Заповедный тупик
Незаметно для себя, девушка склонилась над «спящим» и влажные распущенные волосы смешались с рыжими кудрями. Тони открыл глаза. Алекс замерла и почти решила отстраниться, но ладонь Куликова уже скользила шершавыми пальцами по шее, в то время как другая рука обнимала за талию, привлекая ближе.
– Куда делась твоя решительность? – тихий низкий шепот у самых ее губ.
– На работе осталась, – еле слышный ответ и робкое, как бы случайное в скользь касание приоткрытого рта. Тони шумно полной грудью выдохнул и притянул к себе Сашу, лишая возможности к бегству. Губы его накрыли ее сухие, искусанные. Требовательно вобрали в себя полностью, язык раздвинул и прошелся по внутренней кромке, очерчивая. Жадный иступленный поцелуй на максимальной глубине и предельной близости лишил обоих дыхания. Обхватив Антона за шею, Саша не успевала отвечать на его яростную ласку – борода царапала подбородок, щетина колола щеки, губы пылали огнем. Ее целовали, как единственную и самую желанную на всей Земле. И Алекс отпустила контроль. Гулко стучали, стремясь друг к другу, два сердца. На полу старой избы сплелись в объятьях мужчина и женщина, и не было силы, способной их разъединить.
– Стоп, – похожее на хрип слово прервало контакт, – иначе я разорву свой и твой спальник, и не факт, что руками, – с явным усилием отстранившись, Тони поцеловал Алекс в лоб, – обязательно продолжим. В более подходящее время и в более комфортном месте.
Девушка выдохнула разочарованно. Карие глаза стали черными из-за расширившихся до предела от страсти и темноты зрачков. А в бутылочной зелени взгляда Антона точно плясали болотные огоньки. Легкими прикосновениями он убрал с Сашиного лица растрепавшиеся волосы, аккуратно подтянул молнию в расстегнутом до пояса спальнике, и, оперевшись на локоть, уставился на девушку.
– Поговорим?
Но Александре хотелось не разговоров. Снятые тормоза требовали движения дальше на безудержной скорости. Словно прочитав ее мысли, Тони продолжил:
– Мне требуется вся сила воли, чтобы держаться от тебя на расстоянии. Но я обязательно исправлю это в ближайшее время и без свидетелей.
– Звучит как угроза, – Саша улыбнулась.
– Я мастер запугивания, – Куликов ласково погладил ее руку от локтя до запястья, сжав в горсти тонкие девичьи пальцы.
– Как с сегодняшними мужиками? – едко поинтересовалась продюсер.
– А эти, деревенские актеры-недоджиперы… – парень замолчал, словно взвешивая следующие слова, – я, когда увидел, как Митрич тебя лапает, думал тут же его наглой харей окно разбить, а в жирную жопу пару горящих поленьев затолкать. Но мы бы избу разгромили, оборудование побили, да и сами, скорее всего, покалечились. А разруливать весь бардак, учиненный мужиками в состоянии аффекта, пришлось бы тебе. Так что твой ухажер, застрявший в форточке пылающим факелом, остался только в моих мечтах.
Представив эту картину, Саша улыбнулась, Антон, между тем, продолжал:
– Пока за дровами ходил, увидел их машину. По наворотам понятно было – любят мужики в глуши говно месить. Ну я и решил: что может отвлечь самца от привлекательной самки? Только любимое увлечение и готовый его разделить собрат по интересам. Так что – девки целы, парни довольны, имущество не пострадало.
– Ты сказал – они не вернутся. Почему так уверен? – вопрос этот терзал девушку подспудным страхом.
Успокаивающе погладив иероглиф линий на внутренней стороне Сашиной ладони, Антон улыбнулся:
– Извинялись они. Особенно Михей, он оказался нормальным парнем. За друга своего просил, да и сам виноватым выглядел. В добавок, как протрезвеют – поймут, что их колымаге ремонта теперь на неделю минимум.
