Горлинка Хольмгарда. Книга 2

Гудрун изумленно оглядела Арви, словно не веря его словам. Очень важным.

– Тиун, ужели?..– опешила Мира, в глазах которой засияла робкая растерянность. Она привыкла исполнять приказы Умилы, ничего не требуя взамен, а только надеясь. И тут вдруг он сам говорит об определенной награде за ее службу.

– Да. Но Вольна должна умереть, а подумать должны на Диву, – повторил Арви. – Справишься?

– Справлюсь, – решительно ответила Мира, оживившись. – Токмо вам с госпожой я предана. Не сомневайтесь во мне. Я жизнь готова отдать за нашу повелительницу Умилу!

– Как мне не сомневаться, когда я слышу от тебя токмо пустые обещания? – укорил Арви. – А ведь ты уже очень давно при Диве.

– Да как же так, тиун? А разве не я раскрыла про разбойников и Есения? – напомнила Мирава. Действительно, именно она рассказала Арви о той истории, а тиун в свою очередь поведал о ней князю. Так и вылезли на свет проделки Дивы и Есения.

– Это было давно. Хотя, вестимо, и ценно…– смягчился Арви. – Ты с нами уже много лет. Прибыла вместе со мной из Дорестадта. И за все время ни разу не подвела меня. Все верно. Но сейчас момент особенный. Очень ответственный. Если мы сделаем что-то не так, то все пойдет крахом. Княгиня Умила не дает нам права на ошибку.

Когда Мирава ушла, Арви и Гудрун остались в гриднице вдвоем: сегодня тут никого больше не было, поскольку все гриди отправились на пир. Собственно, поэтому тиун и выбрал это время для того, чтобы посовещаться со своими помощницами.

– Мое долгое отсутствие на пиру уже могли заметить, я должен вернуться и быть возле князя, – Арви встал из-за стола. Он улизнул с праздника умышленно – чтобы тут увидеться со своими подельницами вместе, пока все уши пируют.

– А вдруг Мира предаст нас? – Гудрун не верила никому, этому ее научила жизнь. – Мира – хитрая. И все делает с умыслом. Да и в тереме ей недурно живется. Может, она уже перешла на сторону Дивы?

– Да, Мира как сыр в масле катается. Однако не забывай, она не может думать только о себе одной. И потому подчинена нам, – Арви не сомневался в том, что Мирава не дернется с того поводка, на котором ее крепко держит рука Умилы.

– Не верю я ей, – повторила Гудрун. – Она говорит о преданности, а служит нашей княгине Умиле лишь из страха и по принуждению.

– А ты? – поинтересовался Арви, глядя на Гудрун. Сегодня он обнаружил, что скучал по ней, точнее, по ее верной службе. В Изборске ему приходилось делать все самому, и ни на кого нельзя было положиться. Конечно, там имелся желтоглазый змий Орм – его давний приятель, с которым они сдружились на службе у Умилы еще в Дорестадте. Но Орм все-таки не слуга, чтобы выполнять мелкие поручения. А этой женщине Арви может доверить любое щекотливое дело, которое ему самому не пристало выполнять.

– А я только одного хочу – тебе помогать во всем, тиун, – неожиданно прямое признание Гудрун было приятным для Арви. Он помнил, какой дерзкой и непослушной она была поначалу, как спорила с ним и перечила на каждом шагу.

– Я рад слышать, что ты верна своим обязанностям, – сдержанно ответил Арви, направляясь к выходу.

– Я хочу сделать тебе подарок, – вдруг произнесла Гудрун, остановив Арви уже у дверей. – Он, конечно, недостоин тебя. Но я буду рада, если ты примешь его, тиун…

– Подарок? – Арви удивленно вскинул левую бровь вверх. Ему часто делали подношения, учитывая его должность. Но это ведь другое.

