– Вонь вздымается отсюда к самому трону, – сказал Калам, и его покрытое шрамами лицо скривилось от беспокойства. Он сидел на пятках и кончиком кинжала рассеянно чертил на земле паутину, а потом поднял глаза на своего командира.
Скворец смотрел на закопченные стены Крепи, и его желваки под бородой ходили ходуном.
– Когда я в прошлый раз поднялся на этот холм, – произнес сержант и нахмурился, – там обнаружились лишь пустые доспехи. И полтора мага. – Он некоторое время помолчал, а потом вздохнул. – Продолжай, капрал.
Калам кивнул.
– Я потянул за кое-какие старые ниточки, – сказал он, щурясь на резкий утренний свет. – Кто-то наверху явно решил от нас избавиться. Может, придворные, а может, аристократы воду мутят: говорят, они снова взялись за свое и ведут закулисную борьбу. – Он поморщился. – А теперь сюда еще прислали из Унты новенького капитана, который наверняка спит и видит, как бы нам всем тут глотки перерезать. Четыре капитана сменилось за три года, и хоть бы один попался толковый.
Быстрый Бен стоял в десяти футах от них на гребне холма, скрестив на груди руки. Теперь он заговорил:
– Ты слышал, в чем заключается наш план. Ну же, Скворец, решайся. Неужели не ясно, что этого парня принесло к нам потоком из самого дворца, и…
– Тихо, – буркнул Скворец. – Не мешай мне думать.
Калам и Быстрый Бен обменялись взглядами.
Прошла долгая минута. На дороге внизу военные обозы катились к городу. Остатки Пятой и Шестой армий, потрепанные, почти сломленные Каладаном Брудом и Багровой гвардией. Скворец покачал головой. Не понесли потерь лишь моранты, но они были твердо настроены бросать в бой только отряды черных, а зеленых использовать исключительно для транспортировки. А где же, Худ их дери, золотые моранты, о которых он столько слышал? Да будь они прокляты, эти нелюди-ублюдки! Да после того их «часа отмщения» сточные канавы в Крепи до сих пор были до краев полны крови. Когда похоронные команды закончат свою работу, под стенами города вырастет несколько курганов. Огромных братских могил.
Но тринадцать сотен погибших сжигателей мостов не удостоятся и такой чести. Они остались под землей, когда обрушились тоннели. Червям не придется далеко ползти, чтобы полакомиться их трупами. Холод пробирал сержанта до костей, когда он думал о том, что, кроме нескольких выживших соратников, никто палец о палец не ударил, чтобы их спасти. Какой-то мелкий штабной чин прибыл сюда, чтобы передать соболезнования Тайскренна по поводу погибших при исполнении своих обязанностей, а потом выгрузил целую телегу всякой требухи, болтал про героизм и самопожертвование. Тридцать девять солдат выслушали его безмолвно, с каменными лицами. Через два часа приезжего офицера нашли мертвым в собственной комнате: его задушили, причем весьма ловко и профессионально. Просто ужас, до чего они докатились. Да лет пять назад у них в полку не смогли бы даже вообразить такое. Но сейчас никто даже и глазом не моргнул, услышав эту новость.
Калам заявил, что все это подстроено: дескать, хитроумный план, призванный дискредитировать то, что осталось от сжигателей мостов. Кстати, когда душили, использовали гарроту, – похоже, тут когти поработали. Однако Скворца он не убедил. Откуда тут вдруг взяться агенту когтей?
Сержант попытался собраться с мыслями. Он чувствовал, что разгадка лежит где-то на поверхности. Она совсем простая, такая простая, что ее никто не заметил. Но тяжелая усталость застилала глаза, словно густой туман. Скворец вдохнул полной грудью утренний воздух и спросил:
– Уж не новенькая ли наша постаралась?
Калам с ворчанием поднялся. Он устремил глаза вдаль, словно бы вспоминая прошлое.
– Вполне возможно, – наконец ответил он. – Вот только уж больно она юная для когтя.
– Я не верил в существование чистого зла, пока не увидел Жаль, – сказал Быстрый Бен. – Но ты прав: она очень молода. Как долго их учат, прежде чем бросить в дело?
Калам недовольно пожал плечами:
– Не меньше пятнадцати лет. Имей в виду: они берут совсем детей, лет пяти или шести от роду.