– Ты постарался?
– Сань, ты меня за хитроумного злодея-то не держи. Дурь да водка постарались. В этой смеси третий лишний.
– Что у них такое сломалось? Ну, кроме морально-нравственных ориентиров?
– Тебе серьезно интересно или просто разговор хочешь поддержать? – рыжий с теплотой наблюдал, как собеседница, подложив руку под голову, смотрит на него слегка осоловелыми и постепенно закрывающимися глазами.
– Ты рассказывай, – сквозь наступающий сон прошептала Саша, – мне нравится, как звучит твой голос.
И Тони говорил – про полуоси и приводы, про давление в шинах и трубки охлаждения, про тормозные шланги и сильные чувства. Но Алекс уже крепко спала, продолжая сжимать во сне его широкую ладонь.
6. Шекспир под Станиславским
Алекс проснулась от оглушительного грохота. Буквально выпрыгнув из спальника, она рванулась на кухню, где застала Эмму, стоящую на табуретке и прижимающую к груди пачку риса. Вокруг актрисы на полу валялись металлические миски и осколки разбитой чашки.
– Опять мыши? – насмешливо поинтересовалась продюсер.
Блондинка виновато покачала головой и осторожно спустилась на пол. Молча взяв веник, она принялась подметать. Саша выжидающе сверлила девушку взглядом. Наконец Эмма выпрямилась и посмотрела на нее с вызовом:
– Я хотела удивить всех рисовым пудингом.
– Ну, удивить получилось. А где все?
– Тони ушел за дровами и в погреб за вареньем, Дэнни я разбудила и отправила за водой, а Дэвид спит, потому тс-с, постарайся не шуметь.
Алекс сдержанно хмыкнула:
– Какой организационный талант – из тебя мог бы выйти отличный линейный продюсер.
– Ой, ты правда так думаешь? – Эмма кокетливо стрельнула глазками. – Когда закончу карьеру актрисы, попробую себя в этой сфере!
– Предупреди заранее, боюсь не выдержать такой конкуренции. А пока я в свой продюсерский центр на крыше сарая, – наспех накинув куртку и прихватив фонарь, Саша выскользнула в промозглую предрассветную тьму. Навстречу ей из темноты вышел недовольный Дэн с ведром колодезной воды.
– Доброе утро, – отреагировала Саша.
– Это кому как… – буркнул оператор и, чертыхаясь, потащил нелегкую ношу в дом.
«Умеет Эмма мужиками управлять», – с легкой завистью подумала продюсер, устраиваясь, свешивая ноги, на крыше хозпостройки. Главной задачей утра было дозвониться до Николая и убедиться, что артист проснулся в трезвом уме и здравой памяти и уже держит путь к месту съемок. Минуту шли гудки. На следующий звонок ответил робот: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Продюсер медленно выдохнула, стараясь не нервничать раньше времени. Шансы, что актер на всех порах мчит к ним по ухабам бездорожья, были ничтожны. Особенно, если брать в расчет, что Михей с Митричем не соврали, и вчера все деревенское театральное сообщество от всей души благословляло Коляна на первые в жизни киносъемки.
– Решила без меня рассвет встретить? – знакомый голос отвлек от неприятных мыслей. Под сараем стоял Тони, зажав под мышкой несколько поленьев и прижимав к груди трехлитровую банку с вареньем.
– Привет, – сказала Александра и неожиданно для себя покраснела, наполненная памятью о жарких поцелуях.
Опустив свою ношу у лестницы, мужчина подошел вплотную, голова его оказалась на уровне Сашиных щиколоток. Обхватив ее за тонкие лодыжки, Антон запустил пальцы под резинку трикотажных штанов. От горячего прикосновения тело отозвалось волной мурашек, мысли о съемках стали далекими и несущественными. Шершавые подушечки нежно гладили кожу. Затаив дыхание, Алекс смотрела во внимательные зеленые глаза.