– Оберег, – Гудрун достала из рукава небольшой кожаный мешочек на таком же шнурке. Внутри мешочка, вероятно, и находился упомянутый амулет.

– Ты веришь в колдовские талисманы? – Арви был настроен скептически ко всему тому, чего не мог объяснить. И был убежден, что любому явлению находится разумное толкование, даже если оно неявно.

– Я верю, – подтвердила Гудрун. – Прошу, прими…– женщина протянула свой дар удивленному тиуну.

– Что ж, благодарю за заботу…– Арви принял сей дар, хотя изначально, кажется, не собирался этого делать. Улыбка тронула его строгие губы. Достав из ладанки кожаный амулет, оплетенный тисненными узорами, словно паутиной, тиун озадаченно повертел его в руках.

– Пущай он защищает тебя в тяжелые дни…– пожелала Гудрун.

Чтобы заполучить сей амулет, Гудрун пришлось немало постараться. Она верила в силу только тех оберегов, которые носили на ее родине. Потому ей пришлось искать женщину, которая сможет изготовить подобную вещь. Такая мастерица нашлась – ею оказалась жена одного из варягов, пришедших сюда вместе с Рёриком. Она владела не только тайными знаниями, необходимыми для изготовления оберегов, но и искусством тиснения по коровьей коже – узоры, оставленные ее рукой, держались долго и были красивыми. Когда мастерица спросила, какой оберег нужен посетительнице, то Гудрун ответила, что на приворот. Чародейка тогда не удивилась: в отличие от мужчин, женщины чаще всего приходили именно по любовным вопросам. Изготовив приворотный талисман, чародейка отдала его Гудрун и велела сделать так, чтобы задумываемое лицо не расставалось с ним.

****

Осенние вечера вполне подходят для того, чтобы пировать под открытым небом: пока еще не так зябко и не задувают беспрерывно пронизывающие ветры. С приходом холодов подобное застолье станет мало возможным и неудобным. Сегодня на княжеском дворище горели пламенники, затмевающие свет звезд и луны. На этом празднике, помимо еды и застольных бесед, имелось много развлечений. Прибывшие гости были охочи до веселья. Звучали боевые песни и грубый смех. В перерывах между блюдами некоторые приглашенные пускались в пляс под звон гуслей – кружились, раскачивались, прыгали, словом, кто во что горазд. Не обошлось без игр и состязаний. Особенно ярким оказалось соревнование по метанию копья – но с приходом сумерек пришлось завершить это испытание, из которого победителем вышел новый гость – известный метатель копья – Гейрхард Длинноносый. Нос его, действительно, имел значительный размер, но руки его были куда длиннее обычного. Наверное, потому он и бросал копье дальше всех. Его необычайная ловкость даровала ему уважение среди соотечественников, и однажды он сделался воеводой.

– Если б я только мог помыслить, что ты толико успешно тут устроился, я бы не заиливал свой драккар мутными водами Рейна! – Гейрхарду явно понравился Новгород и все, что предстало пред его очами в этом граде. – Может, ты и меня каким-нибудь князем сделаешь, коли тут ты великий правитель?! – Гейрхард был не из робкого десятка, о правилах поведения не слыхал, искусством беседы не владел. – Мне сойдет и небольшой городишко! Ну или хоть дюжину деревенек подари мне и сестрице…– из других уст сие предложение звучало бы как дерзкая шутка, но Гейрхард был серьезен. Он полагал, что достоин подобных подношений.

– Ты забыл, я звал тебя с собой сюда, – напомнил Рёрик. Гейрхард был не из тех, кого он относил к числу своих близких другов. Однако в поход на Новгород Рёрик, и правда, приглашал метателя копья пойти вместе с собой – ведь в тот момент была важна любая помощь. Но Гейрхард тогда отказался.

– Ну так чего мне было идти с тобой? Ты и сам справился вполне! – расхохотался Гейрхард.

