нёс. Сердце так защемило…
– Это была межреберная невралгия от неудобной позы, – резкость в голосе Алекс ощущалась физически.
– Возможно, – примирительно протянула Эмма и выжидательно уставилась на продюсера, – угадывай дальше!
– Я – пас. Может, ты родинку где удалила или искривленный мизинец исправила.
– Нос! – почти выкрикнула блондинка и от восторга захлопала в ладоши. – Никто еще не догадался, но это нос! Видела бы ты меня в школе – можно было Буратино без грима играть. Мне его один друг подарил.
– Подарил новый нос? Интересные у вас отношения.
– А что такого? Мужчины же дарят женщинам платья и украшения? Почему бы не подарить новую грудь, если это украсит любимую?
– А почему бы не полюбить со старой?
Но Эмма отмахнулась:
– Все хотят стать лучше. Зачем отказываться, тем более за чужой счет? Давай я тебе сделаю мыльный массаж как в турецкой парной? Станешь чистой и обновленной душой и телом!
Не успела Саша возразить, что старая грязная душа ее вполне устраивает, как Эмма толкнула продюсера на лавку и принялась тщательно вспенивать льняную варежку. При этом новоявленная массажистка не замолкала ни на секунду:
– Я училась у лучшего питерского банщика-хамамщика. Раз десять была у него на сеансах, потому все запомнила. Пены у нас, конечно, будет маловато, да и скамья не каменная…
На плечи Алекс легли хрупкие ладошки и принялись намыливать легкими поглаживающими движеньями.
– Представь, что ты вся погружаешься в мыльное облако, – ворковала над ухом актриса, – легкие воздушные пузыри обнимают твое тело, чтобы унести его на вершину блаженства.
Скудная пена сиротливо стекала по Сашиным рукам, покрывая девушку мутной скользкой пленкой. Тем временем Эмма перешла к груди – мазнув пару раз по выпирающим ключицам, скользнула ниже, очертив маленькие холмы и задев ареолы. Алекс вздрогнула, но шершавые рукавички продолжили путь, массируя живот. Расслабиться не получалось. Прикосновения были нежные, мягкие, походящие больше на ласку, чем нам массаж. Происходящее пробуждало приятные ощущения в не избалованном плотскими радостями теле, но казалось Александре странным и диковатым. Потому, когда ладони Эммы скользнули на бедра и устремились к внутренней стороне, она резко села и, схватив за запястье, остановила актрису:
– Ты что делаешь?
– Пенный массаж, – синие глаза смотрели искренне и невинно.
– Зачем?
– Хочу сделать тебе хорошо.
– Очень похоже на соблазнение.
Эмма улыбнулась, и лицо ее в туманном полумраке приобрело хитрое лисье выражение:
– А если и так? Ты против?
За годы работы Алекс привыкла быстро анализировать и находить логическую причину внезапных проблем и непредвиденных ситуаций. Предположение, что Эмма воспылала к ней лесбийской страстью, продюсер отмела сразу. В стихийные благие порывы Саша давно не верила, оставалось самое простое:
– Милая, актрис в штат утверждаю не я.
– А кто? Ты, вроде, главная, – блондинка разочарованно отстранилась.
– Режиссер. Тельман никому не доверяет этот ответственный процесс. Но если помассируешь мне ступни, то я, возможно, замолвлю за тебя словечко, – ехидно предложила Алекс. Но актриса уже скинула мыльные рукавицы:
– Думаю, я справлюсь и без протекции! – и взглянула на Александру с явным вызовом. Саше даже стало слегка жалко Дэвида, который еще не догадывался о грядущем подарке судьбы. Эмма, подобно хамелеону, уже поменяла настроение:
– Между нами? – смущенная заискивающая улыбка искала ответного одобрения. Продюсер кивнула.
– Без обид? – и актриса протянула мыльную ладонь, которую Саша пожала.
Спустя час, лежа в спальнике и глядя в выкрашенный темно-зеленой краской потолок, Алекс гадала, к чему бы привело, согласись она на интимное предложение актрисы. Такого опыта у нее еще не было – мысль об упущенной возможности не давала покоя. Сон не шел. Возможно, виной тому был принятый допинг альпиниста, или воспоминания о провокационной спа-процедуре, или тактильная память о руках Куликова, сомкнутых в темноте погреба на ее спине. От прикрытой кухонной двери падал узкий луч света – там за столом продолжал уничтожать запасы сгущенки и смотреть видео Денис. Дэвид закрылся в каморке, сославшись на неудержимое сценарное озарение. Эмма тихонько посвистывала на печи. Развернувшись на бок и подперев кулаком подбородок, Саша уставилась на расположившегося рядом Антона. Парень лежал на спине с закрытыми глазами и мерно дышал. «Какой у нас по счету совместный проект – третий или четвертый? И что я раньше не обращала на него внимания?» – задалась вопросом Саша и тут же устыдилась собственной лжи. Привлекательным она сочла оператора еще на первой съемке, но та случайная безумная халтура не дала им и пары секунд для внерабочего общения. Около года назад на дне рождения известного бизнесмена потерявший от наркотиков чувство реальности модный диджей бегал среди гостей с пистолетом, сильно выпивший лучший друг именинника домогался солистки популярного девчачьего поп-трио, а заказчик то и дело норовил усадить Алекс на колени и пьяно пыхтел ей в ухо: «Вечерина – ваще огонь! Ты ж мне такой же фильм сделаешь? Друганам пошлю, пусть на жопе волосы рвут, что не приехали!» И только поймав в этом сумасшедшем вертепе снисходительно насмешливый взгляд нового рыжего оператора, продюсер поняла: «Все будет хорошо». Сейчас, впервые за последнее время, Александра никуда не бежала. Молчал лишенный сети телефон, и суета большого города затихла, растворилась в молочном тумане, разлившемся над зарослями болотного багульника. И в этой внезапно наступившей тишине Саша осталась один на один с откинутыми за ненужностью мыслями и отодвинутыми до лучших времен несвоевременными чувствами. Медленно открывался в душе ящик пандоры. Ровно вздымалась грудь Куликова. Тонкая белая футболка обтягивала рельефные мышцы, и пальцы вспомнили упругое сильное тело и захотели вновь коснуться его, как тогда в погребе.
«Спит?» – предположила девушка, разглядывая резко очерченный в контровом свете профиль. Нос с легкой горбинкой у основания, густая равномерная борода, доходящая до баков, длинные и такие же светлые как брови, ресницы. Впервые она рассматривала Тони так близко и так внимательно.
– Целовать будешь? – губы тронула легкая усмешка.
– Не спишь? – Алекс смутилась, точно ее поймали за чем-то постыдным.
– Поцелуешь – проснусь, – не открывая глаз, улыбнулся оператор.
Теплые губы, касающиеся кончиков ее пальцев, руки, прижимающие к широкой груди, колкая борода, царапающая щеку, и вечная ухмылка, изгибающая вверх кончики усов. Тек по венам шоколад, разведенный огненным золотом коньяка. Просыпались архаичные первобытные желания, неподвластные логическим законам необходимости и долга. Из глубин самого естества, пульсируя в висках, наливаясь жизненным соком, поднималось бесконтрольное «Хочу». Сашу влекло к этому веселому мужественному здоровяку, но порыв казался ей глупым и странным. Словно атмосфера болотных топей затуманила мозги и выдернула из неизведанных глубин дремлющие чувства. Почему именно здесь, в забытой всеми богами глуши, она с такой силой ощутила иссушающую естество жажду – коснуться мягких влажных губ, узнать на вкус, впитать его запах каждым миллиметром кожи?