– Какие у нас планы на сегодня? – голос Куликова звучал по-будничному спокойно, в то время как руки неторопливо поднимались вверх.
– Дозвониться до Николая, выжить после Эмминого пудинга и поработать, – вопреки стараниям голос Алекс дрожал и предательски срывался на интимный шепот.
– Выключи свой вечный пессимизм – все будет хорошо.
– Я реалист, а у реальности любимый путь через задницу.
– Ну, с точки зрения пудинга, вполне естественный путь….
– Тони! – девушка легонько пнула его в грудь.
– Что? Не я начал физиологические сравнения, – и крепко схватив Сашу за ноги, Антон потянул ее на себя. Продюсер взвизгнула и вцепилась в край крыши.
– Доверься мне, – явно забавляясь девичьим испугом, мужчина подхватил Алекс под колени, – прыгай.
Сарай был немногим выше двух метров. Куликов, со своим волейбольным ростом почти доставал макушкой до края крыши. Руки его держали крепко, а глаза смотрели выжидающе. И все же перспектива потерять опору и вверить себя другому внушала Александре ужас. Но было что-то в этом рыжем здоровяке, что располагало к нему окружающих – от вечно хмурых старух-вахтерш до полудиких котов, обитавших в лабиринтах студийных павильонов. Вдобавок идея прыгнуть с крыши в объятья парня была настолько киношной и для прагматичной Саши нехарактерной, что она высмеяла бы любого, предложившего подобное даже в шутку. Но так было два дня назад. Топи переворачивали с ног на голову не только отношения в их маленькой группе, но и беззастенчиво рушили привычные устои и представления девушки о самой себе. Решившись, она буквально впилась в Тони взглядом. Зрительный контакт стал ориентиром в пространстве и гарантом успешного приземления. Оттолкнувшись, Алекс соскользнула в тут же подхватившие сильные руки. Прижимая к себе, Антон удерживал ее за бедра пониже спины, в то время как ладони Саши упирались в широкие плечи оператора. Ставить девушку за землю мужчина не спешил, выжидающе глядя снизу вверх. Наклонившись, Алекс легко коснулась пересекавшей лоб продольной морщины и чмокнула кончик носа. Потянувшись к губам и уже ощутив на своих колкую щетку усов, она едва успела понять, что делает, как окружающую тишину разбил звонок мобильного.
– Подождут, – приоткрытые влажные губы Антона коснулись Сашиных.
– Надо, – не отстраняясь, выдохнула она и вытащила телефон из нагрудного кармана, – подними повыше, а то плохо ловит.
– Запишу в резюме «оказывал ценную поддержку исполнительному продюсеру».
– Да? – уже в трубку сухо ответила Саша и через полминуты утвердительно кивнула, коротко добавив: – Хорошо, ждем.
На вопросительный взгляд оператора продюсер пояснила:
– Николай очухался, едет к нам. Планирует быть через час. Как раз успеем подготовиться.
Тони отметил сосредоточенность взгляда, утратившего бархатистую томность, и серьезную холодность тона, переключившегося на рабочую волну. Смущенная и робеющая в его объятиях девчонка вновь натянула привычную роль – резкого, хваткого, уверенного в себе профессионала. Куликову не оставалось другого выбора, кроме как опустить Александру на твердую почву деловых отношений.
– Тони, Саша! Завтрак готов! – звонкий голос Эммы развеял остатки иллюзорной близости. Порознь дошли они до двери. Тишина этой дюжины шагов казалась Антону болезненно чужеродной, словно каждая секунда выстраивала по кирпичику стену между ними. Стену, которая только вчера дала трещину. А Саша зябко куталась от внезапного приступа озноба – после объятий Куликова весь мир остыл на десяток градусов. Ей хотелось обратно – прижаться к теплой груди, обхватить за шею, ощутить обжигающий жар губ. Но в желании этом девушка видела слабость и блажь, оттого спешила на кухню, где в окружении коллег все вновь станет понятным и простым. Но у самого дома, когда рука почти легла на обшарпанную эмаль ручки, Тони окликнул ее:
– Покурим?