Среди викингов было распространено хвастовство, как нигде. Хвастались своими боевыми навыками, красивым оружием, быстрым конем и, разумеется, нахваливали привезенные подарки.

– Твой меч всегда был самым острым, и я решил, что лучше мне не найти, – обратился Гейрхард к Рёрику, сидящему во главе огромного стола, за которым когда-то пировал Гостомысл. – Я долго спрашивал себя, чего может недоставать у владыки славянских земель? Кажется, в этих краях имеется все…И тем не менее я нашел тот дар, которого тут не сыскать! – гость подал знак, и трое викингов принесли каждый по два плоских деревянных ящика в пядь высотой и поставили их один на другой.

– Что же там может быть?..– для порядка изумился Рёрик, который на самом деле имел все, что нужно и ни в чем не нуждался.

– Сейчас я явлю твоим очам содержимое…– Гейрхард подошел к башенке из ящиков и открыл крышку самого верхнего. Наружу вырвался аппетитный запах чеснока и каких-то приправ. – Лардо…Лучший вкус, какой ты когда-либо пробовал!

– Что там? – послышались заинтригованные голоса гостей.

– Сальдо! Как вкусно пахнет! – догадался кто-то.

– Незаменимо в плаванье или походе. Но и тут в тишине твоих теремов, быть может, окажется полезным, – Гейрхард отбросил в сторону край льняной ткани, в которую было завернуто белоснежное сало с тонкими розовыми прожилками. Аромат чеснока и рассола впитался в ткань и древесину ящика, отчего блюдо казалось только еще заманчивее для едоков.

Подарок, привезенный гостями, тут же подали к столу, вызвав новую волну аппетита у пиршественников.

– Как ты знаешь, самый вкусный жир солят возле Рейна, хотя в Дорестадте тоже справляются с этим стряпаньем весьма успешно, – продолжал Гейрхард уже тогда, когда застольщики принялись отведывать заморский дар. Соль в Новгороде ценилась высоко, так что подарок казался интересным.

– Неправда, лучше всех солят даны! – раздался звонкий женский голос, который звучал время от времени, иногда даже перебивая мужские речи.

– Тебе лишь бы поспорить, сестра, – усмехнулся Гейрхард. – Нет, это не даны солили. Но, впрочем, подарок от них ты бы и не принял, – на сей раз Гейрхард вновь обращался к Рёрику.

– Почему это?! – шутливо усомнился Рёрик, которому был не так важен изготовитель подарков.

– Как, ты разве не знаешь?..– Гейрхард был истинно удивлен. – А впрочем, откуда тебе знать…Ну хоть известно ли тебе, что прославленный Рагнар скончался в этом году?

– Это мне известно…– ответил Рёрик. И правда, в письме Умилы, привезенном Дивой, сия новость была обозначена.

– Наследником его земель стал Эйрик, быть может, ты встречал его…– продолжал Гейрхард, набрасывая кусок сала на ломоть подогретого хлеба. – Как бы там ни было, когда я был на побережье в последний раз, он собирал войска, чтобы двинуться на твой Дорестадт…

– И когда это было? – Рёрик немало удивился новостям.

– Да вот…Не так давно…Летом…– ответствовал Гейрхард. – Я даже больше тебе скажу, Эйрик и меня звал с собой. Но я же знаю, что это твой город и что там твой братец нынче заправляет. И я отказался, – Гейрхард преподнес свой отказ как подвиг. Хотя мог бы и помочь Синеусу или хотя бы предупредить того о нашествии. – Решил, что отправлюсь к тебе сюда лучше, – не соврал Гейрхард. Здесь, кажись, и впрямь лучше.

– И когда сын Рагнара мыслил напасть на Дорестадт? – полученные известия много озадачили Рёрика.

– Летом. Так что уже, наверное, спалил там все, а может даже, и убил твоего брата…– отозвался Гейрхард. – Ты пойми, я просто хочу быть честен. Там же не один Эйрик шел. А с ним много людей. И отряд с осадными орудиями…Вряд ли от такого можно защититься, сидя за деревянным частоколом.