– Может, все дело в магии, при помощи которой девчонка выглядит младше своих лет? – предположил Быстрый Бен. – Это высший уровень, но со способностями Тайскренна…
– Не стоит все усложнять и приплетать Тайскренна где надо и не надо, – пробормотал Скворец. – Вполне возможно, что он тут и ни при чем.
Быстрый Бен фыркнул:
– Только не говори, что сам в это веришь, Скворец.
Лицо сержанта застыло.
– Про Жаль разговор окончен. Хватит болтать о всякой ерунде. – Он повернулся к Каламу. – Ладно. Ты подозреваешь, что империя взялась убивать своих. Думаешь, Ласин решила прибраться в доме? Или кто-то из ее ближайшего окружения хочет избавиться от определенных людей? Хорошо, допустим. Но только объясни мне: зачем это нужно?
– Убирают старую гвардию, – мгновенно ответил Калам. – Всех, кто еще верен памяти императора.
– Не сходится, – возразил Скворец. – Что касается покойного Келланведа, то всем на него плевать. Кроме Дуджека, никто в нынешней армии даже имени этого не знает. Император умер! Да здравствует императрица! Ну а мы… мы и так уже вымираем потихоньку. Сами, без помощи Ласин.
– Ей не хватает терпения, она не хочет ждать, – сказал Быстрый Бен.
Калам согласно кивнул:
– Да уж, это верно. К тому же раньше дела в империи обстояли лучше – и она хочет убить саму память об этом.
– Зато теперь у нас есть Локон, этакая змея в рукаве, – оживился Быстрый Бен. – Все получится, Скворец. Поверь, я знаю, о чем говорю.
– Мы все делаем так, как сделал бы император, – добавил Калам. – Мы меняем правила игры. Мы сами приберемся в доме.
Скворец поднял руку:
– Ладно. А теперь помолчите. Оба вы говорите так складно, как будто отрепетировали все заранее. – Он помолчал. – Все это хорошо в теории. Но воплотить замысел в жизнь будет сложно. – Он поморщился, увидев выражение лица Быстрого Бена. – Хорошо, допустим, Локон отлично выполнит свою работу. Но как быть, если вы столкнетесь лицом к лицу с кем-нибудь сильным, злобным и могущественным?
– Вроде Тайскренна? – Маг ухмыльнулся.
– Вот именно. Уверен, что на этот вопрос у тебя уже есть ответ. Позволь, я угадаю? Надо найти кого-то еще более сильного, злобного и могущественного и поскорее заключить с ним сделку. Если вовремя подсуетиться, то вполне возможно, что мы одержим победу и вообще выйдем из этого дела, благоухая розами. Я правильно излагаю, чародей?
Калам хрюкнул от сдерживаемого смеха. Быстрый Бен отвернулся.
– Давным-давно в Семиградье, еще до того, как явился император…
– То, что было в Семиградье, там и осталось, – осадил его Скворец. – Худова плешь, я же командовал армией, которая гонялась за тобой по пустыне, не забыл? Я видел, как ты работаешь, Бен. И прекрасно знаю, что мастерства тебе не занимать. Но еще я помню, что из всей твоей ложи ты один вышел живым. Что будет на этот раз?
Мага слова Скворца явно задели. Он поджал губы. Сержант вздохнул:
– Ладно, уговорили. Пусть будет так. Запускайте свою свистопляску. И держите на примете эту чародейку. Она нам понадобится, если Локон вдруг заартачится.
– А как насчет Жали? – спросил Калам.
Скворец колебался. Он знал, какой вопрос скрывается за этим на самом деле. Быстрый Бен был признанным мозгом взвода, а Калам – искушенным убийцей. Оба его беспокоили, поскольку полностью отдавались этим своим дарованиям.
– Не трогай девчонку, – наконец сказал сержант. – Пока что.
Калам и Быстрый Бен вздохнули и обменялись усмешками за спиной своего командира.
– Только не зарывайтесь, – сухо добавил Скворец.
Усмешки поблекли.
Взгляд сержанта снова вернулся к повозкам, которые въезжали в город. По дороге к ним приближались двое всадников.
– Хорошо, – сказал он. – Тогда по коням. Вон едет наш почетный эскорт.
Всадники были из его взвода – Скрипач и Жаль.