– Ты же не одобряешь на голодный желудок? – все Сашино существо разрывалось на две части: желающую продлить мгновение наедине с Куликовым и стремящуюся сбежать от бесконтрольных накрывающих с головой эмоций.
– С тобой я готов предаваться различным порокам, – Антон широко и наигранно-беззаботно улыбнулся. Алекс ответила, вытащив пачку сигарет. В руке оператора щелкнула зажигалка, на ветру затрепетал язычок пламени. Прикрывая ладонью огонек, Тони поднес его к девушке и как бы невзначай погладил тонкие пальцы. Саша бросила короткий пронзительный взгляд из-под ресниц и отвернулась. Этот юморной здоровяк в один день преодолел дистанцию психологического комфорта, обычно выдерживаемую продюсером с другими людьми. Рыжий влез на задворки всех ее мыслей, отпечатался едва уловимым ароматом в волосах, прилип к губам шоколадным послевкусием, и потеря контроля над собой бесила Алекс нещадно. Она курила быстро, с каждой затяжкой укрепляясь в решении вернуть все как было, и, когда от сигареты остался только подгоревший фильтр, почти пришла к выводу, что ночные поцелуи – последствия минутной слабости на почве скачка адреналина. В этот самый момент со спины обхватили ее за плечи и заключили в объятья сильные руки Куликова и тихий низкий шепот вторгся в стройный ряд Сашиных мыслей:
– Не вздумай делать вид, что вчерашний день – сон, ошибка или случайность. Не прячься от меня под предлогом дел. Позволь себе быть человеком, а не высоко организованным андроидом.
– Фифи, пусти меня. Нам надо работать, – размеренно и спокойно произнесла Алекс, и руки Куликова обреченно обмякли. Но, развернувшись к мужчине, девушка стремительно чмокнула его в колючую щеку и озорно добавила:
– Мечтают ли андроиды об электроовцах? (*роман Филипа К. Дика, легший в основу фильма «Бегущий по лезвию») Есть сны и ошибки, которые хочется повторить даже роботу, – на этом Александра скрылась в избе, а Тони еще какое-то время стоял с растерянной улыбкой, не обращая внимания на тлеющую в пальцах так и не выкуренную сигарету.
Николай приехал через сорок минут, когда съемочная группа успела в полной мере насладиться чрезвычайно сладкой вязкой субстанцией, названной Эммой «королевским пудингом». При этом Дэвид не переставал осыпать комплиментами кулинарный талант поварихи, чем вызывал ощутимое недовольство Дениса и горделивый румянец актрисы.
– Какое королевство, такой и пудинг, – заметил Тони, но порцию доел.
– Хочешь добавки? – Алекс подсунула оператору свою тарелку.
– Сань, ты упускаешь уникальный гастрономический опыт.
– Опасаюсь, что это слишком аристократичное блюдо для моих плебейских вкусовых рецепторов.
– Смотри, Дэн сожрет всю сгущенку, и ты заплачешь от досады, что отказалась от этой пищи богов.
В процессе дружеской перепалки в кухню и зашел Николай с огромным мешком в руках.
– Здорово, ребята! Хорошо, я к завтраку успел. Тут вам наши деревенские гостинцев передали. Не судите строго, чем уж богаты.
И мужчина принялся выгружать на стол «жареные пироги с картошкой от Ильиничны», «соленые рыжики крайнего года от бабы Нюры», «аджику ядреную, что аж пот прошибает от самого председателя совхоза», «домашний сыр с ароматными травами от старухи своей» и еще какие-то кулечки и свертки в бессчетном множестве. Завершился поток из рога изобилия литровой бутылкой водки – в знак извинения от Алексея и Михаила:
– Мужики сказали, вы поймете за что.