– Государь…– раздался приглушенный голос тиуна. – Позволю себе дать совет…

– Какой? – помрачневший Рёрик теперь мог думать только о том, что его семья оказалась в опасности. И случилось это давно, ведь теперь осень на дворе.

– Не надо верить Гейрхарду всецело. Вдруг это ловушка? – умный Арви был послан Умилой сюда, чтобы в первую очередь оберегать ее сына, а уж потом помогать ей самой.

– Что ты имеешь в виду, Арви? – Рёрик перевел взгляд на тиуна.

– Вдруг Гейрхард хочет выманить князя из Новгорода под таким ужасающим предлогом? Он думает, что князь все бросит и кинется в Дорестадт на помощь брату, забрав с собой часть сил. А город здесь тем временем останется без защиты…

– Я не буду забирать с собой всех людей, – Рёрик уже, и правда, был готов хоть завтра снарядиться в путь. Вот только дорога не так уж близка, чтоб рассуждать о ней легкомысленно.

– Мой князь, тогда тем более нет смысла устремляться в Дорестадт. Если там беда, то нужна сильная подмога. Забрать ее отсюда нельзя, – повторил Арви. – В отсутствии вожака тут кто угодно может посягнуть на престол Новгорода, даже Ньер, не то что Гейрхард, – Арви решил воспользоваться случаем и обдать грязью также верного соратника Рёрика, хотя сие было и неуместно.

– Ну так что, даруешь ты мне сельцо какое?! – загремел голос Гейрхарда над столом, словно в подтверждение слов Арви.

– Я подумаю…– усмехнулся Рёрик, которому все было давно ясно с этим воителем. Такие хотят получить задаром хоть что-нибудь, пусть даже ржавую подкову.

– Князь, мы должны понимать, что неизвестно доподлинно, нападал ли кто-то на Дорестадт. Может, это просто сплетня, – подчеркнул Арви. – Никаких подтверждений словам Гейрхарда нет.

– Если ты устремишься на подмогу своему братцу, я могу остаться здесь и присмотреть за твоим столом, – загоготал Гейрхард, своими замечаниями только способствуя тому, что слова Арви выглядели более убедительными.

В этот же момент Рёрик почувствовал как чьи-то ладони ласково, но крепко сжали его плечи. Кто-то подошел к нему со спины.

– Ты его не слушай, он всегда тебе завидовал, – прозвенел женский голосок над ухом Рёрика. Дерзкая сестра Гейрхарда, непревзойденная лучница Герда, вновь присела возле Рёрика на лавку. Она уже много раз за вечер подходила к нему. На ней был не то мужской, не то женский наряд. По крайней мере, в дополнение к штанам имелась и юбка с длинными разрезами по бокам и до самых бедер. Короткие волосы пышной гривой разлетались в разные стороны, едва касаясь плеч хозяйки. Их прихватывал кожаный венчик, сплетенный косичкой из трех тонких полос. Несмотря на воинственный вид, она имела привлекательное лицо и живое здоровое тело, не изуродованное чрезмерным покоем.

– Он и сам удалец, с чего ему быть завистником, – Рёрик видел в Гейрхарде лишь хитрого плута.

– У тебя уже два города, а у него ни одного, – ответила Герда. – Почему на этом пиршестве нет твоей жены? Неужто она такая безобразная, что ты прячешь ее от нас?

– Слишком красивая, потому и прячу от вас, – усмехнулся Рёрик.

– Красивее меня? – Герда положила ладонь на колено Рёрика, привлекая его внимание к своим словам.

– Свечу невозможно сравнить с солнцем, – по своему обыкновению, вмешался Арви. Расчет его был прост: он хотел показательно явить свою признательность Диве, дабы в дальнейшем никому и в голову не пришло связывать его самого и те беды, которые обрушатся ей на голову. Возможно, он даже сделает вид, что готов защищать ее. Но это позже.