Алекс, Дэн и Тони уже схватили по пирогу. Дэвид тоже потянул руку к выпечке, но споткнулся об осуждающе-обиженный взгляд Эммы. Покорно и самоотверженно принялся режиссер доедать «королевский» завтрак. «Тельман на крючке давится наживкой», – насмешливо подумала Саша, пока актриса, подсев поближе, заботливо докладывала ему еще пудинга. Ситуация грозила перееданием, и только жесткий рабочий график, да хмурый взгляд исполнительного продюсера смогли поднять съемочную группу из-за стола.
Выходить из дому в прохладу раннего утра Эмма отказалась. Актриса сделала максимально озабоченное лицо и принялась усердно прибираться. На предложение режиссера посмотреть на съемочный процесс фея домашнего очага по-кошачьи фыркнула и мягко провела кончиками пальцев по плечу Дэвида:
– Не беспокойся, я не буду скучать. Наведу уют, приготовлю нам вкусный ужин.
Дэвид идиотски улыбнулся. Алекс закашлялась. Дэн громко заскрежетал зубами. Тони прихватил со стола пару свертков и уже с порога бросил актрисе:
– Ты, главное, не перетрудись. А то мы привыкнем к хорошему и пригласим тебя в буфетчицы. Верно говорю, а, товарищ продюсер?
– Товарищ Кулик вообще очень много щебечет, – отшила Саша, выходя следом за оператором и уже за дверью добавила:
– Ты нашего отравления хочешь или голодной смерти? Если она и дальше продолжит путь к сердцу Тельмана через желудок, наши скудные запасы провианта падут жертвой сомнительного кулинарного таланта. Послушаю я, как ты запоешь, когда жрать станет нечего.
– Любишь ты, Сашенька, нагнетать обстановку. На черный день у нас в распоряжении целый погреб и гора даров от хлебосольных жителей. Вряд ли Эмма настолько бездарна, чтобы испортить все.
– Поверь мне, реальность еще сможет тебя удивить, – Саша легко поспевала за широкими шагами Тони. Далеко позади неспешно топали, о чем-то переговариваясь, Денис, Николай и Дэвид.
– Пока в этой поездке перевес в сторону приятных неожиданностей, – зеленые глаза зыркнули весело, и сердце Алекс ёкнуло от прозрачности намека.
В этот раз съемочной площадкой стал остов сельской бани. Две облупившиеся от времени печные трубы высоко выступали над обвалившейся внутрь деревянного сруба крышей.
– Хорошая банька была, – задумчиво протянул Николай, касаясь замшелых стен. Внезапно тело его обмякло, руки безвольно повисли, ноги подкосились, и актер рухнул на колени. Фигура мужчины сгорбилась, точно складываясь внутрь, голова качнулась, роняя подбородок на грудь, лоб уперся в старое мшистое бревно. Алекс стремительно рванула к Николаю, лихорадочно вспоминая какие лекарства есть в походной аптечке и как оказывать первую помощи при сердечных приступах. Добежав за пару секунд, Саша аккуратно тронула опущенное плечо и тут же встретила живой довольный взгляд.
– Ну как, получилось? – мужчина уже поднимался, отряхиваясь, глядя на продюсера в явном ожидании одобрения.
– Что именно? – недоумевающая девушка все еще держала актера за руку.
– Ртуть. Все тело течет, переходя из обычного состояния в жидкое. Актерское упражнение такое. Настраиваюсь на роль.
– Неньютоновскую жидкость играть собрался?
– Чего? – пришел черед удивляться сельскому лицедею.
– Проехали. На будущее, предупреждай о подобных перфомансах. Иначе у меня нервы перейдут из одного состояния в другое. А это мало кому понравится, гарантирую.
– Ну вряд ли ты в гневе страшнее моей жёнки. От нее вся деревня стонет, вот буквально вчера… – тоном опытного балагура начал было Николай, но уперся в пламенеющее железо Сашиного взгляда.
– Ну хорошо-хорошо, ты главная. Внимание, сейчас будет спагетти! – перед лицом Алекс взметнулись красные ладони с хаотично дергающимися сосисками пальцев. Продюсер отпрянула.
– А ну-ка дыхни! – подозрительно потребовала она и уловила тонкие нотки перегара в интенсивной мяте актерского выхлопа. – Пил?
– Сашуль, ты что! Я же ответственный работник. Должно быть, после вчерашнего еще не выветрилось, – мужчина смотрел искренне и заискивающе улыбался.
Александра недоверчиво кивнула:
– Готовься, скоро начнем снимать.
Легкой пружинистой походной к ним спешил Дэвид.
– Николай, пока хороший свет, сделаем пару проходок и крупных планов. Монолог главного героя запишем после обеда. Ваша задача….
Оставив режиссера давать указания актеру, Алекс отправилась проверить парней. На вихрастой рыжей шевелюре красовались наушники – Куликов проверял микрофон. Дэн с озабоченно-деловым видом то воздевал глаза к светлеющему небу, то припадал к видоискателю камеры. В очередной раз передвинув штатив, Яровой вопросительно глянул на Тони, тот в ответ поднял большой палец.
– Парни готовы? Композиция такая: из-за угла бани выходит Коля. Ведем его до третьего покосившегося столба на общем плане. Затем снимаем крупняки – нужно набрать весь спектр эмоций – надежда, радость, злоба, боль, грусть, обреченность, принятие и покой. После каждой отбиваемся, чтобы мы с Куликом на монтаже не сдохли, – вернувшийся режиссер отдавал приказания, – Алекс, у нас есть что-нибудь подходящее на роль хлопушки?
– Есть, но ты ее ужин готовить оставил, – съязвила продюсер. Тельман глянул на нее раздраженно, и Алекс смягчилась, – банданой своей помашу, она красная, пойдет?
И стянула с шеи алый хлопковый платок.
– Названия и номера дублей ты на нем вышивать будешь? – голос Дэвида сочился ядовитым скепсисом, и Саша со вздохом подумала, какой же занозой временами бывает ее детский приятель.
– Не нравится, как я платком машу, озадачь Дэна. Вести съемочные листы – его прямая должностная обязанность.
– Чего вести? – Яровой непонимающе уставился на режиссера с продюсером.
– Видишь? – Саша впилась в Тельмана победным взглядом. – Наш ассистент оператора слыхом не слыхивал ни о каких листах.
И, уже обращаясь к Денису, добавила:
– Расслабьтесь, юноша. Господин режиссер решил в большое кино поиграть, переизбыток кислорода на свежем воздухе вызвал приступ мании величия.
– Алекс, ты о чем? – парень никак не мог уловить суть перепалки.
– Дэн, ты кассеты после съемки подписываешь? – встрял в разговор Тони.
– Ну да, пишу дату, время, номер и что снимали.
– Молодец, – одобрил Куликов, – вот съемочный лист почти то же самое, но подробнее, и, когда на пленку снимаешь, обязателен. Вы на студии у себя материалы так не расписываете?
– Зачем? – удивился Дэн. – Репортеры потом сами все по таймкодам разбирают. Нам за писанину не платят.
– И тут не заплатят, но записывать кому-то придется. Правда, Сашенька? – лилейная сладкая ехидна ласково подхватила продюсера под локоть. – Ты же не откажешь своему любимому режиссеру в этой ничтожной просьбе? – и Дэвид уставился на нее просящим немигающим взглядом.
– Готова приступить к роли секретарши, призывно машущей красным флагом! – Алекс шуточно салютовала, внутренне проклиная себя за сговорчивость. – Тельман, надеюсь, ты понимаешь, что теперь не расплатишься?