– Это кто здесь свеча?! – викингша вскинула руку, намереваясь ухватить Арви за воротник.

Но тиун успел отклониться в сторону. И конечно, ему не пришлись по вкусу дикие замашки со стороны малознакомой женщины.

– Бессмысленно сравнивать любую женщину с княгиней Новгорода, где последняя есмь превосходнейшая и наилучшая во всем! – подчеркнул Арви, встав за спину Рёрика.

– А как же Вольна? – Герда заложила руку за руку и взыскательно оглядела тиуна. – Я слышала, и она здесь. Разве она не краше всех на свете?

– На свете, может, и краше. Но не в Новгороде! – отрезал тиун. В прибывших гостях он видел угрозу – они слишком наглые и их много. А то, что среди них женщина – осложняет положение. Потому как именно женщины часто являются подстрекательницами.

– А ты кто такой вообще?! – встав на ноги, Герда уперла ладони в бока, приняв боевую стойку.

– Верный советник княжеский, – Арви сейчас поймал себя на мысли, что большинство женщин ему неприятны. Странно, он не был таким раньше. А может, прежде ему не встречалось столько нахальных особ – каждая знала свое бабское место за печкой!

– Нег, ты слышишь, как сей старик говорит со мной в твоем присутствии?! – Герда постаралась втянуть Рёрика в ее ссору с тиуном. Справедливости ради надо сказать, что Арви хоть и был в возрасте, но выглядел для своих лет более чем хорошо: его седая бородка всегда была аккуратно пострижена, а его одежды отличались аккуратностью и вкусом. Кроме того, у него не было ни обвисшего живота, ни слабости в движениях. – Предприми что-то! Он пытается обидеть меня!

Арви даже опешил от такой наглости. Может, он, и впрямь, сказал что-то не так? Уж не разгневается ли князь на своего верного тиуна на сей раз уже и из-за этой белобрысой крикуньи?!

– А ты не обижайся, Герда. Ты же воин и собиралась вступить в мою дружину, – Рёрик не был расположен вдумываться в чью-то болтовню после полученных новостей, особенно в жалобы Герды, которая всегда была задирой. Раньше Рёрику нравились такие женщины. Бойкие и дерзкие. Но теперь это утомляло, если оказывалось не к месту. – Трудно тебе тут придется, если будешь оскорбляться в ответ на каждое слово.

– Я умею постоять за себя! – заявила Герда, после чего развернулась и пошла к своему брату, который как раз в этот миг держал одну из своих громоподобных речей.

– Кто это такая? – подошедшая Дива присела возле Рёрика. Она еле сдерживала злость, которая была готова вырваться из ее горла воплями, угрозами и оскорблениями – обычные чувства для женщины, у которой сыскивается соперница. И все же голос ее оставался спокоен, а лицо не выражало гнева, впрочем, недовольство ощущалось. Ведь Дива не только что подошла, а наблюдала уже какое-то время за происходящим.

– Это Герда, мы все знаем ее очень давно, – ответил Рёрик.

– Что ей нужно? – Дива никогда прежде не считала себя ревнивицей и таковой не являлась, по большому счету. Наверное, потому, что до сегодняшнего дня не считала Рёрика своей собственностью. Но теперь, узрев рядом с ним другую женщину, она почувствовала себя так, как будто он предает ее. Впрочем, разве он что-то сделал? Пока нет. Но тяжело видеть возле любимого другую, которая хочет забрать его себе.

– Хочет сражаться в моей дружине, как она выразилась, – ответил Рёрик. Гейрхард так и объявил – они все пришли сюда, дабы отныне биться на стороне Рёрика, если такое понадобится.

– Кажется, не только сражаться, – заметил наблюдательный Арви, установившийся по другую руку от Рёрика.