– Александра Игоревна, я торжественно клянусь, твое имя будет названо первым в благодарственной речи, когда на Аллее славы засияет моя звезда! – и режиссер припал губами к тыльной стороне Сашиной ладони.
Вырвав руку и демонстративно вытерев ее о штаны, Алекс скомандовала:
– Хватит точить лясы, лодыри и лоботрясы!
– На этой поэтической ноте, пожалуй, начнем. На исходные! Готовность три минуты! – заорал Тельман удивительно мощным для такого хиляка голосом.
Прогулка на фоне деревенского запустения далась, на удивление, легко. Актер в тему спотыкался, вовремя хватался за кривой забор и весьма живописно мотал головой, словно отгоняя непрошенные воспоминания. Режиссер был доволен. Алекс почти расслабилась. Но тут начались крупные планы.
– Двадцать шесть десять. Злоба. Дубль первый, – продюсер озвучила сделанную заметку.
Кустистые брови Николая выгнулись, взметнулись вверх, взбугрив лоб пятью глубокими морщинами. Водянистые серые глаза раскрылись и выпучились, обнажив похожую на карту дорог сеть капилляров. Мужчина принялся шумно дышать, раздувая ноздри. Тонкую нижнюю губу прикусили желтые с гнильцой зубы. С размаху актер стукнул кулаком по стене ближайшей хибары. Сверху посыпались мох и прошлогодние листья.
– Стоп! – подбежав к Николаю, режиссер успокаивающе похлопал его по плечу. – Давайте немного сбавим экспрессию. Мы снимаем не завязку пьяной драки, а внутреннюю злобу на несправедливый мир. Говорить должны глаза. Я понятно объясняю?
Артист воодушевленно кивнул.
– Готовы? Работаем!
Ничего не происходило. Тишину нарушало только далекое гоготание запоздалой гусиной стаи, вытянувшейся клином над простором болота. Денис не отлипал от видоискателя. Тельман замер в выжидающей позе, не сводя взгляда с Николая. Актер в свою очередь стоял без движения и, не мигая, гипнотизировал объектив. В этот момент зашуршала рация.
– Прием-прием-прием! Куда тут надо жать-то?! Прием! Меня кто-нибудь слышит? – высокий голос Эммы вторгся в немую сцену. Саша вздрогнула от неожиданности. Тони ухмыльнулся. Яровой раздраженно отпрянул от камеры.
– Ну как, получилось? – ожил Николай и с радостным ожиданием уставился на режиссера.
– Что именно должно было получиться, Коля? – Дэвид уже в третьем кармане искал не прекращающую шуршать рацию.
– Ну, злобный взгляд. Я же буквально прожигал зрачками камеру, верно ведь, парни?
– Э-э-э-э, – протянул Денис, но Дэвид пресек его взмахом руки опытного дирижера.
– Пятиминутный перерыв. После продолжим отрабатывать злобу. Николай, задача соединить взгляд, мимику и жесты. Настройтесь пока, а я пообщаюсь с музой. Эммочка, прием – проворковал Тельман в наконец-то вытащенную рацию.
– Ой, Дэвид, у тебя такой красивый голос, – прерываясь то ли на придыхания, то ли на помехи проворковала рация.
– С твоим ему не сравниться, звезда моя! – не менее слащаво ответил режиссер.
– Прием. В конце связи надо говорить «прием»! – гаркнул в свою рацию Яровой.
– Ой, Дэнни, а ты нас слышишь? – Алекс, даже не видя, представила, как Эмма недоуменно хлопает глазами.
– Это рация, а не мобильный. Тебя все болото слышит. Прием! – Денис с такой силой сжал аппарат, что продюсер испугалась за сохранность оборудования.
– А-а-а-а, – пискнула рация и замолчала. Дэн и Дэвид уставились на динамик. В ожидании режиссера читалось предвкушение, надежда на скорую радость и придурковатое бесконтрольное счастье, в то время как ассистент оператора с трудом скрывал раздражение и злобу.