– Она хочет к тебе, – заметила Дива и была права. Она доверяла своим глазам, предчувствиям и словам Росы. Но не могла позволить себе высказать недовольство гневно или резко, как бы ей того желалось. Но и этих простых слов оказалось предостаточно.

– А я-то тут при чем? – Рёрику не понравилась эта беседа, граничащая с какими-то обвинениями. И он закончил ее, встав из-за стола и покинув Диву.

– Дщери Гостомысла много подозрительны, – проскрипел Арви, который в действительности и сам заметил, как Герда вязалась к Рёрику с самого начала пиршества. – А впрочем, все верно, эта девица положила глаз на нашего князя…– переменился Арви. Завидев, как Дива огорчена, он решил подлить масла в огонь. – Княгине не следует очей смыкать, а то, того и гляди, новая Вольна нам тут объявится.

Опечаленная неожиданной размолвкой с Рёриком Дива не стала отвечать тиуну и не стала задерживаться на пиршестве.

****

Было раннее утро. Хмурое, холодное. Дива прождала Рёрика до рассвета. Однако он не появился. Ведь, кажется, не должно было так произойти. И отчего-то стало очень грустно и одиноко. В таких обстоятельствах лучше не сидеть взаперти. Но на улице моросит дождь, вряд ли прогулка в ненастье доставит удовольствие или что-то исправит.

– Мирося, а сходи-ка за Млавой…– вдруг неожиданно решила Дива.

Ендвинда играла с деревянными бусами, сидя на руках у матери. Рядом на лавке застыла серьезная Млава – Дива пожелала видеть ее, то ли перестав винить ведунью в своих бедах, то ли признав действенность ее советов. Как бы там ни было, после предсказаний Веры, Диве жаждалось услышать иные пророчества, которые опровергли бы уже полученные.

– Я хочу, чтобы ты погадала мне, – настаивала Дива.

– Я же уже ответила – больше не гадаю, – повторила Млава.

После приезда Дива не узнала ведунью: та сделалась еще менее дружелюбной, чем была. К тому же было видно, что некий невидимый недуг снедал ее. На предложение того, чтобы ее осмотрел княжеский лекарь, ведьма лишь усмехнулась. Неужто какой-то старикан сможет помочь, если она сама себя не исцелила? Впрочем, она, кажется, утратила свою волшебную силу, или та ослабла.

Здесь же на лавке сидела Рада. Она крошила мухомор в миску с молоком. Был ранний час. Вольна в такое время еще спит и не хватится своей служанки.

– И не о том ты сейчас думаешь…Выбрось из головы пророчества, твоя судьба в твоих руках. И если ты сама не поможешь себе, то этого не сделает никто, – изрекла ведунья сурово.

– Я не знаю, что я должна делать, – вздохнула Дива, вспомнив, как завершился вчерашний вечер. Она ведь, кажется, ничего такого возмутительного и дерзкого не произнесла, но Рёрику не понравились и эти ее безобидные слова. Он неподвластен ей и, в конечном счете, будет делать то, что сам захочет.

– И я не знаю. Но, надо полагать, ты должна избавиться от Вольны в самое ближайшее время, – предположила ведунья.

– О боги, нет…– Дива отрицательно покачала головой. – Да и зачем? Ее время уже прошло.

– Опасность не только в ней самой, – усмехнулась Млава. – Но в ее потомстве. Которое уже есть и еще будет. Ты должна оберегать престол твоего отца от чужестранки любой ценой, – напомнила Млава главную цель, которая могла оказаться забыта. – Токмо внуки Гостомысла должны унаследовать эти земли.

– Цена, о которой ты говоришь, для меня слишком высока. Я не смогу, – Дива не допускала мысли о том, чтобы причинить сопернице вред. Хотя уже много дней не находила себе места: все чаще возникали толки, что князю следует поскорее провозгласить преемника, на роль которого подходил младший сын Вольны.

– Неприятного на пути к цели не избежать…– подчеркнула Млава. – Знаешь, а ведь ее сынок – твой главный соперник…Подумай, куда деть и его…

– Да как ты можешь советовать мне такое, когда на моих коленях сидит собственное дитя?! – Дива чувствовала, что рассуждения ведуньи не лишены смысла, и корила себя за то, что не может действовать твердо. – Рада, отведи Ендвинду Мираве. Не могу обсуждать подобное, когда она рядом…

– Будешь робеть и сомневаться – тебя оттолкнут в сторону. Мы не для этого прошли такой сложный путь, – напомнила Млава. – Ты должна уметь защищать то место, которое занимаешь. Умей выметать соперниц. Иначе наступит день, и одна из них оттеснит тебя.

– Я даже не представляю себе, как я могу подступиться к Вольне! – возразила Дива, которая на самом деле представляла, но не хотела прибегать к средствам, которые запятнают ее.

– Может, так?..– Млава протянула Диве небольшой берестяной коробок и положила его на стол. В коробке был какой-то порошок. – Одна щепотка – и нет Вольны. Только представь, каким прекрасным может быть утро уже завтрашнее, если этой женщины не станет.

– Да, это было бы прекрасно. Но…О, боги! Я так не могу! – Дива вскочила с лавки и принялась бегать по горнице в волнении. – К тому же все сразу подумают на меня, если с ней что-то случится!

– Это непростой яд, – зловеще сообщила ведунья. – Я сама его изготовила. Никто ничего не поймет.

– Отравление еще хуже утопления в реке! Там хоть сельчане были. А тут только я! – перебила Дива. Ее глаза машинально следили за мухой, подлетевшей к ловушке – миске с замоченным грибом.

– Ежели ты боишься ядов, то давай вместе придумаем иной способ. Ее может укусить змея…Здесь, уж точно, никто не подумает на тебя.

– Ты же сама меня учила, что я должна быть великодушна и справедлива. Должна направлять Нега на верный путь, – вспомнила Дива.

– И сейчас учу тому же. Он должен чувствовать, что ты делаешь его лучше. Что ты – светлый источник его силы, – подтвердила Млава.

– И как я смогу разглагольствовать о благости с грязью на руках? – Дива не была лицемеркой и не могла представить себе, что, совершая зло, будет представляться добром.

– Грязь сойдет, как только сходишь в баню, – усмехнулась Млава. Она с самого начала взялась помогать дочери Гостомысла лишь для того, чтоб спасти княжество от чужеземцев, а не потому, что ратовала за саму Диву. В горницу тем временем вернулась Рада.

– Она ведь, к тому же, беременна, – Дива плюхнулась на лавку. Избавиться от Вольны за один день соблазнительно. Взгляд пал на муху, дергающую крылом возле миски с мухомором, но не улетающую. – Но пойми наконец, я боюсь. И убери это со стола, чтоб ребенок не взял…– кивнула Дива на коробок.

– Жалко, что боишься. Момент такой подходящий…– Млава убрала коробок обратно в карман. – Твой князь будет уже не так расстроен, как пять лет назад. К тому же, прибывшие гости отвлекут его…

– Как ты можешь давать мне столь опасные советы, если больше не видишь будущего? – задалась вопросом Дива.

– Именно потому, что я больше не вижу будущего, мне нечем успокоить тебя. Я не могу утешить, что тебе помогут боги или случай. Так что не доверяй судьбе. Возьми в свои руки грядущее. И, уж точно, в этом будущем не должно быть Вольны и ее детей.

– Боги нас рассудят. Со временем…А пока нельзя…– Дива не только не желала брать грех на душу, но еще больше опасалась последствий. – А если Нег узнает?! – взвизгнула Дива, вспомнив об участи Вольны, покушавшейся на нее саму. Вольну не казнили и не заточили, но она потеряла Рёрика, он больше не приходит к ней.